Полипредикативные конструкции нанайского языка в сопоставлении с ульчским

Диссертационная работа посвящена рассмотрению полипредикативных конструкций в нанайском и ульчском языках.

Нанайский и ульчский — близкородственные языки, принадлежащие к южно-тунгусской ветви тунгусо-маньчжурской семьи. Оба языка имеют смежные ареалы в бассейне нижнего Амура. Нанайский язык распространён в четырёх ареалах, диалекты в которых в настоящее время друг с другом не контактируют: найхинский (в бассейне нижнего Амура и его притоков, на юге и юго-востоке Хабаровского края), кур-урмийский (в бассейне рек Кур и Урми, на юго-западе Хабаровского края), бикинский (в Приморском крае, «анклав» посередине удегейского ареала) и соседствующий с бикинским ареал в провинции Хэйлунцзян в Китае. Наша работа основана на материале из найхинского ареала, в котором преобладает найхинский диалект. Этот диалект территориально и лингвистически наиболее близок к ульчскому языку.

В основной части найхинского ареала нанайцы проживают в деревнях на берегах р. Амур. К найхинскому ареалу относятся также северные микроареалы озера Болонь и реки Гэрин, бывшие районы распространения болонского и гэринского (горинского) диалектов. В настоящий момент осталось только несколько людей, говорящих на этих диалектах, поэтому в найхинском ареале преобладает найхинский диалект. По нашим оценкам, в найхинском ареале осталось не более 200 носителей нанайского языка.

Ульчский язык распространён в одном ареале — в Ульчском районе в восточной части Хабаровского края. Этот ареал выходит на морское побережье (Татарский пролив), где раньше имелись ульчские поселения, но основным местом проживания ульчей в настоящее время являются деревни по берегам нижнего Амура. Тем не менее ульчи продолжают выезжать на промыслы на берег Татарского пролива. На сегодняшний день число носителей ульчского языка не превышает 150 человек. Диалектной дифференциации в современном ульчском языке не наблюдается.

В 30-х годах XX в. ульчский язык считался диалектом нанайского языка [Петрова 1936]. Позднее В. А. Аврорин, О. П. Су ник, Л. И. Сем рассматривали эти идиомы как разные языки, однако специальных сравнительных исследований этого вопроса не проводилось. Из нашего полевого опыта следует, что взаимопонимаемость нанайского и ульчского языков ограничена: носители нанайского языка часто не опознают лексемы или фразы из из ульчского языка и наоборот. Серьёзным препятствием взаимопониманию являются также социолингвистический фактор — долговременное нарушение естественного функционирования обоих языков. Это препятствует также адекватной оценке собственно языковых аспектов сходства и различия между языками.

Оба языка находятся под угрозой исчезновения: возраст компетентных носителей нанайского и ульчского языков, свободно владеющих ими с детства, не менее 70 лет. Представители следующего поколения (около 50 лет), владеют разговорным языком, но часто имеют ограниченный словарный запас, не являются носителями фольклорных и культурных традиций и не владеют приёмами орнаментации или навыками построения синтаксически сложных высказываний.

Сведения о фонетике, фонологии и морфологии ульчского языка приводятся в двух работах [Петрова 1936; Су ник 1985], но грамматики ульчского языка, описывающей в деталях морфологию, не имеется. Нанайский язык описан в трудах В. А. Аврорина: в двухтомной грамматике, пред став л яго щей детальное исследование фонологии и морфологии найхинского диалекта [Аврорин 1961], а также в работах по синтаксису, освещающих вопросы структуры нанайского словосочетания и простого предложения [Аврорин 1948Ь, 1981]. Имеются также три работы, посвященные морфологии диалектов нанайского языка [Путинцева 1954; Сем 1976; Суник 1958]. Таким образом, нанайский язык получил большее освещение в лингвистической литературе, чем ульчский, но описания синтаксиса сложного предложения ни в нанайском, ни в ульчском языке не существует. Это определяет актуальность нашего исследования, в котором впервые описываются полипредикативные конструкции обоих языков.

Предметом настоящего исследования являются способы выражения полипредикативных отношений в нанайском и ульчском языках.

