Слова с корнем благ-в церковнославянском и современном русском языках

Как указывает Т. И. Вендина, «вопрос о роли старославянского (церковнославянского) языка в формировании концептосферы языка русской культуры является сегодня чрезвычайно важным, особенно в связи с развернувшимися лингвокультурологическими исследованиями, поисками христианских основ отечественной культуры» [Вендина, 2007, с. 3]. Сопоставление двух культурных традиций — светской и церковной, — запечатлевшихся в репрезентирующих их современном русском и церковнославянском языке, становится особенно актуальным, поскольку «вся история русского литературного языка рассматривается с позиций противопоставления двух традиций — народной и церковнославянской, взаимодействие которых имело довольно продолжительный и интенсивный характер. В ходе этого взаимодействия происходили качественные изменения в словарном составе русского языка, переосмысление ценностей, духовных ориентиров под влиянием новых форм культурной активности» [Вендина, 2007, с. 4].

Актуальность предпринятого исследования определяется, в первую очередь, ролью старославянского языка и языка церковнославянского как его преемника в истории русского литературного языка. Это обусловливается и совершенно особым, во многом новым статусом церковнославянского языка в современном российском обществе. Проникновение в сокровищницу сакрально-богослужебного языка Русской Православной Церкви через структурно-семантический анализ одного из важнейших словообразовательных гнезд (каковым и является гнездо с ядерной единицей благо) и сопоставление его с данными современного русского языка позволяет сфокусированно сопоставить две различные языковые картины мира, определив, таким образом, ценностные ориентиры Православия сквозь призму церковнославянского языка и их восприятие современным российским социумом через данные современного русского языка. Подчеркнем, что при сопоставлении мы касаемся принципиально 5 различающихся языковых картин мира. Если русский язык, как язык национальный, в своих формах и категориях непременно будет отсылать нас к национальному способу выражения и восприятия мира и таким образом репрезентировать русскую ментальность1, то язык церковнославянский, будучи языком наднациональным, сакральным языком Священного Писания и православного богослужения, отражает не особенности отдельной нации, а христианские, вненациональные, по словам апостола Павла, идеалы и чаяния: Н-Есть |8ден, ни ёллннъ: н-Ёсть равъ, ни свободь: н-Ёсть /ИЙжескТй полъ, ни женсктй: вей бо бы 6дино ¿-ст£ ш^рт-Ё ¡-ЙсЬ (Гал. 3:28).

Объектом настоящего диссертационного исследования стали слова с корнем благв церковнославянском и современном русском языках как носители семантического компонента, соотносящего лексические единицы с одним из ключевых концептуальных понятий — БЛАГО.

Предметом исследования являются семантика слова благо и структурно-семантические особенности слов с корнем благв церковнославянском и современном русском языках, а также их функционирование в текстах.

Основная цель работы — охарактеризовать слова с корнем благв церковнославянском и современном русском языках с точки зрения их структурно-семантических и функциональных особенностей, раскрыть, как с помощью рассматриваемых единиц репрезентируются в данных языках определенные ценностные ориентиры.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

1 Под ментальностью, вслед за В. В. Колесовым, мы понимаем национальный способ выражения и восприятия мира, общества и человека в формах и категориях родного языка, способность истолковывать явления как их сущности и соответственно действовать в определенной обстановке (см. Колесов В. В. Русская ментальность в языке и тексте. — СПб., 2007, с. 13).

1) установить объем БЛАГА как категории этической системы Православия и этической внерелигиозной категории, требующей номинации языковыми средствами;

2) исследовать состав единиц с корнем благв лексике современного русского языка и церковнославянском словаре по данным лексикографических источников;

3) произвести сопоставительный семантический анализ слов с корнем благв указанных лексических системах;

4) определить особенности эволюции семантической структуры, приведшие к возникновению в значении корня благотрицательнооценочной семы у единиц лексической системы современного русского языка;

5) сравнить функциональность исследуемой группы слов в текстах светской и православной периодики XXI в.;

6) составить (реконструировать) словообразовательное гнездо с корневым компонентом благв церковнославянском языке;

7) проанализировать особенности образования композит с корнем благи объем их семантики в современном русском языке;

8) рассмотреть семантическое поле «Человек» в церковнославянском и современном русском языках в рамках исследования понятия БЛАГО и определить сходства и различия в репрезентации свойства человека как субъекта деятельности и носителя сознания посредством слов с корнем благ-,.

