§ 1 ЛИНГВИСТИКА И ПСИХОЛОГИЯ ЭМОЦИЙ: ОСНОВНЫЕ АСПЕКТЫ ИЗУЧЕНИЯ.
Everyone knows what an emotion is, until asked to give a definition.
Beverly Fehr and James Kussel, 1984, p. 464.
1.1. ИНТЕРЕС К ИЗУЧЕНИЮ ЭМОЦИЙ В ПСИХОЛОГИИ И ЛИНГВИСТИКЕ.
Проблема изучения эмоций в психологическом и лингвистическом аспектах уже давно привлекала внимание ученых как в нашей стране, так и за рубежом, поэтому литература по интересующей нас теме была прочитанакак на русском [Бабенко, Вежбицкая, Шаховский, Уфимцева], так и на английском языке [Kempson, Oatley, etc.], а также как по проблемам лингвистики, связанным с эмоциям, так и по психологии эмоций [Izard (1991), Oatley (1996), Rivera (1977) и др.].
Причину интереса ученых к эмоциям В. И. Шаховский отчасти объясняет тем, что для ученых важно знать «их роль в познании мира, место в лексическом значении слова, статус с позиций физиологии, психологии, философии, лингвистики и др.» [ Шаховский, 1987, с.35].
Как было справедливо отмечено, «особенность эмоций состоит в том, что эмоции — это лишь «оценочное личностное отношение субъекта к складывающимся или возможным ситуациям, к деятельности и к своим проявлениям в них.» [Носенко, 1981, с. 15] Эмоции связывают человека с миром людей, вещей и событий. [Oatley, 1996, р.122].
Если лингвисты обратились к изучению эмоций относительно недавно, то, в отличие от них, философы и психологи с давних пор пытались уяснить природу эмоций. Так, Декарт написал трактат о «страстях души». Он выделил шесть «основных страстей»: «Число простых и первоначальных страстей не очень велико, так как, просмотрев все те, которые я перечислил, можно легко заметить, что таких только шесть, а именно: удивление, любовь, ненависть, желание, радость и печаль, все же прочие либо составлены некоторыми их этих шести, либо же являются их видами». [Декарт, 1950, с.629]. Он же отмечает специфику удивления среди других основных эмоций: «Об удивлении в частности можно сказать, что оно полезно, заставляя нас замечать и хранить в нашей памяти то, на что мы раньше не обращали внимания. Мы удивляемся только тому, что нам кажется редким и необычайным, а таким может показаться только то, что еще не обращало на себя внимания или что отличается от всего до сих пор нам известноэта разница и придает удивлению характер необычайности. [Декарт, 1950, с.631−632.].
1.2. ТЕОРИЯ «ОСНОВНЫХ» ЭМОЦИЙ.
Теорию основных эмоций (basic emotions) развивают американские психологи.
Izard (1992), Ekman (1969), и др.], при этом они расходятся в мнениях по числу и составу основных эмоций. Так Ekman, например, говорит о щести основных эмоциях: «happiness, surprise, fear, sadness, anger, and disgust», [цит. no Turner, Ortony- 1992, p.570]. Izard выделяет восемь основных эмоций: «interest, fear, sadness, anger, guilt, shame, shyness, and disgust», [цитата no Turner, Ortony- 1992, p.570]. Но при этом Izard говорит, что полный набор основных эмоций может быть уточнен по количеству и названиям. [Izard, 1992, р.562]., Базисную эмоцию «удивление» выделяет ряд следующих авторов: [Ekman Cr., Frijda N., Izard С.Е., MacDougall В., Plutchik R., Tomkins S.S.].
Теория основных эмоций прослеживается в работах [Frijda, MacDougall, Plutchik, Tomkins и ряда других]. В то же время Turner и Ortony говорят, что «а focus on. „basic“ emotions helps little in addressing a wide array of important issues in the psychology of emotion». [Turner, Ortony- 1992, p.570]. И далее «the kind of basic emotions approach exemplified by Ekman and Izard draws our attention away from the many emotions that do not have a unique facial expression, emotions such as pride, admiration, and envy», [там же]. Хотя они не отрицают пользы такого подхода к изучению эмоций: «we acknowledge that a focus on „basic“ emotions has been useful, for example, by motivating the development of techniques for the analysis of facial displays as guides to emotional states», [там же].