Объектом исследования являются полипредикативные конструкции в рассматриваемых языках.

Целью работы является структурный, семантический и функциональный анализ средств полипредикации в нанайском и ульчском языках и выявление различий в средствах полипредикации между этими языками.

В соответствии с целью работы были поставлены следующие задачи:

1) рассмотреть основные грамматические элементы, формирующие полипредикативные конструкции в исследуемых языках;

2) построить классификацию средств полипредикации для нанайского и ульчского языков, основанную на универсальных типах связи и формах выражения отношений между предикативными единицами.

3) выявить и описать модели полипредикативных конструкций исследуемых языков для каждого типа полипредикации;

4) сравнить структурные способы выражения каждого типа полипредикативных отношений в нанайском и ульчском языках между собой;

5) описать общую систему полипредикации в нанайском и ульчском языках.

Материалом исследования послужили примеры из фольклорных, художественных, учебных и газетных текстов на нанайском языке и из фольклорных и газетных текстов на ульчском языкематериалы трёх экспедиций к нанайцам и ульчам в 2002, 2003 и 2004 г., а также данные нанайского словаря, составленного С. Н. Оненко.

Структура и объём нанайских и ульчских источников неодинаковы. В нанайском материале широко представлены фольклорные произведения с характерными для фольклора формулами и конструкциями, которые в разговорном языке могут и не встречаться. С другой стороны, фольклорному жанру противопоставлены примеры из анкет, учебной и художественной литературы. Хронологический разброс нанайских источников составляет более 50 лет. Источниками по ульчском}' языку являются преимущественно собственные полевые материалы и ульчские тексты, опубликованные в газетах 2000;х годов. Опубликованных фольклорных текстов на ульчском языке значительно меньше, чем на нанайском, поэтому мы их использовали в меньшей степени, и ульчская выборка отражает язык преимущественно в его современном состоянии. При работе с ульчскими информантами мы столкнулись с проблемой языковой интерференции, что наложило ограничения на использование полевых материалов в исследовании. Оба языка существуют главным образом в устной форме, и это само по себе затрудняет вычленение полипредикативных конструкций, естественным источником которых является скорее письменная речь, чем устная. Ввиду этих ограничивающих факторов мы не претендуем на исчерпывающее описания предмета нашего исследования в данной работе, надеясь в будущем привлечь новые материалы.

При записи нанайских примеров мы ориентировались на орфографию, представленную в сборнике фольклора В. А. Аврорина [1986], поскольку эта орфографическая система отражает оппозицию долгих и кратких гласных и вводит особые графемы для представления следующих звуков:

1) назализацию гласных в результате редукции конечного [н];

2) аффрикаты, которая реализуется как [сГ], [с!г], [с!?] или [с1з]: графема <т>

3) велярного носового [г)]: графема <вр.

Графика, используемая в данной работе, незначительно отличается от графики В. А. Аврорина тем, что вместо диакритики, обозначающей долготу и назализацию, мы используем символ <:> для долготы и <н> для назализации. Для записи ульчских примеров мы используем ту же орфографическую систему, с добавлением обозначения для среднего гласного [1] графемой <[>.

Примеры предложений представлены в глоссированном виде: в первой строчке приводится пример на нанайском или ульчском языке с указанием источника. Во второй строчке помещается та же фраза с поморфемной разбивкой слов, в третьей строчке — поморфемный перевод фразы, в четвёртой — литературный перевод. При необходимости мы также приводим буквальный перевод.

На защиту выносятся следующие положения:

1. В нанайском и ульчском языках отношения полипредикации выражаются при помощи монофинитных и бифинитных полипредикативных конструкций (далее — ППК). Ядерным средством выражения полипредикативных отношений в исследуемых языках являются монофинитные конструкции, тогда как бифинитные ППК находятся на периферии. Всего нами выделено 79 моделей ППК в нанайском языке (75 монофинитных и 4 бифинитные) и 68 моделей в ульчском языке (65 монофинитных и 4 бифинитные).

