Стилистически маркированная лексика лезгинского языка в сопоставлении с английским

Объектом исследования в диссертации является стилистически маркированная лексика (CMJI) лезгинского и английского языков. Анализу подвергаются, в частности, лексический состав «высокого» поэтического стиля, лексика книжного характера, а также разговорные и просторечные единицы. В качестве предмета исследования выступают структура и семантика, изоморфные и алломорфные характеристики указанных разрядов лексики в сопоставляемых языках.

Цель диссертационной работы состоит в систематизированном описании структурно-семантической организации разрядов CMJI лезгинского языка и в обосновании ее специфики в сопоставлении с английским языковым материалом.

Достижению цели настоящего исследования способствует решение следующих задач: 1) уточнение исходных позиций в трактовке CMJI и ее отдельных разрядов;

2) анализ направлений и аспектов исследования CMJI в отечественном и зарубежном языкознании с последующей периодизацией истории ее изучения;

3) отбор корпуса CMJI сопоставляемых языков;

4) разработка методики сопоставительного анализа исследуемой лексики и ее апробация на изучаемом материале;

5) привлечение дополнительных приемов;

6) установление общих и специфических структурно-семантических характеристик СМЛ сопоставляемых языков;

7) осмысление факторов ее национальной специфики.

Степень изученности темы. Исследование CMJI имеет достаточно длительную историю, однако продолжает носить в значительной степени разрозненный и дискуссионный характер. Терминологически нечеткими остаются трактовки как обобщающего понятия стилистической маркированности, так и его отдельных составляющих.

Структурно-семантические особенности определенных разрядов данной лексики рассматривались на материале ряда европейских языков преимущественно в одноязычном описательном плане [Портянникова 1971, Баранникова Л. 1974, Хомяков.

1974, Голуб 1977, Иванова 1977, Красильникова 1978; Девкин 1979, Кузьмина 1980, Рябова 1980, Петрищева 1984, Куликова 1985, Суняйкина 2001, Биданок 2003, Цопанова 2007; Charleston 1960, Rot 1971, Soudek 1967 и др.]. Известны-и другие аспекты одноязычного изучения CMJI: диахронический [Урманова 1971, Беркнер 1978 и др.], функционально-стилевого использования [Костомаров 1971, Баранникова 1982, Попова 1998 и др.], лексикографический [Шмелева 1975, Резниченко 1984, Бойко 1991 и др.], индивидуально-авторского употребления [Григорьева 1977, Гривенная 2005 и ДР-].

Углублению изучения CMJI способствовало и внутриязыковое сравнение ее различных разрядов с целью их дифференциации [Скляревская 1973, Филин 1979 и ДР-].

Внося несомненный вклад в развитие теории CMJI, эти направления, тем не менее, оставляли открытыми вопросы о типологических характеристиках данной лексики и о причинах ее структурно-семантического своеобразия в отдельных языках. Определенную разработку указанные вопросы получили в сопоставительных исследованиях разрядов CMJI [Федоров 1971, Краснова 1976, Садыхов 1986, Котов 1988, Гарбовский 1988, Хомяков 1992 и др.]. В них выявлена такая причина специфики CMJI различных языков, как их структурно-типологическая характеристика. В работах последних десятилетий на фоне становления новых лингвистических парадигм актуализируется и другой, немаловажный фактор — идиоэтнический [Петренко 1996 и др.], хотя, заметим, национально-культурная обусловленность стилистических средств языка подчеркивалась и в более ранних исследованиях (см.: [Балли 1961], [ЯиК 1987: 111−128] и др.).

В соответствии с вышесказанным, нами уточняется направление проводимого сопоставительного исследования и формулируется его гипотеза: достаточно полное и объективное определение специфики структурно-семантической организации CMJI определенного языка может быть достигнуто на основе ее сопоставления с соответствующей лексикой языка иной типологии и культурно-исторических традиций, с учетом внутриязыкового сравнительного анализа составляющих ее разрядов.

Актуальность проведенного исследования диктуется прежде всего общенаучным, интересом к проблемам структурно-семантической организации лексической системы языка в целом и стилистически маркированной подсистемы.- в частности, а именно, к вопросам ее определения, состава, структуры и семантики. Актуальность его результатов также обусловлена как необходимостью решения вопросов CMJI общетеоретического характера на более широкой типологической основе, так и недостаточной изученностью в лезгинском языке данной лексической подсистемы.

