Лексика свадебного обряда Кубани

Актуальность исследования. Свадебный обряд Кубани является ярким образцом проявления культуры вторичного (позднего) образования и хранит в себе рудименты архаических явлений, восходящие к славянским древностям, элементы исходных материнских культур и специфические черты, присущие только локальной традиции. Изучение кубанского свадебного обряда представляется актуальной задачей в рамках одной из тенденций современной науки, 1 направленной на идентификацию вторичных традиций и выявление сложных процессов', протекающих при контактах этнических культур и говоров переселенцев на колонизированных территориях. Кроме того, кубанская свадьба с диалектной и лингвокультурологической точек зрения до сих пор остается малоизученной. |.

Согласно устоявшемуся в науке представлению, этнический облик культуры в конкретный период развития того или иного народа отражается в языке, ввиду чего другим аспектом актуальности является комплексное этнолингвистическое исследование моделр кубанского свадебного обряда, в котором особое место отводится интерпретации обрядовой терминологии. Этнолингвистический подход, позволяющий отобразить взаимодействие языковых, этнокультурных и этнопсихологических факторов, дает возможность 1 раскрыть невидимые стороны свадебной традиции и по-новому взглянуть на уже известные положения, включая структуру и семантику обряда. Кроме того, обрядовая терминология в этнолингвистических исследованиях представляет особую ценность, поскольку она, обладая «дополнительными надъязы-ковыми символическими функциями, связями и оппозициями,. сохраняет и выявляет, как правило, наиболее архаические стороны своей семантики» [Толстой, Толстая 1978: 365]. 1.

При анализе модели кубанского свадебного обряда актуальным является также применение кросскультурных сопоставлений, поскольку выявлеI ние культурно-языкового своеобразия локального обряда невозможно без.

I 4 I учета общеславянского фона, данных материнских этнических культур, обрядовых традиций соседних регионов, а также обрядности западной и восточной частей Кубани., I.

Объектом исследования являются свадебный обряд станицы Черноер-ковской как лингвокультурный феномен и обрядовая лексика.

Предметом исследования служат семантика обрядовых номинаций и символика предметно-действенного состава обряда.

Цель исследования — этнолингвистический анализ обрядовой лексики и предметно-действенного состава традиционного свадебного обряда станицы Черноерковской Славянского района Краснодарского края, выявление локального своеобразия в лингвистическом и этнографическом планах свадебного обряда исследуемой зоны.

Основные задачи данного диссертационного исследования таковы: I.

1) выявить и систематизировать обрядовые лексемы, употребляемые в свадебной традиции станицы Черноерковской;

2) определить семантику обрядовых лексем и символику предметно-действенного состава свадебного обряда в станице Черноерковской с учетом сообщений информантов;

3) сопоставить семантику эквивалентных наименований, ритуальных действий и предметов в кубанском обряде и в материнских и родственных традициях, выявить асимметриюI.

4) установить региональное своеобразие обрядовой терминологии и предметно-действенного состава свадебного обряда западной части Кубани н4 примере обрядовой практики станицы Черноерковской;

5) исследовать пути формирования свадебной обрядности на Кубани с I учетом исторического развития региона и проследить основные тенденции развития этой обрядности.

Теоретическая и методологическая основа исследования. Изучение свадебного обряда Кубани в этнолингвистическом аспекте возможно благодаря трудам нескольких поколений этнографов, фольклористов, историков и этнолингвистов.

Этнолингвистическое направление оформилось в отечественном языкознании в последние десятилетия XX века на стыке лингвистики, этнографии, фольклористики, культурологии. В основе славянской этнолингвистики I лежат идеи А. Н. Афанасьева, Ф. И. Буслаева, Б. Гринченко, В. Гумбольдта, Д. К. Зеленина, A.A. Потебни и др., а постановка задач, выделение предмета и объекта, разработка методов исследования связаны с именем выдающегося слависта академика Н. И. Толстого. Новые аспекты изучения традиционной народной культуры получили развитие в работах H.A. Архипенко, Е. Бар-тминского, Вяч. Вс. Иванова и В. Н. Топорова, А.|К. Матвеева, О. В. Мищенко, Б. Н. Проценко, О. Н. Трубачева, А. Т. Хроленко и многих других.

