Фонетическая оформленность немецкой спонтанной полилогической речи

Деление речи на диалог и монолог по числу участников действия было известно уже в Древней Греции, и это деление использовалось в риторике, философии, логике. Античных мыслителей интересовали вопросы культуры речи. Так, например, изначально предметом риторики была живая речь, словесное мастерство, красноречие как ораторское искусство и как умение вести полемику с оппонентом.

Специфические черты монологической и диалогической речи привлекают внимание и современных исследователей. Следствием этого интереса является огромное количество исследований, посвященных монологу и диалогу.

Полилогу, как отмечает А. Р. Балаян, «повезло» гораздо меньше, а точнее сказать вообще не повезло" (Балаян 1981: 65). До недавнего времени ситуации общения, включающие более двух участников, часто либо вообще игнорировались исследователями, либо трактовались как частный случай диалога. Неразработанность проблем полилога вела к их отождествлению с проблемами монолога и диалога. Например, возникало сомнение, имеется ли в полилоге новое лингвистическое качество по сравнению с диалогом, или полилог — это всего лишь сумма составляющих его микродиалогов или монологических реплик.

Однако в настоящее время все же наметились положительные тенденции к принципиальному отличию двусторонней и многостронней форм коммуникации. О необходимости размежевания этих форм речи свидетельствуют первые шаги, предпринятые исследователями в основном на материале драматических произведений. Столь избирательный исследовательский «охват» многосторонней формы речи вполне можно понять, поскольку стилизованная речь пьесы или романа (с авторскими ремарками) удобна для исследования и получения искомых, ожидаемых результатов.

По нашему мнению, в ближайшем будущем исследовательский интерес, несомненно, будет направлен на естественную многостороннюю речь, поскольку обращение к изучению живого общения — настоятельная необходимость нашего времени.

Для языковой действительности рубежа XX и XXI столетий наряду с диалогом характерна экспансия многосторонних видов коммуникации. Полилог в самых разнообразных его проявлениях получает широкое распространение. В средствах массовой информации (теледебаты, телемосты, «круглый стол» с привлечением нескольких участников, ток-шоу и т. д.), в связи с развитием сетевой коммуникации (электронные сетевые конференции), расширением международных контактов (симпозиумы, конференции, школы-семинары и т. д.), на страницах газет и журналов дискуссионные жанры (тематическая беседа, интервью с группой экспертов и др.) занимают все более прочные позиции. Усиливается многосторонний характер художественных произведений. Многообращенность становится одним из важных принципов построения рекламного текста.

Исследования монологического и диалогического дискурса показывают, что эти формы речи не «покрывают» особенностей полилогической формы общения, не отражают его специфики. Возрастающая роль экстралингвистических факторов, таких как количество коммуникантов, своеобразность ситуации общения, его иерархичность в случае наличия асимметрии в социальном статусе общающихся и др. обеспечивают специфичность коммуникативных стереотипов, выходящих за рамки монолога и диалога.

Все эти факты свидетельствуют об актуальности нашего обращения к полилогу.

Проведенные структурный, семантико-прагматический и просодический виды анализа экспериментального материала показывают нетождественность характеристик диалога и полилога. Диалог — это элементарная форма группового общения. По мнению некоторых ученых, малая группа начинается с диады, хотя при этом справедливо обращается внимание на редуцированный характер внутригрупповых отношений в такого рода микрообщности, не отражающий всей полноты межличностных связей, наблюдающихся в 'больших по объёму малых группах. Ведь добавление даже одного человека к диаде имеет следствием существенные модификации в структуре общения. Полилог — более сложная как по составу участников и межличностных отношений, так и по языковой структуре форма общения. Ошибочный взгляд на полилог как форму диалога создает заведомо ложные предпосылки для лингвистического анализа, вносит путаницу в определение единиц полилогической речи и имеет следствием получение искаженных характеристик и выводов.

Методологической основой анализа полилогического дискурса является лингвопрагматический подход, предполагающий сочетание структурного, семантического, прагматического и просодического видов анализа языкового общения в малой группе.

Изучение малых групп имеет довольно долгую традицию в социальной психологии (Hyman 1942; Homans 1950; Cattel, Stice 1960; Kelley 1962; Hare 1963; Taylor 1970; Zander 1971; Cartwright 1972; Stogdill 1974; Crosbie 1975; Lamm, Myers 1978; Робер, Тильман 1988; Левин 2000; Андреева 1987, 1988, 2000, 2002а, 20 026- Ярошевский 1974, 1978; Уманский 1980; Емельянов 1985; Емельянов, Шипова 1993; Коломинский 2001; Кричевский, Дубовская 1991, 2001 и др.). Малая группа рассматривается как модель социума, как первичная среда, в которой наиболее удобно рассматривать поведение личности во взаимодействии с другими членами малой группы.

