Реализация эмоциональных парадигм в речи

Проблемы синтаксической парадигматики обратили на себя внимание исследователей языка лишь в середине 30-х годов 20 века, хотя два типа отношений единиц языка — парадигматических и синтагматическихбыли обоснованы научно сначала в труде Н. Крушевского (1893), представителя Казанской лингвистической школы, а затем и в знаменитом &bdquo-Курсе общей лингвистики" Ф. де Соссюра (1977).

Признание парадигматических отношений на уровне синтаксиса означало, что синтаксические единицы, как единицы других уровней, организованы системно, объединяясь на основе &bdquo-ассоциаций по сходству" (Крушевский).

Как известно, системные отношения на морфологическом уровне проявляют себя в виде определенной совокупности словоформ, называемых парадигмой (парадигмы склонения, спряжения и т. д.).

Из этого, естественно, следовал вывод о том, что и на уровне синтаксиса должны существовать парадигмы как способ организации синтаксических единиц, так и возможности реализации типов синтаксических единиц в речи.

Изучая структуру предложения в немецком языке, В. Адмони (1935) впервые обосновал наличие у предложения 7 аспектов (признаков), которые лежат в основе парадигматики предложения. Вот как определяет синтаксическую парадигму виднейший германист В. Адмони: &bdquo-Синтаксическая парадигма — это система синтаксических структур, обладающих общим смысловым и/или функциональным синтаксическим признаком, модификации которого представлены в структурах, образующих систему" (Адмони, 1988).

Таким образом, В. Адмони ещё в середине 30-х годов 20 века ясно нарисовал картину, на основе каких факторов, свойств или аспектов складываются отдельные парадигмы предложения.

К ним автор относит: 1) логико-грамматический тип предложения, 2) его аффирмативно-модальный тип, 3) тип предложений по степени их полноты, 4) типы предложений по виду их соотнесенности с другими предложениями, 5) типы предложений по их коммуникативному назначению, 6) типы предложений по познавательной установке говорящего (по их актуальному членению), 7) типы предложений по их эмоциональной насыщенности.

Проблеме синтаксической парадигматики посвящено много работ отечественных и зарубежных лингвистов (славистов), в которых отражаются различные подходы исследователей к осмыслению данного понятия, при этом наблюдаются коренные расхождения в определении инвентаря парадигмообразующих факторов, по количеству и составу предлагаемых парадигм.

Один из первых опытов разработки (составления) синтаксических парадигм принадлежит Н. Шведовой (1967), видной исследовательнице синтаксиса русского языка. В качестве парадигмообразующего фактора Н. Шведова использует временную форму как грамматическую категорию морфологического уровня. Предлагаемая совокупность форм предложения, составляющая якобы парадигму, выглядит так:

1). Сын учится.

2). Сын учился.

3). Сын будет учиться.

4). Сын учился бы.

5). Сын, учись!

6). Учился бы сын!

7). Если бы сын учился!

8). Пусть сын учится!

9). Пусть сын будет учиться!

10). Чтоб сын учился!

Нетрудно заметить, что в (1,2,3) парадигматически изменяется лишь глагол (по форме времени), а сам тип предложения, вернее, его структура остается неизменным. В основе же других высказываний лежат другие факторыоптативность, противопоставление по цели высказывания, модальность и т. д.

Таким образом, в основе парадигматической совокупности форм предложений лежат разноуровневые факторы — морфологические, синтаксические, интенциональные.

Совершенно закономерно, что подобная парадигма как способ реализации типа предложения не вызвала сочувствия у исследователей (А. Бондарко (1976), В. Адмони (1988), Л. Михайлова (1974) и у других).

Анализируя концепцию синтаксической парадигмы Н. Шведовой, другой видный русист А. Бондарко спрашивает: &bdquo-изменяется ли структурная схема предложения, изменяется ли его структура? На наш взгляд, нет. Изменяются морфологические формы времени. Рассматриваемые морфологические изменения, на наш взгляд, нецелесообразно трактовать как парадигму предложений" (Бондарко, 1976, с.21).

В славистике продолжается интенсивный поиск как парадигмообразующих факторов, аспектов, свойств предложения, так и попытки описания и составления парадигм.

Так, парадигма рассматривается как иерархически организованная система видоизменений предложения (Грабе, 1966), как система межмодельных преобразований предложения (Распопов, 1969; Ломтев, 1972), вводится понятие деривационной парадигмы (Белошапкова, 1981; Шмелева, 1981).