9) сопоставить семантические объемы слов благо и добро, как семантически соотносительных, в церковнославянском и современном русском языках и установить ценностное преимущество ДОБРА или БЛАГА в каждой из языковых картин мира.

Основная гипотеза исследования: в языковой картине мира современного человека отражается его прагматическое мировосприятие, и ценностные ориентиры направлены на дольнее, т. е. утилитарно-полезное, что и репрезентирует современный русский язык через слова с корнем благ-, тогда как все стремления человека-христианина ориентированы к горнему — к.

Богу, Который есть Высшая Ценность, Высшее Благо, что сохраняется и проявляется в семантике и функциональности слов с корнем благв церковнославянском языке.

Положения, выносимые на защиту:

1. Благо — одно из центральных вероучительных понятий, которое не является настолько узким, чтобы распространяться исключительно внутри одной вероучительной системы. Это центральное понятие любой этической системы, получающее свое истолкование в соответствии с ее ценностной ориентацией.

2. В церковнославянском языке значение слова благо складывается из нескольких семантических компонентов, центральным и смыслоопределяющим среди которых является Благо как ценностный ориентир христианской (православной) этической системы — идеал, цель христианской жизни (уподобление Богу и соединение с Ним). В значении слова благо современного русского лексикона определяющей становится сема 'польза'.

3. В церковнославянском языке бесприставочные образования с корнем благ- (за исключением некоторых сложных слов) не несут отрицательной семантикипроизводные слова лексической системы современного русского языка с исследуемым корнем активно развивают отрицательное значение, что связано с переосмыслением многих ценностных понятий в процессе секуляризации русской культуры. В значениях некоторых единиц с корнем благв современном русском языке доминируют семы негативной оценки, вследствие того что в наивной картине мира благом может быть поименовано все, в том числе и не благо.

4. В современном русском языке функциональность слов с корнем благ-невысока и стилистически обусловлена. Выявляется тенденция сужения круга слов с искомым корнем в текстах газетно-публицистического и художественного стилей. В текстах церковно-религиозного стиля современного русского литературного языка используется полный состав словообразовательной парадигмы с корневым компонентом благ-.

5. Количественный состав и семантическое наполнение наименований лица с корнем благразличается в церковнославянском и в современном русском языках даже в той части текстов последнего, которые отражают так называемую элитарную речевую культуру.

6. Ценностная составляющая семантики слов благо и добро в церковнославянской и русской лексических системах различна, что связано с проявлением дифференциации критериев ментальной оценки, репрезентируемых этими языковыми системами.

Научная новизна исследования заключается в следующем:

— выполнен в сопоставительном плане структурно-семантический анализ словообразовательного гнезда с ядерной единицей благо в церковнославянском и современном русском языках, образующих на современном этапе сакрально-повседневное двуязычие;

— с опорой на разнообразный фактический материал проанализированы состав, семантический объем и функционально-стилистическая значимость единиц словообразовательных гнезд с ядерной единицей благо в церковнославянском и современном русском языках;

— уточнено происхождение части единиц с корнем благпутем прямого калькирования греческих единиц, выявлены дериваты, образовавшиеся на чисто славянской почве;

— представлена версия реконструкции словообразовательного гнезда с ядерной единицей благо в церковнославянском языке, в том числе за счет выявления словообразовательных процессов внутри него, что является попыткой составления фрагмента словообразовательного словаря церковнославянского языка в современном его функционировании;

— в отношении понятия БЛАГО сопоставлены отражаемые текстами ценностные ориентиры современного человека и человека православного, идеалы которого нади вне-временны.

Теоретическая значимость исследования определяется комплексным анализом слов с корнем благв двух сосуществующих на протяжении более чем тысячелетие языковых системах с применением антропоцентрического подхода к трактовке данных.

Практическая значимость диссертации обусловлена обработкой и систематизацией словарных данных церковнославянского и современного русского языков относительно определенной группы слов, а также анализом конкретного языкового материала: церковнославянских текстов, текстов светских и православных СМИ и Национального корпуса русского языка.

Материалы исследования и его данные могут быть рекомендованы к использованию в курсах «Современный русский язык. Лексикология. Словообразование», «История русского литературного языка», «Церковнославянский язык», «Лингвистический анализ текста», «Стилистика», при подготовке спецкурсов и разработке тематики спецсеминаров по лексической семантике, в лексикографической практике.

