Помощь в написании студенческих работ
Антистрессовый сервис

Эмотивная лексика и фразеология русского литературного языка: Синхронический и диахронический аспекты

Диссертация: Эмотивная лексика и фразеология русского литературного языка: Синхронический и диахронический аспекты
ДиссертацияПомощь в написанииУзнать стоимостьмоей работы

Исследование особенностей функционирования эмотивов в произведениях И. А. Бунина показало, что употребление данных единиц в анализируемых текстах сопровождается семантическими процессами двух видов: 1) актуализацией смысловых компонентов, входящих в «языковое понятие» (значение) эмотивов- 2) актуализацией тех содержательных признаков, которые принадлежат к неязыковому фону слова (авторской… Читать ещё >

Эмотивная лексика и фразеология русского литературного языка: Синхронический и диахронический аспекты (реферат, курсовая, диплом, контрольная)

Содержание

  • В в е д е н и е
  • Глава 1. Языковая категория эмотивности (теоретический аспект)
    • 1. Понятие эмоций в психологической науке
    • 2. Психологическая и лингвистическая классификация эмоций
    • 3. Механизмы вербального выражения эмоций. Эмотивные единицы и эмотивные средства языка
    • 4. Понятие эмотивного слова в лингвистике
    • 5. Эмотивность, оценочность, экспрессивность в языке и их взаимосвязи
  • Выводы
  • Глава 2. Семантическое поле эмотивности в современном русском языке
    • 1. Семантическое поле как способ организации языкового материала
    • 2. Состав и объем поля эмотивности
    • 3. Принципы организации поля
    • 4. Структура поля 68 4.1. Эмотивы со значением состояния
      • 4. 1. 1. Микрополе настроения
      • 4. 1. 2. Микрополе радости
      • 4. 1. 3. Микрополе печали
      • 4. 1. 4. Микрополе тяжелого душевного состояния
      • 4. 1. 5. Микрополе раздражения
      • 4. 1. 6. Микрополе страха
      • 4. 1. 7. Микрополе тревоги
      • 4. 1. 8. Микрополе удивления
      • 4. 1. 9. Микрополе волнения
      • 4. 1. 10. Микрополе смущения
      • 4. 1. 11. Микрополе растерянности
      • 4. 1. 12. Микрополе спокойствия
      • 4. 2. Эмотивы со значением переживания
      • 4. 2. 1. Микрополе обиды
      • 4. 2. 2. Микрополе стыда
      • 4. 2. 3. Микрополе страдания
      • 4. 3. Эмотивы со значением отношения
      • 4. 3. 1. Микрополе любви
      • 4. 3. 2. Микрополе уважения
      • 4. 3. 3. Микрополе сочувствия
      • 4. 3. 4. Микрополе доверия
      • 4. 3. 5. Микрополе интереса
      • 4. 3. 6. Микрополе ненависти
      • 4. 3. 7. Микрополе презрения
      • 4. 3. 8. Микрополе недоверия
      • 4. 3. 9. Микрополе равнодушия
  • Выводы
    • Глава 3. Эмотивная лексика и фразеология в произведениях И. А. Бунина (на материале цикла рассказов «Темные аллеи»)
  • 1. Особенности психологизма произведений И. А. Бунина в их корреляции с эмотивным содержанием текстов
  • 2. Типология эмоций в цикле «Темные аллеи» в проекции на психологическую классификацию эмоций
  • 3. Текстовое поле эмотивности в цикле И. А. Бунина «Темные аллеи» как система средств репрезентации концептосферы эмоций
  • 4. Ключевые концепты в цикле И. А. Бунина «Темные аллеи»
    • 4. 1. Концепт «радость»
    • 4. 2. Концепт «страх» Выводы
  • Глава 4. Семантические микрополя радости и печали в их историческом развитии
    • 1. Микрополе радости
    • 2. Микрополе печали
  • Выводы

    • В конце 80-х — начале 90-х гг. в отечественном языкознании отчетливо наметилась тенденция к антропоцентрическому описанию лингвистических явлений, к учету «человеческого фактора» в языке. Конкретным результатом данной установки предстает попытка воссоздания глобальной языковой картины мира, отражающей всю совокупность знаний человека об окружающем мире, в том числе и знаний о самом человеке. Несомненно, что важнейшей сферой жизнедеятельности человека является эмоциональная сфера, которая не просто выступает одним из фундаментальных компонентов психики, но наряду с интеллектом образует ядро личности: «Личность в конце концов определяется тем, что она любит и ненавидит» [Вышеславцев 1990: 70]- «Чувства человека отражают строение его личности, выявляя ее направленность, ее установкичто оставляет человека равнодушным и что затрагивает его чувства, что его радует и что печалит, обычно ярче всего выявляет — а иногда выдает — истинное его существо» [Рубинштейн 1993: 163]. Естественный язык благодаря своей отражательной сущности репрезентирует эмоциональные явления как специфические человеческие «знаки», отличающие homo sapiens от представителей животного мира. Систематизация и описание арсенала языковых и речевых средств выражения эмоций представляется одной из важнейших задач лингвистики, которая в настоящее время вновь обратилась к учению В. фон Гумбольдта, еще в начале XIX в. призывавшего изучать язык в тесной связи с человеком. Закономерный интерес исследователей к процессам манифестации эмоций в языке и речи привел к формированию нового научного направлениялингвистики эмоций (эмотологии), векторы которой нацелены на эмоциональную среду бытования языка: эмоциональную языковую личность, эмотивные знаки языка и их эмоциогенную прагматику, эмоционально окрашенные контекстуальные понятия [Шаховский 19 942: 130]. На современном этапе лингвистика эмоций активно разрабатывает теорию эмотивности языка, важной частью которой является общеязыковедческая проблема картирования эмоциональных миров различных этносов [Красавский 1992: 2]. Именно в русле данной проблематики выполнено наше исследование, посвященное анализу содержательной специфики номинативных единиц со значением эмоций (эмотивов).

    Следует подчеркнуть, что в отечественной и зарубежной науке отмечался неоднократный «всплеск» интереса к названиям эмоций ввиду особой вербальной представленности последних в сравнении с другими реалиями действительности. Несмотря на то что в российских и западных исследованиях акцентировались разные аспекты лексики эмоций, можно вести речь о синхронности постановки наиболее важных проблем, касающихся данного пласта языковой системы, о совпадении отдельных временных этапов его анализа. Так, для отечественного языкознания характерна следующая хронологическая последовательность изучения эмотивной лексики.

    1. Первоначальный этап исследования был связан с именами A.A. Потеб-ни, Н. Я. Грота и других грамматистов. Их подход к обозначениям чувств нельзя назвать собственно семантическим, поскольку эти ученые занимались главным образом выявлением предметных ассоциаций, лежащих в основе номинации любой эмоции [Буряков 1979: 47].

    2. В начале XX в. были заложены основы изучения отдельных групп лексики эмоций, в частности эмотивных предикатов, которые в трудах A.M. Пеш-ковского, Ф. Ф. Фортунатова, A.A. Шахматова получили название «глаголы внутренних, психических переживаний». Особое внимание эти исследователи уделяли категориальной семантике предикатов чувства, которая способна оказывать влияние не только на функционирование данных слов, но и на их вещественное содержание. Так, A.M. Пешковский, отмечая различия между предикатами весел и веселится, писал: «.при слове веселится нам представляются какие-то действия веселящегося человека. Ничего этого нет в слове весел.» [Пешковский 1938: 96]. Подчеркнем также, что в 20-ые гг. благодаря работам Б. А. Ларина в научный оборот входит сам термин «эмотивность» [Ларин 1974].

    3. Активное теоретическое осмысление специфики эмотивов и фактическое описание конкретных лексических групп начинается в 60−70-ые гг. нашего столетия. Данный этап был связан со стремлением лингвистов представить лексику эмоций в качестве самостоятельного класса слов, отличающегося от других языковых множеств как по линии значения, так и по линии формально-грамматических и функциональных признаков [Долгих 1970; Жуковская 1979; Иорданская 1970; Ключникова 1973; Крючкова 1976; Похмелкина 1975; Про-куденко 1972; Семенова 1975; Шапилова 1974; Шрамм 1969]. В отличие от работ предшественников, поставивших во главу угла ассоциативные и формальные характеристики эмотивов, в указанных исследованиях механизм обозначения эмоций рассматривался как элемент языковой семантики. Тем не менее при анализе названий чувств приоритет по-прежнему отдавался глагольным предикатам, так как именно они признавались изосемическим классом слов, наилучшим образом выражающих денотативную эмотивную семантику. При этом особенно важным представлялось изучение смысловых связей между элементами ЛСГ предикатов эмоций, а также их разнообразных грамматических и синтагматических свойств (выделение дистрибутивных классов глаголов чувства в работах С. Е. Мыльниковой, двучленных и трехчленных семантических моделей в исследованиях Н. И. Шапиловой и т. д.). В качестве основного исследовательского метода выступал метод компонентного анализа эмотивов, с помощью которого выявлялись лексические и грамматические семы, образующие семантическую конфигурацию данных слов [Буслаев 1972; Лысенко 1969].

    4. Следующий этап изучения эмотивной лексики (70−90-ые гг.) определялся двумя характерными тенденциями. Во-первых, ученые приходят к осознанию того, что глаголы чувств не являются единственным изосемическим классом слов с эмотивной семантикой, ибо лексическую манифестацию эмоций осуществляют (хотя и не в равной мере) не только глаголы, но и существительные, прилагательные, наречно-предикативные формы, устойчивые сочетания (в том числе идиомы). Перечисленные классы слов становятся предметом отдельного анализа [Малахова 1987; Покровская 1977; Растопчинская 1973; Шахова 1980], либо рассматриваются в составе «развернутых», межчастеречных полей [Камалова 1994]. Во-вторых, усиливается интерес к функциональной семантике лексем со значением эмоций: анализируются (1) типы синтаксических структур, в которых реализуется данное значение, (2) актантная структура предикатов эмоций, (3) семантические классы слов, замещающих позиции субъектных и объектных аргументов при данных предикатах и т. д. [Бабенко 1988; Другова 1985; Зализняк 1983; 1985; Лебедева 1992; Мартысюк 1988; Пальчун 1984; Са-харчук 1977; Силин 1988; Цейтлин 1976].