Б. Головин определяет понятие парадигмы как &bdquo-совокупность вариантов некоторого инварианта, связанных между собой его тождеством и противопоставленных его различиями" (Головин, 1969).

Этот небольшой обзор показывает, что исследователи синтаксиса и синтаксической парадигматики расходятся как в понимании самого понятия &bdquo-парадигма", так и факторов, аспектов, свойств предложения, лежащих в основе его модификации. Гораздо более убедительны в русистике исследования отдельного типа парадигмы (И. Ковтунова, 1976).

В исследовании И. Ковтуновой, посвященном установлению парадигмы актуального (коммуникативного) членения предложения, приводятся модификации предложения, члены парадигмы, в которых тот или иной компонент в зависимости от коммуникативной ситуации приобретает статус темы или ремы.

По мнению И. Ковтуновой, &bdquo-парадигматические отношения устанавливаются между высказываниями, объединенными общностью синтаксической структуры и формально различающимися взаиморасположением компонентов этой структуры или интонационным строем. Формальное различие между высказываниями, входящими в парадигму, связано с разным типом актуального членения, т. е. с разным синтаксическим наполнением темы и ремы" (Ковтунова, 1976, с. 36). В качестве образца простейшей парадигмы автор приводит противопоставление: &bdquo-Дети опаздывают" и &bdquo-Опаздывают дети", которые образуют два члена одной парадигмы. Сравним обозначение такой парадигмы как &bdquo-позиционной парадигмы" (Головин, 1969), &bdquo-топологической парадигмы" (Михайлов, 1974).

В германистике бесспорный приоритет в области постулирования теории синтаксических парадигм принадлежит В. Адмони (1988), хотя он сам не дает разработки конкретных парадигм, за исключением совокупности логико-грамматических типов предложения. Идея синтаксической парадигматики осуществлена и в работе О. Москальской (1971).

В основе синтаксической парадигматики, разрабатываемой известным советским германистом О. Москальской, лежат три &bdquo-категории" (термин О. Москальской, 1971): 1) категория цели высказывания, 2) категория положительного и отрицательного высказывания, 3) категория модальности предложения. Вот как выглядят предложенные О. Москальской парадигмы:

1) Vater schlaft — Schlaft Vater? — Vater, schlaf!

2) Vater schlaft — Vater schlaft nicht.

3) Vater schlaft — Vater scheint zu (wird, mu?, soll.) schlafen.

Как видим, в концепции О. Москальской только один парадигмообразующий фактор — цель высказывания — совпадает с типологией факторов, образующих синтаксические парадигмы у В. Адмони.

Хотя оппозиция «утверждение — отрицание» действительно имеет место в синтаксисе, многие исследователи (Кюршнер, 1988; Адмони, 1988; Михайлов, 1974) полагают, что указанная оппозиция является составной частью модальности, ибо утвердительное высказывание и высказывание — отрицание представляют собой начало и конец широкой шкалы модальности, включающей целую градуальную систему — уверенность — неуверенностьвыражения отношения говорящего к содержанию высказываемого.

В концепции Л. Михайлова, разработанной им, как известно, в докторской диссертации (1974), синтаксические парадигмы строятся на основе 6 факторов: 1) конструктивная база предложения, 2) модальность, 3) тип интенции предложения, 4) коммуникативное членение предложения, 5) степень языковой выраженности, 6) эмоциональная насыщенность предложения (эмоциональное значение).

Заслуга Л. Михайлова состоит в том, что он впервые в истории синтаксической парадигматики дал конкретную разработку парадигм на материале простого предложения современного немецкого языка.

В связи с поставленной проблемой нас, естественно, интересует методологический подход автора к разработке проблемы эмоциональной парадигмы.

Этот методологический подход характеризуется следующими положениями. Л. Михайлов относит к числу базовых и эмотивную функцию языка, играющую в процессе познания мира значительную роль. Эмоция, основывающаяся на оценке предмета (явления, действия, лица и т. д.), типологически закрепляется в узуально — эмоциональных конструкциях, оппозиция которых и является базой и возможностью проявления эмоций.

Современные развитые языки располагают, подчеркивает Л. Михайлов, целыми подсистемами (парадигмами) коммуникативных форм предложения, реализация которых и создает эмоциональную канву речевого общения и текста как результата коммуникации.