Для разработки проблематики диссертационного исследования большое значение имели труды, посвященные разным аспектам изучения славянских свадебных традиций. Описание свадебного обряда имеет давнюю историю, оЬновной корпус опубликованных материалов фиксирует состояние свадебной обрядности в XIX—XX вв. Этнографическому изучению свадебного обряда у славянских народов посвящены работы А. К. Байбурина, Д. М. Балашова, А. Бобульского, П. С. Ефименко, Д. К! Зеленина, Е. Г. Кагарова, Н. И. Калмыковой, Т. С. Макашиной, Н. Маркевича, Ю. И. Марченко, Г. С. Масловой, М. Н. Никольского, Н. Ф. Сумцова, А. В. Терещенко, И.И. ШанI гиной, П. В. Шейна и др. Этнолингвистический подход к изучению свадебного обряда представлен в работах J1.M. Бондарчук1, A.B. Гуры, В.В. Жайворон-ка, М. В. Костромичевой, Л. И. Лариной, Б. Н. Проценко, П. Ф. Романюка, E.H. Трегубовой, Е. С. Узеневой, Д. Б. Чугаева.

Отображение специфики элементов традиционной кубанской культуры невозможно без учета особенностей исторического развития региона и локальной культуры. НачаЛо изучения народной культуры Кубани было положено такими историками, этнографами и общественными деятелями, как Л .Я. Апостолов, А. Д. Бигдай, М. А. Дикарев, Г. М. Концевич, П. П. Короленко,.

И.Д. Попко, JI.K. Розенберг, Е.Д. Ф, елицин, Ф. А. Щербина и другими. Большое значение в исследовании традиционной культуры славянского населения Кубани имеют работы современных кубанских исследователей Н. И. Бондаря, В. М. Гомзяковой, В. Г. Захарченко, О. В. Матвеева, В. Н. Ратушняка. Кубанской свадебной традиции посвящены работы Н. И. Бондаря, С. А. Жигановой, П. Кирилова, П. Ткаченко, E.H. Трегубовой, М. Харламова. I.

Методы исследования. Основным методом исследования лингвистических и этнографических фактов кубанского свадебного обряда является этнолингвистический анализ. При проведении исследования автор следует принципу А. Т. Хроленко, согласно которому этнолингвистика призвана выявлять механизмы взаимодействия языка и культуры в культурной и языкоi' вой деятельности крнкретно рассматриваемого народа не только в диахро.

1 I нии, но и в синхронии [Хроленко 2006: 30].

В работе также применяется кросскультурный анализ, который пред? полагает сопоставление терминологии и этнографической составляющей свадебного обряда станицы ЧерноеркЬвской с данными родственных традиций с целью выявления общего и специфичного и определения культурных смыслов, заложенных в обрядовых номинациях. Выявление семантики обрядовых терминов проводится с помощью контекстуального описания,'этимологического, сопоставительного и компонентного анализа. Для сбора эмпи.

I | рического материала применялся метод полевой этнографии — опрос. Названные методы сочетаются с описательным, методом, использующимся для i структурной интерпретации обрядовой терминологии и элементов обркда. t 1.

Эмпирической базой исследования послужили полевые записи, сделанные автором в станице Черноерковской Славянского района Краснодарского i края. Всего выявлено и проанализировано около 380 лексических единиц [Приложение 1].

Для кросскультурного сопоставления привлекались только те лингвисI тические материалы материнских и родственных традиций, которые имеют соответствия в обряде станицы или могут прояснить семантику того или иноI го элемента кубанской свадьбы [Приложение 1]. i.