Методология и методика исследования, используемая в работе, базируется на основополагающих трудах отечественных и зарубежных лингвистов по семантике слова [Ахманова 1957, Арнольд 1966, 1973, Виноградов 1953, 1961, Гак 1977, Денисов 1980, Беляевская 1990, Степанова, Чернышова 1962, Шмелев 1973, 1977, Лайонз 1978 и др.]. Особое внимание уделено работам по теории CMJI Э. С. Азнауровой, B.JI. Наера, Е. Ф. Петрищевой, Ю. М. Скребнева, В. Н. Телия, а также А. Г. Гюльмагомедова, Т. Б. Баранниковой и др. Упомянутые выше труды послужили научно-теоретической базой настоящего исследования.

Основным лингвистическим методом в работе является сопоставительный анализ. В исследовании также применялись такие частные методы, как метод лингвистического описания, сравнительный анализ, лингво-кулыурологический анализ, количественные подсчеты и др. Использовались элементы дефиниционного, компонентного и контекстуального анализа, перевод.

Научная новизна диссертационной работы состоит в монографическом описании результатов сопоставительного исследования подсистемы словарного состава лезгинского и английского языков — CMJI, а также введении в научный оборот нового теоретического и фактического материала. Новизна определяется и разработкой методики исследования поставленной проблемы, сочетающей приемы и методы сопоставительного анализа с лингвокультурологическим представлением лексики. В диссертации впервые делается попытка периодизации изучения СМЛ в отечественной и зарубежной лингвистике.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что полученные результаты вносят определенный вклад в изучение структурно-семантической^, организации разрядов CMJI и в разработку вопросов ее типологии. Немаловажной для развития теории CMJI представляется и попытка периодизации^ истории ее изучения. Предлагаемая модель комплексного сопоставления основных разрядов CMJ1-разносистемных языков может найти применение в разработке методики сопоставительного анализа лексики на стилистическом уровне. Изучение выявленных изои алломорфных признаков CMJI в сопоставляемых языках дает возможность прогнозирования ее типологических характеристик. Положения диссертации могут быть полезными при создании лексикологии и стилистики лезгинского языка, что представляет собой одну из насущных задач лезгиноведения.

Практическая ценность работы определяется возможностью использования ее результатовв курсах лексикологии и стилистики, сравнительной типологии, лингвокультурологии, а также в лексикографической сфере, в теории и практике преподавания родного и иностранного языков, межкультурной коммуникации и т. д.

Материалом исследования послужили 2000 единиц CMJ1 лезгинского языка и более 2000 единиц английского языка, отобранных методом сплошной выборки из лексикографических источников, таких, как словарь лезгинского языка А. Г. Гюльмагомедова в 2-х томах (2003;2005) и лезгинско-русский словарь Б. Талибова и М. Гаджиева (ЛРС 1966), краткий словарь синонимов лезгинского словаря А. Г. Гюльмагомедова (1982), русско-лезгинские словари М. М. Гаджиева (РЛС 1950) и Б. Б. Талибова (РЛС 1992), словарь ориентализмов лезгинского языка А. А. Селимова (2001), БАРС в 2 томах под ред. И. Р. Гальперина (1977), англо-русские словари В. К. Мюллера (АРС 1990) и В. Д. Аракина с соавт. (АРС 1970), новый англо-русский словарь современной разговорной лексики С. А. Глазунова (2006). В качестве вспомогательных материалов использовались Большой русско-английский словарь под общим рук. проф. А. И. Смирницкого (БРАС 2001), а также англо-русский словарь синонимов (2001).

Были исследованы поэтические тексты лезгинских поэтов XX века и тексты более ранних поэтических источников, а также материалы газеты «Лезги газет» («Лезгинская газета») за 15-летний период (1995;2009гг.) и газеты «Ц1ийи дуьнья» («Новый мир») периода 1928;1931 гг.

В отборе материала исследования также применялись экспериментальные приемы (опрос информантов) и метод определения частотности’слов.

Положения, выносимые на защиту.