Вот как, например, выглядит эмоциональная парадигма предложения с адъективным предикативом, предложенная Л. Михайловым:

1. Der Junge ist flei? ig!

2. Flei? ig ist der Junge!

3. Flei? ig der Junge!

4. Wie flei? ig ist der Junge!

5. So flei? ig ist der Junge!

6. Ist der Junge flei? ig!

7. Und ob der Junge flei? ig ist!

Jl. Михайлов отмечает, что члены парадигмы, восходящие к одной синтаксической модели, характеризуются прежде всего градуальной оппозицией, т. е. степенью эмоциональной насыщенности (эмоционального значения).

Не менее важным является то обстоятельство, что члены парадигмы принадлежат системе языка, относятся к области коммуникативной компетенции носителей языка, а не являются речевыми образованиями. Они реализуются в определенной коммуникативной ситуации и в определенных типах и формах речи.

К сожалению, последнее положение — о реализации членов эмоциональной парадигмы в определенных конситуациях и формах речи — Л. Михайловым только сформулировано, но не разработано в деталях.

В докторской диссертации Ю. Малиновича (1990), посвященной изучению эмоционального синтаксиса, также подчеркивается возможность системной организации эмоциональных типов предложений и приводится образец эмоциональной парадигмы, повторяющей во всех своих деталях эмоциональную парадигму Л. Михайлова.

В кандидатской диссертации А. Безруковой (1981), выполненной на материале английского языка, осуществлен аналогичный методологический подход, а сами парадигмы простого предложения с предикативом — адъективом и существительным представляют собой шести-или семичленную совокупность коммуникативных форм.

Эмоциональное значение в качестве парадигмообразующего фактора называется и М. Блохом (1977) в его докторской диссертации, специально посвященной исследованию парадигматических отношений на уровне синтаксиса.

Таким образом, отечественная германистика и англистика признают как существование парадигматических отношений в синтаксисе, так и располагают солидными исследованиями самих парадигм, в том числе и эмоциональных (Михайлов, 1974; Блох, 1977; Безрукова, 1981; Малинович, 1990).

Что касается зарубежной германистики, она до сих пор не проявила особого интереса к основополагающему типу отношений между языковыми единицами на уровне синтаксиса, и, насколько нам известно, не располагает ни одной специальной работой, посвященной синтаксической парадигматике, хотя отдельные аспекты предложения (в том числе и коммуникативные) неоднократно становились объектом научных разысканий.

Весьма показательна в этом отношении одна из последних работ Г. Хельбига, известного германиста (Хельбиг, 1998). Автор критически оценивает достижения зарубежной германистики в области функциональных типов предложения, включая в анализ и эмоциональные предложения.

Обсуждая по сути дела совокупность предложений с точки зрения их интенции, автор вынужден здесь констатировать, что даже самые авторитетные германисты (Энгель, 1977; Вайнрих, 1993; Айзенберг, 1994 и др.) обходят молчанием проблему эмоционального типа предложений. Называя эмоциональные предложения «экскламативными», Г. Хельбиг отмечает, что последние не только сообщают информацию о реальной действительности, но и дают оценку пропозиции, отражающей фрагмент реальной действительности. Особенность экскламативных типов, по мнению Г. Хельбига, состоит в их прагматической, (подчеркнуто нами — JI.E.) функции.

Некоторые другие зарубежные германисты, как, например, Розенгрен (1992), Неф (1987) ввиду отсутствия однозначной корреляции между формой и значением у эмоциональных предложений вообще считают их статус как типа предложения проблематичным.

Если придерживаться этой точки зрения, то существование совокупности функциональных типов предложения вообще должно быть поставлено под сомнение, поскольку вопросительные, побудительные, эмоциональные предложения не обнаруживают как некая совокупность однозначной корреляции между формой и значением (или модусом).1.

Однако, функциональная система предложений существует как реальность, данность, обслуживая потребности межчеловеческого общения, используя и возможности транспозиции (Михайлов, 1994).

Проблема реализации парадигм, их членов в речи, давно назревшая и актуальная, начинает только-только обсуждаться и прежде всего в связи с развитием прагмалингвистики. Прагмалингвистика предполагает наличие выбора из определенного множества адекватной языковой единицы, отвечающей коммуникативной ситуации, замыслу говорящего и другим параметрам общения.