    Западные ученые обратились к активному изучению эмотивной лексики несколько раньше, в 40−50-ые годы, причем для анализа привлекался словарный материал как одного языка [Maurer 1951], так и нескольких родственных языков [Reuning 1941]. Выделяется четыре хронологических этапа изучения лексики эмоций зарубежными исследователями [см. Эйтчисон 1995].

    1. Этап цепей (1950;ые гг.), связанный с развитием структурной лингвистики. На данном этапе лексика рассматривалась как мозаика сцепленных между собой единиц, при этом главное внимание уделялось семантическим изменениям, при которых модификация значения одного компонента цепи влечет за собой «цепную реакцию» других компонентов.

    2. Этап глобул (1960;ые гг.), который характеризовался попытками лингвистов разбить слова на базовые компоненты, или «изначальные глобулы» (семы). Примером компонентного анализа служат предложенные А. Вежбиц-кой толкования эмотивов при помощи универсальных понятий, имеющихся в лексике всех языков мира (так называемых «семантических примитивов» типа 'чувствовать', 'думать', 'хотеть', 'случаться' и т. п.).

    3. Этап сетей (1970;ые гг.), поставивший в центр внимания логические связи между словами. Исследователи полагали, что анализ гипонимических, синонимических, антонимических отношений внутри лексических парадигм должен приводить к пониманию содержания слова. Однако впоследствии ученые пришли к выводу о том, что изучение подобных связей в сфере эмотивной 1 лексики чрезвычайно затруднено.

    4. Этап контейнеров (1980;ые гг.). Данному этапу в теоретическом плане предшествовала так называемая прототипическая концепция Э. Рош и ее соавторов, согласно которой внутри каждой категории существуют психологически наиболее выделенные объекты — центры категории, или прототипы [Семантика и категоризация 1991: 48]. Прототипы возникают как результат ряда психических процессов и затрагивают идеализованные психические модели, лежащие в основе человеческой культуры и языка. Выявить подобные модели можно с опорой на особенности восприятия, моторной активности и культуры, с одной стороны, и на метафору, метонимию, ментальную образность — с другой [Ла-кофф 1995: 147]. Как полагают Дж. Лакофф и его соавторы, эмоции могут быть поняты путем исследования описывающих их метафор: например, гнев, гордость и другие эмоции концептуализируются как «горячая жидкость в сосуде» на основе общей метафоры «тело — это сосуд (контейнер) для эмоций» [КбуесзеБ 1988]. Таким образом, в соответствии с концепцией контейнеров, люди создают идеализированные когнитивные модели для объяснения своей эмоциональной жизни, а метафоры помогают эксплицировать эти скрытые модели.

    В настоящее время наиболее продуктивными подходами к изучению эмотивной лексики и фразеологии признаются когнитивный (в его ситуативной и метафорической разновидностях) и внутрисистемный (понятийный). К примеру, в отечественной лингвистике последнего десятилетия получил активную разработку метафорический подход [Апресян 19 952- Брагина 1994; Добровольский 1996; Лебедева 1991; Покровская 1996; Феоктистова 1994; Черданцева 1996]. Одна из главных задач данного направления — выявление типов семан.

    1 Подобные трудности связаны с двумя моментами: 1) гиперо-гипонимические отношения эмотивных лексем не всегда осознаются носителями языка. Так, в ходе эксперимента было выявлено, что испытуемые не выделяют слово эмоция в качестве родового имени по отношению к названиям конкретных эмоцийнапротив, видовые имена эмоций в сознании говорящих выступают как гипероним к слову эмоция- 2) имена эмоций не являются согипонимами в собственном смысле этого слова, так как частично совпадают друг с другом по значению [Эйт-чисон 1995: 81]. тической мотивации, лежащих в основе связи метафоры, обозначающей симптоматику эмоций, с тем или иным эмоциональным состоянием. В отдельных случаях наблюдается интеграция когнитивного и внутрисистемного подходов: так, в работах В. И. Убийко описываются модели структурации языковых эмоциональных концептов, которые включают в себя информационно самостоятельные компоненты, участвующие в отражении и воспроизведении определенной эмотивной ситуации [Убийко 1997; см. также Воркачев 1992; 1995].

    Несмотря на существование большого числа исследований, посвященных различным характеристикам эмотивных единиц, нельзя утверждать, что к настоящему моменту данный фрагмент языковой системы изучен в полной мере. Авторы вышеназванных работ, как правило, рассматривают лишь один из аспектов эмотивной лексики (чаще всего синхронический) — при этом в качестве объекта анализа выступают отдельные, разрозненные группы слов и сочетаний, называющих один вид эмоций либо один класс эмоций (например, эмоциональное состояние или эмоциональное отношение). Таким образом, актуальность нашего исследования определяется необходимостью уточнения языковой категории эмотивности с учетом достижений современной лингвистики, а также многоаспектного описания целостной совокупности лексико-фразеологических средств обозначения основных видов и классов чувств. Целью работы является комплексный анализ семантики эмотивных лексем и фразеологизмов русского литературного языка, подразумевающий изучение данного множества с синхронической, диахронической и функциональной точек зрения. Названная цель предопределяет постановку следующих конкретных задач исследования:

    1) критическое осмысление лингвистической и психологической литературы по проблеме и определение исходной теоретической базы исследования, на основе которой осуществляется: а) сопоставление психологической категории эмоциональности с соответствующей языковой категорией эмотивности и установление специфики последнейб) анализ общих и частных (уровневых) механизмов вербальной репрезентации эмоцийв) характеристика закономерностей лексического выражения эмоций и выбор критериев дифференциации различных классов эмотивной лексикиг) выявление основных принципов взаимосвязи категории эмотивности с пограничными ей категориями оценоч-ности и экспрессивности;

    2) определение объема, состава и границ семантического поля эмотивности в современном русском языке, а также описание общей структуры названного поля;

    3) исследование функциональных особенностей эмотивных средств и воссоздание на этой базе структуры речевых (художественных) концептов эмоций (на материале цикла рассказов И. А. Бунина «Темные аллеи»);

    4) выявление основных тенденций семантической эволюции эмотивной лексики и фразеологии в русском литературном языке Х1-Х1Х вв. (на материале микрополей радости и печали).

    Решение поставленного круга задач предполагает привлечение широкого спектра методов исследования. При анализе синхронического аспекта эмотивных единиц самыми действенными оказываются внутрисистемные методы, так как, во-первых, они позволяют охватить всю совокупность лексических и фразеологических эмотивов (в отличие, например, от метафорического подхода, ограниченного анализом образных дескриптивных оборотов) — во-вторых, характеризуются меньшей степенью субъективности в связи с тем, что опираются на систему закрепленных в словаре значений. В настоящем исследовании понятийное описание номинантов эмоций осуществляется с применением различных структурных методов: дефиниционного анализа, компонентного анализа, оппозитивного анализа, метода семантического поля. Рассмотрение диахронической перспективы эмотивных множеств помимо структурных методов требует использования сравнительно-исторического и описательно-сопоставительного методов. Для анализа функционального аспекта эмотивных единиц привлекаются как методы системной лингвистики (например, дистрибутивный анализ), так и методы когнитивной семантики, в частности концептуальный и ситуативный (фреймовый). По мере необходимости применяется также количественно-статистический метод.

    Объектом исследования являются системно-языковые значения и речевые (текстовые) смыслы эмотивных лексем и фразеологизмов русского языка. В качестве материала исследования выступают лингвистические данные двух видов: 1) лексико-фразеологические номинанты эмоций, источником которых служат словари различного типа (толковые, семантические, синонимические, антонимические, фразеологические, исторические, словари-справочники и т. д.), а также цикл рассказов И. А. Бунина «Темные аллеи». Объем фактического материала составил 3883 единицы, из которых 2532 эмотива приходится на долю современного русского языка, 488 эмотивов радости и 789 эмотивов печали зафиксировано в русском литературном языке Х1-Х1Х вв., 31 эмотив страха и 43 эмотива радости представлено в произведениях И.А. Бунина- 2) речевые фрагменты, в состав которых входит иллюстративный материал вышеназванных словарей, выписки из текстов художественной литературы (около 1000 употреблений эмотивов) и из произведений И. А. Бунина (260 употреблений эмотивов).

    Научная новизна работы заключается в следующем: проводится интегративное (синхронно-функциональное и диахроническое) описание эмотивного фонда русского литературного языкаосуществляется экстраполяция полевого принципа на способ организации макрои микромножеств эмотивов и дается развернутая характеристика структуры данных множеств как в статическом, так и в динамическом (эволюционном) планепри анализе синхронического аспекта эмотивной системы учитывается полный набор лексико-фразеологических наименований эмоцийв работе апробируются когнитивные методы изучения функциональной семантики эмотивов — концептуальный и фреймовыйисследуется языковой материал, до настоящего времени почти не изучавшийся лингвистами, — лексико-фразеологические единицы со значением радости и печали в русском литературном языке Х1-Х1Х вв. Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что многоаспектный анализ эмотивной лексики способствует решению ряда дискуссионных вопросов современной лингвистической семантики (принципы семантической классификации лексики, структура языкового значения и т. д.), исторической лексикологии (установление закономерностей функционирования и развития лексико-семантической системы русского языка, внешние и внутренние причины языковых изменений и т. д.), прагмалингвистики и психолингвистики (специфика языкового (в том числе спонтанного) выражения эмоций, характеристика имплицитного (суггестивного) плана текстовой эмотивности и т. д.).