В числе источников этнографического i и лингвистического материала, касающегося украинской и русской свадебных традиций, использовались: а) I1 ! словари и энциклопедии: Б. Д. Гринченко «Словарь украинского языка» [Гринченко 1907 — 1909], В. И. Даля «Толковый словарь живого великорусского языка» [Даль 2006], М. В. Костромичевой «Словарь свадебной лексики Орловщины» [Костромичква 1998], «Мужики и бабы. Мужское и женское в русской традиционнрй культуре: Иллюстрированная энциклопедия в 2-х томах» [МБ 2005], E.H. Трегубовой «Материалу этнолингвистического словаря: Свадебный обряд Кубани» [Трегубова 200,7], «Славянские древности: Этнолингвистический словарь в 5-ти томах» [СД 1995], «Словарь русских народных говоров» [СРНГ 1972], М. Фасмера (¡-(Этимологический словарь русского языка" [Фасмер 1986 — 1987], «ЕтимЬлопчний словник украТнськой.

1 I мови" [ЕСУМ 1982 — 2006], В. В. Жайворонка «Знаки укра’шськоТ етнокуль.

I I тури: Словник-довщник" [Жайворонок 2006]- б) диссертационные исследования: М. В. Костромичевой «Лексика свадебного обряда (на материале орловских говоров)» [Костромичева 1997], Л. И. Лариной «Терминология сва.

I i ' 1 дебного обряда Курского региона в этнолингвистическом аспекте" [Ларина 1990], П. Ф. Романюка «Лексика некалендарных обрядов правобережного Полесья (на материале свадебного обряда)» ¡-[Романюк 1984], Н.Ю. Тараты-новой «Лексика свадебного обряда (на материале псковских говоров)» [Та-ратынова 2008], Д. Б. Чугаева «Лексика русских предсвадебных обрядов» [Чугаев 2008]- в) монографии: Д.К. Зеленин^ «Восточнославянская этнография» [Зеленин 1991], Вяч.Вс. Иванова, В.H.i Топорова «Исследования в области славянских древностей: Лексические и > фразеологические вопросы реконструкции текстов» [Иванов 1974], Г. С. Йасловой «Народная одежда в восточнославянских традиционных обычаях и обрядах XIX — начала XX в.» 1.

Маслова 1984], Н. Маркевича «Обычаи, поверья, кухня и напитки малоросI сиян» [Маркевич 1860], Н. Ф. Сумцова «О свадебных обрядах, преимущест ?1 8 венно русских» [Сумцов 1881], A.B. Терещенко «Быт русского народа. Ч. II. Свадьбы» [Терещенко 1848]- г) научные статьи: A.B.Гуры [Гура 2001, 2009], I.

H.A. Данилюк. [Данилюк 2008], Е.Г. КагарсЬа [Катаров 1929], В. Б. Колосовой [Колосова 2007], В. Николовой [Николрва 2000], Б. Н. Проценко [Про.

V ' ценко 2004] и других. i I.

Научная новизна исследования состоит sb проведении комплексного этнолингвистического изучения кубанского свадебного обряда. Ввиду широкой вариативности кубанских обрядовых, традиций этнолингвистический i1 подход впервые применен к исследованию свадебного обряда на лингвистическом и этнографическом материале только одного населенного пункта I станицы Черноерковской Краснодарского края). С нашей точки зрения, таI кой анализ позволяет избежать субъективности и случайности в выборе материала для исследования и способствует реализации принципа системности I в описании лексики и предметно-действенного состава обряда. Кроме того, I свадебный обряд конкретного кубанского поселения является первоосновой для кубанской свадебной обрядности в целом, и без его изучения невозмож.

I I, но освещение вопроса о своеобразии традиционной свадьбы всего региона.

I * 1.

Новым является подход, связанный с кросскультурным анализом сва.