Коммуникация в малых группах (small group communication) уже в 60-е годы приобрела значимость самостоятельной научной дисциплины, которая ¦ имела черты междисциплинарности, сочетавшая психологию, социологию, теорию коммуникации (Larson 1971; Cushman, Cahn 1985; Cushman, Kovacic.

1994 и др.). Однако, как отмечает М. Л. Макаров, «интерес традиционной социальной психологии к данной проблеме остыл к 70-м годам» (Макаров 1997: 302). Колебания и неуверенность исследователей общения в малых группах приводили к «разнобою» в терминологии, неоправданному заимствованию данных ряда смежных наук, неадекватному анализу коммуникативных переменных. Сложилась иллюзия активного изучения общения в группе, фактически не дающая нового знания (Макаров 1997).

С позиции социальной психологии группу следует рассматривать как «субъекта деятельности» (Андреева 1988: 173) (курсив наш). Группа как субъект деятельности включена в систему общественных отношений. В связи с этим особую значимость приобретают понятия «статус» или «позиция» (Андреева 1988: 181), обозначающие место индивида в группе. С этими понятиями тесно связана и другая характеристика индивида в группе — роль. Роль определяется как динамический аспект статуса (Андреева 1988). Роли членов «речевой» группы — разные (лидер, председательствующий, толкователи темы, другие участники и т. д.). С понятием роли связано понятие коммуникативной инициативы, отражающее социально-психологическое состояние группы. Эта категория лишь частично совпадает с понятием «лидер». Она соответствует целому набору способов коммуникативного управления интеракцией (инициативные предписывающие ходы, активное установление и смена коммуникативных ролей, темы, стиля, тональности беседы). Коммуникативная инициатива выступает как сложный динамический фактор организации и интерпретации смысла в групповом общении. Определенная роль и коммуникативная инициатива определяются выбором коммуникативной стратегии. Стратегия — основное теоретическое понятие в любой модели прагматики. Под стратегией понимается коммуникативный выбор тех или иных речевых действий для достижения определенной цели. В широком смысле коммуникативная стратегия может определяться как тип поведения одного ф из партнеров, который обусловлен и соотносится с планом достижения глобальной и локальных коммуникативных целей в рамках типового сценария функционально-семантической репрезентации интерактивного типа (Романов 1990). Коммуникативная стратегия отличается гибкостью и динамикой, в ходе общения она подвергается постоянной корректировке, непосредственно зависит от речевых действий собеседника и от постоянно наполняющегося и изменяющегося контекста дискурса.

При рассмотрении проблемы малой группы, в первую очередь, возникает вопрос её определения. Если выбрать из огромного количества разнообразных (зарубежных и отечественных), иногда противоречивых по смыслу, определений понятия «малая группа», то можно представить некоторую синтетическую дефиницию, соединяющую в себе несколько параметров. Под малой группой понимается немногочисленная по составу 9 группа лиц, объединенных общей социальной деятельностью, находящихся в непосредственном контакте друг с другом, подчиненных групповым нормам отношений (Homans 1950; Робер, Тильман 1988).

М. Шоу систематизировал существующие определения малой группы в зависимости от акцентируемых разными авторами позиций групповой принадлежности: 1) восприятия членами группы отдельных партнеров и группы в целом- 2) мотивации членов группы- 3) групповых целей- 4) структурных характеристик группы- 5) взаимозависимости партнеров- 6) взаимодействия членов группы (Shaw 1981).

X. Тэйлор, П. Кросби, А. Хеа наряду с взаимодействием, групповыми целями и структурой в качестве существенных признаков, отличающих группу от простого скопления людей, отмечают и другие её характеристики: некоторую продолжительность существованияосознание входящими в группу индивидами себя как «мы» (Taylor 1970; Hare 1963; Crosbie 1975). fr Таким образом, малую группу характеризуют пять признаков, отличающих ее от простого собрания нескольких лиц: 1) члены малой группы находятся в непосредственном взаимодействии друг с другом- 2) им свойственны групповые мотивы и цели- 3) члены группы придерживаются определенных групповых норм поведения- 4) между членами группы устанавливается «система ролей», отличающих данную группу от всех остальных- 5) между членами группы складываются отношения взаимной симпатии или неприязни.

Отправным моментом в анализе малой группы является её интерпретация как звена системы общественных отношений, преломляющихся в специфике непосредственных личных контактов. Их развитие детерминировано фактором совместной деятельности (Андреева 2002а).

