Композиция в романе Нагиба Махфуза «История без начала и конца»

Фундаментом композиции является организованность (упорядоченность) вымышленной и изображенной писателем реальности, т. е. структурные аспекты самого мира произведения. Но гласное и специфическое начало художественного построения — это способы «подачи» изображенного, а также речевых единиц. При стилистическом анализе текста нами было выявлено, что в диалогах Нагиб Махфуз часто использует разговорный стиль, основанный на национальном египетском диалекте. В диалогах он использует стиль общения, который принят в обычной египетской семье. По фонетическим и грамматическим аспектам египетский диалект достаточно отличается от литературного арабского языка, хотя для всех народов арабского мира он является самым понятным и распространенным. В разговорной речи египтян часто употребляются слова с именем «Аллах». Например, приведем отрывок из разговора шейха Махумда со своей няней, служанкой Умму Хани:

С тобой жили отец, мать и тетя. Ты нас всех вырастила и вскормила грудью.

Пусть Аллах продлит жизнь оставшимся здесь и благословит тех, кто сейчас рядом с ним. Он сел рядом и сказал:

Я хочу от тебя правды, откровения. И если даже небеса будут трястись, мы вернемся в наше путешествие в прошлое.

Прошлое?!-Да. Прошлое, что хитро скрывается словно вор. Оно не умирает, а потом появляется без приглашения.

Я не понимаю, о чем ты говоришь?-Не сомневаюсь, что ты помнишь мою тетю.

Да, да благословит ее Аллах.

Расскажи мне о ней.-Ты сам все знаешь.

Забудь все, что я знаю. На ее худом лице появилась тревога, вздрогнули ее губы, но она ничего не сказала.

Она ведь не умерла, как говорили, мама?-Благословит ее Аллах.

Не умерла, нет толку отрицать. Десятки и десятки жителей нашего квартала знают и нет смысла скрывать.

Жители квартала?-Да, они читают о ее любовных приключениях и рассказывают о ней анекдоты. -Ничего не понимаю. -Ты не слышала о шейхе Абу Альила?-Да будет доволен им Аллах.

Пусть его разорвут на куски в вечном огне!-О Аллах-Расскажи мне, Умм Хани. Кроме маркеров разговорного стиля в тексте романа используются и другие стилистические приемы:

сравнения: «Дом — центр души и света»; «квартал — филиал иностранной общины»; -«Мы используем храбрость как лекарство, которое пьем против болезней.

антитезы: «почувствовал контраст между их поношенностью и пышностью стен, покрытых вышитым ковром»; - метафоры, «Он горячо спросил»; «я ощущаю запах анархии!» -«Пилюли для жертвы. Пилюли для храбрости. Пилюли для веры». — олицетворения: тарикат олицетворяется как луч, на который не перестают слетаться бабочки в поисках спокойствия и отпущения грехов". «Прошлое, что хитро скрывается словно вор" — идиомы (-Говорят, его сестра пробила себе дорогу железной волей).Особую роль играет интонация, которая выполняет изобразительную функцию в тексте. Наличие большого количества риторических вопросов, восклицаний и обращений придает роману выразительности и экспрессивности.

Более того, Нагиб Махфуз хочет передать читателю особенности национального характера египтян, поскольку разговор египтян всегда очень живой, он сопровождается жестами и высокими интонационными нотами. Использование в тексте целого комплекса различных стилистических приемов резко повышает экспрессию, выделяет наиболее значимые участки текста и, тем самым обозначает его индивидуально-стилистическое своеобразие. Принципы повествования представляют собой одну из сторон стиля художественной литературы. Стилевые же особенности произведения всегда зависят от особенностей его содержания. Несомненно, что жанр, понимаемый не как тип формально-композиционной организации произведения, а как тип художественного содержания, является одним из стилеобразующих факторов. Поэтому и принципы повествования во многом должны зависеть от жанровой принадлежности произведения. В романе повествование сосредоточено на судьбах отдельной личности в ее отношении к окружающему миру, на становление, развитие этого характера. Известный русский ученый М. М. Бахтин считал: «Роман появляется в условиях активного социального расслоения идеологических «языков» и является прямым отражением такого расслоения.

