Проблема выделения и особенно функционирования синтаксических единиц всегда была и остается актуальной как для зарубежной, так и для отечественной лингвистики. Именно этой проблеме посвящена главным образом настоящая диссертационная работа.
Начиная с середины 19 века в русской языковедческой литературе то вспыхивают, то затихают, но не прекращаются дискуссии о принципах членения простого предложения на составляющие его элементы, дискуссии о типах формальных и неформальных связей в простом предложении. Русские и советские лингвисты по-разному и с различных позиций описывали то синтаксическое явление, которое в традиционном синтаксисе принято называть обстоятельствами места и времени, однако можно отметить, что практически во всех синтаксических исследованиях данные конструкции выделяются и рассматриваются на основе семантических критериев. Наличие или отсутствие обстоятельств времени и места в предложении практически невозможно объяснить, не выходя за рамки" формального синтаксиса? С другой стороны, дифференциация обстоятельственных конструкций в соответствии с формальными показателями позволяет цродемонст-рировать цроцесс вербализации глубинных (логических) отношений в высказывании.
Недостатку многих работ, посвященных проблемам синтаксиса простого предложения, и обстоятельствам в частности, можно назвать то, что при исследовании этих конструкций многие языковеды используют какой-то один критерий, что неизбежно влечет за собой неоправданную гиперболизацию одной-двух специфических черт обстоятельств. Целесообразней анализировать локальные и темпоральные конструкции, учитывая различные факторы, влияющие на их формирование и функционирование. Именно поэтому в диссертации преймутцественно используются традиционные понятия обстоятельственных выражений, которые, несмотря на недостатки, отмеченные многими учеными, все же полнее и точнее отражают суть данного синтаксического явления, чем понятия детерминантов, распространителей структурной схемы, ситуантов и т. д., преувеличивающие одно, но оставляющие без внимания другие явления, связанные с функционированием обстоятельств. В таком смысле из всех «новых» терминов можно ввделить как наиболее перспективный синтаксему в понимании А. М. Мухина (216,217).
Одной из наиболее важных и в то же время спорных проблем, возникающих цри описании обстоятельств места и времени, можно назвать вопрос об обязательной или факультативной связи обстоятельства с глаголом-предикатом, со всем предложением в целом. Тут возникает ряд сопутствующих вопросов: от чего зависит форма имени-обстоятельства? от чего зависит позиция обстоятельства в высказывании? каков тип связи обстоятельства с предикатом (управление, примыкание и т. п.)? можно ли считать позицию обстоятельства присловной, если оно отделено от предиката одним-двумя словами? какие критерии использовать при определении факультативности или обязательности наличия обстоятельства места и времени в предложении: формальные, семантические, коммуникативные?
Представляется, что большинство исследователей оказывается в затруднении при выборе критерия и определении места обстоятельств в рамках той или иной синтаксической теории потому, что специфика данных синтаксических категорий состоит не только в формальных и даже семантических связях цредложенческого уровня, но и в том, что обстоятельства места и времени вступают в текстовые связи, в связи между предложениями, оставаясь в то же втэе-определителями предиката простого предложения. Об этом писал И.
П.Распопов (278,279). Однако до настоящего времени с таких позиций данные синтаксические единицы анализировались недостаточно. Попытаться выяснить, какую роль играют локативные и темпоральные конструкции в организации связного текста и одновременно простого предложения — вот что является одной из основных задач диссертационной работы.
Русская волшебная сказка обладает устойчивыми специфическими жанровыми чертами, в отличие от других прозаических и некоторых поэтических жанров фольклора, что позволяет говорить об этой «се-миперсонажной», волшебной, сказке как об одном целостном тексте. О перспективности такого подхода к понятию текста говорят работы ученых культурологического направления в филологии: В. В. Иванова, В. Н. Топорова, Ю. М. Лотмана, Т. В. Цивьян и др.
В диссертационной работе исследуется языковая структура волшебной сказки с целью выяснить: I) как проявляется жанровое своеобразие сказки на языковом уровне, 2) каковы связи композиции фольклорного произведения с языковыми средствами выражения. В связи с этим во втором разделе первой главы рассматриваются спорные вопросы языка фольклора, уделяется внимание проблеме отграничения языка устного народного творчества от диалектной речи, сходству и различиям языка художественной литературы и языка фольклора. В диссертации делается акцент на сходство языка художественной прозы и языка фольклорного произведения, в отличие от диалектной речи, как и в работах Ю. и Б. Соколовых, Е. Б. Артеменко, З. К. Тарланова и других исследователей языка устного народного творчества.