Определение малой группы связано с ее квантитативными характеристиками. Принято говорить о «нижней» и «верхней» границах малой группы, хотя единого мнения по этому вопросу не существует. По мнению некоторых исследователей, малая группа начинается с диады, хотя при этом указывается на усечённый характер внутригрупповых отношений (Кричевский, Дубовская 2001). Диада является центральным объектом теории «диадического взаимодействия» (Thibault, Kelley 1959; Stogdill 1974; Zander 1971 и др.). Однако и здесь высказываются мнения о том, что диаду нельзя считать малой группой. Совершенно очевидно, что методологический принцип, согласно которому диада является единственной моделью малой группы, не оправдывает себя и поэтому не может быть принят в качестве основополагающего при изучении малой группы (Кричевский, Дубовская 2001; Данилин, Хараш 1974; Щепаньский 1969). Наименьшее число членов малой группы — не два, а три: «Мы будем называть группой определенное число лиц (не меньше трех), связанных системой отношений, регулируемых ценностями и отделенных от других общностей определенным принципом обособления» (Щепаньский 1969: 118). Опираясь на экспериментальный опыт, исследователи приводят следующие аргументы в пользу триады как основополагающей при определении нижнего предела малой группы. В диаде фиксируется лишь самая простейшая, генетически первичная форма общения. Диаду трудно рассматривать как настоящего субъекта деятельности, поскольку в ней практически невозможно выделить тот тип общения, который опосредован совместной деятельностью: в диаде в принципе неразрешим конфликт, возникший по поводу деятельности, так как он неизбежно приобретает характер чисто межличностного конфликта (Андреева 1988). Присутствие в группе третьего лица создает новые позиции, определяемые его ролью в триаде, и это добавляет существенно новый момент к возникшей системе отношений.

Не менее остро обсуждается вопрос и о «верхнем» пределе малой группы. Мнения специалистов по этому вопросу также расходятся, о чем свидетельствуют и различные предлагаемые ими ничем неаргументированные величины группы: 20, 7±2 (объем оперативной памяти человека). Большинству авторов присуща произвольность в решении данного вопроса. Некоторые исследователи делают акцент на функциональной целесообразности величины малой группы в различных сферах социальной практики (Андреева 2002аКричевский, Дубовская 2001), то есть, по их мнению, логично не устанавливать какой-либо жесткий «верхний» предел группы, а принимать за таковой реально существующий, данный размер исследуемой группы, продиктованный потребностями совместной групповой деятельности. Иными словами, если группа задана в данной системе общественных отношений в каком-то конкретном размере и если он достаточен для выполнения конкретной деятельности, то именно этот предел и можно считать «верхним». Обсуждаемый вопрос следует рассматривать также и с позиции управляемости группой, то есть определения объема группы, являющегося оптимальным для успешного руководства ею (Кричевский, Дубовская 2001). Наиболее управляемой является группа из 5−9 человек. С увеличением же её объема (свыше 12 человек) возрастает число подгрупп (клик), и соответственно усиливается вероятность противодействия решениям руководителя со стороны лидеров микрогрупп, затрудняется координация общегрупповых усилий.

Из крупных теоретических подходов к изучению малых групп в социальной психологии, сложившихся в течение всего периода изучения рассматриваемой нами проблематики и лежащих в основе многих экспериментальных и прикладных разработок зарубежных и отечественных ученых, можно выделить следующие: 1) теория поля (Левин 2000) — 2) интеракционистская концепция (Bales 1965) — 3) теория систем (Кричевский, Дубовская 1991) — 4) социометрическое направление (Moreno 1959; Коломинский 2001) — 5) психоаналитическое направление (Андреева 20 026) — 6) общепсихологический подход (Андреева 20 026) — 7) эмпирико-статистическое направление (Cartel, Stice 1960) — 8) формально-модельный подход (Паниотто 1975) — 9) теория подкрепления (Homans 1950; Thibault, Kelley 1959) — 10) социально-когнитивное направление (Андреева 2000) — 11) деятельностный подход (Ярошевский 1978; Емельянов, Шипова 1993) — 12) параметрическая концепция (Уманский 1980) — 13) организационно-управленческий подход (Свенцицкий 1986) — 14) теория адаптивного структурирования (Poole 1976) — 15) теория (метод) фокус-групп (Белановский 1996) — 16) теория символической конвергенции (Bormann 1990) — 17) тренингово-терапевтическое направление (Емельянов 1985; Витакер 2000; Кеннард, Роберте, Уинтер 2002; Берн 2003).

Совершенно очевидно, что данные подходы нельзя считать исчерпывающими и строго дифференцировать. Как показывает их анализ, в них обнаруживаются определенные интегративные, взаимообогащающие тенденции, стирание строго очерченных концептуальных рамок. Все они призваны объяснить довольно узкий круг эмпирических фактов, относящихся, как правило, к тому или иному отдельному групповому феномену или к нескольким из них.

Таким образом, история изучения малых групп свидетельствует об интересе исследователей в основном к социальным характеристикам, поведенческим аспектам малой группы, межличностным отношениям. Лингвистические характеристики группы с несколькими участниками оставались «за кадром». Полилог как основная форма выражения речевой деятельности членов малой группы до сих пор остаётся малоизученной даже в своих самых элементарных проявлениях. Имеющиеся в нашем распоряжении свидетельства полилогической речи (художественная литература, радиои телепередачи, личные наблюдения) говорят о несводимости её свойств к характеристикам диалогической речи. В нашем исследовании предпринята попытка анализа спонтанного полилога в рамках междисдиплинарного подхода.