Материалом исследования послужили данные толковых словарей современного русского языка и церковнославянского словаря, церковнославянских текстов Священного Писания и богослужебных книг, данные выборки по газетно-публицистическим источникам «Московская правда», «Правда», «Возглас», а также данные Национального корпуса русского языка.

Специфика темы диссертационного исследования обусловила выбор методов: использовались метод наблюдения, метод направленной выборки и сплошной выборки материала, метод описания и интерпретации текстовых фактовсравнительно-сопоставительный и историко-этимологический методы, метод функционально-стилистического анализа, семантический анализ, а также статистический (элементарных статистических подсчетов).

Структура диссертации. Работа состоит из Предисловия, Введения, трех глав, Заключения, Библиографического списка, Списка сокращений и четырех Приложений.

Определяя благо как философскую категорию, мы должны принять, что оно имеет сверхбытийный статус высшей универсальной ценности, не постигается ни одним из чувств, не доступно воображению, превосходит любое рассудочное построение и не вмещается умом [ПЭ, Т. 5, с. 233].

Вопрос о благе в философии различных периодов ставился в связи с уяснением смысла бытия и человеческого существования как вопрос о Высшем Благе (термин введён Аристотелем — лат. summum bonum), в зависимости от которого определялась соотносительная ценность всех других благ. Античная философия усматривала высшее благо в блаженстве — «эвдемонии», содержание которой трактовалось различно представителями разных направлений: как наслаждение (киренаики, Эпикур) или воздержание от страстей (киники), как добродетель в смысле господства высшей, разумной природы над низшей (Аристотель, стоики) и т. д. Платон называл благом Единое как основу всякого бытия. Аристотель различал блага трёх родов: телесные (здоровье, сила и т. п.), внешние (богатство, честь, слава и т. п.) и душевные (острота ума, нравственная добродетель и т. п.).

В средневековой схоластике, перерабатывавшей идеи античной философии на основе принципов христианского теизма, в качестве Высшего Блага выступает Бог, являющийся источником всех благ и конечной целью человеческих устремлений. Новоевропейская философия подчёркивает роль субъекта в определении чего-либо как благо (Т. Гоббс, Б. Спиноза: благо есть то, к чему стремится человек, то, что ему нужно). Другим характерным явлением новоевропейской этики является утилитаристское истолкование блага, сведение его к полезности. С конца 19 в. понятие блага вытесняется понятием ijemocmu. В более узком смысле благо в этике становится синонимом добра.

В современной этической науке также существует понятие Высшего блага: это безусловная цель, к которой в конечном итоге стремятся все люди, какие бы конкретные цели они ни преследовали и к каким бы конкретным благам они ни стремились. Само определение блага на современном этапе получает крайне размытые очертания и носит исключительно субъективный характер. Так, например, благо (философское) — то, что заключает в себе определенный положительный смысл [РЭС, с. 167].

Учет данных сведений требуется в диссертации для анализа семантики лексических единиц с корнем благв избранном сопоставительном плане, необходим при наличии на современном этапе сакрально-повседневного двуязычия (естественного для православных верующих) и в связи с особенностями антропоцентрической парадигмы, доминирующей в языкознании XXI в., поскольку, как справедливо указывает В. А. Маслова, «все тонкости культуры народа отражаются в его языке, который специфичен и уникален, так как по-разному фиксирует в себе мир и человека в нем» [Маслова, 2001, с. 3].

Для того чтобы сопоставить, как концептуальное понятие БЛАГО фиксируется в языковой картине мира церковнославянского и современного русского языков, мы обращаемся к исследованию словообразовательных гнезд, включающих в себя единицы с данным корнем.

К сожалению, мы должны учесть мнение о том, что «на протяжении долгого времени лингвистика изучала не язык как таковой, в единстве его телесного и духовного аспектов, а лишь грамматический, синтаксический и семантический скелет языка. Именно по этой причине не удавалось перекинуть мостик от языка к мышлению, нащупать их связующее начало. Между тем не скелет, а душа языка, т. е. опредмеченное в нем мировоззрение, идеология, система ценностей, напрямую связывает его с душой говорящего субъекта, его внутренним миром, мышлением» [Борухов, 1991, с. 116].

В центре внимания многих исследователей находилось предложение в его связи с мышлением человека, жизненными коллизиями и ситуациями в речи. Между тем ценностные отношения имеют свое выражение не только в синтаксических конструкциях, но и в словообразовательных гнездах [ср.: Вендина 1998].