    Практическая значимость исследования заключается в возможности использования результатов работы в теории и практике вузовского образования — при разработке и чтении лекционных курсов по лексикологии русского языка, исторической лексикологии, лингвистическому анализу художественного текста, спецкурсов по лингвистике эмоций, лексической семантике и т. д. Наблюдения над смысловой структурой эмотивов и критические замечания по поводу словарных дефиниций анализируемых единиц могут быть учтены в лексикографической практике — при составлении толковых, синонимических, исторических, семантических словарей, словарей языка писателя, концептуа-риев и т. д.

    Апробация результатов работы. Основные положения диссертации были представлены в виде докладов и сообщений на научно-практических конференциях: региональных (г. Уфа, май 1997 г.), республиканских (г. Бирск, май 1997 г.), внутривузовских (г. Уфа, Башкирский госуниверситет, май 1997 г., декабрь 1998 г., декабрь 1998 г.). Отдельные дискуссионные положения диссертации обсуждались на трех заседаниях межфакультетского семинара аспи.

    Выводы.

    1. Историческая эволюция микрополей радости и печали протекала в русле общих закономерностей развития словарного состава русского языка: с одной стороны, происходит непрерывный процесс утраты избыточных (дублетных) форм, образованных в результате реализации различных моделей словопроизводства, что ведет к распаду синонимических группс другой, — обогащение микрополей новыми языковыми единицами, которое создает предпосылки для возникновения иных смысловых отношений между членами парадигм. При этом пополнение эмотивного фонда осуществляется в процессе формальной и семантической деривации в основном за счет внутренних ресурсов языка, что подтверждает тезис С. П. Обнорского и Ф. П. Филина об исконно русской, общенародной основе современного русского языка [Филин 1981].

    2. Динамика содержательного плана анализируемых множеств определялась рядом специфических тенденций, которые на протяжении Х1-Х1Х вв. противодействовали друг другу:

    1) тенденция к синкретичному выражению пограничных значений, в частности стативного и релятивного, стативного и квалификативного, стативного и каузативного и т. д. Этой тенденцией объясняется сохранявшаяся в течении всего изучаемого периода диффузность семантики эмотивов, способных обозначать целый спектр сходных по содерханию эмоций и их внешних симптомов. Действенность данной закономерности обусловлена онтологической «размытостью» сферы етойо;

    2) тенденция к дифференцированному обозначению различных аспектов эмоций, которая определяла оппозиции эмотивов по таким семантическим признакам, как 'субъективное качество чувства', 'степень интенсивности чувства', 'длительность чувства', 'характер внешней экспрессии чувства' и т. д.;

    3) тенденция к образной манифестации эмотивной семантики, в соответствии с которой в систему языка непрерывно входят перифрастические сочетания, реализующие такие продуктивные модели метафорического и метонимического переноса, как «эмоция — пространственный объект», «эмоция — материальный предмет», «эмоция — живое существо», «эмоция — ее физиологический симптом» и т. д. Указанная образно-символическая схема лежит в основе не только внутригрупповой, но и межгрупповой семантической оппозиции элементов микрополей радости и печали. Так, стабильный характер носят оппозиции типа «верх — низ», «легкое — тяжелое», «светлое — темное» и т. д., где первый член пары ассоциируется с чувством радости, а второй — с печалью.

    3. Преобразования смысловой структуры рассмотренных эмотивов определяются утратой многозначности полисемичными словами, сужением и конкретизацией их значения. При этом, как правило, исчезают значения, которые непосредственно не связаны с отражением внутреннего состояния человека, тогда как стативные значения, фиксируемые словарями в качестве основных, сохраняются на протяжении всего исследуемого периода. Это свидетельствует о принадлежности эмотивов радости и печали к тем пластам лексики, которые составляют основной словарный фонд русского языка.

    Заключение

    .

    Средства обозначения эмоциональной сферы представляют собой обширный лексико-фразеологический пласт, содержательная специфика которого может изучаться с различных точек зрения: статической и динамической, синхронической и диахронической, системной и функциональной. В данной работе был реализован интегративный, многоаспектный подход к семантике эмоти-вов, позволивший установить некоторые общие закономерности лингвистического выражения субъективных состояний. Так, был сделан вывод о комплексном характере вербализации эмоций, который проявляется, во-первых, в наличии разноуровневых эмотивных знаков, во-вторых, в том, что в процессе передачи эмоциональной информации оказываются задействованными не только смысловые, но и формально-структурные ресурсы языковых единиц. Последнее дает основание говорить о своеобразной «грамматике эмоций», которая объединяет в себе разноплановые явления фонетического, морфологического, синтаксического и интонационного порядка. Важнейшей характеристикой последних можно признать, во-первых, конвенциональность семантики, следствием которой является потенциальная неоднозначность их интерпретации, во-вторых, невозможность определения конечного числа таких элементов, большая часть которых имеет речевую (в том числе и окказиональную) природу. В связи с этим мы предлагаем рассматривать совокупность вербализаторов эмоций как открытое множество системных и функциональных средств, интегрированных на основе общности эмотивной функции.

    Следующая выявленная нами закономерность связана с существованием механизма внутриязыковой идентификации и классификации эмоциональной сферы, результатом чего является наличие многочисленных лексико-фразеологических средств обозначения и описания как самих чувств, так и их разнообразных аспектов. Так, ядерно-периферийная организация поля эмотив-ности отражает способы собственно вербального членения соответствующей денотативной области: ядро поля составляют наименования самих эмоциональных процессов, а его периферию — дескриптивные лексемы и сочетания, называющие внешние признаки чувств и образующие зоны «системных швов» между полем эмотивности и полем речи, поведения, физиологического состояния и т. д. При этом границы между ядром и периферией анализируемого поля являются нечеткими: некоторым элементам поля свойственна диффузность семантической структуры, вследствие чего они нерасчлененно обозначают как саму эмоцию, так и ее внешние признаки. Важно отметить, что для русского языка характерно наличие значительного числа периферийных единиц поля эмотивности, большая часть которых представляет собой сочетания идиоматического характера1, причем с помощью подобных сочетаний осуществляется номинация главным образом физиологической, речевой, мимической, зрительной, поведенческой экспрессии эмоций. Кроме того, языковой по своей природе является иерархическая организация поля эмотивности, обусловленная наличием гиперо-гипонимических отношений (отношений последовательного подчинения и соподчинения) между единицами поля. Базисом его структуры выступают оппозиции эмотивов, выявленные нами путем пошагового разбиения данного множества на составные элементы — парадигмы, противопоставленные по таким семантическим признакам, как 'форма эмоционального явления', 'модальность эмоции', 'субъективное качество эмоции' и т. д. Как показал анализ, поле эмотивности характеризуется нерегулярностью оппозиций по определенным содержательным компонентам. Так, наиболее подробному языковому членению подвергается такая референтная область эмоций, как эмоциональное состояние: среди двадцати четырех выделенных нами семантических множеств двенадцать микрополей приходится на долю эмотивов состояния. Аналогичная асимметрия оппозиций наблюдается при разграничении парадигм эмотивов, называющих различные по модальности (знаку) чувства. Наши данные подтверждают упомянутую выше гипотезу В. И. Шаховского о наличии семантической универсалии, согласно которой эмотивов с отрица.

    1 В количественном отношении универбальные и поливербальные эмотивы составляют примерно одинаковые классы единиц: нами зафиксировано 1436 лексем и 1096 устойчивых сочетаний с эмотивной семантикой. тельной оценочной семантикой в словарях разных языков в количественном отношении больше, чем с положительной. Действительно, в русском языке количество наименований отрицательных эмоций намного превышает группу антонимических лексем и фразеологизмов. Например, внутри семантического класса «эмоциональное состояние» представлено шесть микрополей эмотивов со значением негативных эмоций и одно микрополе, включающее названия позитивных чувств. Более того, парадигма эмотивов переживания объединяет в себе средства номинации лишь отрицательных эмоциональных процессов (обиды, стыда, страдания). Отсутствие четких противопоставлений отмечено нами и при анализе конкретных микрополей. Так, наблюдается преимущественная дискретизация высокоинтенсивных эмоций: эмотивы, маркированные данной семой, наличествуют практически во всех микрополях, в то время как языковые единицы со значением низкой интенсивности чувств входят в состав лишь отдельных множеств, образуя незначительный пласт эмотивной системы. Подчеркнем также, что высокая интенсивность эмоциональных процессов передается главным образом с помощью идиоматических выражений, причем последние реализуют эту семантику путем образной интерпретации многочисленных внешних признаков эмоций, чаще всего соматических (ср. сердце надрывается, волосы становятся дыбом и т. д.).

    Исследование особенностей функционирования эмотивов в произведениях И. А. Бунина показало, что употребление данных единиц в анализируемых текстах сопровождается семантическими процессами двух видов: 1) актуализацией смысловых компонентов, входящих в «языковое понятие» (значение) эмотивов- 2) актуализацией тех содержательных признаков, которые принадлежат к неязыковому фону слова (авторской пресуппозиции). Нами было рассмотрено два художественных эмоциональных концепта — «радость» и «страх», структура которых определяется, с одной стороны, системными отношениями эмотивов, проецируемыми на смысловое пространство текста, с другой, — своеобразием ассоциативных связей этих единиц в пределах конкретных произведений. Описание фрейма данных концептов подразумевает разграничение таких параметров языковой (речевой) концептуализации радости и страха, как причинная обусловленность чувства, его временная локализованность, интенсивность и внешнее выражение. Следует отметить, что конкретные концептуальные признаки, выделенные нами внутри данных параметров, обнаруживают определенную взаимосвязь друг с другом. Так, компоненты, отражающие временные характеристики радости и страха ('временная ограниченность', 'статичность' / 'динамичность' и др.), соотносятся с отдельными признаками, объединяемыми каузативным параметром (например, с признаком ситуативности). Важнейшей чертой идиостиля Бунина можно считать раскрытие внутреннего мира персонажей через описание разнообразных проявлений чувств. Основными каналами внешнего выражения радости и страха являются вербальный и невербальный, при этом ведущая роль в общей системе экспрессивных реакций принадлежит невербальным признакам чувств, тогда как речевое их проявление довольно редко становится предметом авторского изображения Подчеркнем, что пара-язык радости в прозе Бунина предстает главным образом как система социально обусловленных форм выражения эмоции (смех, улыбка, взгляд), а параязык страха — как «телесный» язык, имеющий биологическую основу. Значительное место в цикле «Темные аллеи» отводится изображению сложных внутренних переживаний героев — композициональных эмоций, которые формально выражаются с помощью «явных» и «неявных» оксюморонов. Подобные обороты обозначают диады эмоций, которые помимо радости или страха включают в себя, во-первых, эмоциональные состояния, характеризующиеся онтологической амбивалентностью (радостно взволнованный, весело изумился и др.), во-вторых, противоположные по знаку эмоции (веселая ненависть, восторг ужаса и т. п.).

