Текстовые и языковые особенности Жития Гурия и Варсонофия, казанских чудотворцев

В последние годы в историко-лингвистической науке все чаще происходит обращение от изучения языковой системы к исследованию разных подсистем в тексте и на исследование текста вообще. Текст, традиционно являвшийся средством, «источником сведений, служащих углубленному функциональному описанию языковой системы», становится предметом изучения, «в котором обнаруживается специфическое структурирование значимых отрезков и связей между ними, реализованных специфическим набором языковых средств» [Словообразование., 1991, 3]. Текст рассматривается как система разноуровневых языковых элементов, находящихся в отношениях взаимосвязанности и взаимообусловленности, каждый элемент системы, являясь стилеи текстообразующим компонентом, зависит от структуры целого и подчиняется его законам. Такое понимание текста обусловливает необходимость комплексного подхода к его изучению. На первый план выдвигается лингвистико-стилистическая проблематика исследования средневекового текста, изучение закономерностей, в соответствии с которыми язык реализуется в тексте, а значит структуры текста [Колесов, 1989, 1997 и др.- Двинятин, 1994].

Предлагаемая диссертационная работа представляет собой исследование текстовых и языковых особенностей Жития казанских святых Гурия и Варсонофия (далее — ЖГВ).

Жичпе и жизнь иже во святых^ отець наших*!", ГЦма, первлгю Арх^епископА новшпросв’ЬщеннАгш грлдд Казани, и ЙАрсонОтОЛА, епископа ТверьскАгю, казанских^ чюдотворци>втъ — памятник агиографии, принаднежащий перу известного деятеля русской православной церкви, митрополита, а впоследствии патриарха всероссийского Гермогена (ок. 1530 — 17. 02. 1612 г.). Житие датируется не ранее 1595 года. В этот год при перестройке Соборной церкви в Казанском Спасо-Преображенском монастыре произошло обретение мощей казанских святых Гурия и Варсонофия, что позднее, по поручению царя Федора Иоанновича было описано митрополитом Гермогеном как очевидцем и участником этих событий.

Агиография на протяжении длительного времени являлась одним из основных литературных жанров Древней Руси и составила значительную часть русского рукописного наследия. Житийная литература привлекала пристальное внимание историков [Ключевский, 1871- Голубинский, 1903; Яхонтов, 1882- Коноплев, 1895 и др.], литературоведов [Берман, 1982; Дмитриев, 1973; Лихачев, 1979; Коновалова 1970, 1977 и мн. др], в последние годы появились лингвистические исследования памятников агиографии [Рогожникова, 1988; Трошкина, 1990, 1997; Аверина, 1990, 1991, 1994; Кошкин, 1994; Мельников, 1994; Никифорова, 1995 и др.], однако определяется необходимость «комплексного филологического изучения агиографических памятников, поскольку жанровое своеобразие агиографии обусловило специфику самого агиографического текста как языковой данности» [Аверина, 1998, 40]. Серия «монографических» исследований конкретных агиографических текстов, посвященных проблеме создания / построения целостного текста и описывающих некую совокупность микросистем отдельного текста, в перспективе не только даст возможность «на основании систематизации значительного материала получить убедительные научные результаты, но и сделать выводы обобщающего характера, поскольку объектом изучения станет макросистема» [Аверина, 1998, 40−41].

Все это и определяет актуальность данной диссертационной работы, которая может стать звеном в приближении намеченной С. А. Авериной перспективы.

Объектом настоящего исследования является текст Жития Гурия и Варсонофия по списку, который содержится в составе рукописного сборника «Служба святителю Гурию», хранящемся в Отделе рукописей и редких книг научной библиотеки Казанского университета (рукопись № 3655). Автограф ЖГВ не сохранился.