В романе все «языки» тяготеют к тому, чтобы расположиться в одной и той же ценностной плоскости, предстать как равноправные точки зрения на мир. Это равноправие делает роман «диалогичным» жанром, причем сами романные диалоги оказываются принципиально «безысходными». Из этого следует, что важную композиционную часть романа составляют диалоги. Диалоги это важный и яркий стилистический прием способный увлекать читателя до конца романа. В арабской литературе такое построение художественного произведения называется «хиварийа». «Термин «хиварийа» (от хвар — диалог) Махфуз употребляет в качестве жанрового обозначения своих одноактных пьес-диалогов, а также, как в данном случае рассказов, в которых преобладающим средством выражения служит диалог. Хиварийа — самый характерный для писателя в эти годы жанр — разновидность интеллектуальной прозы, философический диалог-спор, столкновение точек зрения, аргументов и контраргументов.

В хиварийе-рассказе есть фабула, интрига, заставляющая читателя с интересом следить за ее развитием, но персонажи суть не что иное, как олицетворение отвлеченных понятий. Рассказ обращен, прежде всего, к уму читателя, от которого требуется подобрать ключ к образному шифру, чтобы понять даже не то, что хотел сказать автор, а то, о чем идет речь в рассказе. Мысль писателя не только изломана, расчленена многоголосием диалогов, обилие доводов «про» и «контра», но слишком абстрактна и «нематериальна», чтобы читатель мог легко ее уловить. Все действие романа Нагиба Махфуза «История без начала и конца» происходит в одном доме, доме шейха Махмуда. Это не только дом его семьи. Дом — это центр квартала

Двери этого дома открыты для всех жителей квартала. Другими словами это общий дом. Этот дом — центр тариката «этот большой дом один из домов, который основал Аль Акрам. Дом из сотен домов тариката. Но это был последний дом, куда прибыл свет и благополучие». Все темы романа раскрываются в нем в процессе встреч героев романа в этом доме (со студентами квартала, с Зейнаб, с шейхом Таглабом Ассандиаки, встреча с Али Увейсом).Произведению художественной литературы оказывается наиболее доступной именно встреча: не только взаимосвязь, переход и взаимообращенность друг к другу действительности, которая осваивается мыслящим человеком, и его рождающейся мысли, но именно встреча субъектов бытия и сознания их принципиальной неотождествимости.

Событие смыслообразующего общения этих субъектов осуществляется в художественном слове, которое воплощает и выстраивает встречу как особого рода эстетическую реальность высказывания, именования, называния впервые. С каждой встречей интрига, заключенная в произведении, закручивается еще больше и в заключении кажется, что трагический конец неизбежен, но Нагиб Махфуз оставляет надежду, в истории нет конца, как и нет последовательного начала. Временная организация текста играет важную роль в композиционном построении произведения. Особую роль во временной организации текста играют его начало произведения и его конец."Исходная и конечная части художественного построения, всегда попадают под сильный смысловой акцент. Они отграничивают событие, переживание или действие в безграничном потоке внешней и внутренней реальностей, оттеняя очертания ее могут быть «твердыми» и «размытыми».

Начало произведения (его «зачин») составляет предмет особых художественных усилий и имеет форму либо решительного приступа к действию, либо обстоятельного развертывания экспозиции", а финалы («идеально закругленные» или имеющие «открытую перспективу») — это вершины, с которых мы вновь (уже в ретроспекции) обозреваем художественное целое". В романе используется монтажное начало композиции, когда «композиционно и содержательно значимым оказывается не мотивированное логикой изображаемого, как бы случайное соседство внешне не связанных эпизодов, высказываний деталей». Певец пропел куплет:"Наш господин Аль-Акрам, благословенный Богом"Ученики подпели: Аллах, Аллах, Аллах. Анализируя композицию произведения, мы должны отметить, что в романе присутствует описание пейзажа. В основном это летний сад рядом с домом (Из сада подул теплый ветерок — он нес ароматы жасмина, хны и гвоздики.). Также портрет героя меняется в процессе повествования. В начале романа он предстает во всем своем величии духовного лидера «одетый в изысканный черный костюм, вытянув голову в чалме», в середине «на нем была простая белая джалабея. Его худое лицо украшала белая борода до самой груди.