Один из первых опытов реализации синтаксической парадигмы, а именно актуализационной парадигмы, на материале русского языка представлен в работе Л. Савосиной (Савосина, 1998). Автор статьи опирается на понятие парадигмы как «совокупности вариантов некоторого инварианта, связанных между собой его тождеством и противопоставленных его различиями» (Головин, 1969).

В качестве объекта анализа в работе Л. Савосиной служит биноминативное предложение типа: Андрей — человек умный, актуализационная парадигма, г) Именно последний термин, «модус» предложения, все чаще фигурирует в работах зарубежных германистов, пытающихся утвердить то, что принято называть «целью, интенцией», а иногда и «значением» предложения строящаяся на его основе, и регулярные реализации парадигматической совокупности в речи. Актуализационная парадигма Л. Савосиной («АЧпарадигма» Е. Падучевой, 1985; «коммуникативные парадигмы» И. Ковтуновой, 1976; «парадигма предложения по коммуникативному членению» Л. Михайлова) призвана раскрыть участие членов парадигмы в коммуникативной организации высказывания и текста. Проблема реализации языковой единицы в речи как представителя определенной совокупности весьма сложна и затрагивает основы дихотомии языка и речи, которая, как известно, до сих пор вызывает множество вопросов. Основной же из них — как соотносятся между собой язык и речь — решается в языкознании весьма противоречиво и вызывает ожесточенные споры и дискуссии. Сошлемся здесь только на несколько авторитетных имен. Если Ф. де Соссюр настаивал на строгом разграничении языка и речи (Соссюр, 1971), то В. Адмони (Адмони, 1988) и другие отечественные языковеды считают, что язык и речь неотделимы друг от друга. В. Адмони в связи с этим отмечает: &bdquo-Речь фактически есть лишь проявление языка, его речевая реализация, а язык есть лишь резервуар (в виде сложно организованной системы), служащий для обеспечения речи в её реальном существовании. В этой системе, как потенциально готовые к реализации в речи, существуют разнородные структуры, типизирующие самые разнообразные стороны речевой коммуникации. Все виды построения грамматических единиц откладываются как особая парадигма, т. е. как сетка типизированных форм в системе языка" (Адмони, 1988, с. 58).

Как видим, в противоположность Ф. де Соссюру, В. Адмони оценивает дихотомию языка и речи по-другому и четко намечает методологический подход к реализации языковой единицы в речи.

При обсуждении проблемы реализации языковых единиц (в том числе и эмоциональной парадигмы) в речи мы будем исходить из следующих допущений.

Подобно тому, как слово, входя в речь, реализует себя на основе определенной совокупности словоформ, так и предложение, налагаясь на коммуникативную ситуацию, реализуется, как правило, путем предоставления в распоряжение говорящего одной из коммуникативных форм, приспособленной для отражения актуальной коммуникативной ситуации и для реализации его коммуникативного замысла.

Коммуникативная форма предложения (КФП — термин Л. Михайлова, 1974), превращаясь в речи в высказывание, может 1) сохранять свои структурные параметры, необходимые для выражения эмоции, и 2) подвергнуться структурным модификациям, как, например, эллиптизации, адъюнкции и перестановке, перестановке компонентов пропозиции и т. д.

При всех изменениях структуры и эмоционального значения КФП как член эмоциональной парадигмы продолжает реализовывать еще один коммуникативный аспект — актуальное членение, ибо в когерентной последовательности высказываний, т. е. в тексте, с необходимостью сохраняется членение эмоционального высказывания на тему и рему. Поэтому в нашем диссертационном исследовании учитывается и этот коммуникативный аспект, ибо без этого признака включение эмоционального высказывания в контекст невозможно.

Реализация языковой единицы в речи, в том числе и КФП эмоциональной парадигмы, предполагает учет формы речи — монологической и диалогической. Как показано в Коммуникативной грамматике Л. Михайлова (1994), эмоциональные предложения узуального характера специализированы для участия в монологической и/или диалогической речи.

Вполне очевидно, что члены эмоциональной парадигмы имеют свою коммуникативную среду, где они в полной мере раскрывают свои потенции, создавая эмоциональный план текста.

В исследовании учитывается и коммуникативная среда эмоциональных высказываний, особенно их повторная и многократная номинация.