В качестве критерия разграничения эмоций на основные и неосновные предлагается биологический критерий. В статье Turner и Oitony подчеркиваются принципы выделения основных эмоций: «.the notion, suggested by both Ekman and Izard, that the existence of universal and unique facial expressions for some emotions supports the idea that these emotions are biologically basic». [Turner, Ortony, 1992, p.566] (разрядка и жирный шрифт наш). Эту же мысль подчеркивает Rivera, говоря о теории Джеймса: «.the bodily posture is a component of emotion that reinforces or provokes the emotion as a whole because of the posture’s structural similarity. [.] emotions are always e m b о cl i e cl». [Rivera, 1977, p.21 ]. (разрядка и жирный шрифт наш).
1.3. ЧУВСТВА И ЭМОЦИИ — ОДНО И ТО ЖЕ?
Любопытным является вопрос о различении основных и неосновных эмоций и более того о различении между эмоциями и чувствами. Имеются попытки разграничить эти два понятия в книге «Эмоции и чувства как форма отражения действительности"[см. Шингаров, 1971 ].
Шингаров утверждает, что чувства и эмоции нужно разграничивать не только по форме их проявления, но и по содержанию. Эмоцииэто низшая форма эмоционального отражения, они имеют функции саморегуляции организма и даны человеку изначально, чувства же — это нечто духовное, приобретенное в процессе жизни. Шингаров, 1971, с.155].
Э.Клапаред в своей работе «Чувства и эмоции» (1984) утверждает: «.чувства в нашем поведении полезны, тогда как эмоции целесообразными не являются». [Клапаред, 1984, с.94].
Что же касается строгого содержания определения эмоции, то оно фактически не сформулировано, и более того, не существует четкого определения эмоции. Имеются попытки описать определение, так Oatley говорит, что дать определение эмоции очень сложно, но тем не менее он сделал попытку объяснить, что же такое эмоция: во-первых, эмоция появляется сознательно или нет как результат на какое-то событие, которое важно для человекаво-вторых, эмоция — это готовность к действию, переходный период от одного состояния к другомув-третьих, эмоция — это состояние мозга, за которым, однако, нередко следуют физические проявления, действия. [Oatley, 1996, р.96].
Определение же данное Изард, на первый взгляд более строгое, но менее содержательно: «Эмоция — это совместная функция физиологически возбуждающей ситуации, ее оценки и отношение субъекта к этой ситуации» [Изард, 1980, с. 17].
При этом сами же ученые признают, что определение эмоции — это рабочее определение, которое всего лишь ориентирует, и которое изменится вслед за каким-либо событием, которое позволит дать более точное определение. [Oatley, 1996, р.96]. Иначе говоря, устоявшегося и точного определения термина «эмоция» нет и вряд ли оно когда-либо будет, так как появляются новые факты исследований и определение «эмоции» будет изменяться вслед за фактами. Тем более, что несмотря на отсутствие определения, эмпирически каждый человек сознает, что, например, любовь — это чувство, а удивление — эмоция.
1.4. УДИВЛЕНИЕ В СИСТЕМЕ ЭМОЦИЙ.
Статус удивления по-видимому можно считать признанным, однако можно отметить, что ряд авторов говорят о его специфичности: «Удивление имеет некоторые черты эмоции, но это не эмоция в полном смысле этого слова. В отличие от других эмоций, удивление — всегда мимолетное состояние.». [Изард, 1980, с.85].
И даже: «Удивление не является эмоцией в том смысле, что радость или печаль. Оно не обладает характеристиками других эмоций, однако выполняет некоторые весьма полезные функции», [там же, с.244].
В статье Ортони, Клоура, Коллинза утверждается, что с их точки зрения. удивление — это не эмоция в чистом виде, а когнитивное состояние, т.к. «Люди могут удивляться, оставаясь эмоционально нейтральными по отношению к ситуации». [Ортони и др., 1996, с.351].