И не смотря на возраст, его глаза были наполнены жизнью, а душевная активность добавляла ему красоты". Проблема раскрывается при встрече шейха Махмуда с его соратником шейхом Умаром. Автор через описание природы, показывает разрушение тихой размеренной жизни: Ароматный летний ветерок сменился сумерками, в складках которого скрылось солнце за тутовым деревом, на котором щебетали птицы. Главный герой узнает о недовольстве молодого поколения квартала учением тариката, который он возглавляет, шейх Умар не расценивает эти действия серьезно: — Ничего особенного, лишь лето и детские забавы; Это всего лишь детские игры. Шейх Махмуд верит ему и надеется, что встреча поможет уладить конфликт, как он говорит: Вот вы и познакомились друг с другом. И это благодаря диалогу, как я уже говорил в начале собрания. После встречи с «бунтарями» гнев главного героя возрастает, но встреча с Зейнаб меняет его. Он вспоминает свою молодость, вспоминает свою любовь к Зейнаб, хотя и пытается обвинить ее в своих чувствах к ней, но он все еще любит ее.

При это нужно отметить, что Нагиб Махфуз открыто не описывает любовный диалог между ними, наоборот их диалог это борьба, внутреннее противостояние шейха Махмуда в своих чувствах к Зейнаб: В комнату вошла смуглая женщина средних лет. ЕЕ черные глаза осмотрели комнату серьезным взглядом. В их глубине скрывалась печаль. Шейх надел чалму и встал в удивлении. Им овладело беспокойство, но он совладал с эмоциями. Шейх Махмуд начинает понимать, что он не вправе оценивать себя как непорочного духовного лидера, что нужен другой человек и тогда, он ищет встречи с бывшим членом тариката, шейхом Таглабом. Образ Таглаба, как нам кажется, это и есть разум шейха Махмуда.

А образ шейха Умара олицетворение высокомерия, тщеславия, самолюбования, которым наполнен внутренний мир главного героя — шейха Махмуда. Вся развязка происходит в одну ночь:

Ночь прошла, и мое сердце подсказывает мне, что она породит важные события. В конце романа героев ждет встреча с правдой Шейх сидел на диване и перевязывал раны. Рядом сидели Зайнаб и Али. Их взгляд был тяжелым, как после встречи с правдой. Зайнаб не могла предвидеть последствия. Правда не стала для них облегчением, наоборот они еще больше запутались и в их сердцах, закралось сомнение в выборе дальнейшего пути:

Мужчина посмотрел на своего сына и спросил:

Я хочу услышать сначала твое мнение. Парень сказал:

Мое мнение! Неужели пришло время его слушать?-Не время для споров. Позволь мне тебе помочь. Чего хотели ты и твои друзья? Он подумал и сказал:

Мы хотели обратиться к правде, избавиться от сует и предрассудков. Надеялись вернуть деньги их владельцам. Избавить их от опекунства и власти. -Хорошие дела, но не все. Правда неразделима. Лучше, чтобы люди Аль Акрама знали его правду. Мы не можем начать заново. Мы скрываем прошлые грехи, откровенные признания… Давайте начнем чистую жизнь. Зайнаб спросила:

Что ты имеешь в виду? Он ответил:

Я ничем не пренебрегу. — И каких последствий ты ожидаешь?-Не знаю. Это приведет нас либо к величию Аль Акрама, либо к его скитаниям. Кульминация романа происходит при встрече шейха Махмуда с Зейнаб, когда узнает что Али Увейс его родной сын: Шейх застыл на месте. Он был в гневе, в котором пытался скрыть свой испуг, но не смог. Женщина подошла к дивану и горько зарыдала.

Он наблюдал за ней, подавленный. Встал напротив нее и смотрел так, словно хотел заглянуть внутрь. Он пытается обвинить во всем Зейнаб, но понимает что это не только ее вина. Вторая встреча с Таглабом окончательно заставляет его принять всю правду и принять решение. Шейх Таглаб советует ему: Действие убивает сомнения, успех вырывает их с корнем. И в силах каждого быть полезным человечеству.