В ходе исследования сформулированы и вынесены на защиту следующие положения:

1. В исследовании CMJI выделяется ряд периодов: а) 50−60 годы XX в. и предшествующие годы, б) 70−80 годы, в) 90-е годы, г) начало XXI века.

2. Сущностные и различительные признаки разрядов CMJI могут быть выделены с опорой на их общий признак «стиль», понимаемый как отбор, комбинация и трансформация наличных языковых средств [Степанов 1990: 494].

3. Сопоставление как основной метод в сочетании с лингвокультурологическим анализом и рядом дополнительных приемов позволяет провести углубленное изучение СМИ лезгинского языка. Модель сопоставительного анализа предполагает конфронтацию по: а) количественно-частотной характеристике разрядов, б) активности используемых способов словообразования, в) структуре и форме наименования, г) структурно-семантической организации тематических групп.

4. Изоморфизм CMJI лезгинского и английского языков проявляется в наличии единиц межъязыковой функционально-стилистической семантики, совпадении отдельных словообразовательных тенденций, выделении сходных тематических групп.

5. Специфика CMJI лезгинского языка, состоящая в своеобразии формирования и качественно-количественного наполнения составляющих её разрядов, проявляется в структурно-типологических особенностях, а также в аспекте тематического распределения, предопределенного культурой и бытом народа.

Апробация работы. Основные положения диссертации обсуждены на заседаниях кафедр английской филологии, а также общего и сопоставительного языкознания Дагестанского государственного университета и Дагестанского госудаственного педагогического университета. Вопросы, связанные с темой исследоваания, освещены автором в сообщениях на научных конференциях (Тбилиси, 2008). Результаты исследования нашли отражение в статьях «К вопросу об определении синонимии и стилистических синонимов (на материале русского языка)» (2007), «О национально-культурной семантике поэтической лексики лезгинского языка (в сопоставлении с английским и другими языками)» (2008), «Газетная лексика лезгинского языка и становление его газетно-публицистического стиля» (2009), общим объемом более 2 печ. л.

Структура диссертации включает введение, две главы и заключение. К работе прилагаются списки цитированной и упоминаемой научной литературы и использованных словарей.

Выводы:

1. Анализ просторечной лексики выявил как сходные черты этой разновидности лексики в обоих языках, так и определенные различия в структуре лексического состава, способах словообразования и в составе тематических групп. Сходство обусловлено тем, что в обоих языках просторечная лексика служит целям бытовой коммуникации и, в соответствии с этим, обладает максимальной степенью эмоциональной насыщенности и эстетической сниженности. В состав просторечия обоих языков входит литературное просторечие, детский язык и жаргоны, отдельно выделяется грубо-просторечная, бранная лексика. Данный вид лексики обоих языков содержит большое количество эвфемизмов и соматизмов. Отличия в структуре лексического состава заключаются в количественной характеристике просторечной лексики: в лезгинском языке она довольно малочисленна, что, вероятно, связано с тем, что базой ее формирования является язык определенных социальных слоев, городских низов, отсутствующих в лезгинском обществе.

Можно высказать предположение, что в какой-то мере пополнение просторечной лексики лезгинского языка происходит за счет диалектизмов, так как в каждом населенном пункте имеются свои диалектные просторечные слова, не входящие в состав общенационального языка.

2. Для обоих языков характерно значительное количественное преобладание субколлоквиальных единиц пейоративной направленности, с эмоционально-насыщенным содержанием (эмоционально-окрашенная лексика). Степень эмоционально-экспрессивной окраски превышает таковую разговорной лексики.

3. Выявлены-сходные-черты словообразовательного моделирования просторечной' лексики' лезгинского и английского* языков, заключающиеся в преимущественном использовании семантической деривации и суффиксации: Различия-" заключаются в сравнительно меньшей степени использования, звукоимитации в английском просторечиии в более широком использовании словосложениями редупликации (в том числе ложной). В лезгинском языке не выявлено транспозиции, аббревиатуры и постпозитивных образований;