Что касается наших предшественников в области изучения узуальных эмоциональных предложений, то работы В. Савченко (1968), Ю. Малиновича (1990), Т. Сергеевой (1993) дают в основном инвентаризацию типов эмоциональных предложений, описывают способы и средства выражения эмоционального значения — структурные, лексические, просодические и их взаимодействие.

Вопросы же реализации типов УЭК, а тем более членов эмоциональной парадигмы, либо вовсе не обсуждаюся, либо весьма косвенно (см. Т. Сергеева, 1993). В большей мере, но не вполне достаточно проблема реализации ставится и решается в известной монографии JI. Михайлова (1994, см. стр. 70, 71, 75, 100).

Так, например, среди прочего JI. Михайлов дает структурно-семантическое описание некоторых узуально-эмоциональных конструкций и их прагматических особенностей в диалогической речи. Особого внимания здесь заслуживают риторические эмоциональные высказывания, реализуемые в коммуникативной среде местоименных или неместоименных вопросов.

— Ging alles gut heute?

— Warum soll’s nicht gutgegangen sein?

— Was gibt es denn dort?

— Was soll es denn dort geben?

Кроме того, монография Л. Михайлова содержит много интересных наблюдений, как реализуются в диалоге УЭК с эмфатическим порядком следования компонентов высказывания.

В целом, однако, анализ соответствующих лингвистических исследований показывает, что проблема реализации УЭК ещё далека от своего решения, что дает нам основание провести специальное исследование как самой эмоциональной парадигмы, так и реализации членов совокупности, объединяемых на основе общего признака — эмоциональной насыщенности УЭК.

Сказанное позволяет констатировать, что ни зарубежная, ни отечественная германистика не располагают пока исследованиями, раскрывающими в полной мере проблемы эмоциональной парадигмы предложения и закономерностей реализации её компонентов в речи.

Вслед за В. Адмони и Л. Михайловым мы считаем, что парадигматика предложения осознается как область закономерного варьирования языковой единицы в процессе её функционирования для построения речи. Парадигма предложения представляет собой определенную совокупность форм предложения, объединяемых одним общим признаком и противопоставляемых различительным признаком и реализуемых на этой основе в зависимости от коммуникативных задач и структурных свойств членов парадигмы.

В свете сказанного актуальность темы настоящего исследования очевидна. Синтаксис и прагматика эмоциональных конструкций должны быть исследованы более последовательно и интенсивно, поскольку в речи, особенно в разговорной, их удельный вес значителен. Разработка проблем реализации языковых единиц в речи необходима в связи с интенсивно развивающейся прагмалингвистикой.

Цель настоящего диссертационного исследования состоит в том, чтобы установить закономерности реализации некоторых членов эмоциональной парадигмы предложений в речи.

Сформулированная цель связана с решением следующих задач:

— установить количественные и качественные параметры эмоциональных парадигм простого предложения,.

— установить факторы, способствующие реализации коммуникативных форм эмоциональной парадигмы,.

— определить типы коммуникативных форм предложения, реализуемых в анализируемых формах речи — монологической и диалогической,.

— установить некоторые закономерности реализации коммуникативных форм эмоциональной парадигмы в соответствующих коммуникативных ситуациях.

В ходе исследования сформулированы и выносятся на защиту следующие положения диссертации:

1. Эмоциональная парадигма существует как объективная данность, а её члены — основа и ступень реализации синтаксической модели предложения в речи.

2. Количественные и качественные параметры эмоциональной парадигмы связаны с моделью предложения, лексической наполняемостью компонентов коммуникативных форм, коммуникативной ситуацией.

3. Реализация эмоциональной парадигмы предполагает учет факторов конситуации, коммуникативной установки говорящего, прагматических характеристик коммуникативной формы, а также форм речи.

4. Функционирование коммуникативной формы в речи непосредственно связано с её включением в коммуникативный контекст. Эмоциональное высказывание содержит: 1) оба компонента в своей коммуникативной структуре — тему и рему с различными топологическими характеристиками, 2) вербализует лишь рему, в то время как тема-референт ситуации представлен в пред-или посттексте, либо просто имплицируется. Характер и своеобразие объекта исследования потребовали применения следующих методов анализа: структурного, пропозиционального, семантического, контекстуального и прагматического. В диссертационном исследовании применены также некоторые элементы лингвистического эксперимента, в частности, как проба на перемещение и элиминирование.