2. Монофинитные конструкции представлены шестью структурными типами: деепричастные, причастно-падежные, причастно-послеложные, причастные с отглагольными скрепами, причастные с частицами и ППК со специализированными инфинитными формами (кондиционалем и целевой формой). Бифинитные ППК представлены 3 типами: со скрепой деепричастного происхождения, с двухместной скрепой и бессоюзные.

3. Монофинитные ППК представляют три функционально-семантических типа конструкций: сирконстантные, актантиые и определительные. Бифинитные конструкции также представляют три типа: сирконстантные, актантные и отождествления. Во всех трёх типах монофинитные ППК доминируют по количеству моделей, но некоторые отношения чаще выражаются в текстах бифинитными конструкциями.

4. Средства выражения синтаксической связи и структурные характеристики ЗПЕ и ГПЕ предопределяются функциональным типом отношений, выражаемых в ППК. Каждый функциональный тип имеет индивидуальный набор структурных элементов, составляющих сущность конструкций данного типа. Эти структурные черты предопределяют ряд других свойств функционально-семантических типов ППК, таких как маркирование личными и падежными показателями глагольной формы в ЗПЕ, выражение актантов в ЗПЕ и ГПЕ, условия варьирования и изменения семантики модели.

5. Множество моделей, составляющих сирконстантный тип ППК, задаётся следующими семантико-структурными параметрами: 1) тип временных отношений между пропозициями, 2) реальность / ирреальность ЗПЕ и ГПЕ, 3) наличие или отсутствие логических каузальных отношений между пропозициями- 4) наличие или отсутствие логических отношений подобия между пропозициями в целом или между их элементами. На основе этих параметров формируются 3 функционально-семантических блока моделей: 1) с временными отношениями- 2) с отношениями обусловленности- 3) со сравнительно-сопоставительными отношениями.

6. Множество моделей, составляющих определительные ППК, задаётся такими семантико-структурными параметрами, как: 1) роль определяемого имени в ГПЕ и анафорического элемента в ЗПЕ, кореферентного определяемому имени- 2) коммуникативная задача высказывания- 3) коммуникативно-референциальный статус определяемого имени (топик / не топик, данное / новое, уникальный / конкретный / абстрактный референт) — 4) наличие смысловых связей между пропозициями в целом, помимо референциальной связи между определяемым именем и пропозицией. Эти параметры формируют: 5 типов моделей с различными стратегиями релятивизации, в каждом из которых представлены 3 коммуникативно маркированные модели: 1) выделительной, 2) качественной и 3) повествовательно-распространительной семантики.

7. Множество моделей актантных ППК определяется следующими семантико-структурными параметрами: 1) семантикой глагола-вершины ГПЕ- 2) значениями реальности / ирреальности, очевидности / неочевидности, приписываемыми пропозиции в ЗПЕ- 3) коммуникативной задачей диктума, выражаемого в ЗПЕ. В соответствии с этими параметрами формируются модели речевых актов, эмоциональной реакции, когнитивно-перцептивные и оценочные модели, имеющие объективную и субъективную разновидности.

8. Основные различия между нанайскими и ульчскими ППК проявились в сирконстантном типе, тогда как различия в моделях определительных и актантных конструкций минимальны. В нанайских сирконстантных ППК доминирующим структурным типом является причастно-падежиый: модели, построенные по этому типу, составляют одну треть от общего числа моделей, представленных 6 типами. В ульчском языке ярко выраженного доминирующего типа, связанного с сирконстантными ППК, нет: количество моделей распределяется по типам равномерно, за исключением бифинитного.

9. Различия в сирконстантных моделях мотивируются главным образом различиями в функциях пространственных падежей как в системах нанайского и ульчского именного склонения, так и в системах предикативного склонения причастий. Другим фактором является более частое и более полифункциональное употребление деепричастий в ульчском языке по сравнению с нанайским.

Практическая значимость исследования. Представленный языковой материал и результаты исследования могут быть использованы при написании пособий и учебников и при разработке учебных курсов по ульчскому и нанайскому языку, при написании грамматик ульчского и нанайского языков. Список моделей ППК и их дифференциальные признаки могут быть использованы в сравнительных и типологических исследованиях.