Одной из целей диссертационной работы является уточнение специфических жанровых черт языка волшебной сказки, выяснение сходства и различий в функционировании обстоятельств времени и места в волшебной сказке и в былине. Такими специфическими чертами можно назвать особенности Формального выражения обстоятельств места и времени, их тесную связь с определенными семантическими классами предикатов, особенности лексического наполнения обстоятельственных конструкций.
Характерной чертой языка многих жанров фольклора ученые называют формульность, в этом смысле волшебная сказка — благодатный материал для исследования. Если В. Я. Пропп доказал в своих работах, что сказка строится на определенной последовательности «функций действующих лиц», то для полного описания особенностей жанра необходимо уточнить, как «формульный» характер сказки проявляется на языковом уровне, каковы связи «последовательности Функций» с языковыми Формулами, штампами, используемыми сказочниками. Многое в этом направлении сделано Н. Рошияну, однако обстоятельственным формулам и штампам со значением места и времени в его работе уделено мало внимания, хотя они во многом определяют специфику жанра волшебной сказки.
Обстоятельства места и времени можно назвать одними из главных средств, формирующих жанровый «хронотоп» (в терминологии М. Бахтина), пространственно-временной континуум волшебной сказки. В связи с этим в диссертации затрагиваются вопросы художественного времени и пространства, их выражения на языковом уровне, делается попытка уточнить определение жанровых особенностей пространства и времени в волшебной сказке, данное Д. С. Лихачевым и другими исследователями поэтики русского устного народного творчества (В.А, Бахтиной, Т. В. Цивьян, В. В. Ивановым, В. Н. Топоровым, М.И.Стеблиным-Каменским). Такое уточнение представляется весьма ценным, так как сплошная выборка обстоятельств времени и места в 143 волшебных сказках А. Н. Афанасьева цредполагает довольно высокуто степень точности анализа процесса формирования сказочного времени и пространства с помощью чисто языковых средств.
Основным методом исследования в диссертации является описательный. В диссертации приведен полный список форм обстоятельств времени и места сборника сказок А. Й. Афанасьева с указанием частотности использования той или иной лексемы, той или иной формы, такого списка нет ни в одной работе, посвященной языку сказки. При описании материала используется статистический метод. С его помощью и делаются основные выводы о функционировании обстоятельст! времени и места в волшебной сказке.
Всего в диссертации рассматривается 8710 употреблений обстоятельств места и времени в волшебных сказках сборника А. Н. Афанасьева «Народные русские сказки». М., 1957; 1004 употребления обстоятельств места и времени в волшебных сказках сборника А. П. Разумовой, Т. И. Сенькиной «Русские народные сказки Пудожского края». Петрозаводск, 1982; 904 употребления обстоятельств места и времени в былинах из сборников А. Ф. Гильфердинга «Онежские былины», М., 1951. «Древние Российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым» М., 1977, «Собрание народных песен П.В.Киреевского» Л., 1977.
При анализе типов значений обстоятельств времени и места, типов семантических классов предикатов, распространенных в сказке обстоятельствами места и времени, составление таблиц, основанных главным образом на денотативном принципе, используются методы и приемы семантического анализа.
Для выяснения специфических черт функционирования обстоятельств места и времени в волшебной сказке в диссертационной работе проводятся некоторые параллели с былиной, сравниваются особенности функционирования этихсинтаксических категорий в сборнике сказок А. Н. Афанасьева и в некоторых современных сборниках сказок («Русские народные сказки Пудожского края»), что дает возможность проследить эволюцию закономерностей их использования в записях волшебных сказок различных исторических периодов. Таким образом, в диссертационной работе используется и сравнительный метод исследования.