Выбирая в качестве объекта лингвистического исследования Житие Гурия и Варсонофия, мы учитывали следующие особенности памятника:

1. Житие, составленное в конце XVI века, представляет интерес именно как позднее произведение этого жанра в аспекте традиций и инноваций, соотношение которых раскрывает развитие жанра «двойного» жития (от сказания о Борисе и Глебе до житий Зосимы и Савватия или Петра и Февронии и др.);

2. Житие имеет реальную историческую основу, повествуя о реальных лицах и событиях, имевших место незадолго до написания егов связи с этим возникает проблема соотношения документального и художественного, реального и канонического в тексте Жития, тем более что те же самые события описаны в памятниках иной жанровой направленности (летописях, писцовых книгах, актовых памятниках [Ермолаев, 1990]);

3. Житие повествует о местных казанских событиях, а потому сведения, включенные в него, представляют большой интерес для истории казанского края;

4. Житие написано известным церковным деятелем России, казанским митрополитом Гермогеном, писательская деятельность которого не привлекала внимания исследователей.

Целью работы мы ставим показать жанрово-стилистическое своеобразие ЖГВ на фоне других агиографических произведений XVI века и в сравнении с «образцовыми» текстами этого жанра, а также определить оригинальность текста Жития как явления литературно-книжного языка своего периода. Для достижения поставленной цели нами были выделены следующие частные задачи: 1) раскрыть связь языкового содержания памятника, особенностей его построения с такими факторами, как историческая основа повествования, его тематика, идейное содержание, образ автора, жанр- 2) проанализировать способы и приемы текстообразования в контексте жанровых традиций и традиций литературно-книжного языка- 3) рассмотреть систему производных субстантивов в аспекте их стилистических функций, т. е. в связи с особенностями текстопостроения- 4) описать наиболее показательные в жанрово-стилистическом отношении грамматические явления в языке памятника.

Непосредственным предметом изучения является функционирование в тексте единиц различных уровней языковой системы как компонентов стилеи текстообразования.

Цели и задачи обусловили выбор методов и приемов исследования. В диссертации применяется комплексный метод анализа древнерусского текста, сочетающий синхронический и диахронический подходы. Принципы текстопостроения, именное словообразование и грамматические особенности рассматриваются на синхронном срезе, интерпретация полученных данных в контексте жанрово-стилистической традиции предполагает обращение к аналогичным данным в разновременных текстах разных жанров, что осуществляется методом сравнительно-историческим. Исследование основано на приемах сопоставления, контекстуального, функционально-семантического и стилистического анализа. Количественные и качественные соотношения суффиксальных субстантивов, соотношение производных и непроизводных слов и др. выявляются методом статистического анализа.

Обращение к абсолютно не изученному памятнику древнерусской литературы определяет научную новизну данной работы. Предлагаемое исследование вводит Житие Гурия и Варсонофия в сферу научных изысканий, и, мы надеемся, привлечет внимание исследователей и к другим писательским трудам Гермогена. Литературное наследие патриарха Гермогена включает в себя широко известное «Сказание о чудотворной Казанской иконе Пресвятой Богородицы [Сказание ., 1912], «Слово» об обретении мощей митрополита Алексия, множество грамот и посланий [Гермоген, 1912], а также редакцию Повести о Петре и Февронии, муромских чудотворцах — единственное произведение из всего писательского наследия Гермогена, являвшееся объектом научного рассмотрения [см. Дмитриева, 1979]. Настоящая работа полагает начало изучению своеобразия авторского стиля Гермогена с целью определить его место в культурном наследии Руси.

В изучении житийной литературы XVI века исследователи чаще уделяют внимание северорусской агиографии этого периода, интерес к которой вызван свободой в обращении с жанровыми канонами, отражением явлений живого языка в этих текстах. Особенность данного исследования состоит также и в том, что пристальному вниманию подвергается произведение поздней агиографии, принадлежащее так называемой «официальной» литературе, где канонические традиции дольше сохраняли свое влияние.

Теоретическая значимость данной работы определяется многоаспектным подходом к изучаемому тексту. Совмещение текстологического и лингвистического аспектов исследования агиографического текста в свете традиций агиографии и связи этого текста с неагиографической литературой позволяет обнаружить взаимосвязь особенностей текста, отраженных на разных уровнях его системы, и выявить общие причины и тенденции, обусловившие текстовую и языковую специфику, что является теоретически значимым.