Научная новизна работы определяется тем, что в ней впервые описывается синтаксис полипредикации нанайского и ульчского языков в структурном и семантическом аспекте.

Теоретической основой исследования послужили работы по теориил полипредикативности, выполненные в рамках Новосибирской синтаксической школы под руководством д-ра филол. наук, профессора М. И. Черемисиной (коллективные монографии [Предикативное склонение причастий в алтайских языках 1984; Структурные типы синтетических полипредикативных конструкций в языках разных систем 1986]) — работы, посвященные исследованию полипредикативных конструкций в алтайских и уральских языках Сибири [Черемисина 2004; Тажибаева 2001; Шамина 2001, 1987; Ковган 1991]- отечественные и зарубежные работы по общему синтаксису и типологии полипредикативности [Грамматика. 1970; Langacker 1977, 1991; Language typology. 1994; Van Valin 1994; Adverbial constructions. 1998; Song 2001; Калинина 2001; И др]. ¦

Основными методами работы явились дескриптивный и сопоставительный метод, метод моделирования структуры и семантики предложения, метод языковой трансформации и экспериментальный метод.

Апробация работы. Основные положения работы докладывались на Международных научных студенческих конференциях «Студент и научнотехнический прогресс» (Новосибирский государственный университет, 2002 и 2003 г.), на конференции Общества Алтаистики Кореи (Сеул, 2004 г.). Работа обсуждалась на заседании Сектора языков Народов Сибири СО РАН. Структура работы. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы и приложений в виде списка условных сокращений и глоссария. В первой главе рассматривается теория полипредикативности в применении урало-алтайским языкам, представляющим агглютинативный тип, а также типология полипредикативности в языках мирадаётся обоснование структурно-семантическому пути исследования полипредикативных конструкций, проделанному в нашей работезадаются основные термины и понятия.

Во второй главе описание осуществляется в направлении от структуры к семантике конструкций. Глава содержит четыре раздела:

— в первом разделе представлены грамматические средства выражения полипредикативности, используемые в нанайском и ульчском языках;

— во втором разделе приводится описание моделей монофинитных конструкций актантного, сирконстантного и определительного функциональных типов;

— в третьем разделе приводится описание бифииитных конструкций;

— в четвёртом разделе обобщаются существующие структурные типы моделей, демонстрируется средства реализации различных типов семантических отношений в системе полипредикации и делается вывод о сходствах и различиях систем Г1ПК в нанайском и ульчском языке.

В заключении обобщаются результаты исследования.

Список литературы

содержит 239 названий.

1. В нанайском и ульчском языках отношения нолинредикации.

выражаются нри номощи монофинитных и бифинитных нолииредикативных.

конструкций (далее — ППК). Подавляющая часть полипредикативных.

конструкций в исследуемых языках — монофиннтные. Бифинитные.

конструкции выражают только отдельные, узкоспециализированные.

отношения, и поэтому как способ выражения полипредикативности находятся.

на периферии. Всего нами выделено 79 моделей ППК в нанайском языке (75.

монофинитных и 4 бифинитные) и 68 моделей в ульчском языке (65.

монофинитная и 3 бифинитные). 2. Монофинитные конструкции представлены 6 структурными.

тинами. К синтетическому типу относятся деепричастные, нричастно падежные, и ППК со специализированными инфинитными формами (с.

кондиционалем и целевой формой) конструкции. Синтетико-аналитические.

ППК включают нричастно-нослеложные конструкции и причастные.

конструкции с отглагольными скрецами и с частицами. Бифиннтные.

(аналитические) ППК представлены 3 типами: со скрепой деепричастного.

происхождения, с двухместной скреной и бессоюзные. Таким образом, системы.

ППК в нанайском и ульчском языках охватывают весь диапазоп синтетических.

и аналитических средств от падежных до бессоюзия, но бессоюзная связь.

используется только в модус-диктумных конструкциях. Характерной.

особенностью нанайского и ульчского языков является чрезвычайно.

ограниченное использование аналитических скреп: в текстах регулярно.

используется только одна такая скрепа. 3. Монофинитные ППК представляют три функционально семантических типа конструкций: сирконстантные, актантные и.

