Однако открытым остается вопрос о том, в какой степени язык влияет на культуру и какова доля индивидуальных особенностей человека в этом влиянии. Крайние формы лингвистической относительности закрывают путь к объективному знанию. Изучение мира ограничилось бы только теми явлениями и чертами, которые заложены в языке. И потом, если язык — средство формирования мыли, то мы не вольны в описании окружающей действительности. Таким образом, гипотеза Сепира-Уорфа ставит вопрос об объективности научных знаний.
Каждая теория имеет исходные основания, идеализированные объекты, свою логику, философские установки, совокупность законов. Здесь же мы имеем основания — принцип лингвистической относительности, объекты — языки различных народов, философские установки — язык определяет мышление. Логика формирования сущности теории и вывода законов явно нарушена, так как ставит под сомнение вопрос о сущности науки как таковой. Поэтому остается говорить лишь о концепции, общности выводов на основе наблюдения над различным языковым материалом.
2.
3. ЭМПИРИЧЕСКАЯ ПРОВЕРКА КОНЦЕПЦИИ СЕПИРА-УОРФА
Практически все современные исследователи отмечают, что все доказательства гипотезы Сепира-Уорфа являются косвенными. Мы остановимся на некоторых из них ради подтверждения того, что рассматриваемая нами концепция достаточно актуальна и, бесспорно, интересна.
Результаты эмпирической проверки гипотезы в большинстве случаев показывают достаточно тонкие различия восприятия и мироощущения у носителей разных языков. Именно такое представление о роли языка в познании доминирует в науке сегодня.
Так, например, интересующий многих исследователей вопрос об особенностях вербального обозначения оттенков цвета, обретя своих сторонников и противников в подтверждении гипотезы Сепира-Уорфа, благодаря последним данным все же свидетельствует в пользу гипотезы, но с оговорками. В ходе эксперимента, проведенного Массачусетским технологическим институтом, участникам демонстрировались на экране по очереди двадцать изображений с тремя квадратами голубого оттенка, два из которых на нескольких картинках были абсолютно одинаковыми. Респондентам предлагалось определить эти два квадрата. Примечательно, что русскоязычные участники были, в среднем, на 10% быстрее в разграничении голубого и синего квадратов, нежели в определении цвета квадратов, незначительно отличающихся в оттенках голубого. Англоговорящие респонденты продемонстрировали одинаковые результаты. Однако когда русскоязычным участникам одновременно с выполнением задания предлагалось запомнить восьмизначное число, результаты теста были сравнимы с показателями англоговорящих участников. То есть разграничение голубого и синего не говорит о кардинальном различии способа мышления русских и англичан, а лишь указывает на его особенности.
Мы попробуем рассмотреть проявление действия принципа лингвистической относительности на различных уровнях языка и сделать вывод о том, насколько эти наблюдения объективны.
Р.М.Фрумкина не называет имя исследователя, проводившего наблюдения над детским лепетом. Интересен тот факт, что в речи младенца присутствуют гласные звуки, сходные с содержащимися в близкородственных языках. Отсюда делается вывод, что ребенок появляется на свет с врожденной способностью усвоения родного языка. Однако если сам исследователь не владеет языками другой лингвистической группы, он и не услышит в лепете иных звуков. Таким образом, на фонетическом уровне видно, что существование объекта зависит от языка, на котором говорит субъект. [3,178]
Л.Леви-Брюль в книге «Первобытное мышление» утверждает тезис, согласно которому наличие взаимоисключающих явлений в сознании первобытного человека не означает отрицания одного из этих явлений. Это довольно интересное наблюдение на уровне семантики. Индейцы (бороро) отождествляют себя с попугаями (арара), прекрасно осознавая свою непохожесть на птиц. Автор называет такое мышление пра-логичным. Самое парадоксальное, что и развитие цивилизации приводит к появлению такой же особенности. Ведь современный человек относит к категории людей мужчин, женщин, детей и т. д. [3,196]
Достаточно много различий на уровне грамматики и словообразования обнаруживается при сравнении американского и британского английского. Так, например, традиционная форма present perfect не употребляется американцами. То есть для англичан важно указание на завершенность одного действия по отношению к другому, для жителей американского континента — нет. Один и тот же глагол в английском варианте имеет значение «крадут», в американском — «обкрадывают». Здесь видно субъектно-объектное различие в направленности действия.