Системно-функциональный подход к фактам словообразования позволяет выявить способы оценки внеязыковой действительности и л эксплицировать своеобразие в лексико-семантическом освоении мира — от названий отдельных растений или атмосферных явлений до социальных структур разного уровня. Взаимодействие человека с окружающим миром, в процессе которого происходит познание и оценка мира, приводит к формированию ценностного видения мира.

Словообразование же дает возможность понять, какие ценности удерживает сознание. Оно эксплицирует свойства и качества денотатов, их связи и отношения, функциональную нагрузку, а главное — их значимость для носителей языка. Именно словообразование позволяет выявить способы оценки внеязыковой действительности, рассмотреть ее сквозь призму шкалы соответствий системе ценностей, определить, какие ее элементы словообразовательно маркируются и почему, и тем самым выяснить, что в языковом сознании того или иного народа является жизненно и социально важным [см., например: Вендина, 1998; Кочеткова, 2005; Низаметдинова, 2004].

По словам Т. И. Вендиной, «уже сам выбор того или иного явления действительности в качестве объекта словообразовательного детерминирования свидетельствует о его значимости для носителей языка. Эта селективность словообразования позволяет проиллюстрировать своеобразие перцепции и оценки человеком окружающего его мира. Оценивание действительности с точки зрения потребностей, интересов и установок познающего субъекта формирует глубинную основу системы ценностей народа» [Вендина, 1998, с. 202].

Нельзя не согласиться с мнением, что язык является своеобразной моделью природных и мыслительных процессов, а словообразовательный акт, в ходе которого устанавливается связь между предметом мысли и языковым знаком, является, по сути дела, когнитивным актом, раскрывающим тайны механизма взаимодействия жизни и языка. Причем это не пассивная объективация внешнего мира, а сознательное и целенаправленное словотворчество, дающее систему ориентиров в предметном мире. Именно этим объясняется факт словообразовательной избирательности: в языке как духовной «памяти народа» семантически и словообразовательно маркируется то, что имеет практическую и познавательную ценность в его повседневной жизни, т. е. познавательное и ценностное как бы сливаются в акте номинации [Там же].

Благодаря производному слову мы можем обратиться к исследованию мышления человека, его восприятию и членению универсума, так как именно производное слово позволяет понять, «какое концептуальное или когнитивное образование подведено под „крышу“ знака, какой квант информации» выделен телом знака из общего потока сведений о мире" [Кубрякова, 1993, с. 23]. Сохраняя свою внутреннюю форму, производное слово, таким образом, дает возможность узнать, о чем и как думает тот или иной народ, отсылая к его концептуализации мира. А поскольку эта концептуализация носит системный характер, то выбор словообразовательно маркируемых реалий и их актуализируемых признаков также не является случайным и тем более хаотичным, а проявляет системный характер, давая представление о мировидении, мирочувствовании и миросозерцании народа.

Помимо прочего, необходимо, вслед за Т. И. Вендиной, отметить, что словообразовательно детерминированная лексика являет собой своеобразную классификацию человеческого опыта [Вендина, 1998, с. 202−203], что особенно важно при антропоцентрическом подходе к трактовке данных.

Прежде чем перейти к анализу материала, выдвинутого темой нашего исследования, целесообразным представляется дать некоторые комментарии относительно того, что же в настоящем исследовании означает термин церковнославянский язык. Необходимость разъяснения обусловлена многозначностью, которая характеризует употребление слова церковнославянский в научной литературе на протяжении многих десятилетий2.

Мы не считаем тождественными термины церковнославянский язык и старославянский язык (древнецерковнославянский язык, общеславянский язык). Применительно к тому языку, который был создан свв. Кириллом и Мефодием и который пришел на славянскую, в т. ч. русскую, почву в Х-Х1 вв., обозначение церковнославянский язык малоприменительно, поскольку оно «подчеркивает профетический, священный статус языка, совершенно игнорируя, что солунскими братьями и их последователями был создан язык не только религии, но науки и философии (можно вспомнить хотя бы трактат „о письменах“ черноризца Храбра, в котором изложены факты, связанные с созданием славянской письменности)» [Маршева, 2001]. Однако вместо старославянский довольно часто используется именно церковнославянский. Так, оценивая языковую ситуацию Киевской Руси, А. А. Шахматов в «Очерке современного русского литературного языка» употребляет именно термин церковнославянский, хотя очевидно, что речь идет о языке несколько иного статуса, нежели язык церковнославянский: «Памятники XI века, т. е. первого столетия по принятии Русью христианства, доказывают, что уже тогда произношение церковнославянского языка обрусело, утратило чуждый русскому слуху характеррусские люди обращались, следовательно, уже тогда с церковнославянским языком как со своим достоянием, не считаясь с его болгарским происхождением, не прибегая к иноземному учительству для его усвоения и понимания» [Шахматов, 1930, с. В].