4. По составу тематических групп выявлен ряд сходных черт и некоторые отличия. Общими тематическими группами просторечной лексики для обоих языков являются наименования лиц, предметов, действий и свойств. Однако в наполнении тематических групп имеются некоторые различия: так, например, — в-лезгинском языке не выявлено просторечных наименований лиц с положительными характеристиками и крайне мало наименований повседневного использования и терминовродства, тогда как в английском языке их имеется достаточное количество, в том числе наименования лиц, содержащих коннотацию одобрения, восхищения. В лезгинской просторечной лексике среди наименований лиц преобладают единицы с отрицательной оценкой, содержащие обидные, насмешливо-презрительные, унизительные характеристики. Сходной чертой является наличие просторечных наименований национальностей, топонимов, игр, денег, бытовых предметов, но по составу локативных наименований и техники (включая военный, морской и компьютерный сленг) английская подгруппа намного представительнее и разнообразнее.

5. В просторечной лексике обоих языков имеются универбыосновные способы универбации (семантическая деривация и словосложение) совпадают. Субколлоквиальные универбы характеризуются еще более значительной ёмкостью предметного содержания, чем разговорные и, тем более, нейтральные единицы.

6. Выявлены области безэквивалентной просторечной лексики английского языка, для которой в другом языке не существует однословного эквивалента, что является результатом отсутствия или не активизированности различных реалий в окружающей действительности (некоторых локативных наименований, организации быта, развлечений, игр).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Поставленная1 в, диссертационном исследовании задача изучения1 структурно-семантической" организации разрядов СМЛ лезгинского языка и разработки вопросов ее типологии решена посредством сопоставительного анализа с аналогичной лексикой английскогоязыка. Он осуществлен в соответствии с предположением о том, что наиболее полное и объективное представление о типологии и национально-культурных особенностях, данного вида лексики может быть получено путем сопоставленияJ ее разрядов с соответствующей лексикой языка инойструктуры и культурно-исторических традицийРазряды СМЛ разносистемных языков, являясь относительно целостной системой, проявляющей активность в определенных сферах номинации, функционируют по общимзакономерностям и вполне доступны сопоставительному анализу.

Решение задачи исследованияпотребовало уточнения трактовки исходных понятий как самого термина СМЛ, так и ее отдельных разрядов, на основе анализа направлений и аспектов изучения СМЛ в существующей лингвистической литературе. Важным моментом являлась разработка методики комплексного сопоставления исследуемой лексики.

Исследование количественного соотношения разрядов СМЛ выявило численное преимущество лезгинской разговорной лексики (40%) над остальными разрядами: книжная — 32%, поэтическая — 16%, просторечная — 12%- в то время как в английской СМЛ соотношение разрядов выгляделоследующим образом: разговорная — 33%- книжная — 26%- просторечная — 24%- поэтическая — 17%. Это свидетельствует о достаточно сходной позиции в сопоставляемых языках разрядов разговорной, книжной и поэтической лексики и о большем развитии английского просторечия по сравнению с этим видом лексики лезгинского языка.

Несмотря на относительно небольшой удельный вес данного вида лексики в общем словарном составе, она обладает важной особенностью создавать стилистическое впечатление даже внеконтекстуально. Формирование и отбор лексических средств каждого из разряда СМЛ происходили в течение долгого периода развития человеческого общества, под влиянием экстралингвистических факторов, для оптимального решения, основной задачи — выполнения определенного вида коммуникации. Следовательно, корпус CMJI> является целостным образованием, отражающимопределенные фрагменты языковой картины мира и в значительной степени несет отпечаток этно-культурных особенностей каждого народа.

Основным результатом исследования является выявление общих и отличительных характеристик основных разрядов GMJI разносистемных языков, позволяющих выделить определенные признаки данного вида лексики и закономерности ее формирования и функционирования. Данные характеристики были сгруппированы по следующим направлениям: 1. Особенности структурного состава- 2. Специфика словообразования каждого из разрядов- 3. Своеобразие тематического состава. Путем сопоставления по перечисленным параметрам были сделаны выводы об общих закономерностях и специфических особенностях CMJT каждого из языков.

По морфологии поэтизмы лезгинского языка представляют простые (корневые) и сложные (в основном двусоставные) слова, являющиеся не дубликатами (единственное исключение — алван-алван), а композитами двух самостоятельных слов, создающими сжатую одночленную метафору: зар-зиба, ала-гуъзли, гуълуыиан, дуъртгуъл, адил-дуваи, геже-гуьндуьз и др. В ряде случаев английских поэтизмов также прослеживается тенденция образования’сложносоставных слов: sun-bright, sea-born, spring-tide, plenilune и др., однако, как и в лезгинском языке, количественно преобладают простые слова.