II дебной обрядности территории вторичного j заселения. Лексические и этнографические факты обряда станицы Черноерковской рассматриваются на широком культурно-языковом фоне материнских и родственных традиций, что позволяет отобразить общее и специфичное в локальной свадебной традиции Кубани. Кроме того, в научный оборот вводятся новые лингвистические и этнографические данные, которые могут использоваться в дальнейших исследованиях. i' I !' I.

Гипотеза исследования. Свадебный 'обряд станицы Черноерковской I.

Краснодарского края близок в своей основе украинской свадебной традиции,.

I • тем не менее обладает рядом локальных специфических черт, проявляющихся на лингвистическом и этнографическом уровнях.

1 Теоретическая значимость исследования. Диссертация вносит вклад в разработку теории этно-: и культурогенеза, в’решение фундаментальных вопросов этнолингвистики и лингвокультурологии.

Практическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что результаты данной работы могут быть использованы для обобщенного изучения традиционного свадебного обряда Кубани и его локального своеобразия. Лексический и этнографический материал, представленный в диссертации, может использоваться в лексикографической практике, для выявления закономерностей формирования вторичных культур, для разного рода диалектологических исследований, в качестве эмпирического материала при решении вопросов о формировании и типологии кубанских говоров.

Фрагменты диалектных текстов, записанных автором от старожилов станицы Черноерковской, уже были апробированы в качестве иллюстративного материала к статьям словаря «Материалы этнолингвистического словаI ря: Свадебный обряд Кубани» [Трегубова 2007].

Материалы исследования могут быть^{спользованы} в учебной работе на спецкурсах и спецсеминарах в вузе и на’уроках кубановедения в школе.

Кроме того, исследование может иметь большое значение для возрождения и утраченных обрядовых традиций на Кубани и в музейной практике. Положения, выносимые на защиту:

1. Изучение свадебной обрядовой лексики на матерйале одной кубан.

I ской станицы способствует реализации принципа системности при описании модели лqкaльнoгo обряда1 и обрядовой лексики. ! 1||.

2. Свадебная обрядовая ле’ксика и свадебная традиция станицы Черноерковской являются типичными образцами свадебной обрядности.

I западной части Кубани, формировавшейся на основе украинской традиции. (.

3. Этнолингвистический и кросскультурный анализ свадебной лексики и свадебного обряда станицы Черноерковской позволяет раскрыть семантику элементов локального обряда, выявить общеславянскую I.

I 10 |. основу, оценить значение материнских традиций и отобразить специфические черты локального свадебного обряда на лингвистическом и этнографическом уровнях. 1.

4. Появление новых элементов в обрядовой лексике станицы Черноер-ковской связано со следующими факторами: с трансформацией исходного обряда, с расширением или сужением значений языковых единиц исходного обряда, с контаминацией символов материнских.

L (традиции. i.

Апробация результатов исследования. Основные положения и результаты диссертации были представлены на Всероссийской научно-практической конференции «Этнокультурная составляющая лингвистического и педагогического дискурса» (Славянск-на-Кубани, 2008), на Международных научно-практических конференциях,) i проводившихся в рамках V и VII международных фестивалей славянской культуры (Славянск-на-Кубани, 2008, 2010), на Международной конференции-семинаре «Особенности функционирования и преподавания русского языка в полиэтническом регионе СеI верного Кавказа» (Ставрополь, 2010 г.). По т^еме диссертации опубликовано десять статей, три из которых напечатаны в реферируемых научных изданиях ВАК «Вестник Московского государственного областного университета», «Русская речь», «Omiologos» (Елецкий государственный университет имени И. А. Бунина). I.

Структура. Диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения, Библиографии и Приложений. |.

Выводы по третьей главе I I.