На наш взгляд, однако, трудно представить себе некое «нейтральное» удивление, и эмоциональный компонент этого «когнитивного состояния» весьма сильный, так что есть все основания считать удивление эмоцией, как это, впрочем, и делают большинство исследователей.
Решение вопроса об эмоциональной природе удивления способствует уточнению специфики функции этой эмоции. Например, Izard определяет эту функцию так: функция удивления — очистить нервную систему от предыдущей деятельности в связи с изменившейся ситуацией. [Izard, 1991, р. 182].
Plutchik подтверждает эту мысль: «Surprise or startle (at higher intensity) may be thought of further activity, during which bodily arousal increases and ail movements are held in check until the situation is in some way evaluated». [Plutchik, 1990, p.99−100].
Следует отметить, что Декарт признавал пользу удивления с точки зрения активизации мышления: «Об удивлении в частности можно сказать, что оно полезно, заставляя нас замечать и хранить в нашей памяти то, на что мы раньше не обращали внимания. Мы удивляемся только тому, что нам кажется редким и необычайным, а таким может показаться только то, что еще не обращало на себя внимания или что отличается от всего до сих под нам известногоэта разница и придает удивлению характер необычайности». [Декарт, 1950, с.631−632].
1.5. УДИВЛЕНИЕ — АМБИВАЛЕНТНАЯ ЭМОЦИЯ.
Исследователей так же часто интересует вопрос о положительной или отрицательной окрашенности удивления. В. И. Шаховский в монографии «Категоризация эмоций в лексико-семантической системе языка» (1987) утверждает, что «.все эмоции имеют свое противопоставление (т.е. образуют пары по типу оценочного знака)» [Шаховский, 1987, с. 37] .Izard определяет удивление так: «Большинство людей оценивают удивление положительным образом. Если человека попросить припомнить случай, когда он испытывал удивление, он обычно расскажет о ситуации радостной и приятной». [Изард, 1980, с.245]. Ортони высказался по этому поводу следующим образом: «Когда удивившая нас ситуация воспринимается п о л о ж и m е л ъ н о, ее можно соотнести с „приятным удивлением“ и с „неприятным удивлением“ (или „потрясением“), если она воспринимается отрицательн о». [Ортони и др., 1996, с.351] (разрядка наша).Соответственно Ортони и др. делают вывод: «В противоположность утверждениям некоторых сторонников диссонанса (см. Aronson, 1968), мы не считаем удивление обязательно отрицательным (или, [.], обязательно положительным). Скорее, мы полагаем, что удивление, рассматриваемое само по себе, представляет собой когнитивное состояние, имеющее некоторое отношение к неожиданности, достаточно независимой от валентности». [Ортони и др. 1996, с.351]. Нам кажется некорректным ставить вопрос об отрицательности или положительности удивления и кажется логичным следующий вывод: «Если человек относительно часто испытывал приятное удивление, он придет к его положительной оценке, будет считать удивление приятным чувством, хотя в стогом смысле оно не является ни положительным, ни отрицательным». [Изард, 1980, с.249].
1.6. УДИВЛЕНИЕ. КУЛЬТОРОЛОГИЧЕСКИЙ ПОДХОД.
Определив психологический аспект интересующей нас проблемы, необходимо также выявить ее культурологический аспект. По этому поводу имеется ряд работ, в первую очередь это книга А. Вежбицкой «Язык. Культура. Познание». (1996), затем работы американских психологов [Izard, 1992; Turner and Ortony, 1996; Mesquita и Frijda, 1992; Oatley, 1996 и др.], см. также статьи [Онкович A.B., 1994; Плехановой Т. Ф., 1994; Степановой В. М., 1994; Фоминой Т. В., 1994 и др.] опубликованные в сборнике «Национально-культурный компонент в тексте и в языке» (1994), и много других работ, посвященных данной проблематике.