Научная новизна проведенного исследования состоит в том, что в нем впервые проведен анализ реализации ведущих, наиболее типологически устойчивых членов эмоциональных парадигм предложения в речи, установлены формы речи и сферы функционирования эмоциональных членов парадигм. Дополнены и уточнены количественные и качественные параметры анализируемых парадигм.

Теоретическое значение выполненной работы сводится к тому, что она позволяет утверждать, что эмоциональные парадигмы — данность языка, позволяющая реализовать его эмоциональную функцию через систему (подсистему) эмоциональных форм предложения в речи.

Практическая значимость выполненного исследования состоит в том, что его основные положения, выводы и материалы могут быть использованы в лекционном курсе по теоретической грамматике (синтаксис и прагматика), в спецкурсах и семинарах по эмоциональной разговорной речи, при написании курсовых и дипломных работ. Апробация работы:

Основные положения диссертации опубликованы и апробированы в следующих работах:

1. К проблеме эмоциональной парадигмы. // Межвуз. сб. — Коломна, 2001.

2. Эмоциональная парадигма предложения и её реализация в речи. // Объединенный научный журнал. — 2002. № 6. — С. 13−15.

3. Актуальное членение эмоциональных высказываний // Актуальные проблемы современной науки. — 2002. № 3. — С. 167 — 169.

4. Глагольная эмоциональная парадигма (опыт построения): Сб. науч. тр. -М.: УРАО. 2002. — С. 23−25.

Апробация работы прошла на итоговой научно-практической конференции за 2001 год на кафедре французского и немецкого языков Коломенского государственного педагогического института и на научно-практической конференции &bdquo-Ноосферные знания и технологии" Череповецкого филиала Университета Российской академии образования. Содержание работы:

Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографии, списка цитируемой художественной литературы.

Выводы.

Исследование реализации эмоциональных конструкций позволило установить, что эмоциональная насыщенность высказывания во многих случаях связана с безглагольностью. Безглагольность при выражении эмоциональных значений — типологически устойчивый феномен, и на её основе конституируются многие типы эмоциональных конструкций — членов эмоциональных парадигм.

Особенно ярко это проявляется при функционировании биноминативных ЭК и членов парадигмы с предикативом-прилагательным.

Установлено, что у биноминативных конструкций предикатив занимает препозицию и в большинстве случаев сопровождается образным эпитетом.

И в случае адъективного предикатива ЭК выдвигает на первое место компонент, несущий в себе эмоциональное значение.

Необходимо указать на тот факт, что эмоциональное высказывание немецкими авторами пунктуационно не всегда снабжается восклицательным знаком, хотя это вовсе не означает, что анализируемые высказывания в эмоциональном отношении нейтральны. Эмоциональность конструкций типизируется здесь безглагольностью и препозицией предикатива синтаксически, а на суперсегментном уровне — модификацией интонационного рисунка.

ЭК функционируют как в монологической, так и диалогической речи.

Однако исследование позволило установить эмоциональные конструкции, реализуемые только в диалогическом общении.

Как известно, в диалоге идет постоянная координация коммуникативных установок, модальных ключей и эмоциональных оценок.

Функционирование эмоциональных конструкций в диалогической коммуникации демонстрирует сложность разнообразия «диалогических отношений» (М. Бахтин), устанавливаемых между двумя высказываниями. Реагирующий партнер соглашается, не соглашается, отвергает, радуется, раздражается, восторгается, оскорбляет, отвергает содержание предшествующего высказывания как неприемлемое, невозможное, возмутительное.

Все нюансы диалогических отношений эмоционального характера типизированы во множестве ЭК, которые подразделены в нашем исследовании на три группы:

— ЭК — нексус отклонения,.

— Риторическое эмоциональное высказывание, возникающее на базе словесного материала предшествующнго высказывания.

— Эмоциональные конструкции, оценивающие содержание инициации и особенно предикатного слова.

Нексус отклонения представляет собой один из классических способов реализации эмоций и является принадлежностью, релевантной структурой диалогической коммуникации.

Нексус отклонения ЭК представлен в немецкой диалогической речи несколькими типизированными структурами, восходящими к различным базовым моделям.

Риторические эмоциональные высказывания функционируют в различных коммуникативных сферах и входят в привативную оппозицию с декларативом как немаркированным в эмоциональном отношении членом.