В силу вышеизложенного актуальность диссертации определяется необходимостью:

— комплексного исследования (с привлечением данных ряда наук: прагматики, социологии, социальной психологии, теории речевой деятельности, дискурсологии) полилогической коммуникации как особой формы речевой деятельности;

— изучения звучащей речи в специфических условиях многосторонней коммуникации;

— исследования аутентичного звучащего полилогического дискурса на материале немецкой спонтанной речи;

— разработки критериев макросегментации спонтанного звучащего дискурса, обусловленных социальными, межличностными отношениями коммуникантов и спецификой ситуации общения;

— исследования коннекторной функции просодии в спонтанном многостороннем речевом произведении, проблемы взаимодействия лексико-семантических, семантико-синтаксических средств его связности и просодических характеристик при восприятии содержательной информации полилогического единства и осуществлении определенного воздействия на адресата (-тов);

— комплексного исследования и моделирования просодико-семантико-прагматической вариативности звучащего полилогического дискурса с опорой на языковое сознание партнёров по коммуникации на материале немецкого языка.

Основная цель диссертации заключается в анализе типологических характеристик и обосновании самостоятельного лингвистического статуса полилога как особого вида общения.

Данная цель исследования обусловила необходимость решения ряда задач, включающих:

— разработку теоретических основ описания спонтанного полилогического дискурса как особого объекта изучения с учетом специфики межличностной коммуникации, организованного (наряду с другими формами речи, выделяемыми традиционно: монологом, диалогом) по принципу целостности, структурности, иерархичности, связности в самостоятельную форму речи;

— разработку методики анализа спонтанного звучащего полилогического дискурса;

— проведение системно-структурного анализа немецкого спонтанного полилогического дискурса и описание особенностей когезии реплик в многостороннем речевом акте;

— выявление основных единиц макросегментации звучащего спонтанного полилога на базе перцептивного и акустического видов анализа;

— проведение семантического и прагматического видов анализа полилогической речи;

— определение социально-ролевого статуса и межличностных отношений участников полилогов;

— выявление инвентаря просодических средств, позволяющих описать просодическую организацию немецкого спонтанного полилогического дискурса;

— выявление наличия и характера взаимосвязи между структурными факторами и просодической организацией немецкого спонтанного полилогического дискурса;

— статистическую обработку данных, полученных в результате перцептивного и акустического видов анализа немецкой спонтанной полилогической речи;

— определение релевантных признаков лингвистического феномена «спонтанный полилогический дискурс».

Научная новизна диссертации заключается в том, что впервые на материале немецкой спонтанной речи:

— осуществлен прагматический анализ языкового общения в малых группах;

— проанализированы проблемы общения, традиционно рассматриваемые как диадические речевые взаимодействия с позиции коллективной интеракциональности;

— разработана система структурных моделей полилогической речи;

— разработана семантико-прагматическая типология полилога;

— описаны типы и виды адресации, свойственные полилогической форме речи;

— выявлена типология речевых взаимодействий в полилоге, отличающих его от диалога;

— рассмотрены конфигурации речевого взаимодействия в зависимости от квантитативных характеристик группы;

— исследовано влияние квантитативного фактора на речевые особенности участников многостороннего речевого акта в зависимости от выполняемой ими роли в группе и характера межличностных отношений;

— проведен анализ просодических характеристик немецкой спонтанной полилогической речи и определена их роль в сегментации звучащего дискурса особого типа.

— рассмотрена проблема соотношения просодии, лексико-семантических и семантико-синтаксических средств при выражении смысла в полилогическом дискурсе;

— выделены критерии передачи смысловых отношений в полилоге при анализе разных типов коннекции.

Теоретическая значимость диссертации заключается:

— в определении самостоятельного лингвистического статуса полилога, в выделении его в более сложную и отличную от диалога форму общения, обладающую целым рядом специфических характеристик;

— в выделении комплекса прагматических критериев для анализа многосторонних вербальных взаимодействий, расширяющих современное представление о взаимосвязи между прагматическими характеристиками субъектов речи, порождаемыми ими речевыми актами и используемыми языковыми средствами;

— в разработке приемов анализа крупного речевого произведения с позиции системности, позволяющей рассматривать спонтанный полилог как дискурс новой онтологии;

— в получении результатов, имеющих определенную ценность для дальнейшего изучения таких теоретических проблем, как типология речевого общения, теория речевой деятельности, теория макросегментации слитной речи и ряда других;

— в разработке методики анализа значений просодических параметров в рамках звучащего дискурса особого типа, позволяющей внести ряд уточнений в разработку проблемы текстообразующей функции просодии.