Книжные слова лезгинского языка, как и английского, в основном представляют собой сложные (сложно-составные) полиморфемные полисиллабические (более чем 23- сложные) слова, имеющие более простые нейтральные синонимы.

Разговорная лексика лезгинского языка в морфологическом плане представлена более простыми короткими словами, зачастую исконного происхождения, а также единицами, имеющими звукоподражательный характер, фонетически адаптированными заимствованиями и двусоставными словами, преимущественно редупликатами (истинными и ложными). Последнее явление можно охарактеризовать как «словесную шелуху», избыточность, свойственную разговорной речи.

Просторечные лезгинские слова также имеют в основном простую морфологическую структуру, являясь в основном одноморфемными-образованиями исконного происхождения, — с оценочными суффиксамиилибез них, а также семантическими дериватами (универбами или аналогами) нейтральных слов. В английском просторечии, несмотря на более сложную морфологическую структуру, часто встречаются редупликативные и рифмованные образования, в том числе, ложные редупликаты (actor-schmactor, super-duper и др.), это явление схоже с подобными лезгинскойфазговорной лексике.

Выявлены общие принципы и тенденции формирования одноименных разрядов CMJI сопоставляемых языков. В частности, это касается привлечения заимствованной лексики: наибольшей степенью ее использования характеризуютсякнижная и поэтическая лексика, в несколько меньшей степени — разговорная, и менее всего заимствования употребляются в просторечной лексике, причем, в лезгинском просторечии — вфонетически адаптированном виде. Таким образом, разговорный и просторечный вид CMJI обоих языков развивается преимущественно на родном, исконном материале, с привлечением территориальных (что в большей степени характерно для лезгинского языка) и социальных (более характерно для английского языка) диалектов, которые являются основной' базой для образования разговорной лексики. Значительная часть лезгинских поэтизмов представлена ранними иноязычными заимствованиямикнижная лексика включает, помимо перечисленных, и более поздние заимствования, в том числе русизмызаимствованная разговорная лексика характеризуется преобладанием слов русского языка и, через него, современной международной лексики. Несмотря на применение общихпринципов отбора и формирования, поэтическая лексика лезгинского и английского языков отличается от книжной большей образностью и метафоричностью, в то время как общей книжной лексике свойственна терминологичность и отсутствие образности. Исключением является газетная лексика, имеющая в своем арсенале языковые средства всех стилей.

Анализ способов словообразования, используемых для образования CMJI, выявил отсутствие специфических, отличных от общеязыковых, способов. Некоторые различия заключались лишь в продуктивности тех или иных словообразовательных моделей. Основными, принципиально отличными для каждого ряда CMJI лезгинского языка способами являются следующие: при образовании, поэтической лексикиметафоризация, расширение значения и повышение образности (как результатобразование на основе поэтизмов имен собственных) — для книжной лексикитерминологизацияконкретизация смысла и сужение значения" (как следствиеобразование терминов и «этикеток» для различных понятий) — для разговорной и просторечной лексики — семантическая деривация, обособление значения, переносные значения (как следствие — появление жаргона и сленга). Более частными, второстепенными, вспомогательными способами* являются: 1) иноязычные заимствования поэтической, абстрактной и русской разговорной лексики- 2) аффиксальный способ с использованием аффиксов, содержащих лексико-семантическую оценку: малоупотребительных (при образовании поэтических и книжных слов) или часто встречающихся (при образовании разговорных и просторечных слов) — 3) образование сложных слов, средикоторых немало универбов. Основные способы универбации (путем образования сложных слов и использования переносных значений) совпадают в обоих языках.