Вся развязка происходит в одну ночь, все тайны раскрываются и теперь герои должны принять решение:

Эта ночь была создана для мучений.

Ночь прошла, и мое сердце подсказывает мне, что она породит важные события. Герои ждут рассвета, ведь рассвет — это надежда на светлое будущее. Символично и само имя главного героя — Махмуд, что в переводе с арабского означает «хвалимый, похвальный». Множественность и сложность вопросов, серьезность, с которой Махфуз относится к доводам разных сторон, диктуемая жизнью необходимость решений — все это обусловило новизну и разнообразие форм романного повествования, диалогичность структуры произведений, остроту коллизий, насыщенность символикой (имена, названия, целые сцены), метафоричность картин природы, отражающих состояние души персонажей. В основе произведения лежит проблема поколений, борьба нового со старым. Глава местной суфийской общины, всю жизнь провел с сознанием того, что тарикат (направление) которому он служит уже много лет на самом деле является лишь прикрытием различных дурных поступков, которые совершали его приверженцы. Мир с его прошлым, настоящим и будущим, воспринимаемый сознанием и чувствами героя, пропущенный через его «внутренний взор», предстает в романе как бы дважды отраженным. Сначала герой не соглашается и всячески критикует позицию противников, доказывая, что его потомки люди одухотворенные с чистыми помыслами. В процессе его позиция меняется, когда он узнает истинную историю своей семьи о том, что сестра больше стремилась к мирским соблазнам. И даже сам герой не был безгрешен. Сохраняя обет безбрачия, он в молодости и сам совершил греховный поступок в результате которого у него родился сын, правда о котором он узнал лишь 20 лет спустя. Движение героя, исходящего из иллюзии о достижимости идеальных ценностей, обусловлено поиском этих ценностей.

Но именно потому, что герой стремится утвердить свой идеал как действенный принцип бытия, ориентируясь на его практическое воплощение, его усилия оказываются опосредствованы наличными обстоятельствами. Сам разлад героя с миром (парадоксальным, на первый взгляд, образом) приводит к возникновению глубокой общности между ними: чем активнее стремится герой к преодолению действительности, тем глубже в ней «увязает»; чем большие усилия прилагает для воплощения своего идеала, тем дальше от него уходит. Так и мысли шейха Махмуда, главного героя романа «История без начала и конца» непоколебимы в начале повествования, он истинно верит что его путь самый правильный и праведный, однако шейх Таглаб раскрывает ему глаза: Нет, потому что перед твоими глазами пронеслась жизнь, основы разрушились, иллюзии рассеялись, правда взорвалась, словно бомба. Новые голоса разрушают стены молчания. Люди сражаются… Стой… Беги. Живи. Умри… Усложняй. Обновляй. Но нет решения, кроме как переплыть волны мрака и обратить свой путь к свету. Очень часто авторский голос в романе почти полностью редуцируется, что опять-таки не означает исчезновения резюмирующей позиции автора, которая, не выражаясь ни в форме прямого авторского слова, ни посредством «голосов» тех или иных персонажей, находит иные средства воплощения. Роман заканчивается разговором между шейхом Махмудом и его близкими: Зейнаб и сыном Али: У меня был выбор: либо распутство, либо святость.

Я выбрал свой путь. Отметал зовы разврата, отрицал поражение, творил счастье. Моя вера в деда была больше, чем вера в его чудеса. Давайте насладимся последними мгновениями тишины! Али сказал:

Перед нами трудная жизнь.

Но ты готов ее принять?-Не сомневайся-Хорошо. Я многому у тебя научился. Теперь и ты чему-нибудь научись. Зайнаб сказала:

Но ведь конфликт в нашем квартале не прекратится. Шейх сказал:

Да, но мы будем в лучшем положении. Подумал и добавил:

Нет сомнений в том, что мой дед встречал на пути трудности. И он от преступника стал правителем! Юноша встал и сказал:

Он завещал нам пример, который нельзя забывать… Он подошел к входу в сад в тишине рассвета и сказал:

Это было чудесно. Таким образом, образ деда аль-Акрама, основателя тариката, остается чистым и безупречным в глазах героев. Они хотят подражать ему: поскольку его помысли были чисты и направлены на созидание только лучшего. Сад, в котором покоится тело деда аль-Акрама, олицетворяет спокойствие, тишину, безмятежное состояние. Как-будто в нем главный герой ищет защиту от всех неприятностей, происходящих внутри дома. Ведь дом уже не может быть тем островком счастья, душевного равновесия, центром души и света и правильного пути. В подобных произведениях авторская позиция возникает как бы в рамках кругозора самого героя и в то же время далеко выходит за эти рамки. Например, герой может догадываться об истинном состоянии мира и о своем подлинном положении в нем, но поскольку такая догадка решительно противоречит самым сокровенным его идеалам, он склонен воспринимать ее как ошибочную. Будучи отвергнуто героем, верное понимание действительности остается в произведении defacto как та картина мира, которую в «обычном» романе рисует сам автор и которая создает специфически романную перспективу. Выводы по II главе

Роман Нагиба Махфуза «История без начала и конца» был создан в начале 70-х годов ХХ века. В основе романа — история, в которой решаются вопросы поиска истины, повторяющиеся из поколения в поколение в судьбе каждого человека: Безмятежная вера или реальный мир, с его вечной борьбой добра и зла, любви и ненависти, бедности и богатства. Все эти болезненно-мучительные сомнения раздирают душу главного героя, духовного лидера тариката ал-Акрамийа — шейха Махмуда. Изначально он истинно верит в святость учения суфийского братства к который он возглавлял и в то, что он достойный духовный лидер. Однако это иллюзорное представление о тарикате и даже о самом себе рассеивается, как только раскрывается правда.

Правда, истина меняет весь внутренний мир героя, однако преданность традициям своей семьи и тариката, который основал его дед, остается с ним. Вместе со своим сыном он решает исправить ошибки, хотя и понимает, что это будет нелегко. Однако он не отказывается от духовного пути, учения тариката «Аль-Акрамийа». Композиционное построение романа основано на диалогах, которые происходят во время встреч героев романа. Нагиб Махфуз не предоставляет разных площадок для разворачивания событий.

Все действие романа происходит в одном доме. Дом, который называют центром души и света, «общим» домом для всех жителей квартала. Скудное описание пейзажа и внешнего вида героев романа говорит нам о том, что автор хочет сконцентрировать внимание вокруг диалога героев, такое построение в арабской литературе, называется термином «хиварийа» (от хивар — диалог), когда преобладающим средством выражения служит диалог. Хиварийа — самый характерный для писателя в эти годы жанр — разновидность интеллектуальной прозы, философический диалог-спор, столкновение точек зрения, аргументов и контраргументов. В хиварийе заключена и фабула и интрига, которая заставляет читателя увлеченно следить за развитием сюжета, но персонажи это скорей всего олицетворение отвлеченных понятий.

Роман обращен, прежде всего, к уму читателя, от которого требуется самому проанализировать и сделать вывод. Роль автора в данном случае завуалирована под многоголосием диалогов. Заключение

Египетская литература второй половины ХХ столетия впитала в себя общественно-политические изменения, происходившие в то время в стране. Изгнание короля Фарука, гражданская революция 1952 года и провозглашение республики дало возможность по-новому переосмыслить историю Египта. С этого времени египетская проза основывается не на романтических, исторических, социальных романах, а на идеологическом романе. Философские взгляды на настоящее и будущее египетского общества прослеживается в романах Тауфика ал-Хакима, Юсуфа Идриса, Абдурахмана аш-Шаркави, Нагиба Махфуза и др. Египетский роман с самого начала во многом ориентировался на стилевые и жанровые формы европейского романа: их довольно последовательное освоение соответствовало этапам становления нацонального самосознания и потребностям постижения литературой собственной национальной действительности. Нагиб Махфуз один из известнейших и самых популярных писателей арабского мира.

Лауреат Нобелевской премии, всю жизнь он прожил в своем родном городе Каире. Его произведения, написанные в первой половине ХХ века, в большинстве своем социальные романы. Они стали очень популярны и многие из них экранизированы. После революции 1952 года Нагиб Махфуз меняет свое художественное кредо, сейчас его произведения становятся менее объемными и основаны на жанре «хиварийа», что в переводе означает диалог.