Практическая значимость диссертации заключается:

— в возможности использования полученных результатов в курсах лекций, спецкурсах, посвященных проблемам дискурсивного анализа, теории полилога и диалога, теоретической и практической фонетики, синтаксиса немецкой спонтанной полилогической речи;

— в применении результатов исследования в практике преподавания немецкого языка при обучении восприятию и порождению спонтанной полилогической речи;

— в возможности использования разработанных моделей полилогической коммуникации в лингводидактических целях при обучении дискуссионному общению в рамках профессионального взаимодействия в условиях межкультурных контактовв практических курсах по подготовке специалистов, представителей тех профессий, которые требуют успешности деловых контактов;

— в применении результатов исследования в разработке спецкурсов «Лингвопрагматические особенности полилогической речи», «Коммуникативно-прагматическая когерентность полилогического дискурса», «Просодические характеристики спонтанной полилогической речи», «Синтаксические особенности немецкой спонтанной полилогической речи», «Стилистика текста», «Семантика и прагматика текста»;

— в применении полученных данных в области прикладной лингвистики для решения задач, связанных с распознаванием и пониманием слитной речи.

Для выполнения задач исследования использовались следующие методы лингвистического анализа: описательно-аналитический, структурный, семантический, прагматический, просодический. Основу анализа просодической организации спонтанного полилогического дискурса составил развернутый эксперимент, включающий аудитивный, акустический виды анализа, статистическую обработку полученных данных, • лингвистическую и психолингвистическую интерпретацию результатов.

Материалом исследования послужили звучащие спонтанные полилоги носителей немецкого литературного языка. Общее время звучания — 7 часов.

Объектом исследования является спонтанный полилогический дискурс как система, организованная по принципам целостности, структурности, иерархичности, связности.

Предметом исследования является специфика фонетической организации немецкого спонтанного полилогического дискурса.

Достоверность и обоснованность выводов обеспечивается репрезентативным объемом использованного в ходе исследования звучащего материала (время звучания — 7 час.) — количеством проанализированных фонограмм (п = 120 — исходный экспериментальный корпус, п = 70 — базовый экспериментальный корпус) — привлечением к экспериментам достаточного числа информантов (п = 45), в том числе (п = 15) в просо дико-семантическом анализе вариативности вербальных компонентов немецкого спонтанного полилога, (п = 30) при исследовании коннекторной функции рекуррентных комплексов в полилогических единствах на просодическом уровнеприменением комплексной методики анализа экспериментального корпуса звучащей немецкой речи.

Положения, выносимые на защиту:

1. Речевое общение не ограничивается формулой «один разговор — два собеседника». Наряду с диалогической формой речи полилог — это самостоятельная форма взаимодействия, имеющая характеристики, отличные от диалога.

2. К основным факторам отличия многосторонней коммуникации от двусторонней мы относим следующие: 1) квантитативный (количество коммуникантов) — 2) вариативно-ролевой (более широкий спектр коммуникативных ролей по сравнению с диалогом и их непостоянство) — 3) фактор ретиально-аксиальной адресованности (коллективно-индивидуальная обращенность) — 4) информативный фактор (речевой акт говорящего, обеспечивающий знание всеми участниками того, какая иллокутивная функция по отношению к непосредственным адресатам им выполняется) — 5) фактор конструктивной рецепции (возможность обдумывания речевого шага в рецептивном состоянии и отсрочка выступления) — 6) фактор множественности когнитивных позиций в силу мультиперсонализма- 7) фактор переменной дейктики (наряду с «ты» «Вы» появление «он» «она» «они» «вы»),.

3. Чередование реплик в полилоге имеет специфические особенности, присущие только этой форме общения. Оно детерминировано межличностными отношениями участников речевого акта.

4. Спецификация и межличностные отношения участников находят свое выражение в выборе ими языковых средств, свойственных определенному типу полилога.

5. Выбор коммуникативной стратегии, использование конкретных видов речевых актов собеседниками также детерминированы межличностными отношениями коммуникантов и социальными факторами.

6. Речевые акты в полилоге имеют различные иллокутивные функции для различных категорий адресатов. Речевой акт может быть непосредственно обращен к одному из слушающих. Одновременно он направлен и на других участников. Двойная направленность одного и того же речевого акта в полилоге открывает возможность для двойной реакции со стороны как прямого, так и косвенных адресатов и определяет тем самым иной характер чередования реплик в сравнении с диалогом.

7. Роль накладывает своеобразный отпечаток на характер взаимозависимости между участниками полилога. Зависимость собеседников друг от друга в полилоге проявляется своеобразно, иначе, чем в диалогической речи. Активность или пассивность участников, определяемые ролевыми и межличностными отношениями, также своеобразным образом преломляют характер взаимосвязи собеседников в ходе полилогического общения, который может меняться от относительной независимости до полной зависимости, что накладывает своеобразный отпечаток на дискурсивный «рисунок» полилога.