К числу предметов, передающих обрядовую семантику свадебной традиции станицы Черноерковской, относятся свадебная одежда и ее элементы (венок, фата, квитка и т. д.), текстильные изделия (рушник, лента, платок и т. д.), стол, обрядовая пища (каравай, дывэнь, шишка, курица и т. д.), обрядо1 вые напитки (варэна, быки, сладкэ), растения и реалии, изготовленные из них, (гильцэ, калина, хмель и т. д.).

Традиционным элементом украинского обряда в станице является свадебная реалия быкы' (бугайи'). Подобно украинским, кубанские быкы' (бугайи') олицетворяли новобрачных. Большая часть ритуальных блюд, а также их символическое содержание связаны с украинской культурой. От украинцев заимствована традиция печь на свадьбу дывень, шишки, обвивать тестом и запекать свадебное деревце, гильце'.

Станичные обычаи применять хлеб для закрепления сватовства, печь каравай, благословлять молодых хлебом, в качестве разгонного блюда использовать кисель носят общеславянский характер. Некоторые предметы-символы, известные родственным традициям, реализуют в обряде станицы Черноерковской и новые значения. Так, в знак полномочия мать жениха перевязывала старост рушниками, когда те шли сватать невесту. В родственном украинском обряде на данном этапе обряда полотенце не использовали, старостам вручали по посоху. Полотенце, которым в станице покрывали обрядовый хлеб, наделялось магическими свойствами, должно было обеспечить молодым богатство. Эту же семантику воплощает полотно, используемое в обряде, танцюватъ на ряднови. В украинской традиции рушник выражал аналогичную семантику, но в других обрядовых действиях.

К новообразованиям обряда станицы Черноерковской следует отнести обычай разрезать хлеб на сватовствеготовить каравай из множества фигурок птиц и шишек, а не в виде цельного хлебаодаривать родителей невесты печениями в форме гребня и бочонкаготовить дывень нетрадиционной для украинского обряда формыперевязывать шишку красной лентой в знак «честности» невесты.

Глубокое обрядовое значение в станице Черноерковской имеет хлеб. Главный обрядовый хлеб карава’й символизирует изобилие, благополучие, олицетворяет объединенных жениха1 и невесту. Обрядовый хлеб ды’венътрадиционный символ целомудренной невесты и девичьей красоты. СвадебI ные шишки' - символ свадьбы, хлебосольства, изобилия. Грыбинка и бочонок воплощают тендерную и эротическую символику.

К знаковым реалиям свадьбы станицы Черноерковской следует отнести напиток, называемый краснэ (сладкэ). Кубанское краснэ (сладкэ) в символиI ческом плане близко украинской попадье и болгарской сладкой ракии: все .1 1 три реалии символизировали целомудрие невесты и плодородие. Кубанский напиток знаменовал также передачу невестой девичьей чести подругам. Семантика обрядового напитка краснэ (сладкэ) в станице дополнялась обрядовым значением меда, который употребляли, если невеста оказалась девственной. Гилъце' олицетворяет в обряде станицы Черноерковской девичество и невинность невесты. Курица (куб. ку’рка, ку’рыця) — символ невесты, целомудрия и плодородия. |.

Наиболее важным атрибутом убранства кубанской невесты был венок (цвиты), считавшийся символом девичества и целомудрия. Невеста, сохраI нившая целомудрие, за весь свадебный период надевала венок трижды. СмеI на венка на женский головной убор, чепчик, знаменовала о переходе молодой.

1 170 в новый статус. Символическое значение наряда невесты обеспечивалось главным образом набором его релевантных признаков: наличие — отсутствие предметов одежды, новизна, цвет, размер (длина). В наряде жениха знаковыми функциями наделялись лишь такие детали, как квитка на шапке и повязанный на руке платок. I.

В кубанском свадебном обряде, как и во всех восточнославянских традициях, одно из значимых мест отводится столу. Стол на свадьбе употреблялся, как правило, в действиях, воплощавших мотив перехода. Обрядовый обход стола во время свадьбы в какой-то мере тождественен церковному венчанию, совершавшемуся в обрядовой части храма.