Третий тип «диалогических» конструкций функционирует как способ эмоционализации действия и вместе с тем и всего высказывания — Und wie ich mich schame! Und ob ich mich erinnere!

Уникальными в коммуникативном отношении являются эмоциональные комплексы как реализация коммуникативной установки говорящего. Свой замысел говорящий осуществляет на основе вербализации сразу двух, — трех, -четырех, -пятикомпонентных коммуникативных ходов эмоционального характера.

Эмоциональные комплексы — реальность диалогической коммуникации, способ создания эмоционально насыщенного плана диалогического текста.

Эмоциональные высказывания как реализация членов эмоциональных парадигм восходят к различным моделям. Особой частотностью реализации отличаются члены парадигм, восходящие к логико-грамматическому типу, модели: агенс + непостоянный предикативный признак.

В эмоциональных высказываниях позицию последнего замещают как прямые номинации, так и метафорические обозначения.

Как отмечалось выше, эмоциональный член парадигмы может реализовываться в двух формальных разновидностях: 1) при сохранении всех.

144 своих структурных признаков, 2) с эллиптизацией структуры коммуникативной формы предложения.

В случае (2) эллиптизации подвергается тематический компонент, а эмоциональное высказывание репрезентировано только ремой — носителем и выразителем эмоционального значения.

В таких случаях тема дана в пред-, или посттексте, или вовсе не вербализована и имплицируется из коммуникативного контекста.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Диссертационное исследование, проведенное с целью установления закономерностей реализации членов эмоциональных парадигм в речи, показывает, что современный немецкий язык располагает множеством подсистем эмоциональных форм предложения, принадлежащих в качестве компонентов парадигм уровню парадигматики языка.

Одна из базовых функций языка — эмотивная — реализует себя не только через простые номинации — слова — языковые знаки, но и на уровне сложных языковых единиц — коммуникативных эмоциональных форм предложения.

Эмоциональные подсистемы на синтаксическом уровне представляют собой реализации основных моделей предложения современного немецкого языка с их типовым значением.

Являясь модификацией модели, её варьирования, коммуникативные формы предложения с эмоциональным значением образуют свою совокупность, члены которой выбираются коммуникантом в зависимости от его коммуникативной установки, структурных свойств членов парадигм, степени эмоциональной насыщенности, типов и форм речи, а также от функционально-стилистических свойств языковой единицы.

Установлено, что эмоциональные парадигмы — реальность языковой системы, а их члены — способ реализации и выражения эмоционального значения на синтаксическом уровне.

Установлено также, что эмоции как способ оценки пропозиции совместимы не со всеми логико-грамматическими типами предложения, моделями.

Исследование показало, что в наибольшей степени эмоционализации поддаются модели предложений с типовыми значениями: 1) агенс + непостоянный признак, 2) агенс + квалифицируемый (постоянный) признак, 3) некоторые монои бивалентные модели предложений.

Диссертационное исследование позволяет утверждать, что между модусами, интенциями предложений существуют переходы, их совместимость, доминирование. Именно на основе этого фундаментального принципа, на основе повествовательного функционального типа создается и существует как языковой феномен целая группа подсистем с эмоциональным значением, которое возникает при взаимодействии синтаксических, интонационных, лексических факторов.

Существующие в современном немецком языке подсистемы, часть которых обоснована, описана нашими предшественниками, а часть уточнена и дополнена в ходе нашего исследования, представляют парадигматический уровень языка.

Наиболее типологически устойчивыми и частотно реализуемыми членами парадигм являются структуры:

1) с препозицией глагола,.

2) с постпозицией глагола,.

3) с препозицией предицируемого предикатива,.

4) двусоставные безглагольные конструкции.

Особенность эмоциональной интенции состоит в том, что она как всеобъемлющая категория способна быть представленной на вербальном уровне самым различным образом. Являясь оценкой пропозиции любого функционального типа предложения, эмоциональная интенция взаимодействует с ведущей интенцией, а там, где она доминирует, происходит становление эмоциональной структуры.

Вполне естественно, что в рамках одного диссертационного исследования невозможно установить закономерности реализации всех типов эмоциональных конструкций. В диссертации предпринята попытка анализа лишь ведущих, основных, типологически устойчивых типов ЭК.