Практическая значимость представленного исследования заключается в следующем: материалы и выводы диссертации могут быть использованы в общих курсах по истории русского литературного языка, исторической грамматике русского языка, в специальных курсах, отражающих проблемы исторического словообразования, исторической стилистики и диахронии текста. Данная работа может явиться толчком к дальнейшему изучению языка и стиля произведений, написанных Гермогеном.

Комплексный подход к изучению конкретного текста определил структуру настоящей диссертации. Исследование избранных явлений текста, а именно явлений наиболее ярких и способных проиллюстрировать специфику и оригинальность изучаемого произведения, было проведено в трех основных направлениях: 1) описание и интерпретация в аспекте традиций и инноваций приемов текстообразования- 2) рассмотрение форм именного словообразования в функционально-стилистическом аспекте, а также 3) обзор наиболее интересных и показательных грамматических явлений в языке Жития. Каждому из названных направлений соответствует отдельная глава нашего исследования. Таким образом, диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка сокращений, источников и использованной литературы.

3.6. Основные выводы.

Анализ грамматических явлений, призванный выявить на грамматическом уровне языковой системы специфику языка исследуемого памятника, показал взаимодействие высокого житийного стиля повествования с некоторыми чертами стиля летописного.

В плане синтаксической организации текста язык Жития Гурия и Варсонофия характеризуется наличием таких синтаксических структур, как оборот «дательный самостоятельный», придаточные времени с союзом егдд, конструкций «да + презентная форма глагола», служащих средством передачи целевого, условного и повелительного значений, архаичных конструкций мононегативного типа отрицания, численно преобладающих в тексте над структурами полинегативного типа. Ко времени создания исследуемого памятника названные синтаксические конструкции осознавались как стилистически маркированные, создающие высокий слог, и их использование в данном тексте может рассматриваться как следование жанрово-стилистической традиции.

Морфологию текста, как достаточно традиционную, характеризуют такие показатели, как отсутствие широко распространенной к тому времени флексииу в отглагольных именах мужского рода типа судт" и прикупт" в форме родительного падежа единственного числа, употребление формы звательного падежа, наличие нулевых флексий у существительных мужского рода в форме родительного падежа множественного числа (случаи типа от святитель, гр^хт* ради), сохранение в некоторых текстовых ситуациях форм двойственного числа.

Архаичные формы, осознающиеся как элементы высокого стиля, соседствуют с явлениями, соответствующими языковой норме собственно-литературного языка того периода, а именно: использование флексииов и ей для субстантивов твердой и мягкой разновидностей о-основ соответственно, в формах родительного падежа множественного числаварьирование дуальных и плюральных форм в контекстах со значением «двойственности».

В языке ЖГВ отмечается такое прогрессивное явление, как использование, хотя и эпизодическое, флексииах в форме местного падежа множественного числа у существительных мужского и среднего рода (верхАхчь, колесцАхт").

Некоторые морфологические явления, характеризующие язык Жития Гурия и Варсонофия, нельзя трактовать однозначно. Так, старые флексии в формах дательного, творительного и местного падежей множественного числа у субстантивов мужского, среднего рода и женского рода с основой на -/ в языке XVI века были закономерны, однако к началу XVIII века, времени, датирующем рукопись, сохранение названных выше форм уже не соответствует норме и свидетельствует об ориентации переписчика на традиции церковно-славянской письменности.

Основные черты, характеризующие особенности употребления глагольных форм в ЖГВ, а именно: 1) разделение функции текстообразования между формами прошедшего и настоящего времени- 2) правильное использование традиционной многочленной системы прошедшего времени, отраженной в тексте Жития полностью- 3) жанрово-стилистическая дистрибуция форм аориста и имперфекта, т. е.