определительные. Бифинитные конструкции также подразделяются на три типа: сирконстантные, актантные и отождествления. Основным средством.

выражения сирконстантных отношений являются монофинитные конструкции.

как по частоте использования, так и по разнообразию структур и значений. При.

выражении актантных отношений бифинитный способ используется чаш, е, чем.

монофинитный, но монофинитные конструкции более специализированны и.

разнообразны, чем бифинитная ППК. Бифинитная ППК выражает модус диктумные отношения в неспециализированном, обобш-ённом виде, с помощью.

бессоюзной связи, тогда как в монофинитных ППК маркируется не только.

зависршость между модусом и диктумом, но и релевантная для ульчского и.

нанайского языков семантическая оппозиция косвенной и прямой экспликации. Определительные отношения выражаются исключительно монофинитными.

конструкциями, тогда как отношения соответствия — только бифинитными. При.

этом отождествительные и определительные отношения представляют один.

тип релятивных отношений, так как и те, и другие имеют общую функцию.

идентификации несобытийного элемента в контексте при помощи пропозиций. 4. Каждый функционально-семантический тип ППК предопределяет.

средства выражения синтаксической связи и структурные характеристики ЗПЕ.

и ГПЕ. Определительные конструкции характеризуются: 1) присловной связью,.

2) наличием обязательной позиции определяемого имени в ГПЕ и.

анафорического элемента, кореферентного определяемому имени, в ЗПЕ.

Актантные конструкции характеризуются 1) неавтосемантичностью ГПЕ и.

2) наличием в ГПЕ глагола, распространяемого сентенциальным актантом,.

который 3) управляет ЗПЕ. Сирконстантные конструкции характеризуются 1).

ненрисловной связью и 2) семантической автономностью ЗПЕ и ГПЕ.

Признаком конструкций соответствия является наличие кореферентных друг с.

другом анафорических элементов в двух ПЕ, связывающих выражаемые в этих.

ПЕ нропозиции. Эти структурные черты предопределяют ряд других свойств.

функционально-семантических типов ППК, таких как маркирование личными и.

падежными показателями глагольной формы в ЗПЕ, выражение актантов в ЗПЕ.

и ГПЕ, условия варьирования и изменения семантики модели.5. Множество моделей, составляющих сирконстантный тии ППК,.

задаётся следующими семантико-структурными параметрами: 1) тин.

временных отношений между пропозициями, 2) реальность / ирреальность ЗПЕ.

и ГПЕ, 3) наличие или отсутствие логических каузальных отношений между.

пропозициями- 4) наличие или отсутствие логических отношений подобия.

между пропозициями в целом или между их элементами. На основе этих.

параметров формируются 4 функционально-семантических блока моделей: 1) с.

неспециализированными временными отношениями- 2) со.

специализироваршыми временными отношениями- 3) с отношениями.

обусловленности- 4) со сравнительно-сопоставительными отношениями. Особенностью этого блока является варьирование многих моделеобразующих.

параметров, из которых нельзя выделить один ключевой. В силу разнообразия.

выражаемых отношений конструкции в этом блоке представлены всеми.

имеющимися в языках структурными тинами ППК, причём наблюдается.

корреляция между структурными и семантическими типами: причастно падежные конструкции преимущественно выражают временные отношения,.

ППК с нослелогами и отглагольными скрепами — отношения обусловленности,.

а ППК с частицами — отношения несоответствия и сравнительно сопоставительные отношения. 6. Множество моделей, составляющих определительные ППК,.

задаётся такими семантико-структурными параметрами, как: 1) роль.

определяемого имени в ГПЕ и анафорического элемента в ЗПЕ,.

кореферентного определяемому имени- 2) коммуникативная задача.

высказывания- 3) коммуникативно-референциальный статус определяемого.

имени (тоник / не топик, данное / новое,.

уникальный / конкретный / абстрактный референт) — 4) наличие смысловых.

связей между пропозициями в целом, помимо референциальной связи между.

определяемым именем и пропозицией. Эти параметры формируют: 5 типов.

моделей с различными стратегиями релятивизации, в каждом из которых.

представлены 3 коммуникативно маркированные модели: 1) выделительной,.