    Анализ диахронической перспективы отдельных фрагментов эмотивной системы — микрополей радости и печали — позволил выявить некоторые важнейшие тенденции динамики данного множества. Так, на протяжении Х1-Х1Х вв. наблюдается не только постоянный, зачастую скачкообразный «дрейф» лек-сико-фразеологического состава названных микрополей, но и активные семантические процессы, взаимосвязанные друг с другом: 1) частичное преодоление так называемой лексической архаики, то есть смысловой многоплановости эмотивов, свойственной им на первоначальном этапе временной эволюции- 2) дифференциация подобозначного, в частности дискретная номинация различных аспектов радости и печали- 3) утрата многозначности полисемичными словами и др. Так, среди важнейших проявлений второй тенденции нами отмечено, во-первых, возникновение оппозиций эмотивов, называющих пограничные эмоциональные состояния (например, радость и удовольствие, радость и наслаждение, печаль и грусть, печаль и уныние), во-вторых, постепенная специализация значений (к примеру, стативного и каузативного, стативного и ква-лификативного и т. д.) и закрепление их за определенным кругом лексем. Кроме того, зафиксирована тенденция к эксплицитному выражению оппозиций, в основе которых лежат такие семантические признаки, как 'степень интенсивности чувства', 'форма внешнего проявления чувства' и другие, причем преимущественное языковое воплощение получают представления о высокой интенсивности радости и печали, а также о мимической, кинетической и фонационной формах экспрессии данных эмоций.

    В нашей работе был предложен один из возможных путей исследования содержательного плана эмотивов, тогда реальный спектр проблем, касающихся лексической вербализации эмоций, является весьма широким. Так, несомненный интерес представляет детальное описание всей концептосферы эмоций в прозе И. А. Бунина и последующее сопоставление выделенных концептуальных признаков, во-первых, со структурой эмоциональных концептов в произведениях других авторов, во-вторых, с семантическими компонентами, входящими в системно-языковые значения эмотивов. Такой анализ позволил бы сделать вывод о том, насколько адекватно языковое сознание отображает соответствующую предметно-логическую сферу, и, следовательно, каковы возможности.

    Список условных сокращений.

    • Даль — Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. — М.: Гос. изд-во иностранных и национальных словарей, 1955. — Т. 1−4.

    • ЛСВ — лексико-семантический вариант.

    • ЛСГ — лексико-семантическая группа.

    • Mux. — Михельсон М. И. Русская мысль и речь. Опыт русской фразеологии. Свое и чужое. — СПб., 1902;1903. — Т. 1−2.

    • САР2 — Словарь Академии Российской, по азбучному порядку расположенный. — СПб., 1806−1822. — Ч. 1−6.

    • СДР Я XI-XIV — Словарь древнерусского языка XI—XIV вв. — М.: Русский язык, 1988;1991.-Т. 1−4.

    • Сл. 1847 — Словарь церковнославянского и русского языка, составленный Вторым Отделением Имп. Акад. наук. — СПб., 1847. — Т. 1−4.

    • СП — семантическое поле.

    • СПЭ — семантическое поле эмотивности.

    • Срезн. — Срезневский И. И. Словарь древнерусского языка: В 3 т.: Репринт, изд. — М.: Книга, 1989.

    • СРЯXI-XVII — Словарь русского языка XI—XVII вв. — М.: 1975;1996. — Вып. 123.

    • СРЯ XVIII — Словарь русского языка XVIII века. — Л.: Наука, 1984;1995. -Вып. 1−8.

    • ФЕ — фразеологическая единица.