171 употребление имперфекта только в типических частях Жития, где повествование ведется в русле агиографических традиций (например, при описании праведной и богоугодной жизни героя), и отсутствие имперфектных форм в так называемых «исторических» частях ЖГВ- 4) сближение со стилем летописного повествования за счет широкого употребления аориста- 5) широкое распространение форм настоящего исторического, — отражают влияние исторической основы Жития Гурия и Варсонофия на выбор средств изложения, в данном случае глагольных временных форм, и демонстрируют взаимодействие летописного и житийного стилей повествования в этом тексте.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Изучение Жития Гурия и Варсонофия в аспекте поставленных целей и задач позволяет сделать следующие обобщающие выводы.

Исторически развитие жития как церковно-служебного жанра шло по направлению к секуляризации этого жанра. Названный процесс происходил в борьбе тенденции к соблюдению требований житийного канона с тенденцией к нарушению этих требований. Житие Гурия и Варсонофия отражает в себе тенденции, характерные для развития агиографического жанра: продолжение жанрово-стилистических традиций сочетается в этом произведении с рядом инновационных явлений, нарушающих строгий житийный канон.

К числу традиционных способов и средств текстопостроения в ЖГВ относятся: четырехчастная структура построения Жития (вступление, житийная часть, заключение и чудеса) — стереотипная композиция каждого из двух минижитий, т. е. Жития Гурия и Жития Варсонофия, составляющих собственно житийное повествованиеобщий стиль изложения, близкий к стилевой модели «плетения словес», следование традициям высокого книжного слога, проявляющееся в выборе соответствующих средств в системах словообразования, синтаксиса и морфологии. Житие Гурия и Варсонофия в значительной степени наследует традиции агиографического жанра.

Однако жанровые традиции нередко находили оригинальное преломление, что происходило не только под действием объективной тенденции «неизбежности нарушений и отступлений» [Дмитриев, 1973, 269], но и, как нам представляется, по осознанной воле автора Жития, вследствие чего ЖГВ характеризуется рядом особенностей.

В результате соотношения традиций и инноваций ЖГВ является оригинальным воплощением формы «двойного» жития: в отличие от житий Бориса и Глеба, Петра и Февронии и т. п., в которых оба героя включены в одну сюжетную линию, Житие Гурия и Варсонофия состоит из двух частей, каждая из которых является завершенным житием одного из героев. Объединение частей достигается за счет общего вступления и заключения, указания на отношения преемственности между главными героями, а также явно выраженного содержательного параллелизма в повествовании о каждом из них и параллелизма языкового, т. е. единого формульного описания аналогичных фактов и характеристик в Житии Гурия и Житии Варсонофия. Таким образом, целостность текста создается на уровне композиции, содержания и языкового выражения.

Основной особенностью ЖГВ, во многом определяющей своеобразие этого произведения, является его связь с историческим материалом. Реальные исторические события стали поводом к созданию Жития и составляют значительную часть его содержания. Историческая основа определила следующие неканонические характеристики памятника: 1) сближение языка ЖГВ со стилем летописного повествования, 2) сближение с историческими жанрами литературы за счет включения элементов непосредственного отражения действительности, 3) отступление от канонической житийной схемы в результате включения сюжетов, «нарушающих» основную линию повествования, 4) совмещение в лице автора функций рассказчика и одного из героев данного Жития.

Изложение исторического материала потребовало соответствующего, хотя и скорректированного в соответствии с жанровыми канонами, стиля изложения.

Соотношение традиционного житийного содержания с повествованием, касающимся исторических событий, выразилось в жанрово-стилистической дифференциации разносюжетных фрагментов Жития, т. е. частей, характеризующихся каноническим (общим для большинства житий) и неканоническим (историческим) содержанием. Эта дифференциация проявляется в аспекте наличия / отсутствия тех или иных явлений текстовой организации на всех уровнях системы текстопостроения.

Типично житийные фрагменты ЖГВ, в отличие от фрагментов «исторических», характеризуют такие показатели, как обращение к риторическим приемам текстопостроения, употребление традиционно житийных текстовых формул, сочетание различных выразительных средств в пределах небольшого контекста с целью создания высокой экспрессии, использование других средств, реализующих стилевую модель «плетения словес», преимущественное употребление архаичных отрицательных конструкций мононегативного типа, наличие имперфектных глагольных форм, а также большая доля словообразовательно немотивированных слов в традиционно житийных частях, а значит бо’льшая художественность этих частей и др.