В номинативном ряду ритуальных атрибутов, применяемых в свадебном обряде станицы, отмечены лексемы общеславянского характера: наряд, обря’д, вино’к (вино'чок), че’пчик, кви’тка, рушны’к, плато’к, флаг (хлаг), хлеб (хлиб), караеа’й (корова'й), ку’рыця (ку'рка), калы’на, хмэль, ори’хы (ори'шкы). В свадебном обряде станицы выявлены исконно украинские реалии, нераспространенные в других славянских традициях. Для наименования этих обрядовых предметов в кубанском обряде используются украинские лексемы, например: ды’еынъ (ды'.вэнь), гилъце', ши’шка (шишкыг), быкы' (бугайиг).

Лексика обрядовых предметов, применяемых в свадебной традиции станицы Черноерковской, включает ряд единиц локального характера, т. е. не имеющих соответствий в материнских традициях. К этому ряду относятся:

1) лексемы, производные от слов исходных языковых структур: ды 'вытынь (от укр. дивень, куб. дывэнъ);

2) этнографизмы локального обряда, отсутствующие в родственных традициях (грыби'нка — гребень из теста, который жених дарил матери невесты),.

3) названия общеславянских символов, нераспространенные в материнских традициях (малы'й корова’й, здоро’вый корова’й, цвиты в значении «венок, головной убор невесты», кра’снэ «ленты, которыми украшали гостей в знак девственности невесты»),.

4) названия, появившиеся в результате контаминации исходных лексем или их’значений: варэ’на.

Среди названий обрядовых реалий в станице Черноерковской зафиксированы украинские и русские параллели, например: цветок и квитка. Употребление в станице лексемы кви’тка в значении «цветок» является влиянием I украинского языка (в русском языке соответствующая лексема имеет только обрядовое употребление, используется для номинации свадебного деревца или украшения свадебных чинов и атрибутов). Слово цвето’к вошло в говор станицы, очевидно, из русского языка, для украинского языка характерна форма цвт. В обряде станицы Черноерковской обе лексемы, кви’тка и цвето’к употребляются как синонимы. Слово полотенце вошло в говор станицы, вероятно, из русского языка, лексема рушник в том же значении свойственна и украинским и русским говорам. В обряде станицы слова используются как синонимы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Проведенный анализ обрядовой лексики, структуры и предметно-действенного состава свадебной традиции станицы Черноерковской Славянского района Краснодарского края в этнолингвистическом и кросскультур-ном аспектах дает основание сделать аргументированные выводы, подтвер- -ждающие заявленные положения.

1. Кубанская традиционная народная культура относится к числу культур I вторичного (позднего) образования, т. е. возникших в период колонизации на базе метропольных традиций, в конкретном случае восточно-украинской и южнорусской. В ходе своего развития кубанская культура приобрела такие специфические черты, как территориальная вариативность, унификация элементов материнских культур и появление локальных новообразований. I.

2. Исторической основой для формирования свадебного обряда станицы Черноерковской послужила украинская обрядность. Многие элементы локального кубанского обряда являются отражением свадебных традиций украинцев.

В процессе формирования свадебной обрядности станицы Черноерков-Ькой большая роль отводится и русской традиции, ведь говоры и культура украинских переселенцев оказались «блокированными» на Кубани и перестали развиваться в общем русле с исходной традицией, а существовали рядом с, русскими говорами и культурой. Свадебному обряду станицы Черноерковской также присущи общеславянские черты, что указывает на те отдаленные времена, когда носители этих традиций представляли собой одно этнографическое целое. Кроме того, за время существования кубанского свадебного обряда отдельно от материнских традиций, в нем появились новообразования. ' Все эти особенности проявляются на этнографическом и языковом уровнях свадебного обряда станицы.

Акциональный план свадебного обряда станицы Черноерковской в своей основе очень близок к общеславянской свадебной традиции. Так, кубанский свадебный обряд имеет традиционную для славянских куль.