В настоящем исследовании под церковнославянским языком мы понимаем новейший («синодальный») церковнославянский язык русского извода, используемый как литургический язык Русской Православной Церковью, отличающийся от древнецерковнославянского (старославянского, общеславянского) языка.

2 По этому же вопросу см., например, Войлова, 1996 или ее же в коллективной монографии «Проявление субъективного .», 2000, с. 67—73.

Основой нашей работы в той ее части, где речь идет о церковнославянском языке и, следовательно, вероучении Православной Церкви, составляет, безусловно, Священное Предание, являющееся общей формой сохранения и распространения Церковью своего учения [см. Давыденков, 2006, с. 36], что и определило выбор материала для анализа в соответствующих разделах — текстов Священного Писания и литургических.

Выводы по главе П1.

Рассмотрев в главе III словообразовательные и семантические особенности слов с корнем благв церковнославянском и современном русском языках в сравнительно-сопоставительном аспекте, в частности, сопоставив словообразовательные гнезда, проанализировав слова с корнем благ-, входящие в церковнославянском и современном русском языках в семантическое поле «Человек" — определив соотношение понятий БЛАГО и ДОБРО, мы пришли к следующим выводам:

1. Главными, определяющими единство словообразовательного гнезда с ядерной единицей благо в церковнославянском языке, являются значения 'добро' для существительных и наречий, 'добрый' - для имен прилагательных, 'делающий добро' - для глаголов.

2. Отсутствие четких словообразовательных связей с другими единицами, составляющими гнездо церковнославянских сложных слов, кроме ядерной единицы, отмечено у прямых калек с греческого языка.

3. Значительное сокращение количества сложных слов с корнем благв современном русском языке по сравнению с церковнославянским может быть объяснено тенденцией последнего давать характеристику действию, состоянию или другому признаку через соотнесенность или несоотнесенность характеризуемого с Благом как свойством Божиим. Антропоцентрическая картина мира современного русского языка проявилась в сокращении числа сложных номинаций.

4. Среди личных наименований в церковнославянском языке выделяется особая группа наименований Бога — Подателя благих. Соответствий в лексике современного русского языка подобным наименованиям не выявлено.

5. В современном русском языке функционируют сложные существительные благодетельница, благотворительница, называющие лицо женского пола по роду деятельности, отсутствовавшие в церковнославянском языке.

6. Употребление адъективов с корнем благв качестве личных характеристик в церковнославянском и современном русском языках различно: в церковнославянском языке слова указывают на признаки, характеризующие человека с внутренней (духовной, нравственной) стороны, в современном русском языке характеризующая лексика с корнем благ-обращена к фиксации признаков внешних (материальных).

7. Действие или состояние человека, для которого может быть употреблена глагольная лексема с корнем благ-, в обоих языках представляет человека как существо социальное и духовное. Однако в языковой картине мира, репрезентируемой церковнославянским языком, глагол с корнем благ-называет либо высокое нравственное состояние человека, либо указывает на благоговейное отношение человека к Богу, Пресвятой Богородице, святым и лицам, которых, в соответствии с требованиями вероучения, необходимо почитать. В современном русском языке глагольные лексемы с корнем благ-транслируют состояние удовольствия либо называют внешнее состояние.

8. Отличительной особенностью слов с корнем благ-, входящих в семантическое поле «Человек» в современном русском языке, становится их способность к развитию отрицательнооценочной семантической коннотации в определенных контекстах. В отдельных же случаях мы имеем дело со словами с исследуемой корневой морфемой, в структуре которых нет иных сем, кроме отрицательнооценочных.

9. Сопоставление объема понятий БЛАГО и ДОБРО в передаче средствами церковнославянского и современного русского языков показало, что в церковнославянском языке БЛАГО перекрывает ДОБРО в силу соотнесенности первого с Единым Центром — Богом, тогда как ДОБРО осмысливается в прагматическом плане — как качество или результат деятельности человека. Выражаемое средствами лексики современного русского языка понятие ДОБРО становится доминирующим в связи с переосмыслением БЛАГА как категории прагматической, что отражает значение слов с корнем благ-.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Подводя итоги нашего исследования, мы акцентируем внимание на положении современной лингвистики о том, что «идея антропоцентричности языка — ключевая в современной лингвистике. В наше время целью лингвистического анализа уже не может считаться просто выявление различных характеристик языковой системы» [Маслова, 2001, с. 5].