Так, например, Izard ставил цель: установить процент узнаваемости основных эмоций в разных культурах. Для этого представителям разных культур предлагались фотографии людей, испытывающих различные эмоций. По результатам эксперимента Izard делает вывод, что фундаментальные эмоции имеют аналогичное выражение и качества во многих культурах земного шара, включая культуры, не имеющие письменности и фактически не имеющие контакта с внешним миром [Izard, 1991, р.17].
Что касается узнавания эмоции удивления в разных культурах, результат представлен им в следующей таблице:
American English German Swedish French Swiss Greek Japanese Mexican Brazil Chilean Argentine.
3. Surprise- 90, 5% 81,0% 85,5% 81,0% 84,2% 85,5% 80,2 79,2% 54% 82 88% 93% startle % % то есть по узнаваемости эмоция удивления стоит на 3-м месте после эмоций интереса и радости.
Аналогичный вывод делает Rivera: «They [the theorists] cite the fact that ethologists have established the communicative function of behavioral displays and that at least a few human facial expressions (happiness, sadness, anger, disgust, and possibly fear and surprise) are reliably distinguished in many different cultures (Ekman, Soreson, and Friesen, 1969; Izard, 1971)» [Rivera, 1977, p.20].
Аналогичные результаты дало исследование, проведенное психологами Mesquita и Frijda, эксперимент был следующего рода: не имеющие смысла предложения произносились с разными эмоциональными интенциями (радость, злость, страх, грусть, удивление), узнавание составило 85%, но часто не разграничивались четко между собой страх, счастье, и удивление. Однако, еще Дарвин отмечал близость удивления и страха (ужаса): «Внимание, внезапно привлеченное и пристально направленное на предмет, постепенно переходит в удивление, удивление переходит в изумлен и е, а оно, в свою очередь, — в изумлен-ное оцепенение. Это душевное состояние весьма родственно у ж, а су». [Дарвин, 1950, с.865]. (разрядка наша). Plutchik также отмечает эту особенность: «Surprise is next to fear». [Plutchik, 1977, p.129].
Но не только отсутствие четких границ представляет трудность в изучении межкультурного сходства в эмоциях, подтверждением чего являются исследования [Izard, Oatley и др.]. Mesquita и Frijda делают следующий вывод: «The major conclusion of our review is that global statements about cross-cultural universality of emotion, or about their cultural determination, are inapproriate». [Mesquita and Frijda, 1992, p. 198].
Таким образом, можно утверждать, что в разных культурах существует примерно одинаковый набор эмоций, что подтверждается исследованиями американских психологов, однако при этом говорить о полной межэтнической эквивалентности говорить не приходится.
1.7. ЖЕСТЫ УДИВЛЕНИЯ.
Примечательно, что анализ жестов, связанных с удивлением, отсутствует в работах многих ученых, изучавших жесты в разных культурах. Поэтому мы обратились к наблюдениям Ч. Дарвина, который изучал эмоции и их выражение в том числе у диких племен, не имеющих письменности: «Даяки Борнео в состоянии удивления широко раскрывают глаза, покачивают головами и бьют себя в грудью. [.] Для выражения удивления имеется еще один маленький жест, в отношении которого я не могу предложить никакого объяснения: руку прикладывают ко рту или какой-нибудь другой части головы». [Дарвин, 1950, с. 869, 871]. Так же он дает пример реакции европейца: «Мы, европейцы, часто свистим в знак удивления- .» [там же, с.869]. Для нашей работы эти описания представляют интерес, т.к. целью диссертации является полное описание всей лексики английского и русского языков, как-либо связанной с удивлением, в том числе с жестами, выражающими удивление.
Mesquita и Fry da замечают следующее: «Jumping was interpreted as a movement of surprise» [Mesquita and Frijda, 1992, p. l96]. Но зачастую один и тот же жест сопровождает разные эмоции. Пример такого жеста дает Ходина Н. Т. в статье «Обозначение жестов как знаки психологических состояний в русском и английском языках» (1981): «Жест опускания рук также не однозначен — он выражает состояние покоя, отдыха, покорности, смирения, удивления» [Ходина, 1981, с." 129].
1.8. СПЕЦИФИКА РУССКОЙ И АНГЛОСАКСОНСКОЙ КУЛЬТУР.