8. Лишь некоторые принципы описания диалога могут быть применены и для описания многосторонних речевых актов. Для описания вербальных взаимодействий нескольких людей нельзя полностью применять традиционные методы описания взаимодействий в диаде, так как добавление к двум общающимся хотя бы одного собеседника существенным образом модифицирует коммуникативные стратегии и, следовательно, речевые характеристики собеседников. Попытки трансформировать полилог в диалог с минимальными деформациями приводят к кардинальным модификациям семантического характера.

9. В полилоге реализуется несколько смысловых позиций с учетом принципа мультиперсонализма.

10. В полилоге существуют особые типы и виды адресации, не свойственные диалогу.

11. Типы речевых взаимодействий в полилоге отличны от диалогических.

12. Степень сложности конфигураций речевого взаимодействия и направленность адресаций находятся в зависимости от квантитативного фактора.

Апробация результатов исследования. Основные результаты работы были изложены в ряде выступлений более чем на 30 международных, всероссийских, республиканских и региональных конференциях, школах-семинарах в России, республиках бывшего СССР. По теме диссертации опубликованы 2 монографии, 65 статей, тезисов докладов.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, списка использованных словарей, приложения.

Выводы.

1. С позиции личного вклада (активности/неактивности) участников в развитие общей темы можно выделить три типа полилогов:

— полилоги, в которых все участники одинаково активны в раскрытии общей темы;

— полилоги, в которых все участники, кроме одного, активно участвуют в развитии темы;

— полилоги, тема которых развивается в основном лишь в репликах одного коммуниканта, так называемые «сольные» полилоги.

2. Учитывая смысловую сторону полилогических единств, семантический статус их реплик, можно выделить 3 семантических типа полилогов:

— моноцентрированные (один смысловой пик);

— дицентрированные (два смысловых пика);

— полицентрированные (без смыслового пика).

3. С учетом ролевой структуры можно выделить два типа полилогов:

— модераторный тип (персонально-лидерское управление);

— проблемный тип (управление без ведущего, проблема «управляет» её интерпретаторами).

4. В полилоге выделяются два основных типа (аксиальный и ретиальный) и несколько видов (прямая, формальная, виртуальная) адресации. Прямая адресация может быть номинальной, то есть вербально маркированной, и неноминальной, то есть не быть выраженной средствами номинации прямого обращения. Аксиальный тип адресации предполагает наличие информатива во всех относящихся к нему видах адресации, то есть речевого акта говорящего, обеспечивающего знание всеми участниками общения того, какая иллокутивная функция по отношению к непосредственным адресатам им выполняется.

5. Специфика 15 выделенных типов речевого взаимодействия в полилогах показывает, что они свойственны только этой форме речи. Данный факт доказывает её своеобразие и отличает от диалога.

6. Сложность конфигураций речевых взаимодействий в полилоге находится в прямо пропорциональной зависимости от количества участников общения.

7. С позиции выражаемой интенции выделяются комплементарные, компетитивные полилоги и полилоги с императивной семантикой. В силу чрезвычайной сложности и многообразия полилогического общения в целом следует констатировать наличие смешанных типов.

8. Тематическую полифонию полилога определяют процессы конвергенции и дивергенции. Гармоническое сочетание нескольких самостоятельных тематических линий обепечивает «центростремительная сила», тяготеющая к тематическому ядру. Имеющие место деривации от основной темы определяются действием «центробежной силы».

9. Рекуррентные свойства языковых единиц в коннекторных рядах подтем в полилогических единствах являются теми «перекидными мостиками», которые обеспечивают связное, интегративное целое. Смысловые блоки, переплетаясь, образуют единый замысловатый «узор» ПЕ, обеспечивают его смысловое, структурное, коммуникативное единство. Рекомбинация набора элементов позволяет обеспечить единую целостность ПЕ.

10. Комплексное рассмотрение разноуровневых средств организации ПЕ с привлечением разных видов анализа позволяет констатировать наличие корреляции между характером просодического оформления, аудиторским восприятием и информативностью элементов текста ПЕ. Просодические средства, оформляющие рекуррентные комплексы, позволяют определить основу содержательных связей всего ПЕ и таким образом способствуют наиболее адекватному декодированию адресатом (-тами) смысла воспринимаемого.

11. Просодико-семантический анализ вариативности вербальных компонентов немецкого спонтанного полилога показал, что перцептивный процесс осуществляется на нескольких уровнях и может быть определен как многоуровневый (иерархический), предполагающий сложный аналитико-синтетический путь обработки речевого сигнала по разным параметрам: как семантическим, так и просодическим.

12. Комплексный анализ ПЕ позволяет определить его как политематическую единицу, создаваемую несколькими коммуникантами, представляющую собой единый структурный, коммуникативный, просодический и смысловой комплекс.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

ш.