В русской классической и советской лингвистической литературе обстоятельства места и времени рассматривались преимущественно в двух аспектах: определялось, какое место они занимают среди второстепенных членов предложения (в случае, если исследователи признавали учение о второстепенных членах предложения) или же упоминалось о существовании слов для обозначения пространства и времени действия в простом цредложении (в случае непризнания учения о второстепенных членах предложения). Второй аспект — определение крута значений, присущих обстоятельствам места и времени. Лишь в последние два десятилетия в некоторых работах, посвященных синтаксису текста, упоминается о текстообразующей рож слов, обозначающих пространство и время (91,138,169,235,239,244, 259,289, 310). Однако этот вопрос остается малоисследованным.
В диссертации предпринята попытка выяснить роль обстоятельств места и времени в организации художественного текста, для которого характерна определенная поэтика, в основном поэтика жанра. Эта функция обстоятельственных конструкций со значением места и времени в диссертационной работе названа поэтической функцией. Поэтические функции грамматических категорий в свое время активно изучались А. А. Потебней, позднее русской формалистической школой (20-е годы нашего столетия), однако больше всего внимания им уделяли такие видные ученые-филологи, как В. В. Виноградов (74), Р. О. Якобсон (373,374,381), которые и сформулировали основные задачи «грамматической поэтики» .
О поэтических функциях обстоятельственных конструкций написано сравнительно немного. Замечания по этому воцросу можно встретить в и тех исследованиях, где речь идет о художественном времени или цространстве, но в этих работах говорится о «ключевых словах» или словах, обозначающих время-пространство, но не об обстоятельствах места и времени (35,94,177 и др.). На материале языка фольклора исследуемые нами конструкции рассматривались лишь в причитаниях и в другом аспекте: Н. М. Горошкову интересовали формы выражения обстоятельств без учета поэтических задач текста (100,101).
Таковы цели, задачи, поставленные в диссертации, материал и методы исследования.
В скобках в диссертации указан номер цитируемой работы и страницы по списку литературы, который приложен к диссертации. После цитирования сказки или былины в скобках указан номер сказки или былины.
— 12.
Заключение
.
Итак, функционирование обстоятельств места и времени подчинено закономерностям построения связного текста, которые проявляются как на уровне простого предложения, так и на уровнях сверхфразового единства, эпизода, всего текста.
На уровне простого предложения поэтические задачи текста волшебной сказки реализуются в том, что большинство глаголов-сказуемых по своей семантике предрасположены к распространению обстоятельствами места (преобладание глаголов движения, состояния-местоположения, зрительного восцриятия и т. д,) и обстоятельствами времени со значением момента времени. Причем, в предложениях с обстоятельствами места преобладают приставочные глаголы, требующие обязательного уточнения обстоятельством в определенных формах (если это предложно-именное сочетание), что объясняет относительно редкое употребление обстоятельств места, относящихся ко всему предложению в целом (детерминантов). Среди обстоятельств времени, наоборот, больше таких, которые находятся на некотором удалении от глагола, в неприсловной позиции и выражают значения последовательности, неожиданности, мгновенности, повторяемости, — тем самым подчеркивается, что жанр волшебной сказки относится к повествовательному типу текстов, где главное — сюжвт, изображение последовательности событий.
На уровне сверхфразовых: единств, эпизодов, специфика жанра волшебной сказки проявляется так, что круг форм обстоятельств места, так же, как и лексический состав, чрезвычайно ограничен: действия происходят в строго определенных местах, герой движется от одного пространственного ориентира к другому, а время измеряется весьма относительно: главный временной ориентир — предыдущее или последующее событие. Связь между эпизодами, а часто и построение самого эпизода представляется в сказке формулами и штампами: формула достигательностиинициальные и финальные формулы: формула долгого действия, формула «выключения» героя из действия, формула превращений, колдовства и др. Большинство сказочных формул имеет в своем составе обстоятельства места и времени, которые являются коммуникативно необходимыми в данных высказываниях, частично представляющих собой простое или сложное предложение, а частично соединение нескольких фраз.
На уровне эпизодов поэтические задачи текста волшебной сказки заставляют сказителей употреблять обстоятельства места и времени в определенных типах предложения (структурных типах, семантических и коммуникативных): местоименно-соотносительных, где одна из частей представляет собой императивное предложение, на стыках частей в бессоюзных сложных предложениях и сложноподчиненных с временными придаточными, в простых и сложных предложениях, изображающих конкретное действие или движение, местоположения и редко в предложениях, описывающих ментальную деятельность, состояние души или природы, в предложениях с ярко выраженной авторской субъективной оценкой действий.