Именно используя диалог героев, автор предлагает читателю решить вечные проблемы добра и зла, истины и лжи. Произведение Нагиба Махфуза «История без начала и конца» было написано в 1971 году. Это произведение, как и другие, написанные в этот период, породили массу разногласий: «Защитники реализма не приняли их за априорность мысли, за подмену жизненных реалий отвлеченностями, за „головоломкость“ и схематизм». Нагиб Махфуз не ставит цель донести до читателя свою точку зрения, читатель должен сформировать его сам. Поэтому роман так и называется «История без начала и конца». В основе произведения внутренняя борьба главного героя шейха Махмуда с самим собой.

Около половины прожитой им жизни он плыл по течению беззаботного существования, не задумываясь о бедах и несчастьях, нищете, жалком проживании учеников суфийского тариката, который он возглавляет. Он верил, что мирские страдания учеников тариката обеспечат им духовное спокойствие. Часто повторяя, что основой его тариката является любовь к людям, он забывал, что сам никогда не страдал от голода и нищеты, не искал истины на голодный желудок. Считая себя потомком своих «святых» предков, он не задумываясь надевал на себя маску благочестия. Проповедуя схоластическое учение своего тариката, он отказывался от разумного понимания того, что «жизнь в квартале — пустыня, внушающая страх, полная лжи». Но правда, хранившая долгое молчание, всплывает и вынуждает его обратится к своему разуму, снять «розовые очки». Олицетворением «перерождения» главного героя шейха Махмуда является его сын Али.

Композиция романа выстроена в форме встреч героев в большом доме шейха Махмуда. Все действие романа происходит в нем. В сюжетную линию вплетаются описание летнего сада во дворе дома, описание природы, скудные, но характерные портреты героев. Нагиб Махфуз полагает, что взаимоотношения людей, диалоги между ними лучшее средство поиска достижимости идеальных ценностей, поставленных в романе. Авторский голос в романе завуалирован, повествование ведется от третьего лица. Поиск начала и конца этой истории Нагиб Махфуз предлагает читателю провести самостоятельно. Поскольку поиски правильно избранного жизненного пути вечны.

" История без начала и конца" - это история вечных законов жизни, человеческого духа, повторяющаяся из поколения в поколение в судьбе каждого индвидуума: детство в теплом материнском лоне, светлая, безмятежная вера, сменяющие ее болезненно-мучительные сомнения, раздвоение человеческой души и поиски ею истины в мире, где противостоят друг другу добро и зло, бедность и богатство, мрак и свет, любовь и ненависть, святость и разврат, пока наконец смерть не положит предел всему. Стилистические приемы, интонационные окраски придают роману выразительность и экспрессивность. Использование разговорной речи в диалогах придает роману самобытности. Языком символов и аллегорий Махфуз излагает свое мировоззренческое кредо, свою позицию стоического рационализма в эпоху распада всех связей. Именно разум должен стать во главе современного общества, а не схоластические методы познания истины.

Именно правда помогает герою познать истину своего пребывания в этом мире. Не призывы к духовному самосовершенствованию и слепое следование учению его тариката, а реальные поступки на улучшение жизни жителей квартала способны изменить положения шейха Махмуда и его тариката и восстановить доброе имя.

Список литературы

Бахтин М. Слово в поэзии и в прозе. // Вопросы литературы. ;

1972. — № 6. — С. 78. Борисов В. М. Современная египетская проза. -

М.: Наука, 1961. — 348 с. Долинина А. А. Заметки о египетской литературе нового и новейшего времени. //

Фольклор и литература народов Африки. — М., 1970. — С. 64−72.Долинина А. А. Очерки истории арабской литературы нового времени (Египет и Сирия). — М.: Наука, 1971.

— 265 с. Дюришин Д. А. Теория сравнительного изучения литературы. — М.: Наука, 1979.