2) качественной и 3) повествовательно-распространительной семантики. К этому множеству из 15 моделей добавляются модели с элиминированным.

определяемым именем и с вмещающим абстрактным именем, которые.

связывают определительные модели с актантным функциональным тииом. Ключевой для этого типа оказывается позиция определяемого имени. Определительные конструкции формируются практически без исключения на.

базе причастно-падежного структурного типа ППК и представлены.

однородными моделями. 7. Множество моделей актантных ППК определяется следующими.

семантико-структурными параметрами: 1) семантикой глагола-вершины ГПЕ;

2) значениями реальности / ирреальности, очевидности / неочевидности,.

приписываемыми пропозиции в ЗПЕ- 3) коммуникативной задачей диктума,.

выражаемого в ЗПЕ. В соответствии с этими параметрами формируются.

модели речевых актов, эмоциональной реакции, когнитивно-перцептивные и.

оценочные модели, имеющие объективную и субъективную разновидности. В.

этом типе ППК ключевой является позиция предиката в ГПЕ, но на выбор

модели влияет коммуникативная задача говорящего. В системе актантных.

моделей прослеживается осевая оппозиция между аккузативными причастно падежными конструкциями и конструкциями с частицей косвенной речи. Эта.

оппозиция отражает категорию прямой / косвенной экспликации, которая.

связаиа или является частью категории эвиденциальности. 8. Основные различия между нанайскими и ульчскими ППК.

проявились в сирконстантном типе, тогда как различия в моделях.

определительных и актантных конструкций минимальны. В нанайских.

сирконстантных ППК доминирующим структурным типом является причастно падежный: модели, построенные по этому типу, составляют одну треть от.

общего числа моделей, представленных 6 типами. В ульчском языке ярко.

выраженного доминирующего типа, связанного с сирконстантными ППК, нет:

количество моделей распределяется по типам равномерно, за исключением.

бифинитного. В актантных ППК различия между нанайским и ульчским.

языком проявляются в отсутствии локативной модели реакции в ульчском.

языке, но эта модель также имеет связь с сирконстантными моделями. В определительных конструкциях различий между нанайскими и ульчскими ППК.

мы не обнаружили. 9. Различия в сирконстантных моделях мотивируются главным.

образом различиями в функциях пространственных падежей как в системах.

нанайского и ульчского именного склонения, так и в системах предикативного.

склонения причастий. Основным различием в этих системах является роль.

локативного надежа. В ульчском языке локативный падеж не несёт такой же.

центральной функции в системе пространственных падежей, как в нанайском.

языке, в котором локатив — самый полисемантичный и используемый падеж. В.

системе нанайского склонения причастий локатив не образует одного.

прототипического значения, а выражает несколько значений, обогащая разные.

функционально-семантические блоки дополнительными оттенками. Напротив,.

локативный падеж не формирует сирконстантных конструкций в ульчском.

языке. Другим фактором, различаюгцим ульчский и нанайский языки, является.

более частое и более полифункциональное употребление деепричастий в.

ульчском языке по сравнению с нанайским, а также возможность падежного.

склонения деепричастий. список УСЛОВНЫХ ОБОЗНА ЧЕНИЙ.

СОКРАЩЕНИЯ В ГЛОССАХ.

1-е Л. ед.ч. 2-е Л. ед.ч. 3-е Л. ед.ч. 1-е Л. мн.ч. 2-е Л. мн.ч. 3-е Л. мн.ч. аккузатив.

аффирматив.

отчуждаемая.

принадлежность.

каузатив.

комитатив.

компаратив.

кондициональ.

контрастивный.

маркер

контрастивный топик.

деепричастие.

деепричастие предела.

деепричастие момента.

деепричастие.

готовности.

результативное.

деепричастие.

деепричастие.

следования.

деепричастие.

одновременности.

деепричастие покоя.

датив.

дезидератив.

дестинатив.

дуратив.

маркер эмфазы.

маркер фокуса.

будущее время.

императив.

безличная форма.

инхоатив.

инструменталис.

интенционал.

междометие.

латив.

лимитивная частица.

локатив.

мультипликатив.