Язык и культура настолько тесно связаны между собой, что очень трудно судить: язык ли формирует культуру или же культура влияет на процессы языка. Для нашей работы очень важно понять самоощущения, самосознание представителей англосаксонской и русской культур. Поэтому мы обратились к работам Ю. Д. Апресяна, А. Вежбицкой и др., которые специально занимались этими проблемами.
Ю.Д.Апресян справедливо утверждает, что «Свойственный языку способ концептуализации действительности (взгляд на мир) отчасти универсален, отчасти национально специфичен, так что носители разных языков могут видеть мир немного по-разному, через призму своих языков». [Апресян, 1995, с.350−351]. В свою очередь Вежбицкая А. в своей книге «Язык. Культура. Познание» (1996) очень много внимания уделяет менталитету русских и англоговорящих. Она считает, что язык формирует сознание и культуру: «Значение антропоцентрично, то есть отражает общие свойства человеческой природыболее того, оно этноцентрично, то есть ориентировано на данный этнос. Нельзя на естественном языке описать „мир как он есть“: язык изначально задает своим носителям определенную картину мира, причем каждый данный язык — свою». [Вежбицкая 1996, с.5−6]. В частности, она формулирует следующие характерные для русских людей особенности, отраженные в языке: во-первых, эмоциональность, что выражается в языкево-вторых, иррациональность, русские подчеркивают ограниченность логического мышления, человеческого знания, непостижимость и непредсказуемость жизнив-третьих, неагентивность, склонность русских к фатализму, смирению, покорностии в-четвертых, любовь к морали. [Вежбицкая, 1996, с.33−34].
Менталитет носителей английского языка она характеризует как пассивно подверженных эмоциям: «Англосаксонской культуре свойственно неодобрительное отношение к ничем не сдерживаемому словесному потоку чувств, [.]» [Вежбицкая, 1996, с.43]. Она также подчеркивает их особенность: «Носители английского языка обычно не говорят о своей „охваченности“ тем или иным чувством (не в том смысле, что они, пассивно передаются, а в том, чтобы активно купаться в его волнах). И сама идея активности и ее языковое воплощение, видимо, абсолютно несвойственны и даже чужды англосаксонской культуре». [Вежбицкая, 1996, с.44]. Апресян Ю. Д. определяет русского человека как динамичное, деятельное существо. Апресян, 1995, т.2, с.352].
— Делая анализ двух культур и их языковых систем, Вежбицкая, А отмечает: «В английском языке эмоции чаще передаются прилагательными или псевдопричастиями, чем глаголами: Mary was sad, pleased, afraid, angry, happy, disgusted, glad, etc. Подобного рода прилагательные и псевдопричастия обозначают пассивные эмоциональные состояния, а не активные эмоции, которым люди „предаются“ более или менее по собственной воле. Напротив, глаголы эмоций подразумевают более активную роль субъекта». [Вежбицкая, 1996, с.38].
§ 2 ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ДИССЕРТАЦИИ.
Данная диссертация посвящена сравнительно-сопоставительному исследованию лексики русского и английского языков, описывающей и обозначающей [Шаховский, 1987, с. 91 ] эмоцию удивления.
2.1. АКТУАЛЬНОСТЬ ИССЛЕДОВАНИЯ.
Актуальность темы
связана с тем, что в настоящее время еще недостаточно исследованы проблемы, связанные с системным описанием эмоций в лингвистическом аспекте, еще мало работ позволяющих объемно представить себе функционирование эмотивной лексики в языке и речи.
Фундаментальными работами в этом отношении являются [Апресян, 1995; Бабенко, 1990; Галкина-Федорук, 1958; Шаховский, 1987 и др.].
Язык, культура являются основными понятиями языковой картины мира. А поскольку языковыми средствами, создающими языковую картину мира, являются в основном слова, и это уже убедительно доказано [Караулов, Уфимцева], то и данная диссертация ориентирована на исследование эмотивной лексики, в частности, удивления в формировании национальной языковой картины мира. Это обусловлено тем, что исследование проводится на основе двух языков — русского и английского, что и позволяет обнаружить национальную специфику двух языков.