Ei incumbit probatio, qui dicit, non qui negat Диалог интересует ученых на протяжении многих десятилетий. Его многогранность привлекла к нему интерес представителей философии, социологии, психологии, информатики, этнологии и других научных дисциплин. Наибольшую разработанность он получил в лингвистике, где изучение проблем теории и практики диалогической речи имеет давние традиции. В системе лингвистических изысканий преимущественное внимание уделяется выделению диалогических единиц и специфике их функционирования в коммуникативной ситуации. Акцент делается либо на особенностях реализации функции воздействия на собеседника через диалогические единицы (теория речевых актов), либо на сигналах # когерентности дискурсивных единиц (теория интеракции). Когнитивная структура диалога изучается с позиции функционирования фреймовых структур в качестве диалогических единиц и т. д.

Проблема полилога и необходимость его изучения осознаны в лингвистике недавно. Свидетельством тому является мизерный исследовательский «охват» полилогического дискурса по сравнению с диалогическим.

Неразработанность проблем полилога ведет к их отождествлению с проблемами монолога и диалога. Например, возникают сомнения, имеется ли в полилоге новое лингвистическое качество по сравнению с диалогом, или полилог — это просто сложная сумма составляющих его микродиалогов или монологических реплик. Положение усугубляется тем, что лингвистами не выработана единая точка зрения на природу монолога и диалога и их переходных форм. Трудности определения форм речи связаны с существованием гибридных форм: между крайними случаями проявления монолога и диалога в чистом виде находится ряд промежуточных, центром которых являются такие случаи, когда диалог становится обменом монологами, или монолог становится фактически диалогом. Человек может вести диалоги в уме или вслух сам с собой (внутренние диалоги). Возможно, такая внутренняя «коммуникация» следует тем же правилам, что и межличностная коммуникация.

Достижения современной коммуникативистики позволяют по-новому взглянуть на природу диалога и приблизиться к рассмотрению полилога, поскольку имеющиеся исследования диалогического дискурса показывают, что эта форма речи не «покрывает» особенностей полилога, не отражает его специфики.

В настоящее время наметились положительные тенденции к принципиальному отличию двусторонней и многосторонней форм речевого общения. О необходимости размежевания этих форм речи свидетельствуют первые шаги, предпринятые исследователями в основном на материале драматических произведений.

Стилизация формы речевого общения, воплощенной в художественном произведении, не может, с нашей точки зрения, в полной мере отразить естественность живой полилогической речи даже в силу того факта, что лежащий в основе порождения полилогического дискурса квантитативный фактор не может быть естественным образом реализован одиночной мыслью, воображением писателя, ведь единство полилога обеспечивается мультигенезисом, то есть участием в его порождении ряда лиц. В отличие от художественных полилогов спонтанные обиходные полилоги являются наиболее естественными формами непосредственного живого общения, подлинными фрагментами действительности. Именно такой материал должен стать, на наш взгляд, «игровым полем» будущих исследований.

В нашем исследовании в качестве нового объекта лингвистического анализа представлены звучащие спонтанные полилоги с разным количеством участников — носителей немецкого языка. Изучение механизмов речевого взаимодействия в многосторонних коммуникативных актах потребовало введения ряда соответствующих категорий и терминологических понятий, позволяющих адекватно описывать полилогическую форму речи.

Как показал анализ полилогической коммуникации, процессы многосторонней речевой деятельности являются сложными когнитивными феноменами, определяемыми межличностными отношениями, социальными характеристиками общающихся, экстралингвистическими факторами. При исследовании полилога необходим гораздо больший, чем при изучении диалога, выход в сферу социолингвистики и психологии общения с учетом многих факторов. Исследование спонтанной полилогической речи показывает, что даже на поверхностном уровне получаемый в этом типе общения «знаковый продукт» отличается от того, что мы имеем в случае диалога" (Балаян 1981: 65).

Старая трактовка диалога как речевого взаимодействия двух или нескольких собеседников в настоящее время не отражает истинного положения вещей. Термин «полилог» уже получил право «гражданства» и, следовательно, данная форма речи должна быть признана равноправной наряду с монологом и диалогом. Следует отметить, что термин «полилог» в целом является прерогативой отечественных лингвистов. На наш взгляд, данный термин называет ёмкое понятие. Его первая составная часть от греческого «polys» — «многочисленный», указывающая на множество, разнообразный состав чего-либо, весьма удобна, с одной стороны, для анализа трилогов, тетралогов, пенталогов и т. д. с учетом квантитативного фактора. С другой стороны, многосторонний характер общения предполагает развитие политематики в одном дискурсивном событии, анализ которой позволяет выявить основные и побочные дискурсивные линии, способствующие созданию целостного речевого произведения. Наконец, в этом термине заложена мультиролевая обусловленность взаимоотношений участников, позволяющая по-иному, чем в диалоге, рассмотреть прагматическую сторону данного вида дискурса.