маркер /предикат.

отрицания.

POSS.RFL.PL.

отрицательный.

аффикс причастия.

настоящего времени.

отрицательный глагол.

номинатив.

имя собственное.

множественное число.

посессивная форма.

1-го л. ед.ч. посессивная форма.

2-го л. ед.ч. посессивная форма.

3-го л. ед.ч. посессивная форма.

1-го л. мн.ч. посессивная форма.

2-го л. мн.ч. посессивная форма.

3-го л. мн.ч. возвратная.

посессивная форма.

возвратная.

посессивная форма.

причастие.

прошедшего времени.

настоящее время.

пролатив.

местоимение.

проприетив.

причастие настоящего.

времени.

частица.

прошедшее время.

целевая форма.

послелог.

вопросительная.

частица.

редупликация.

повторно реверсивный вид.

частица косвенной.

рефлексив.

супин.

топик СОКРАЩЕНИЯ В СТРУКТУРНЫХ СХЕМАХ.

(…) — границы ЗПЕ QUAL — квалификатор оценки.

[…] - границы ГПЕ Vf, Vf — финитное сказуемое.

Tv= - глагольная основа V^^^ - глагол движения.

PARTаффикс активного причастия Vf' - глагол оценки.

=//RFL — рефлексивные аффиксы Y^COGN/PERC _ р^, дрд_^ познания или.

причастий восприятия.

={11) — оформление личными аффиксами Vf" ^ ^^ - эмотивный глагол.

происходит не всегда Vf" ^ - глагол реакции.

=CASE — падежные аффиксы причастий QPRON — вопросительное местоимение.

0 — незаполняемая структурная позиция.

ОИ — определяемое имя в.

определительной конструкции.

SISj — субъекты в разносубъектной ППГ< Источники ПРИМЕРОВ.

Из книг:

АВР 1981 Аврорин В. А. Синтаксические исследования по нанайскому языку. Л.,.

АВР ] 986 Аврорин В. А. Материалы по нанайскому языку и фольклору. Л., 1986. Аврорин ] 961 Аврорин В. А. Грамматика нанайского языка., т.2. М.-Л.: Изд-во АН.

СССР, 1961. ЕГС 2002 Самар Екатерина Григорьевна, с. Бельго, экспедиция 2002 г. ЕрС 2000 Самар Е. Кондонкан даламдини. Кондонский староста. Хабаровск, 2000. РАЗГ 1989 Нанай хэсэдиэни хисангогоари: Поговорим по-нанайски. Русско нанайский разговорник. Хабаровск, 1989. СлО 1980 Оненко Н. Нанай-Лоча Хэсэк^куни. Нанайско-русский словарь. М.,.

Kazama 1997 Kazama, ShiHJiro. Nanay Folk Tales and Legends 3. Tokyo. Japan. 1997. Информанты:

ВПД Валентина Петровна Дечули, с. Булава Ульчского района.

ГГВ Григорий Григорьевич Вальдю, с. Богородское Ульчского района.

ГНБ Галина Николаевна Бельды, с. Найхин Нанайского района.

ГНО Галина Николаевна Оненко, с. Найхин Нанайского района.

ДО Дмитрий Оненко, с. Найхин Нанайского района (анкета, пришедшая в.

Институт филологии по почте 1985 г.).

ЕГС Екатерина Григорьевна Самар, с. Бельго Комсомольского района.

КМБ Константин Мактович Бельды, с. Троицкое Нанайского района.

ЛНМ Мулинка Людмила Николаевна, с. Богородское Ульчского района.

НБГ Несультэ Борисовна Гейкер, с. Даерга Нанайского района.

НВМ Нина Васильевна Мунина, с. Булава Ульчского района.

НКХ Нина Константиновна Ходжер, с. Булава Ульчского района.

ННБ Николай Николаевич Бельды, г. Амурск.

ОД Ольга Дуван, с. Булава Ульчского района.

ССБ Софья Сергеевна Бельды, с. Найхин Нанайского района.

Другие источники:

AM Газета «Амурский маяк», выходящая в Ульчском районе, в которой раз в.

две недели публикуется страница с текстами на ульчском языке.