Исторические части, кроме отсутствия вышеназванных черт, характеризуются использованием текстовых формул, свойственных деловым жанрам, относительной конкретностью повествования.

Однако сравнение фрагментов Жития, касающихся исторической темы, с изложением тех же событий в Патриаршей Летописи демонстрирует различие способов построения этих текстов и приводит к выводу, что историческое содержание вводится в житийное повествование с учетом содержательной и стилевой специфики агиографического жанра.

Специфика содержания, связанная с историческим материалом, а также принадлежность агиографии к более спокойным разновидностям книжных жанров в их иерархической структуре по сравнению с такими жанрами высокого слога, как слова или проповеди, повлияли на сближение ЖГВ со стилями летописного и литературно-художественного повествований, а также обусловили взаимодействие стилистически высоких и стилистически нейтральных языковых средств, что также наблюдается на всех уровнях системы текстообразования.

Яркими факторами высокой стилистической организации текста Жития являются: следование традициям стиля «плетения словес" — в системе именного словообразования широкая распространенность имен со значением отвлеченного качества и состояния, значительное преобладание имен нание в сфере лексики с акциональной семантикой, содержательная маркированность большей части отглагольных субстантивов нулевой суффиксации, широкое употребление субстантиватов среднего рода множественного числа, а также субстантиватов, соотносимых с действительными причастиями настоящего временифункционирование в тексте всей многочленной системы прошедших времен с достаточно строгим разграничением исконных временных значений, употребление маркированных синтаксических структур (оборот «дательный самостоятельный», мононегация и др.), наличие форм двойственного числа и др.

К фактам, способствующим «усреднению» высокой стилистической окраски, относятся: умеренное использование художественно-выразительных приемов организации текста и отсутствие в ЖГВ таких выразительных конструкций, как восклицания, риторические вопросы и т. п., вызывающих особое эмоциональное восприятиепреимущественное употребление в тексте Жития тех производных образований, которые хотя и были стилистически маркированными, но к концу XVI века уже прочно вошли в литературно-письменный обиходсочетание архаичных синтаксических структур и морфологических форм, осознающихся как элементы высокого слога, с аналогичными структурами и формами, соответствующими языковой норме собственно-литературного языка того периода и мн. др.

В результате можно сделать общее заключение: Житие Гурия и Варсонофия написано высоким, во многом наследующим славянокнижные традиции слогом, но одновременно достаточно умеренным, лишенным излишней архаичности и торжественности.

Таким образом, в результате комплексного изучения текстовой организации Жития Гурия и Варсонофия выявилось сложное взаимодействие тенденций, явлений и конкретных фактов, отражающих наследование и преодоление жанрово-стилистических традиций, что и составило специфику и оригинальность произведения агиографической литературы, написанного митрополитом Гермогеном и носящего название Жит1е и жизнь иже во святых^ отець нашихт", Пф|д, первдги? лрх’епископА нови>просвгкщеннАги? грддА Казани, и Ёдрсоно^л, епископл Тверьсклги>, казанских^ чюдотворцювъ.

Источники и сокращения:

А СВР — Акты Северо-Восточной Руси. Т. II, 156.

Библия, 1581 — Библия, сиречь книга Ветхого и Нового Завета, по языку словеньску. — Острог, 1581.

Библия — Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. -М.: Библейские общества, 1995.

Гермоген, 1912а — Гермоген. Повесть о явлении Богородицы //Творения святейшего Гермогена, патриарха московского и всея России.-Москва, 1912. — С. 1−16.

Гермоген, 19 126. — Гермоген. Житие святых Гурия и Варсонофия // Творения святейшего Гермогена, патриарха московского и всея России. — Москва, 1912. — С. 17−42.

Григорий, 1871 — Григорий. Житие святых святителей Христовых Гурия, Варсонофия и Германа, казанских чудотворцев. -Казань, 1871.

Дмитрий Ростовский, 1 689 — Ростовский Дмитрий. Жития Святых. — Киевская типография Печерской лавры, 1689. — Т. I.