Все множество членов эмоциональных парадигм в работе подразделяется на две группы: 1) полносоставные эмоциональные конструкции и 2) двусоставные безглагольные и недвусоставные образования.

Реализация члена эмоциональной парадигмы характеризуется по следующим признакам:

1) оцениваемый референт,.

2) форма речи, в которой реализуется член парадигмы,.

3) степень эмоциональной насыщенности эмоционального высказывания.

По признаку (1) установлены эмоциональные конструкции, дающие эмоциональную оценку адресата, самого агенса, третьего лица, действия, предмета, ситуации.

Референтами эмоциональных высказываний как результата реализации члена парадигмы могут быть как ситуация в целом, так и референты ситуации.

Выявлены и описаны члены эмоциональных парадигм, 1) реализуемые в обеих формах речи — монологической и диалогической, 2) реализуемые только в монологической речи, 3) функционирующие только в диалогической коммуникации.

При этом установлены корреляции между формой речи, членом парадигм и моделью, к которой восходит тот или иной член.

Особое внимание в диссертационном исследовании уделено так называемым «эмоциональным комплексам», суть которых состоит в том, что они служат реализации коммуникативной установки говорящего. В своей совокупности эмоциональные комплексы, подобно вопросительным комплексам, представляют сочленение двух или более эмоциональных высказываний — коммуникативные ходы, призванные создавать исключительно эмоциональный план микротекста с целью воздействия на собеседника.

В создании эмоционального комплекса участвуют как однотипные члены парадигмы, так и разнотипные, принадлежащие различным парадигмам.

Исследование показывает: эмоциональные комплексы создают небывалый эмоциональный динамизм, используя при этом в качестве языковых единиц для замещения соответствующих позиций прямые и метафорические номинации.

Прагматика выбора сразу нескольких эмоциональных высказываний ведет к созданию большой перлокутивной силы, что, собственно, и является коммуникативной задачей говорящего в той или иной ситуации.

Анализ реализации членов эмоциональных парадигм позволяет утверждать, что они (особенно в многочленных парадигмах) отличаются степенью выражаемой эмоции. Поэтому их адекватный выбор говорящим производится в соответствии с характером отражаемой ситуации.

Исследование позволяет также утверждать, что не все члены парадигм активно и часто реализуются в речи. Наш материал анализа содержит лишь единичные двусоставные безглагольные конструкции с усилителем типа:

Ralf, lachte sie schallend. «Welch ein komischer Name, Ralf. Ich kann ihn kaum aussprechen.» .

Konsalik, Berge), ибо предикатив с усилителем достаточно часто реализуется без соотнесения с носителем (Ralf).

Одной из особенностей реализации члена эмоциональной парадигмы явялется его эллиптизация, в процессе которой вербализованный компонент, как правило, носитель эмоционального значения — предикатив репрезентирует всю коммуникативно-прагматическую структуру высказывания.

Исследование коммуникативной организации эмоциональных высказываний, впервые проведенное в нашей работе в качестве одного из важных аспектов реализации членов эмоциональных парадигм, позволяет сделать следующие выводы.

Общей закономерностью тема-рематического членения при этом является то, что оцениваемый референт, компонент высказывания, имеет статус ремы. Особенно ярко это проявляется в ЭК с препозицией предикатива, предицируемого признака в нексусах отклонения.

С другой стороны, ЭК с постпозицией глагола в качестве ремы имеет тоже номинацию действия. В большинстве ЭК соотношение темы и ремы.

149 достаточно прозрачно, но в эллиптических недвусоставных структурах картина коммуникативного членения осложняется.

Если рема в таких ЭК вербализована, то тематический компонент находится либо в пред-, либо посттексте.

Существуют коммуникативные ситуации, в которых тема не обозначена: она имплицируется в целом из коммуникативного контекста.

Выполненное диссертационное исследование — первая попытка установления закономерностей реализации членов эмоциональных парадигм в современном немецком языке.

Ввиду этого оно никоим образом не претендует на исчерпывающее решение этой проблемы.

Эмоции и чувства, эмоциональные структуры и синтаксис, и особенно его прагматический аспект, требуют дальнейших исследований не только на материале немецкого языка, но и других языков.

Предложенная в нашем диссертационном исследовании методология и методы анализа, а также полученные результаты и выводы, как нам представляется, могут являться импульсом и стимулом для дополнительных разысканий в этой сложнейшей области синтаксиса, семантики и прагматики.