В основу настоящей диссертационной работы был положен антропологический подход к интерпретации языковых данных. Именно с этой позиции были проанализированы слова с корнем благв церковнославянском и русском языках с точки зрения их семантики, структуры и функциональности, что позволило дать комплексную характеристику избранному материалу.

Особую важность мы видели в определении в качестве краеугольной (при анализе фактов церковнославянского языка) православной богословской концепции, что позволило нам установить причину особого статуса лексической единицы благо и однокоренных образований от нее в церковнославянском языке. Причина эта кроется, в первую очередь, в соотнесенности Блага с Божественными свойствами в православном вероучении. Положения православного догматического и нравственного богословия позволили нам установить, что понятие это имеет особую значимость в православном вероучении, и это не могло не найти своего отражения в богослужебном языке Православной Церкви, причем в первую очередь — в семантике слов с корневым элементом благ-. Благо — это и свойство Божие, и одно из Божественных имен, и важнейший ценностный ориентир христианской этики.

Современная внерелигиозная — светская — этическая концепция блага в значительной степени более прагматична, чем христианская, что обусловлено, возможно, изменением критериев подхода к системе духовных и общественно значимых ценностей. Абсолютное Благо уже не рассматривается как Единое Высшее Благо — Бог, являющийся источником всех благ и конечной целью человеческих устремлений, оно индивидуально для каждого человека и определяется в большей мере через критерий «полезности». Это отражает содержание словарных статей различных лексикографических источников, опирающихся на широкие данные русской литературы с ее традициями употребления слова благо и его однокоренных в различных ЛСВ, с одной стороны. Однако представляется справедливым говорить и о наличии на современном этапе сакрально-повседневного двуязычия (церковнославянский и современный русский язык), присущего православному верующему пласту общества, о чем свидетельствует определенность церковно-религиозного стиля русского литературного языка.

С другой стороны, тексты современного русского языка оказываются транслятором ментально сти так называемого «усредненного» члена современного российского общества, сознание которого в процессе социализации личности вбирает в себя сохраненное русской культурой представление о благе как категории духовной, но на современном этапе мало зависящей от религиозных учений, а потому запечатлевает в словах с корнем благизменившиеся — прагматические — ценностные ориентиры.

В церковнославянском языке мы установили строгую отнесенность его основных понятий (к каковым, безусловно, относится и Благо) к единому Центру — Богу. Таким образом, очевидно, что наиболее проработанным аспектом блага (отражающимся, конечно, и во всех производных) для церковнославянского языка является аспект сакральный, религиозный. Особенностью слов с корнем благлексического состава современного русского языка является, во-первых, неактуальность данного семантического компонента в значении исследуемого корня, а во-вторых, — способность лексических единиц к развитию в контексте иронической или отрицательнооценочной коннотации.

Наше исследование опиралось на тезис о том, что воздействие культуры на язык вполне очевидно, и ситуация со словами с корнем благна современном этапе в церковнославянской и русской лексических системах это вполне подтверждает: если взять в качестве исходной ступени сравнения семантику и состав слов с исследуемым корнем в церковнославянском языке, что мы и делали в процессе работы, то становится очевидным, какое кардинальное расхождение демонстрирует ЯКМ современного русского языка относительно понятия БЛАГО. Особенно ярко, как кажется, изменения в языковом сознании последнего столетия проявляются в перераспределении семантического объема БЛАГА и ДОБРА: на протяжении всей истории русского литературного языка, включая XIX в., БЛАГО стремилось «вверх», становясь, по мнению исследователей, в сознании говорящего представлением о высшем проявлении ДОБРА. В XX в., в чем мы согласны с А. Д. Шмелёвым и что вполне подтвердило наше исследование, БЛАГО переместилось в область прагматического.

Однако мы смеем предположить, что изменившиеся за последние годы культурно-религиозные традиции российского общества окажут влияние на представление о БЛАГЕ и на понимание семантического объема корня благ-, чему будут способствовать тексты православных СМИ и церковно-религиозный стиль, одним из ярких признаков которого является обращение к прецедентным церковнославянским текстам.