    Показать весь текст

    Список литературы

    1. Ю.В. Представление о душе по данным славянских языков // Духовная культура: проблемы и тенденции развития: Тезисы докладов Всероссийской научной конференции. Сыктывкар, 1994. — С. 24−25.
    2. П.К. Эмоции // Психология эмоций. Тексты. М.: Изд-во МГУ, 1993. -С. 181−187.
    3. Ю.Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка // Апресян Ю. Д. Избранные труды. М.: Школа «Языки русской культуры», 1995i. -Т. 1.-472 с.
    4. Ю.Д. Интегральное описание языка и системная лексикография // Апресян Ю. Д. Избранные труды. М.: Школа «Языки русской культуры», 19 952. -Т. 2.-766 с.
    5. Аристотель О душе // Аристотель. Сочинения: В 4 т. М.: Мысль, 1975. — Т. 3. С. 371−448.
    6. И.В. Стилистика современного английского языка: Стилистика декодирования: Учебное пособие. Л.: Просвещение, 1981. — 295 с.
    7. Н.Д. Предложение и его смысл. М.: Наука, 1976. — 383 с.
    8. Н.Д. К проблеме функциональных типов лексического значения // Аспекты семантических исследований. М.: Наука, 1980. — С. 156−249.
    9. Н.Д. О стыде и стуже // Вопросы языкознания, 1997, № 2. С. 59−70.
    10. О.С. Реконструкция субъективного семантического пространства, означивающего эмоциональные состояния // Вестник МГУ. Серия Психология, 1981, № 2.-С. 40−46.
    11. А. Концепт и слово // Русская словесность. М.: Academia, 1997. — С. 267−279.
    12. Е.В. Лексическое значение слова как способ выражения культурно-языкового концепта // Языковая личность: культурные концепты. Волгоград — Архангельск: Перемена, 1996. — С. 25−33.
    13. Л.Г. Эмотивная лексика в структуре предложения // Классы слов в синтагматическом аспекте. Свердловск: Изд-во Уральского ун-та, 1988. — С. 145−156.
    14. Л.Г. Лексические средства обозначения эмоций в русском языке. -Свердловск: Изд-во Свердловского ун-та, 1989. 184 с.
    15. A.M. Русская фразеология, ее развитие и источники. Л.: Наука, 1970. -263 с.
    16. А.Г. Роль образно-сюжетной основы в образовании и функционировании фразеологических сочетаний русского языка // Проблемы русской фразеологии. Тула: Изд-во Тульского гос. пед. ин-та, 1979. — С. 32−38.
    17. А.Н., Добровольский Д. О. Постулаты когнитивной семантики // Изв. РАН. Серия лит. и яз., 1997. Том 56, № 1. — С. 11−21.
    18. Л. Язык. М.: Прогресс, 1968. — 608 с.
    19. Н.Г. Имена чувств и их лексические коллокации в контексте культуры // Семантика языковых единиц. Часть 2. Фразеологическая семантика. Словообразовательная семантика: Доклады 4-ой Международной конференции. М.: Альфа, 1994.-С. 7−10.
    20. Т.В., Шмелев А. Д. Языковая концептуализация мира. М.: Школа «Языки русской культуры», 1997. — 576 с.
    21. М.А. К вопросу об эмоциях и средствах их языкового выражения // Вопросы языкознания, 1979, № 3. С. 47−59.
    22. Д.А. Опыт компонентного анализа существительных, обозначающих эмоции, в английском языке // Вопросы филологии и методики преподаваниягерманских и романских языков. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1972.-98−117.
    23. Э.А. Эмоциональная лексика современного русского языка и проблемы ее перевода (на русско-эстонском материале). Автореф. дис. канд. филол. наук. -М, 1978.-21 с.
    24. И.И., Майорова Г. В., Мартынова О. В. Проблемы исследования эмоциональной речи // Вестник МГУ. Серия Филология, 1980, № 4. С. 40−48.
    25. ГА., Петров Е. С. Эмоции и поведение. JL: Наука, 1989. — 144 с.
    26. JI.M. Семантика русского глагола: Учебное пособие. М.: Высшая школа, 1981.- 184 с.
    27. JI.M. «Стилистическое значение», экспрессивность и эмоциональность как семантические категории // Проблемы функционирования языка и специфики речевых разновидностей. Пермь: Изд-во Пермского ун-та, 1985. — С. 39.
    28. JI.M. О семантической эквивалентности фразеологизма слову // Проблема тождества фразеологических единиц. Челябинск: Изд-во Челябинского гос. пед. ин-та, 1990. — С. 20−25.
    29. JI.M. Современная лингвистическая семантика: Учебное пособие. М.: Высшая школа, 1991. — 175 с.
    30. JI.M. О принципах описания предикатной лексики // Исследования по семантике. Уфа: Изд-во Башкирского ун-та, 1992. — С. 16−22.
    31. JI.M. Методы современной лингвистики: Учебное пособие. Уфа: Изд-во Башкирского ун-та, 1997. — 182 с.
    32. ВежбицкаяА. Язык. Культура. Познание. -М.: Русские словари, 1997. 416 с.
    33. Е.М., Костомаров В. Г. О своеобразии отражения мимики и жестов вербальными средствами (на материале русского языка) // Вопросы языкознания, 1981, № 1. С. 36−47.
    34. В.К. Психология эмоциональных явлений. М.: Изд-во МГУ, 1976. -143 с.
    35. B.K. Основные проблемы психологической теории эмоций // Психология эмоций. Тексты. М.: Изд-во МГУ, 1993. — С. 3−28.
    36. Виноградов В. В Избранные труды. О языке художественной прозы. М.: Наука, 1980.-360 с.
    37. В.В. Русский язык. Грамматическое учение о слове. 3-е изд. -М.: Высшая школа, 1986. — 640 с.
    38. В. В. Слово и значение как предмет историко-лексикологического исследования // Вопросы языкознания, 1995, № 1. С. 5−34.
    39. Г. О. Избранные работы по русскому языку. М.: Учпедгиз, 1959. — 492 с.
    40. Н.В. Об эмоциях и их выражении (К проблеме выражения эмоций в речи) // Вопросы психологии, 1964, № 3. С. 140−154.
    41. A.A. Проза Ивана Бунина. М.: Московский рабочий, 1969. — 448 с.
    42. Е.М. Состояние и признаки. Оценки состояния // Семантические типы предикатов. М.: Наука, 1982. — С. 320−339.
    43. Е.М. Функциональная семантика оценки. М.: Наука, 1985. — 228 с.
    44. Е.М. Оценочное значение и соотнесение признаков «хорошо / плохо» // Вопросы языкознания, 1986, № 5. С. 98−106.
    45. Е.М. Эмоциональные состояния и их представление в языке // Логический анализ языка. Проблемы интенсиональных и прагматических контекстов. М.: Наука, 1989. — С. 55−75.
    46. С.Г. Безразличие vs презрение (на материале испанского языка) // Вопросы языкознания, 1992, № 1. С. 79−86.
    47. С.Г. Этнос в зеркале языка: Сопоставительный анализ концепта любви в русской и испанской паремиологии // Понимание менталитета и текста. -Тверь: Изд-во Тверского ун-та, 1995. С. 42−50.
    48. Л.С. Психология искусства. Минск: Современное слово, 1998. -480 с.
    49. .П. Сердце в христианской и индийской мистике // Вопросы философии, 1990, № 4. С. 62−87.
    50. P.M. Лексико-семантическое поле глаголов отношения в современном русском языке. Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1981. — 196 с.
    51. Гак В. Г. Сопоставительная лексикология. М.: Международные отношения, 1977.-264 с.
    52. Гак В. Г. Эмоции и оценки в структуре высказывания и текста // Вестник МГУ. Серия Филология, 1997, № 3. С. 87−95.
    53. Галкина-Федорук Е. М. Об экспрессивности и эмоциональности в языке // Сборник статей по языкознанию. М.: Изд-во МГУ, 1958. — С. 103−124.
    54. Н.Ю. К проблеме выделения «имен чувств» в языке древнегерман-ского эпоса (на материале «Беовульфа» и «Старшей Эдды») // Логический анализ языка. Культурные концепты. М.: Наука, 1991. — С. 138−142.
    55. В.А. Чехов и Ив. Бунин. М.: Советский писатель, 1976. — 376 с.
    56. В. И. Диалектика коннотации и денотации (Взаимодействие эмоционального и рационального в лексике) // Вопросы языкознания, 1985, № 2. -С. 71−79.
    57. Л.Я. Психология эмоциональных отношений. — М.: Изд-во МГУ, 1987. — 176 с.
    58. А. Звезда одинокая. И. Бунин // Горелов А. Три судьбы. Ф. Тютчев. А. Сухово-Кобылин. И. Бунин. Л.: Советский писатель, 1976. — С. 275−622.
    59. И.Н. Невербальные компоненты коммуникации. М.: Наука, 1980. -104 с.
    60. ТА. Роль эмотивной коннотации в семантике слова. Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1987. — 22 с.
    61. В.Я. Русский рассказ конца XIX начала XX в. — Л.: Наука, 1979. — 208 с.
    62. В.П. Поэтика слова. М.: Наука, 1979. — 344 с.
    63. В.Н. Семантика эмоционально-экспрессивных средств языка // Психолингвистические проблемы семантики. М.: Наука, 1983. — С. 113−119.
    64. Ч. Выражение эмоций у человека и животных // Дарвин Ч. Сочинения. -М.-Л.: Биомедгиз, 1953. Т. 5. — С. 681−920.
    65. Р. Страсти души // Декарт Р. Избранные произведения. М.: Госполитиздат, 1950.-С. 123−147.
    66. В.З. Когнитивизм, когниция, язык и лингвистическая теория // Язык и структуры представления знаний. — М.: ИНИОН, 1992. С. 39−77.
    67. В.З. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода // Вопросы языкознания, 1994, № 4. С. 17−33.
    68. П.Н. Лексика русского языка и принципы ее описания. М.: Русский язык, 1980.-252 с.
    69. У. Что такое эмоция? // Психология эмоций. Тексты. М.: Изд-во МГУ, 1993.-С. 86−96.
    70. ДО. Образная составляющая в семантике идиом // Вопросы языкознания, 1996, № 1.-С. 71−93.
    71. Н.Г. Семантическое поле глаголов эмоций в современном английском языке. Автореф. дис. канд. филол. наук. Тбилиси, 1970. — 22 с.
    72. Г. Л. Предложения с именами психических состояний. Автореф. дис. канд. филол. наук. Саратов, 1985. — 19 с.
    73. Е.Е. К проблеме семантической соотносительности элементов словообразовательного гнезда с глаголом эмоционального состояния в качестве исходного элемента // Классы слов и их взаимодействие. Свердловск: Изд-во Уральского ун-та, 1979. — С. 81−91.
    74. О.В., Фомина З. Е. Экспрессивные и эмоционально-оценочные компоненты значения слова (к изучению оснований семантических процессов) // Семантические процессы в системе языка. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1984.-С. 31−40.
    75. A.A. Экспериментальное исследование параметра оценки в психологической структуре значения слова // Психолингвистические проблемы семантики. -Калинин: Изд-во Калининского ун-та, 1990. С. 73−83.
    76. A.A. Семантика глагола бояться в русском языке // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз., 1983. Том 42, № 1. с. 59−66.
    77. A.A. Функциональная семантика предикатов внутреннего состояния. Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1985. — 24 с.