На текстовом уровне для исследователей открывается языковая панорама. Так А. Вежбицкая отмечает, что наиболее важными показателями выражения связи языка и культуры являются частотность и употребление ключевых слов. При сравнении русского языка с английским обнаруживается, что в первом гораздо больше слов для выражения крайних форм негативной оценки и в нем же ключевыми словами являются душа, судьба, тоска. [2, 103]
Все эти примеры указывают как на сходство мышления носителей различных языков, так и на отличительные нюансы. Так что сами факты для подтверждения гипотезы, а тем более создания теории не точны.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В работе нами была раскрыта сущность концепции Сепира-Уорфа, под которой понималось следующее: языковая система определяет познание, поэтому ее компоненты видоизменены в различных языках.
Рассматривая историю развития концепции лингвистической относительности, мы отметили, что существенную роль в ее становлении сыграли работы В. фон Гумбольдта и Ф.Боаса. Гумбольдтом были заложены следующие идеи о том, что картины мира у носителей разных языков различны, язык обуславливает мышление человека, язык отражает различные стадии культуры человечества. Ф. Боас развивает идеи своего предшественника относительно языковой картины мира, но отрицает мысль Гумбольдта о неравенстве народов как следствии несовершенства языка. Боас конкретизирует гумбольдтское понятие «духа народа», понимая под формой языка избирательную систему существенных для конкретной культуры компонентов. Иерархия этих компонентов стала основой для введения Э. Сепиром понятия «несоизмеримость».
Соглашаясь со своими предшественниками, Э. Сепир утверждает, что представления человека о мире зависят от языка, который он использует для познания этого мира. Вслед за Ф. Боасом языковед признает, что картина мира зависит от системы компонентов языка. Но принципиально новым воззрением Сепира было утверждение, что язык определяет познание. Однако лингвист избегает категоричных формулировок своей гипотезы и не признает влияния идей В. фон Гумбольдта на свою точку зрения.
Концепция Сепира-Уорфа в самом широком смысле понимается так: существенные особенности мышления человека определяются тем языком, носителем которого этот человек является. Гипотеза эта приписана Б. Уорфу на основании ряда его утверждений и эффектных примеров. На самом деле все эти утверждения сопровождались рядом оговорок. А у Сепира даже нет категоричных формулировок.
На современном этапе развития языкознания принцип лингвистической относительности рассматривается как гипотеза, нуждающаяся в эмпирической проверке. То есть в выяснении того, в какой степени языковые единицы являются воплощением культурных предпочтений отдельного языкового сообщества, а в какой — отражают биопсихические свойства человека. Именно это и представляет особый интерес для исследователей.
Результаты эмпирической проверки гипотезы в большинстве случаев показывают достаточно тонкие различия восприятия и мироощущения у носителей разных языков. Именно такое представление о роли языка в познании доминирует в науке сегодня.
Алпатов В. М. История лингвистических учений: Учебное пособие. — М.: Языки славянской культуры, 4-е изд., 2005. — 368с.
Вежбицкая А. Понимание культур через посредство ключевых слов/ Пер. с англ. А. Д. Шмелева. — М.: Языки славянской культуры, 2001. — 288с.
Вольский Н. Н. Лингвистическая антропология.
Введение
в науки о человеке. Курс лекций. — Новосибирск: Изд. НГПУ, 2004. — 238с.
Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию: Пер. с нем./ Общ.
Ред. Г. В. Рамишвили; Послесл. А. В. Гулыги и В. А. Звегинцева. — М.: Прогресс, 2000. — 400с.
Даниленко В. П. Языковая картина мира в гипотезе Сепира-Уорфа//
http://www.islu.ru/danilenko/articles/sepirkart.html (сохранено в 2002 г.).
Козловский С. А. Скорость мысли// Журнал «Компьютерра» № 26−27, 2004.
Кронгауз М. А. Семантика: Учебное пособие. — М.: Academia, 2005. — 352с.
Основы философии науки: Учебное пособие для аспирантов/ Под ред. В. П. Кохановского. — Ростов н/Д: Феникс, 2004. — 608с.
Психология и культура: Научное издание/ Под ред. Д.Мацумото. — СПб.: Питер, 2003. — 717с.
Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологи: Пер. с англ. — М.: Прогресс, 1993. — 655с.
Уорф Б. Л. Отношение норм поведения и мышления к языку/ Зарубежная лингвистика: Избранное/ Ред.-сост. В. Д. Мозо.
1. — М.: Прогресс, 1999. — 302с.
Хворостин Д. В. Философский смысл гипотезы лингвистической относительности Эдуарда Сепира и Бенджамена Уорфа//
http://konf-csu.narod.ru/ze/articles/sapir-whorf.html (сохранено 20 октября 2005 г.).