На уровне текста фантастичность, как специфическая жанровая черта волшебной сказки, влияет на состав лексем, входящих в обстоятельственные местные и временные конструкции: условность, эмпиричность сказочного времени и пространства, балансирование на грани возможного и невозможного, чередование и использование реальных и нереальных пространственно-временных ориентиров с целью создания эффекта «обыденной фантастики» сказки.
Последовательность «функций действующих лиц», как основное композиционное средство создание сказочного текста, ограниченное число функций порождает функциональность сказочного пространства привязанность определенных действий к определенным пространственным ориентирам), о которой говорилось во П главе, и объясняет преимущественное употребление обстоятельственных временных конструкций со значением последовательности.
Категория повторяемости, присущая не только сказочным текстам, ножвсему фольклору, обусловливает частое употребление обстоятельств времени со значением повторяемости, однако специфической жанровой чертой можно назвать употребление обстоятельств времени «в первый раз, во второй.», «на другую ночь, на третью ночь», которые в сказке совмещают значение повторяемости и последовательности (закон троичности). Повторы эпизодов встречаются и в других жанрах фольклора, но там они гораздо реже поддерживаются обстоятельствами времени.
Сказка — жанр устного народного творчества, и поэтому в ней активно используются средства связи предложений, характерные для разговорной речи. Тут имеется в виду употребление обстоятельств времени — наречий в начале каждого нового пеедложения (потом, затем, тут, тогда). С одной стороны, эти обстоятельства времени подчеркивают последовательность событий, но с другой стороны, они используются сказочниками «для складности», «для связки слов» — так на обстоятельства времени влияет устный характер существования волшебной сказки. Такое употребление наречий характерно, впрочем, не только для сказки, но и для других жанров, в частности, для былины.
Если волшебная сказка представляет собой повествование, то былина, повествуя, описывает. Это влияет. и на обстоятельственные конструкции в былине, которые значительно чаще обозначают место действия, а не направление движения, действия, как это происходит в сказке.
Былине тоже присущи функциональность, условность пространства и времени, но функциональность менее ярко выражена, чем в сказке. В былине иные действия привязываются к иным, чем в сказке, пространственным ориентирам, а отсюда и совершенно другой набор лексем, обозначающих былинный пространственный континуум. Условность же времени и пространства тоже проявляется в менее фантастических формах. Именно поэтому в былине можно часто встретить реальные географические названия, чего нет в классической волшебной сказке. Все это порождает более свободное употребление форм обстоятельств времени и места в былине.
Жанр волшебной сказки, как уже отмечали исследователи, в нашем столетии под влиянием художественной литературы начинает распадаться, терять свою специфику. В сказку вводятся несказочные мотивы, нарушается последовательность «функций действующих лиц», в сказке все сильнее чувствуется авторское начало, чего не было в классической волшебной сказке, представленной в сборнике А. Н. Афанасьева. Это отражается и на обстоятельствах места и времени. Во-первых, исчезает функциональность сказочного пространства, а вследствие этого в сказке начинает употребляться большее число чем форм и лексем, в классической. В сказке появляются в большем количестве глаголы психической деятельности, глаголы отношения, номинативные предложения, модальные глаголы, выражающие авторское отношение к описываемым событиям. Это не могло не привести к изменению закономерностей употребления обстоятельственных конструкций со значением места и времени, которые стали более размытыми, нечеткими, сблизились с закономерностями употребления этих конструкций в художественной литературе.
Главными отличиями употребления обстоятельств места и времени в волшебной сказке и в художественной литературе можно назвать то, что в сказке намеренно используется ограниченное количество лексем и форм для обозначения пространства и времени, отсутствие функциональности цространства в художественной литературе, отсутствие такого большого количества штампов и формул в художественной литературе, поиски нестандартного обозначения пространства и времени, чего не может быть в волшебной сказке.
Волшебная сказка как повествовательный тип текста схожа по употреблению обстоятельств места и времени с повествовательными жанрами художественной литературы в том, что в них тоже преобладает употребление обстоятельств времени со значением последовательности действий, точки времени над употреблением обстоятельств времени со значением длительности, в том что в них тоже очень часто употребляются глаголы конкретного действия и движения, которые предрасположены к распространению обстоятельствами места.