    78. И.О. Эмоциональная значимость единиц ядра лексикона носителя английского языка // Психолингвистические проблемы семантики. Калинин: Изд-во Калининского ун-та, 1990. — С. 83−88.
    79. Е.А. Об изобразительных возможностях синтаксических средств в художественном тексте // Русский язык. Проблемы художественной речи. Лексикология и лексикография. М.: Наука, 1981. — С. 92−110.
    80. Изард Кэрол Е. Эмоции человека. М.: Изд-во МГУ, 1980. — 439 с.
    81. Л.Н. Попытка лексикографического толкования группы русских слов со значением чувства // Машинный перевод и прикладная лингвистика. Вып. 13. М.: Изд-во Московского гос. пед. ин-та ин. яз., 1970. — С. 3−26.
    82. Л.Н. Лексикографическое описание русских выражений, обозначающих физические симптомы чувств // Машинный перевод и прикладная лингвистика. Вып. 16. М.: Изд-во Московского гос. пед. ин-та ин. яз., 1972. -С. 3−30.
    83. E.JI. Лексико-семантическая тема «уныние меланхолия — задумчивость — забвение» в русском языке и культуре II половины XVIII в. // Логический анализ языка. Культурные концепты. — М.: Наука, 1991. — С. 142−147.
    84. H.A. Категория состояния в современном русском языке: Учебно-методическое пособие. М.: Изд-во МГУ, 1991. — 30 с.
    85. Ю.Н. Общая и русская идеография. М.: Наука, 1976. — 356 с.
    86. Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М.: Наука, 1987. — 264 с.
    87. З.Е. Лексико-грамматическая характеристика глаголов состояния в русском языке. Автореф. дис. канд. филол. наук. Алма — Ата, 1973. — 27 с.
    88. Е.Г. Слово в тексте художественного произведения // Аспекты и приемы анализа текста художественного произведения. Л.: Изд-во Ленинградского гос. пед. ин-та, 1983. — С. 70−87.
    89. Е.М., Шорина М. Н. Коэффициенты конкретности, образности и эмоциональности для 51 русского существительного // Психологические и лингвистические аспекты проблемы языковых контактов. Калинин: Изд-во Калининского ун-та, 1984. — С. 136−140.
    90. М.Н. Стилистика русского языка: Учебное пособие. М.: Просвещение, 1993.-224 с.
    91. В.В. Мир человека в слове Древней Руси. Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1986.-311 с.
    92. Г. В. Паралингвистика. М.: Наука, 1974. — 81 с.
    93. Г. В. Контекстная семантика. -М.: Наука, 1980. 150 с.
    94. Г. В. От предложения к тексту // Сущность, развитие и функции языка. М.: Наука, 1987. — С. 37−43.
    95. H.A. Терминологическое и обиходное обозначение эмоций (на материале русского и немецкого языков). Автореф. дис. канд. филол. наук. Волгоград, 1992. — 17 с.
    96. В.В. О соотношении поэтического и прозаического слова (эпитет И.А. Бунина) // Проблемы структурной лингвистики. 1979. М.: Наука, 1981. -С. 244−253.
    97. Л.П. Оценочный компонент в семантике иноязычного слова // Русский язык. Проблемы грамматической семантики и оценочные факторы в языке. -М.: Наука, 1992.-С. 64−70.
    98. МЛ. О некоторых свойствах семантико-синтаксических классов слов глаголов эмоционального состояния и отношения // Русский язык для студентов-иностранцев. М.: Русский язык, 1976. — С. 44−61.
    99. Е.С. Проблемы представления знаний в современной науке и роль лингвистики в решении этих проблем // Язык и структуры представления знаний. М.: ИНИОН, 1992. — С. 4−38.
    100. Е.С., Демъянков В. З., Панкрац Ю. Г., Лузина Л. Г. Краткий словарь когнитивных терминов. М.: Изд-во МГУ, 1996. — 245 с.
    101. A.M. Проблемы компонентного анализа лексики. М.: Наука, 1980. -160 с.
    102. Э.В. Лексикология русского языка: Учебное пособие. 2-е изд. — М.: Высшая школа, 1989. — 216 с.
    103. H.A. Смысл художественного текста и аспекты лингвосмыслового анализа. Красноярск: Изд-во Красноярского ун-та, 1983. — 160 с.
    104. H.A. Модель целостного лингвистического анализа художественного текста // Структура и семантика текста. Воронеж: Изд-во Воронежского унта, 1988. — С. 5−12.
    105. Л.Л. Динамика семантической системы языка и возможные аспекты показа ее в лексикографии // Проблемы исторической лексикографии. Л.: Наука, 1977.-С. 28−39.
    106. Н.М. И.А. Бунин и его проза. Тула: Приокское книжное изд-во, 1980.-319 с.
    107. Дж. Мышление в зеркале классификаторов // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 23. М.: Прогресс, 1988. — С. 12−51.
    108. Дж. Когнитивное моделирование // Язык и интеллект. М.: Прогресс, 1995.-С. 143−184.
    109. Д., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем // Теория метафоры. -М.: Прогресс, 1990. С. 387−415.
    110. Е.К. Метафора как средство описания внутреннего эмоционального состояния человека // Общая стилистика и филологическая герменевтика. -Тверь: Изд-во Тверского ун-та, 1991. С. 54−68.
    111. Лебедева Е. К Причинно-следственные конструкции со значением эмоционального состояния человека и их речевые реализации. Автореф. дис. канд. филол. наук.-М., 1992. 18 с.
    112. Д.Ш. Семантика глаголов эмоционального отношения в современном испанском языке. Автореф. дис. канд. филол. наук. Минск, 1982. — 20 с.
    113. В. В. Типы лексических микросистем и критерии их разграничения // Научные доклады высшей школы. Филологические науки, 1988, № 5. С. 6673.
    114. А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. -М.: Политиздат, 1977. 304 с.
    115. В.Я. Мир и человек в творчестве Л. Толстого и И. Бунина. М.: Изд-во МГУ, 1989.- 172 с.
    116. Р.У. Мотивационная теория эмоций // Психология эмоций. Тексты. -М.: Изд-во МГУ, 1993.-С. 145−159.
    117. Д. С. Концептосфера русского языка // Русская словесность. М.: Academia, 1997. — С.280−287.
    118. В.В. Оценка как объект грамматики // Русский язык. Проблемы грамматической семантики и оценочные факторы в языке. М.: Наука, 1992. — С. 70−75.
    119. ЛукА.Н. Эмоции и чувства. -М.: Знание, 1972. 78 с.
    120. НА. О соотношении понятий экспрессивность, эмоциональность, оценочность // Актуальные проблемы лексикологии и словообразования. Вып. 5. Новосибирск: Изд-во Новосибирского ун-та, 1976. — С. 3−21.
    121. НА. Экспрессивность в системе, словаре и речи // Человеческий фактор в языке. Языковые механизмы экспрессивности. М.: Наука, 1991. — С. 157−178.
    122. В. С. Опыт компонентного анализа тематического ряда (сопоставительное исследование лексических обозначений для импульсивных отрицательных эмоций) // Основы компонентного анализа. М.: Изд-во МГУ, 1969. — С. 65−83.
    123. У. Различение эмоции и чувства // Психология эмоций. Тексты. -М.: Изд-во МГУ, 1993.-С. 107−112.
    124. Н.М. Семантика и функционирование лексико-семантической группы имен эмоций в современном русском языке. Автореф. дис. канд. филол. наук. -М., 1987.- 16 с.
    125. Ю. Иван Бунин. 1870−1953. М.: Посев, 1994. — 432 с.
    126. М. Сочетаемость имен существительных со значением эмоционального состояния и отношения // Studia rossica posnaniensia, 1988, Z. 20. С. 203 214.
    127. В. А. Параметры экспрессивности текста // Человеческий фактор в языке. Языковые механизмы экспрессивности. М.: Наука, 1991. — С. 179−204.
    128. В. Язык и стиль // Пражский лингвистический кружок. М.: Прогресс, 1967. — С. 444−523.
    129. О.Н. Строгий талант. Иван Бунин. М.: Современник, 1976. — 279 с.
    130. Н.Г. Системные связи в лексике древнерусского книжно-письменного языка XI—XIV вв.. М.: Наука, 1980. — 254 с.
    131. Л.Ю., Дудник Л. А. Язычество Древней Руси и его отражение в современной русской фразеологии // Семантика слова и семантика текста. М.: Изд-во Московского пед. ун-та, 1994. — 87−92.
    132. В.П. Язык, понятный всем на земле // Наука и жизнь, 1980, № 10. С. 56−61.
    133. В.П. Акустический язык эмоций в жизни и науке // Язык эмоций, мозг и компьютер. М.: Знание, 1989. — С. 3−18.
    134. О. Иван Бунин перед загадкой русской души // Новый мир, 1995, № 9. С. 236−240.
    135. Л.Н., Штерн A.C. Текст и его восприятие. Свердловск: Изд-во Свердловского ун-та, 1990. — 172 с.
    136. Е.Ю. Эмоциональная нагрузка слова и возможные методы ее исследования // Психологические и лингвистические аспекты проблемы языковых контактов. Калинин: Изд-во Калининского ун-та, 1984. — С. 141−145.
    137. Е.Ю. Эмоциональная нагрузка слова: опыт психолингвистического исследования. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1990. — 110 с.
    138. М.В. Основы лингвистической теории значения: Учебное пособие. -М.: Высшая школа, 1988. 168 с.
    139. A.C. Эмоции в нашей жизни. М.: Советская Россия, 1978. — 271 с.
    140. Т.М., Успенский Б. А. Языкознание и паралингвистика // Лингвистические исследования по общей и славянской типологии. М.: Наука, 1966. — С. 63−74.
    141. НА. Образное слово И.А. Бунина // Русский язык в школе, 1990, № 4. -С. 51−59.
    142. НС. Системность мышления и общая типология межполевых связей // Лексика, грамматика, текст в свете антропологической лингвистики: Тезисы докладов и сообщений научно-теоретической конференции. Екатеринбург, 1996. -С. 53−54.
    143. Т.Н. Экспрессивные переносные значения глаголов физического воздействия в русском языке // Экспрессивность на разных уровнях языка. -Новосибирск: Изд-во Новосибирского ун-та, 1984. С. 91−99.
    144. Э.Л. Некоторые характерные особенности структуры речевого сообщения, порожденного в состоянии эмоциональной напряженности // Тезисы VII Всесоюзного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации. М., 1982.-С. 83−84.
    145. А., КлоурДж., Коллинз А. Когнитивная структура эмоций // Язык и интеллект. М.: Прогресс, 1995. — С. 314−384.
    146. Г. П. Предложения с предикатами аффекта. Автореф. дис. канд. филол. наук.-Л., 1984. 16 с.
    147. Ю.Г. Пропозициональная форма представления знаний // Язык и структуры представления знаний. М.: ИНИОН, 1992. — С. 78−97.
    148. КГ. Иван Бунин // Паустовский К. Г. Собрание сочинений: В 6 т. -М.: Гослитиздат, 1958. Т. 5. — С. 618−621.
    149. А.Б. Радость и удовольствие в представлении русского языка // Логический анализ языка. Культурные концепты. М.: Наука, 1991. — С. 148 155.
    150. С.Ю. Экспериментальное исследование названий эмоций // Психолингвистические исследования слова и текста. Тверь: Изд-во Тверского унта, 1997.-С. 104−108.