I, тур трехчастную структуру и состоит из предсвадебья, дня свадьбы и цикла послесвадебных мероприятий, включает такие традиционные обрядовые действия, как сватовство, договор, венчание, посад, благословение, осыпание, принесение молодым завтрака после брачной ночи и т. д.

В свадебном обряде станицы Черноерковской отмечено немало обрядовых актов и их названий, свойственных только исходной украинской традиции. Так, исконно украинскими в станице являются обрядовые I акты ковырять печь на сватовстве, разжигать огонь у ворот жениха, переводить молодых через огонь, усаживать молодых на кожух, угощать гостей медом и привязывать на одежду красные ленты в знак «честности» невесты, воровать кур, рядиться в цыган.

Специфическими в станице являются ритуал перевязывания шишки после брачной ночи в знак невинности невесты. Неизвестны в родственных традициях и обычаи строить вышку, расчесывать мать, выметать двор.

В ходе анализа названий обрядовых актов выявлены лексемы общеславянского характера {сватовство', сва’татъ, обря’д, венча’ние,.

I I I жены’ть, въяза’тъ коло’дку т.д.), украинские лексические единицы {посыла'тъ старости’в, пыть могорыч, посвата’ця, вэчэ’рять, клы’катъ, молоди’ть, квитча’ть, и т. д.) — лексика сугубо кубанского свадебного обряда (просы'тъ мэ’да, идты за ши’шкой, нэсты' флах, чеса’тъ ма’тир, мэсты' горо’д и т. д.). Влияние русской традиции проявляется главным образом в синонимии терминов украинского и русского происхождения, например: квитчатъ конэй — украшать конэщ кльгкать — приглашать, свайба — свадьба. Однако в станицы Черноерковской зафиксированы также исконно русские наименования обрядо.

174 вых действий, не имеющие соответствий в украинском обряде: куб. россвата’ця «разладиться (о сватовстве)» соотносится с рус. рассва-тать {недобрые люди разсватали, разладили свадьбу [Даль 2006: Т.4: 145]) — куб. рушныкы «этап предсвадебья» соответствует южр. брать рушники, приходить за рушниками.

4. Систему свадебных чинов в свадебном обряде станицы Черноерков-ской составляют такие традиционные для славян персонажи, как сваты, бояре, подруги невесты, ряженые и т. д. Одним из основных принципов славянской свадьбы является наличие двух противоборствующих родов, которые объединяются в ходе обряда.

Большая часть наименований кубанских свадебных персонажей относится к общеславянскому лексическому фонду {сват, ста’роста, дру’жка). В словаре свадебного обряда станицы Черноерковской отмечены исконно украинские названия персонажей: веси’лъна ма’тэ, веси’льный ба’тько, ба’тькр-ма'тир, сва’шка, сва’ха, свиты’лка, ря’жэни, цыга’ны, цыганва'. Локальный характер в обрядности станицы Черноерковской носят наименования неосновных персонажей, участвовавших лишь в каком-либо эпизоде и наделенных небольшим количеством функцийк этому ряду относятся лексемы посо’л, сто’рож, часовы’й, охра’на.

5. Среди материальных компонентов свадебного обряда станицы Черноерковской общеславянскими символами являются такие предметы, как венок, полотенце, знамя, каравай, свадебное деревце и т. д. Некоторые обрядовые реалии общеславянского характера наделяются в Черноерковской и новыми значениями. Так, платок, который надевали на невесту после брачной ночи, в станице знаменовал о несохранении девст.

1 1 венности, тогда как в родственных обрядах это было символом перехода в статус замужней женщины.

Анализ названий материальных компонентов свадебного обряда Черноерковской позволил выявить единицы, принадлежащие к общесла.