— 476 с. Ибрагимов Н. К. Арабский народный роман. — М: Изд-во вост. Лит, 1984. -

254 с. Касымходжаев А. С. Борьба идей в литературной жизни Египта (1875−1975). — Таш., 1983. -

265 с. Кирпиченко В. Н., Сафронов В. В. История египетской литературы ХIХ—ХХ веков. — М.: Восточная литература, 2003

Кирпиченко В. Н. Нагиб Махфуз — эмир арабского романа. — М.: Наука.

Изд. фирма «Вост. лит.», 1992. — 301 с. Кирпиченко В. Н. Современная египетская проза" 60−70-е гг.

М.: Наука, Гл. ред. Восточн. литературы, 1986. ;

С. 243. Кирпиченко В. Н. Об арабских формах арабского романа // «РОССИЯ — ВОСТОК — ЗАПАД», издательство «Наследие», Москва, 1999. — С. 265−278.Ковыршина Н. Б. Проза Иордании.

— М.: Изд-во РУДН, 2005

Ковыршина Н.Б. Сравнительно-сопоставительный анализ арабского романа в литературах Иордании и Египта // Вестник РУДН, серия Литературоведение. Журналистика, 2010, № 3. — С. 53−54.Композиция // Большой энциклопедический словарь. М., 2000

Косиков Г. К. О принципах повествования в романе // Литературные направления и стили: Сборник, М.: Издательство МГУ, 1976. С. 65−76.Коцарев Н. К. Писатели Египта. ХХ век. М., 1976. — 324 с. Кузьмичёв И. К.

Введение

в общее литературоведение ХХI века. — Нижний Новгород, 2001

Хализев В. Е. Теория литературы. — М.: Высшая школа, 2002

Теория литературы. Литературный процесс. — М.: ИМЛИ РАН, 2001

Нагиб Махфуз. Авлядхаратина, Каир, 1959; в русском переводе — Дети нашего квартала, М., 1959

Надь О. Г., Проблема героя в романах Нагиба Махфуза, М., 1969

Махфуз Н. Дети нашей улицы. — М.: Центр гуманитарного сотрудничества, 2012. — 448 с. Махфуз Н. Избранное. -

М.: Панорама, 1992. — 621 с. Махфуз Н. Избранные произведения. — Л.: Художественная литература.

Ленинградское отделение, 1990. — 542 с. Махфуз Н. История без начала и конца // Электронная версия на русском языке. Махфуз Н. Осенние перепела.

— М.: Прогресс, 1965. — 112 с. Махфуз Н.

Любовь под дождем. — М.: Прогресс, 1978. — 212 с. Махфуз Н.

Зеркала. — М.: Прогресс, 1979. — 256 с. Махфуз Н.

Мудрость Хеопса. — М.: ООО «Изд-во Мир Книги», 2007. -

288 с. Махфуз Н. Торжество возвышенного. — М.: Центр гуманитарного сотрудничества, 2008. — 176 с. Махфуз Н. Путешествие Ибн Фаттумы. -

М.: Центр гуманитарного сотрудничества, 2009. — 160 с. Махфуз Н. Шахразада. — М.: Наука. Гл. редакция восточной литературы,

1991. — 157 с. Махфуз Н. [ Нобелевская лекция]// Нобелевская премия по литературе. Лауреаты 1901;2001 гг. СПб: Изд-во СП бГУ, 2003. -

С. 309−311.Николина Н. А. Филологический анализ текста: Учеб пос., М.: Изд. Центр Академия, 2003, с. 45. Рощин Ю. Е., Трилогия египетского писателя Нагиба Махфуза «Байн ал-Касрайн» как произведение критического реализма, М., 1967

Ташмухамедова Г. А., Ранние социально-бытовые романы Нагиба Махфуза.

Таш., 1970

Шукри Гали, Дирасат фи адаб Нагиб Махфуз, Каир, 1964

Хализев В. Е. Теория литературы. — М.: Высшая школа, 1999. — 398 с. Mahmoud, M. T he Unchanging Hero in a Changing World: NajibMahfuz’s Al-LissWa-Al-Kilab // Journal of Arabic Literature, 1984. NobelPrizeWinners 1987−1991 Supplement.

T heH.W. WilsonCompany, 1992//Переводнарусскийязык: Нобелевскиелауреаты. МОО «Наука и техника», 2009.