    151. З.М. Об употреблении глаголов чувства в исторических песнях XVIII в. о Степане Разине // Вопросы лексики и грамматики русского языка. Вып. 1. -Кемерово: Изд-во Кемеровского гос. пед. ин-та, 1974. С. 80−91.
    152. А.М. Русский синтаксис в научном освещении: Учебное пособие. -М.: Учпедгиз, 1938. 452 с.
    153. М.В. Семантические классы и формальная характеристика ментальных глаголов в русском и английском языках // Языковая картина мира. Кемерово: Кузбассвузиздат, 1995. — С. 18−20.
    154. Л.А. Эмоциональное и рациональное в грамматике говорящего // Язык. Культура. Традиции. Новаторство: Материалы межвузовской научной конференции. Бирск, 1997. — С. 84−87.
    155. Э.Н. Фразеологические единицы со значением психического состояния человека в русском языке (в сопоставлении с украинским). Автореф. дис. канд. филол. наук. Киев, 1977. — 21 с.
    156. Покровская Я А. Метафора как средство обозначения концепта гнева // Языковая личность: культурные концепты. Волгоград — Архангельск: Перемена, 1996. — С.183−189.
    157. Полевые структуры в системе языка. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1989.-196 с.
    158. З.Д., Стернин И А. Лексическая система языка. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1984. — 148 с.
    159. A.A. О доле и сродных с ней существах // Потебня A.A. Слово и миф. -М.: Правда, 1989.
    160. В.Е. Лексико-семантическая группа глаголов отрицательного эмоционального состояния как проявление системности лексики. Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1975. — 25 с.
    161. Н.В. Художественная концепция национального в прозе И.А. Бунина 1909−1913 гг. Автореф. дис. канд. филол. наук. Свердловск, 1989. — 18 с.
    162. A.A. Предложения с эксплицитно выраженными эмотивными значениями и их формы // Предложение и текст в семантическом аспекте. Калинин: Изд-во Калининского ун-та, 1978. — С. 64−81.
    163. H.A. О характере сочетаемости глаголов, обозначающих удивление, с зависимым именем // Проблемы русского языка и его методики. Красноярск: Изд-во Красноярского гос. пед. ин-та, 1972. — С. 108−112.
    164. В.А., Ладанов И. Д. Язык мимики и жестов. М.: Сполохи, 1998. -212 с.
    165. В.Н. Лексико-семантические группы как лексические микросистемы русского языка // Системные семантические связи языковых единиц. М.: Изд-во МГУ, 1992. — С. 123−130.
    166. Психология. Словарь. / Под ред. A.B. Петровского и М. Г. Ярошевского. М.: Политиздат, 1990. — 494 с.
    167. Т.В. Текстовая коммуникация. Текстообразование // Человеческий фактор в языке. Коммуникация, модальность, дейксис. М.: Наука, 1992. — С. 79−108.
    168. Я. Экспериментальная психология эмоций. М.: Прогресс, 1979. -392 с.
    169. Ржевский Л Д. Встречи и письма: Иван Бунин // Грани, 1990, № 156.
    170. H.A. Психология читателя и книги. Краткое введение в библиологическую психологию. М: Книга, 1977. — 264 с.
    171. СЛ. Проблемы общей психологии. -М.: Педагогика, 1973. -423 с.
    172. С.Л. Эмоции // Психология эмоций. Тексты. М.: Изд-во МГУ, 1993.-С. 160−170.
    173. Русская глагольная лексика: пересекаемость парадигм. Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 1997. — 287 с.
    174. И.И. Эмотивный компонент в значении глагола (на материале глаголов, обозначающих поведение) // Человеческий фактор в языке: Языковые механизмы экспрессивности. М.: Наука, 1991. — С. 114−136.
    175. Л. И. Семантическая характеристика предложений состояния в современном немецком языке // Исследования по романской и германской филологии. Киев: Изд-во Киевского ун-та, 1977. — С. 97−101.
    176. Семантика и категоризация. М.: Наука, 1991. — 168 с.
    177. С.К. К характеристике средств выражения состояния в современном немецком языке // Романо-германская и славянская филология. Минск: Изд-во Минского гос. пед. ин-та ин. яз., 1975. — С. 108−115.
    178. Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М.: Прогресс, 1993.-654 с.
    179. . А. О связи семантических и синтаксических явлений (на материале глагольных предложений со значением состояния) // Вопросы синтаксиса русского языка. Ростов-на-Дону: Изд-во Ростбвского-на-Дону гос. пед. ин-та, 1978.-С. 31−37.
    180. Л.А. Категория оценки и способы ее выражения в современном русском языке // Исследования по семантике. Уфа: Изд-во Башкирского ун-та, 1991.-С. 15−23.
    181. А.А. Средства описания эмоционального состояния (на материале португальского языка). Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1988. — 18 с.
    182. В.Б. Глаголы состояния с суффиксом -ова- в древнерусском языке XI—XIV вв.. // Исследования по словообразованию и лексикологии древнерусского языка. М.: Наука, 1978. — С. 53−84.
    183. П.В. Потребностно-информационная теория эмоций // Вопросы психологии, 1982, № 6. С. 44−56.
    184. Е.В. Экспрессивные возможности глаголов психического воздействия в русском языке // Экспрессивность лексики и фразеологии. Новосибирск: Изд-во Новосибирского ун-та, 1983. — С. 42−49.
    185. Е.В. Экспрессивные потенции отыменных глаголов в русском языке // Экспрессивность на разных уровнях языка. Новосибирск: Изд-во Новосибирского ун-та, 1984. — С. 81−90.
    186. К.П. Лексика имущественной сферы в русском языке XI—XVII вв.. М.: Наука, 1990.-204 с.
    187. Солоду б Ю. П. Структура лексического значения // Научные доклады высшей школы. Филологические науки, 1997, № 2. С. 54−66.
    188. Ю.А. Текст: цельность, связность, эмотивность // Аспекты общей и частной лингвистической теории текста. М.: Наука, 1982. — С. 62−74.
    189. Ю.С. О принципах исторического описания лексики русского языка нового времени (XVIII-XIX вв.) // Русский язык. Проблемы художественной речи. Лексикология и лексикография. М.: Наука, 1981. — С. 125−134.
    190. Ф. де. Труды по языкознанию. М.: Прогресс, 1977. — 695 с.
    191. . О происхождении и природе аффектов // Психология эмоций. Тексты. М.: Изд-во МГУ, 1993. — С. 30−47.
    192. Е.Е. Семасиологическое исследование и лексикографическое описание глагольной синонимии (на материале эмотивных глаголов современного английского языка). Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1980. — 19 с.
    193. А. Дни Бунина // Дружба народов, 1991, № 11. С. 258−267.
    194. Т.Н., Триполъская Т. А. Функционирование и семантика лексических синонимов душа и сердце II Функциональная семантика слова. Екатеринбург: Изд-во Уральского гос. пед. ин-та, 1993. — С. 123−128.
    195. Ю.С. Имена. Предикаты. Предложения. М.: Наука, 1981. — 380 с.
    196. И.А. Лексическое значение слова в речи. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1985. — 171 с.
    197. Ч. Некоторые прагматические аспекты значения // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16. -М.: Прогресс, 1985. С. 129−154.
    198. Н.И. Из истории синонимических отношений слов с корнями бол- и скорб- (на материале вестей-курантов первой половины XVII в.) // История русского языка. Исследования и тексты. М.: Наука, 1982. — С. 115−131.
    199. В.Н. Семантика связанных значений слов и их сочетаемость // Аспекты семантических исследований. М.: Наука, 1980. — С. 250−319.
    200. В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. М.: Наука, 1986. — 142 с.
    201. В.Н. О специфике отображения мира психики и знания в языке // Сущность, развитие и функции языка. М.: Наука, 1987. — С. 65−74.
    202. В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокуль-турологический аспекты. М.: Школа «Языки русской культуры», 1996. — 288 с.
    203. А.Н. Границы и структура лексико-семантического поля // Теория поля в современном языкознании: Тезисы докладов научно-теоретического семинара. Часть 3. Уфа: Изд-во Башкирского ун-та, 1994. — С. 3−7.
    204. H.H. Культурная семантика славянского *vesel- // Толстой Н. И. Язык и народная культура. М.: Школа «Языки русской культуры», 1995. — С. 289 316.
    205. И.В. Понятие «лакуна» в современной лингвистике. Эмотивная лакуна // Язык и эмоции. Волгоград: Перемена, 1995. — С. 50−60.
    206. И.Г. Эмоциональность в речи // Смысловое восприятие речевого сообщения (в условиях массовой коммуникации). М.: Наука, 1976. — С. 228−233.
    207. Т.А. О методах исследования семантики экспрессивного слова // Экспрессивность на разных уровнях языка. Новосибирск: Изд-во Новосибирского ун-та, 1984. — С. 100−113.
    208. H.A. Функционально-семантический подход в изучении проблемы языковой эмотивности // Язык и эмоции. Волгоград: Перемена, 1995. — С. 60−68.
    209. Т.А. Роль коннотативного компонента в обеспечении семантической связности слов // Системные семантические связи языковых единиц. М.: Изд-во МГУ, 1992. — С. 79−86.
    210. В. И. Когнитивные модели эмоций в художественном тексте // Актуальные проблемы филологии: Материалы научно-практической конференции. -Уфа: Изд-во Башкирского ун-та, 1997. С. 80−81.
    211. Е.В. Фундаментальные способности человека и наивная «анатомия» // Вопросы языкознания, 1995, № 3. С. 3−16.
    212. A.A. Семантика слова // Аспекты семантических исследований. М.: Наука, 1980.-С. 5−80.
    213. A.A. Лексическое значение: Принцип семиологического описания лексики. М.: Наука, 1986. — 240 с.
    214. A.B. Некоторые лексико-семантические факторы смысловой многоплановости художественной речи // Русский язык. Проблемы художественной речи. Лексикология и лексикография. М.: Наука, 1981. — С. 71−82.
    215. А.И. Развитие русской фразеологии в конце XVIII начале XIX в. -Новосибирск: Наука, 1973. — 171 с.
    216. Ч. Об организации семантической информации в словаре // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 14. -М.: Прогресс, 1983. С. 23−60.
    217. Ч. Фреймы и семантика понимания // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 23.-М.: Прогресс, 1988. С. 52−92.
    218. Ю.В. Глаголы психического воздействия в русском языке // Науч. тр. Новосибирского гос. пед. ин-та. Вып. 119. Вопросы теории русского языка. -Новосибирск, 1975. С. 3−22.