175 вянскому лексическому фонду. Лексемы общеславянского характера употребляются 'для номинации 1) ритуальных предметов: наря’д, обря’д, вино’к, чепчик, квитка, рушны’к, плато’к, знамя, пры’данэ 2) обрядовых блюд: хлеб (хлиб), карава’й (корова'й), хлеб-соль (хлиб-силъ), ку’рыця, ку’рка- 3) фитосимволов: калы’на, цвето’к, кви’тка, хмэль.

Из украинской традиции в кубанскую свадьбу вошли реалии, нераспространенные в других славянских традициях. Для наименования этих обрядовых предметов в обряде станицы используются украинские лексемы, например: ды’вынь (ды'вэнь), гильце', ши’шка (шишкы% быкы' (|бугайиг). Для номинации обрядового деревца в станице употребляется украинская лексема гильце'. Единицы ды’вытынь, грыби’нка, малы’й корова’й, здоро’вый корова’й, цвитьг в значении «головной убор невесты», кра’снэ «ленты, которыми украшали гостей в знак девственности невесты» являются названиями собственно кубанского обряда. I.

6. Появление новообразований в обрядовой лексике станицы Черноерков-ской связано со следующими особенностями: 1) в языковом плане находят отражение элементы локального ритуала, отсутствующие в родственных обрядах (названия обрядовых действий: розбьг’ть ого’нъ, просы’ть мэ’да, идты за ши’шкой, нэсты' флах, чеса’тъ ма’тир, мэсты' горо’д названия участников обряда: посо’л, сто’рож, часовы’й) — 2) некоторые эпизоды обряда, известные также в исходных традициях, в кубанской свадьбе получают новые наименования (обрядовые действия: укр. колу па’т1 тч, гри’зты тч соответствует куб. шкрэбты' грубу,' довбать карны’зы, укр. получити гарбуза' соответствует куб. потягты' каба’к, укр., рус. наряжа’тъ соответствует куб. I удива’тъ у цвитьг'- обрядовые предметы: укр. попадья' соответствует куб. кра’снэ, сла’дкэукр. покра’са соответствует куб. кра’снэ (красная лента)) — 3) исходные понятия получают в кубанском обряде более расширенное или более суженное значение (укр. веч1р, рус. вечер соотносится с куб. вэ’чир, сухы’й вэ’чир, мо’крый вэ’чирукр. молодГти упот.

176 ребляется в значении «быть молодым или молодою в дни свадебных торжеств» — куб. молоди’ть «быть молодой на свадьбе») — 4) в некоторых кубанских лексемах отражена контаминация символов исходных традиций (кубанская номинация обрядового меда варэ’на отражает контаминацию таких обрядовых символов украинской свадьбы, как мед и варену’ха, варе’на гори’лка, т. е. напиток, готовившийся на основе меда) — 5) в системе кубанских обрядовых номинаций появляются лексемы, производные от слов исходных языковых структур (общсл. сва’дъбакубанский глагол свайбы’цяукр. ди’еенъ, куб. ды’вэнь — куб. ды’вытынь). |.

7. Из вышесказанного следует, что свадебный обряд станицы Черноер-ковской в лингвистическом и этнографическом планах обнаруживает наибольшее сходство с украинской свадебной традицией, нежели с южнорусской, и тем не менее характеризуется рядом локальных особенностей. ,.

Полагаем, что лингвистический материал, представленный в диссертаI ции, может использоваться в лексикографической практике, в качестве эмпирического материала при решении вопросов о типологии кубанских говоров, а также для идентификации вторичных говоров и культур.

В дальнейшем следует продолжить практику изучения свадебной обрядовой лексики на материале и других кубанских станиц. Результаты, полученные в ходе таких исследований, могут применяться для обобщенного изучения традиционного свадебного обряда Кубани и свадебной лексики. НаучI, но перспективным является изучение лексики на широком культурно-языковом фоне материнских, соседних и родственных традиций. Такой подход позволит отобразить локальную специфику кубанского обряда.