ЖА, 18 77 — Житие митрополита всея Руси Святаго Алексия, составленное Пахомием Логофетом. — СПб., 1877. — Вып. 2.

ЖАН, 1981 — Житие Александра Невского // ПЛДР, XIII век. -М.: Худ.

литература

1981.

ЖГВмуз. — Житие Гурия и Варсонофия // Службы Гурию архиепископу Казанскому чудотворцу и Житие Гурия и Варсонофия, казанских чудотворцев. — Рукопись ГОМ РТ № 8784.

ЖГВунив.- Житие Гурия и Варсонофия // Служба святителю Гурию. — Рукопись ОРРК НБ КГУ № 3655.

ЖЗС — Сказание о житии и подвигах преподобных отец наших Савватия и Зосимы, соловецких чудотворцев. — М., 1991.

ЖМ — Житие Моисея, архиепископа Новгородского // Памятники старинной русской литературы, издаваемые графом Григорием Кушелевым-Безбородко. — СПб., — 1862. — Вып. 4. — С. 10−17.

ЖМК — Повести о житии Михаила Клопского / Подготовка текстов и статья Л. А. Дмитриева. — M.-JI., 1958.

ЖН — Житие Нифонта, епископа Новгородского // Памятники старинной русской литературы, издаваемые графом Григорием Кушелевым-Безбородко. — СПб., 1862. — Вып. 4. — С. 1−9.

Ж П — Страдания святого мученика Потита отрока (память 1 июля) // Книга Житий святых на месяц июль. — Москва, 1889.

Ж С П — Житие святого Стефана епископа Пермскаго, написанное Епифанием Премудрым. — СПб., 1897. — 112 с.

Ж CP — Житие Сергия Радонежского // ПЛДР, XIV—XV вв.ек. -М., 1981. — С. 256−429.

Молдован, 1984 — Молдован А. М. «Слово о Законе и Благодати» Илариона. — Киев: Наукова думка, 1984. — 240 с.

ПСРЛ, 1 86 2 — Полное собрание русских летописей. — СПб., -1862.-Т. IX. — 256 с.

ПСРЛ, 1911 — Полное собрание русских летописей. — СПб., 1911.Т. XXII, ч. 1. — 568 с.

ПСРЛ, 1965 — Полное собрание русских летописей: Патриаршая или Никоновская летопись. — М., 1965. — Т. XIII — 532 с.

Святая Русь., 1891 — Святая Русь или сведения о всех святых и подвижниках благочестия на Руси до XVIII века / Сост. архимандрит Леонид. — СПб., 1891.-220 с.

Сказание., 1912 — Сказание о чудотворной Казанской иконе Пресвятой Богородицы. Рукопись святейшего патриарха Гермогена. — М., 1912.-69 л., лит. рукоп.

Успенский сборник — Успенский сборник XII—XIII вв. / Под редакцией С. И. Коткова. — М.: Наука, 1971.

Хронограф, 1512- Хронограф 1512 года: притча «О жидовине» // Полное собрание русских летописей, т. XXII, 4.1. Санкт-Петербург 1911. С. 298.

Энциклопедия, 1903 — Православная богословская Энциклопедия / Под ред. А. П. Лопухина. — Петроград, 1903. — Т. I.

Словари и сокращения:

Дьяченко, 1993 — Дьяченко Г. Полный церковнославянский словарь / Репринтное воспроизведение издания 1900 г. — М., 1993.

Словарь книжников ., 1988 — Словарь книжников и книжности Древней Руси. — Л., 1988. — Выпуск 2 (вторая половина XIVXVI в.), часть 1.

СДРЯ XI—XIV вв. — Словарь древнерусского языка (Х1-Х1У вв.).- М.: Русский язык, 1989;1990. — Т. 2−3.

Срезневский — Срезневский И. И. Словарь древнерусского языка. — М.: Наука, 1989. — Т. 1−6.

СРЯ XI—XVII вв. — Словарь русского языкаХМСУП веков. — М., 1975;1990. — Вып. 1−16.