Анализ тематического состава разделов CMJI обоих языков показал значительное сходство их семантики. Основными глобальными сферами поэтической лексики являются: 1) человеческая- 2) природно-космическая- 3) религиозно-мистическая и абстрактная. Сфера человеческого, включающая названия эмоций, характеристики личности, черты характера, быт и традиции и др., преобладает в количественном и качественном отношении над другими сферами, в чем проявляется общность поэтических интересов обоих языков. Различия заключаются, в основном, в наполнении тематических групп (так, лексический состав ландшафтной, географической и астрономической группы английских поэтизмов природно-космической сферы намного разнообразнее, то же можно сказать и о тематических группах «Обычаи и традиции», «Быт», «Периоды времени: времена года, время суток, возраст человека») и несколько ином угле зрения, отражающем в отдельных фрагментах поэтической картины специфические национально-культурные особенности мировосприятия и воспроизведения: так, в частности, мир птиц в лезгинской поэзии более антропоцентричен.

Семантическое сходство обнаруживает и книжная лексика обоих языков, подразделяемая г в работе на общекнижную и терминологическую. Тематически в составе общекнижной лексики выделены следующие общие группы: 1) морально-нравственные характеристики личности- 2) интеллектуально-духовные свойства- 3) время и временные параметры. Последняя группа английских книжных слов значительно превышает по численности и разнообразию подобную группу лезгинского языка, в котором понятия времени в большей степени передаются с помощью поэтических единиц. Возможно, это объясняется давностью английской письменной традиции, со значительным развитием книжной лексики, о чем свидетельствует наличие в ее составе терминов ораторского искусства, большого количества наименований абстрактных понятий и др. — и относительно более молодым «возрастом» лезгинского языка. Эти же различительные закономерности прослеживаются в терминологической и газетной лексике. Тематический состав газетной лексики v весьма разнообразен, включает единицы всех стилей, и в целом изучение развития лексики газетного стиля является достаточно перспективным исследованием, так как язык газеты может служить моделью общенационального языка в связи со значительной возможностью привлечения любых языковых и стилевых ресурсов для достижения целей массовой коммуникации.

Изучение тематического состава разговорной и просторечной лексики также выявило общий для обоих языков круг интересов, отвечающих целям и задачам обыденной коммуникации. Наиболее представительными являются следующие классы тематических объединений слов, являющихся наименованиями: 1) лиц- 2) предметов- 3) действий- 4) свойств. Помимо общих черт, семантическая организация разговорной лексики лезгинского языка имеет ряд особенностей: так, например, тематическая группа, объединяющая названия бытовых предметов, превосходит таковую английскую по количественному наполнению и разнообразию, в то время как представительность других лезгинских тематических групп этого класса уступает одноименным английским коллоквиальным группам. При общей тенденции к превалированию отрицательных характеристик личности в лексическом составе коллоквиализмов обоих языков, в английской группе отмечается* большее количество и разнообразие положительных и нейтральных наименований’лицчем в одноименной лезгинской группе. Наряду с этим, для того же ряда CMJI лезгинского языка характерно употребление наименований" близких родственников по отношению к посторонним людям в неофициальной обстановке, значительное количество приветствий, обращений и др., чего практически не отмечается в английском языке.

Сходной чертой является наличие просторечных наименований национальностей, денег, топонимов, игр, но по составу локативных наименований и техники (включая компьютерный, военный и морской сленг) английская, подгруппа намного представительнее и разнообразнее.

Выявлены области безэквивалентной просторечной лексики английского языка, для которой в другом языке не существует однословного эквивалента, что является результатом отсутствия некоторых реалий в окружающей действительности.

Таким образом, изучение тематической организации* разрядов СМЛ подтвердило предположение о-совпадении основных сфер, классов и групп лексических-единиц, объединяющим началом которых является антропоцентричность. Некоторые различия, выявленные в. процессе сопоставления, определяются социальной значимостью обозначаемых понятий в каждом из сопоставляемых языков, национально-культурными, географическими и некоторыми другими различиями.

В целом, с учетом незавершенности процессов формирования СМЛ, можно отметить, что система функционально-стилистических помет в словарях обоих языков нуждается в некоторых уточнениях, особенно это касается коллоквиальной и субколлоквиальной лексики.

Анализ полученных результатов, которые, возможно, в недостаточной мере представлены в настоящей работе, позволяет наметить перспективы и направления дальнейшего исследования, которые состоят в привлечении других дагестанских языков, лексикографической интерпретации словарного состава и последующей углубленной разработке лексического материала отдельных лексико-стилистических разрядов изучаемых языков.