Рассмотрите «английскую тематику» в поэзии Бродского

Когда идешь по улице здесь, поражает теснота, царящая в витринах, изобилие выставленных в них вещей. И меня поразила вовсе не свобода хотя и это тоже, но реальная материя жизни, ее вещность". Вокруг человека ничего не происходи и не случается, жизнь медленно и скучно проходит. Люди остаются только в окружении вещей.

В вещи содержится идея, которая имеется в языке. Таким образом, с человеком общаются только слова. 1975 год стал переломным для Бродского в осмыслении нового для него мира, и того, который остался там, старого. Он уже не говорил, что прибыл без Музы. В этом же году, мотивы изгнания звучали у Бродского совсем по другому, по новому. («

Колыбельная Трескового мыса", «Часть речи»). В своих произведениях Бродский часто сравнивал Петербург с Великобританией. Петербург находится на краю страны, а Англия — на самом краю Европы. Вот почему и появился этот отстраненный взгляд на вещи и их существование. В Англии Бродский жить не остался. В 1975—1976 годах писатель делает переход от своего героя к комнате, где он пишет стихи.

В России для его героя существовал мир, который был для него опасен. Сейчас, же этот мир существует, потому, что он осваивается языком. В данный момент для понимания сущности мироздания будет то, что происходит в комнате поэта. Большая роль здесь принадлежит циклу «Части речи». Этот цикл вместил в себя переход с ценностной позиции человека.

Он оставил все самое для него дорогое «за морями, которым конца и края», к «безумию». Если рассмотреть стихотворение поэта «Шорох акации» (1975), то уже в нем прозвучало, что у русского языка здесь нет будущего. Лирический герой подходит к своему внутреннему миру, который говорит порусский, с точки зрения мира внешнего, для него чужого. Мир русского языка автор оценивал с точки зрения английского. Пока язык был русским или английский, этой трагедии невозможно было избежать. Но в 1980 прошлое, наконец, начинает согревать в настоящем.

В своих произведениях английский отождествляется с настоящим внешнего мира чужой земли. Русский мир ассоциируется с прошлым, тем далеким миром и тем самым с внутренним миром лирического героя. Но ту русского прошлого нет ни русского будущего и не русского настоящего. Можно здесь сказать, что Бродский показал на практике, в чем заключается трагизм — это его российская лексика, которая не может сосуществовать с американским пространством. Далее можно проследить логику, которую автор примет и предложит русскому эмигранту английский язык. «

Хотел бы отметить лишь одну вещь как результат моего пребывания в англоязычном окружении: когда я пишу, я ощущаю большую ясность, более высокую долю рационального по сравнению с тем, если бы я был в России, писал в России В английском есть нечто, что побуждает разъяснять, развивать мысль. И это есть теперь в моих стихах" (1984; Захаров, с. 251). Новая грамматика в новом пространстве не имеет окончаний как русский язык. То, что в языке называется окончанием, в создании прошлых времен означает человеческие чувства и переживания, которые сопровождают мысли самих слов. В своем первом эссе примерно за страницу до окончания Бродский рассказал о чувстве, что он совершил свой труд напрасно: «Печальная истина состоит в том, что слова пасуют перед действительностью. У меня, по крайней мере, такое впечатление, что все пережитое в русском пространстве, даже будучи отображено с фотографической точностью, просто отскакивает от английского языка, не оставляя на его поверхности никакого заметного отпечатка.

Конечно, память одной цивилизации не может — и, наверное, не должна — стать памятью другой" Понятно, что Бродского охотно встретили на Западе в качестве бедного родственника, эмигранта из запретной для остального мира страны. Он нужна была и помощь, и опека. Но Бродскому все равно. На любые вопросы журналиста поэт дает ответы: «Наступает какой-то момент, когда, в общем, уже не важно, кто и что о тебе думает, когда твоя деятельность становится просто твоим существованием.

И это ты, и если даже ты не прав, это все равно ты, это твоя жизнь, ни на чью не похожая". Английский язык выступает как личная точка зрения Бродского, и которую он стремится защитить. Полностью довериться Языку — значит позволить ему создать мироздание заново. Стихи, написанные на русском в американском мире, постепенно примиряли внутренний мир с внешним.

" В первые два-три года я чувствовал, что скорее веду себя, чем живу Теперь лицо и маска, я думаю, склеились". Эту точку «ниоткуда» обязательно надо было найти, иначе время и пространство всегда бы напоминали, на каком языке он пишет стихи, а на каком — прозу. Здесь же сам Язык создаст и время и пространство. Решение возникшего конфликта языка в понимании Бродского — это и есть ответ на вопросы, по какой причине он не вернулся назад в Советский Союз. На всю свою жизнь у него сохранится впечатление об огромной работе, которую ему приходилось совершать над своей душой по прибытию в Америку. На ответ о возможности возвращения в Россию он говорил: «Я думаю, осуществить это просто, осознать это, вероятно, немыслимо» (1988; Захаров, с.

366). «Не могу представить, как бы я там жил. Я не могу эмигрировать еще раз В России похоронено мое сердце, но в те места, где ты пережил любовь, не возвращаются». Нужда подняться над сравнением двух задала душевному миру поэта особый путь развития: «Дело в том, что-либо просто с моим личным движением физическим, либо просто с движением времени становишься все более и более автономным телом, становишься капсулой, запущенной неизвестно куда. И до определенного времени еще действуют силы тяготения, но когда выходишь за некий предел, возникает иная система тяготения — вовне. И там, как на Байконуре, никого нет. Вы понимаете."Поэт много пережил и все его душевные переживания оставили вслед в его замечательных произведениях — стихотворениях, эссе, размышлениях.

Он страдал, и своею болью делился в нами, своими читателями.

Список литературы

1. Бродский И. Большая книга интервью. М.: Захаров, 2000. 2. Бродский И.

Меньше единицы. Избранные эссе. М.: Независимая газета, 1999. С. 19.

3. Верхейл К. Танец вокруг мира. Встречи с Иосифом Бродским. СПб.: Звезда, 2002. С. 59.

4. Волгина А. С. Функция заглавия в автопереводах Иосифа Бродского // Поэтика Иосифа Бродского. Сб. науч. трудов. Тверь: Тверской государственный университет, 2003. С. 71.