    219. З.Е. Категориальные и семантические типы эмоционально-оценочной лексики в лексической системе языка. Автореф. дис. канд. филол. наук. Саратов, 1987. — 23 с.
    220. Дж. Фольклор в Ветхом Завете. -М.: Политиздат, 1990. 542 с.
    221. P.M., Звонким А. К., Ларичев О. И., Касевич В. Б. Представление знаний как проблема // Вопросы языкознания, 1990, № 6. С. 85−101.
    222. З.А. Способы концептуальной организации знаний в лексике языка // Язык и структуры представления знаний. М.: ИНИОН, 1992. — С. 98−123.
    223. В. К. Взаимодействие коннотативных признаков, созначений в семантике слова // Лексические и грамматические компоненты в семантике языкового знака. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1983. — С. 47−52.
    224. С.С., Кошель Г. Г. Оценочный компонент лексического значения слова // Иностранные языки в школе, 1981, № 4. С. 7−10.
    225. С. С., Кошель Г. Г. Природа и характер языковых оценок // Лексические и грамматические компоненты в семантике языкового знака. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1983. — С.11−16.
    226. Н. Т. Обозначения жестов как знаки психологических состояний в русском и английском языках // Семантические категории сопоставительного изучения языка. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1981. — С. 129−133.
    227. Е.Д., Батова Н. Я. Мозг и эмоции. М.: Изд-во МГУ, 1992. — 180 с.
    228. И.Н. Об эмоционально-оценочной лексике // Научные доклады высшей школы. Филологические науки, 1980, № 2. С. 79−82.
    229. С.Н. Синтаксические модели со значением психического состояния и их синонимика // Синтаксис и стилистика. М.: Наука, 1976. — С. 161−181.
    230. В.Н. Экспрессивная лексика: семантика и прагматика // Научные доклады высшей школы. Филологические науки, 1996, № 6. С. 62−71.
    231. Человеческий фактор в языке. Языковые механизмы экспрессивности. М.: Наука, 1991.-214 с.
    232. Т.З. Идиоматика и культура (Постановка вопроса) // Вопросы языкознания, 1996, № 1. С. 58−70.
    233. Л. О. Оценка в языке и знак в оценке // Научные доклады высшей школы. Филологические науки, 1990, № 2. С. 72−82.
    234. Л.О. Порождение и восприятие межличностных оценок // Научные доклады высшей школы. Филологические науки, 1996, № 6. С. 42−53.
    235. C.B. Модальные глаголы в современном русском языке. Семантическая модель «замысел осуществление замысла». — Киров, 1996. — 168 с.
    236. И.Я. Замысел произведение (текст) — «вторичное произведение» (интерпретация) // Структура и семантика текста. — Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1988. — С. 13−21.
    237. Н.В. Анализ текста при толковании древнерусских слов // Древнерусский язык. Лексикология и лексикография. М.: Наука, 1980. — С. 189−204.
    238. H.H. Структурно-семантический анализ группы глаголов внутреннего психического чувства // Вопросы лексики и грамматики русского языка. Вып. 1. Кемерово: Изд-во Кемеровского гос. пед. ин-та, 1974. — С. 109−116.
    239. A.M., Графова Т. А. Экспериментальное исследование реализации эмотивности в речевой деятельности // Человеческий фактор в языке. Языковые механизмы экспрессивности. М.: Наука, 1991. — С. 99−113.
    240. Л.И. Структурно-функциональная характеристика ЛСГ существительных «чувства, переживания» в русском языке. Автореф. дис. канд. филол. наук. Киев, 1980. — 24 с.
    241. В.И. К типологии коннотации // Аспекты лексического значения. -Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1982. С. 29−34.
    242. В.И. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе языка. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1987. — 190 с.
    243. В.И. Что такое эмотивное значение? // Проблемы изучения слова. Семантика, структура, форма. Тверь: Изд-во Тверского ун-та, 1990. — С. 4753.
    244. В.И. Типы значений эмотивной лексики // Вопросы языкознания, 1994Ь№ 1.-С. 20−25.
    245. В.И. Языковая личность в лингвистике эмоций // Языковая личность и семантика: Тезисы докладов научной конференции. Волгоград: Перемена, 19 942,-С. 130−131.
    246. В.И. Лингвистика эмоций // Язык и эмоции. Волгоград: Перемена, 1995.-С. 3−15.
    247. В.И. Эмоциональные культурные концепты: параллели и контрасты // Языковая личность: культурные концепты. Волгоград — Архангельск: Перемена, 1996. — С. 80−96.
    248. Е.И. О соотношении категорий интенсивности и экспрессивности // Экспрессивность на разных уровнях языка. Новосибирск: Йзд-во Новосибирского ун-та, 1984. — С. 60−65.
    249. Г. Х. Эмоции и чувства как форма отражения действительности. М.: Наука, 1971.-222 с.
    250. Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики. М.: Наука, 1973. -280 с.
    251. А.Н. Лексико-семантическая характеристика существительных, выражающих чувство страха // Уч. зап. Калининградского ун-та. Вып. 4. Филологические науки. Калининград: Калининградское книжное изд-во, 1969. — С. 188−209.
    252. Дж. Лингвистическое отражение любви, гнева и страха: цепи, сети или контейнеры? // Язык и эмоции. Волгоград: Перемена, 1995. — С. 76−91.
    253. Н.Е. К вопросу об эмоциональных конструкциях в составе диалогических единств. Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1974. — 18 с.
    254. М.А. Оценка в языковой картине мира // Вопросы стилистики. Вып. 26. Саратов: Гос. учебно-научный центр «Колледж». — С. 30−40.
    255. П.М. Психология чувств. М.: Изд-во АПН РСФСР, 1956. — 238 с.
    256. P.O. В поисках сущности языка // Семиотика. М.: Радуга, 1983. — С. 102−117.
    257. Kovecses Z. Metafors of Anger, Pride and Love. A Lexical Approach to the Structure of Concepts. Amsterdam / Philadelfia: Benjamins, 1986. — VI, 147 p.
    258. Maurer F. Leid. Bern: Francke, Muncher Lehnen, 1951. — II, 283 p.
    259. Reuning К. Joy and Freude. A Comparative Study of the Linguistic Field of Pleasurable Emotions in English and German. Snarthmore (Penn), 1941. — IX, 141 p.
    260. Ullmann St. Semantics. An Introduction into Science of Meaning. Oxford, 1964. -278 p.
    261. Volek B. Emotive Signs in Language and Semantic Functioning of Derived Nouns in Russian. Amsterdam / Philadelfia: Benjamins, 1987. — IX, 270 p.
    262. Н. Словарь русских синонимов и сходных по смыслу выражений. М.: Русские словари, 1994. — 524 с.
    263. З.Е. Словарь синонимов русского языка. 5-е изд. — М.: Русский язык, 1986.-600 с.
    264. JI.M. Фрагменты «Системного семантического словаря русского языка» // Васильев Л. М. Методы современной лингвистики: Учебное пособие. Уфа: Изд-во Башкирского ун-та, 1997. — 182 с.
    265. Л.М. Фрагменты «Системного семантического словаря русского языка» // Васильев Л. М. Общие проблемы лингвистики. Внешние связи языка: Учебное пособие. Уфа: Изд-во Башкирского ун-та, 1998. — 148 с.
    266. Н.В. Сравнительный этимологический словарь русского языка. Тифлис, 1896.-461 с.
    267. В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. М.: Гос. изд-во иностранных и национальных словарей, 1955. — Т. 1−4.
    268. В.М. Устойчивые глагольно-именные словосочетания русского языка: Словарь-справочник. 3-е изд. — М.: Русский язык, 1983. — 256 с.
    269. А. Материалы для словаря древнерусского языка. М., 1894. — 234 с.
    270. В.П. Словарь фразеологических синонимов русского языка. М.: Русский язык, 1987.-440 с.
    271. М. Опыт словаря русского языка сравнительно с языками индо-ев-ропейскими. СПб., 1880. — 599 с.
    272. Корнеслов русского языка, сравненного со всеми главнейшими славянскими наречиями и с двадцатью четырьмя иностранными языками. / Сост. Ф. Шимке-вич. СПб., 1842.- 167 с.
    273. М.Р. Словарь антонимов русского языка. 4-е изд. — М.: Русский язык, 1988.-380 с.
    274. М.И. Русская мысль и речь. Опыт русской фразеологии. Свое и чужое. СПб, 1902−1903. — Т. 1−2.
    275. С.И. Словарь русского языка. 20-е изд. — М.: Русский язык, 1988. — 748 с.
    276. Словарь Академии Российской, по азбучному порядку расположенный. СПб, 1806−1822.-Ч. 1−6.
    277. Словарь древнерусского языка Х1-Х1У вв. М.: Русский язык, 1988−1991. — Т. 1−4.
    278. Словарь русского языка Х1-ХУП вв. -М.: Наука, 1975−1996. Вып. 1−23.
    279. Словарь русского языка XVIII века. Л.: Наука, 1984−1995. — Вып. 1−8.
    280. Словарь русского языка, составленный Вторым Отделением Имп. Акад. наук. — СПб, 1891−1916.-Вып. 1−5.
    281. Словарь русского языка: В 4 т. I Под ред. А. П. Евгеньевой. 2-е изд. — М.: Русский язык, 1981−1984.
    282. Словарь синонимов русского языка: В 2 т. I Под ред. А. П. Евгеньевой — Л.: Наука, 1970−1971.
    283. Словарь церковнославянского и русского языка, составленный Вторым Отделением Имп. Акад. наук. СПб, 1847. — Т. 1−4.
    284. Словарь-справочник «Слова о полку Игореве». I Под ред. Б. А. Ларина. М.-Л.: Наука, 1965−1984. — Вып. 1−6.
    285. П. Общий церковно-славяно-российский словарь или Собрание речений как отечественных, так и иностранных, в церковно-славянском и российском наречии употребляемых. СПб., 1834. — Т. 1−2.
    286. И.И. Словарь древнерусского языка: В 3 т.: Репринт, изд. М.: Книга, 1989.
    287. A.B. Словарь древнего славянского языка, составленный по Ост-ромирову Евангелию, Ф. Миклошичу, А. Х. Востокову, Я. И. Бередникову и И. С. Кочетову. СПб., 1899. — 246 с.
    288. Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. М.: Школа «Языки русской культуры», 1997.
    289. В.И. Концептосфера внутреннего мира человека в русском языке: Комплексный функционально-когнитивный словарь. Уфа: Изд-во Башкирского ун-та, 1998.-232 с.
    290. М. Этимологический словарь русского языка. / Под ред. Б.А. Ларина- пер. с нем. и доп. О. Н. Трубачева. 2-е изд. — М.: Прогресс, 1986. — Т. 1−4.
    291. Фразеологический словарь русского языка. / Под ред. А. И. Молоткова. 4-е изд. — М.: Русский язык, 1986. — 543 с.
    292. Р.И. Словарь-справочник по русской фразеологии. М.: Русский язык, 1981.-304 с.
    293. Е.Э., Войнова Л. А., Кутина Л. Л. Очерки по исторической лексикологии русского языка XVIII века. Языковые контакты и заимствования. М.: Наука, 1972.-432 с.
    Заполнить форму текущей работой

    Сессия? Спокойно!