Описанные типы и виды адресаций в полилоге и типология речевых взаимодействий свидетельствуют о том, что они свойственны только этой форме речи и отличают её от диалогической, доказывают наличие иного лингвистического качества в полилоге.

К основным факторам отличия многосторонней коммуникации от двусторонней мы относим следующие: 1) квантитативный (количество коммуникантов) — 2) вариативно-ролевой (более широкий спектр коммуникативных ролей и их непостоянство) — 3) фактор ретиально-аксиальной адресованности (коллективно-индивидуальная обращенность) — 4) информативный фактор (речевой акт говорящего, обеспечивающий знание всеми участниками того, какая иллокутивная функция по отношению к непосредственным адресатам им выполняется) — 5) фактор конструктивной рецепции (возможность обдумывания речевого шага в рецептивном состоянии и отсрочка выступления) — 6) фактор множественности когнитивных позиций в силу мультиперсонализма- 7) фактор переменной дейктики (наряду с «ты» «Вы» появление «он» «она» «они» «вы»).

Полилогу чужда ригидность как его составляющих, так и тематических линий в силу множественности когнитивных позиций коммуникантов. Полилог — живой организм, отличающийся особым динамизмом, структурной и тематической подвижностью. Полилогу свойственны «ценростремительность» и «центробежность» с довлеющим темой-ядром, вбирающей в себя побочные темы, возникающие как следствие мультиперсонализма, однако обеспечивающие однородность дискурса. Для живого спонтанного полилога характерна 'большая политематичность по сравнению с книжным полилогом, что объясняется ситуативностью разговорной речи, когда импульсом для возникновения новой микротемы служит сама предметная обстановка коммуникации.

Определяя полилогическое единство, его можно охарактеризовать как политематическую единицу, создаваемую несколькими коммуникантами и представляющую собой единый структурный, коммуникативный, просодический и смысловой комплекс.

Попытаемся указать некоторые ориентиры дальнейшего развития последующих исследований многосторонней коммуникации, поскольку, с нашей точки зрения, она в большей степени, чем диалогическая коммуникация, нуждается в новом инструментарии анализа и специфичных подходах к исследованию. Всесторонний анализ может дать ценные результаты не только чисто научного, но и прикладного характера.

Во-первых, для углубленного описания многосторонней формы общения необходимо изучить детали общей ситуации общения, влияющие на процесс его протекания, помогающие его развитию или, наоборот, ведущие к его затуханию. При этом количество общающихся, их спецификация должны рассматриваться как главные составляющие этой ситуации.

Во-вторых, следует более детально изучить характер многостороннего общения: формальный или неформальный, направленный на сотрудничество или конфликтпрагматические характеристики участников: иерархичность-неиерархичность общения — вертикальные (равенство-неравенство), горизонтальные (близость — дистанция) отношениятипы адресаций, их векторные характеристикитипологию речевых взаимодействий в разных по количественному составу полилогах.

В-третьих, далеко не последней по значимости является проблема обучения адекватному дискуссионной ситуации речевому поведению. В основе дидактической концепции должна лежать игровая модель многосторонней дискуссионной деятельности. И хотя обучение дискуссионному общению будет, очевидно, строиться как ролевая игра с обсуждением квазипроблемы и в итоге получения квазидискуссии, тем не менее, оно будет весьма эффективным, поскольку создаст благоприятные объективные (усложнение речемыслительной деятельности) и субъективные (высокая мотивация) предпосылки для формирования реального умения придерживаться корректного, соответствующего обстановке дискуссионного общения, стиля поведения.

Мы отдаём себе отчёт в том, что описание указанной формы речи на основе анализа научной литературы, экспериментальных данных и простых наблюдений за ежедневным речевым общением позволило нам сделать лишь общие выводы, требующие, разумеется, дальнейшей доработки и детализации. Однако это не более чем начало большой череды последующих исследований. Изучение спонтанной речи с её специфическим синтаксисом, эклектичными характеристиками — нелегкая задача, однако, дающая возможность прийти к достоверным результатам и правильным выводам. Очевидно, при более углубленном рассмотрении деталей некоторые из них могут быть оспорены, и в этом мы не видим ничего противоестественного, поскольку любое научное изыскание, как и сама жизнь, это — диалектический процесс во всем многообразии его форм и противоречивости.

В заключение можно сказать, что изучение полилогической речи, безусловно, одно из самых перспективных направлений современной лингвистики, имеющее широкое поле деятельности. Подобные исследования диктуются потребностями развития современной жизни, необходимостью описания стратегий и тактик поведения адресанта и адресатов и, несомненно, позволят открыть новую страницу в большой книге «Теория полилога». Совершенно очевидно, что накопление новых фактов в результате наблюдений и экспериментальных проверок приведет к верификации наших взглядов на проблему или к выбору иных способов (что совершенно необходимо и желательно) представления знаний об объекте нашего исследования.