Итак, в диссертации рассматриваются проблемы, актуальные для современной лингвистики (системность описания эмотивной лексикисопоставительное описание языкового материала, в частности, лексики с эмотивным смыслом удивления). Подобное рассмотрение обогащает новыми представлениями о национально-культурной специфике эмотивной лексики в разных языках. .
2.2.
ЦЕЛЬ И ЗАДАЧИ ИССЛЕДОВАНИЯ
.
Главная цель диссертационного исследования — семасиологическое, ономасиологическое и парадигматическое описание лексики с эмотивным смыслом удивления в русском и английском языках — предполагает выявление лексики, в разной степени эмотивно заряженной и отображающей удивление в разных ракурсах, парадигматическое и сопоставительное описание этой лексики.
Сформулировав цель исследования, мы тем самым определяем круг конкретных задач, которые предполагают достижение этой цели:
— установить корпус лексики удивления в русском и английском языках по синонимическим словарям, взяв за основу базовые глаголы, обозначающие удивление в русском языке (удивить/удивлять, изумить/изумлять, поразить/ поражать), в английском (to surprise, to wonder, to astonish, to bewilder).Ha этом этапе использовались следующие словари: Александрова З. Е. Словарь синонимов русского языка, 1989; Словарь синонимов русского языка, под ред. А. П. Евгеньевой, в двух томах, 1971, — для выявления корпуса лексики русского языкаАнгло-русский синонимический словарь (Ю.Д.Апресян, В. В. Ботякова, Т. Э. Латышева и др.), 1979; T. Fenby Dictionary of English Synonyms Alphabetically Classified, 1912; L. Urdang A Basic Dictionary of Synonyms and Antonyms, 1982, — для выявления корпуса лексики английского языка.
— выявить структуру дефиниций этой лексики в различных толковых словарях, с целью более достоверного описания семантики слов. Для этого использовались следующие словари: Словарь современного русского литературного языка АН СССР в семнадцати томах, 1950; 1965; Словарь русского языка, под ред. А. П. Евгеньевой, в четырех томах, 1982;1984; Толковый идеографический словарь русских глаголов, под ред. Л.Г.БабенкоХорнби А. С. Толковый словарь современного английского языка для продвинутого этапа, 1982; Шаталова Т. И. Англо-русский идеографический словарь, 1994; The Concise Oxford Dictionary of Current English. Edited by H.W.Fowler and F.G.Fowler, 1956; Webster’s Collegiate Dictionary, 1932; Longman Dictionary of Contemporary English, 1995.
— осуществить компонентный анализ выявленной лексики.
— провести парадигматическое описание материала отдельно для русского и английского языков, выявить внутриязыковые особенности описываемого материала.
— провести сопоставительный анализ лексики удивления английского и русского языков. Выявить сходства и различия в отображении и выражении удивления в английском и русском языках, установить национальную специфику лексики с семантикой удивления.
Все перечисленные выше задачи подчинены единой сверхзадаче — обнаружению основных закономерностей и особенностей отображения (объективации и семантической конкретизации) эмоции удивления в лексике: в семантике слова в словаре (языковая семантика).
2.3. ПРЕДМЕТ, ОБЪЕКТ И ЕДИНИЦЫ АНАЛИЗА.
В диссертации рассматривается эмотивная семантика. В качестве предмета исследования выбрана только языковая семантика русской и английской эмотивной лексики со смыслом «удивления», а также системные связи этой лексики на уровне словаря.
Объектом исследования является лексика удивления русского и английского языков и, соответственно, словарные дефиниции, содержащие эксплицированную сему удивления (около четырехсот словарных определений). Учитывая комплекс проблем, поставленных в диссертации, мы рассматриваем в 'качестве единиц непосредственного анализа, во-первых, семантический компонент семной структуры слова, содержащий указание на эмоцию удивленияво-вторых, семему, содержащую эмосему удивленияв-третьих, парадигматические группировки эмотивной лексики удивления в русском и английском языках.
2.4. МЕТОДИКА СБОРА МАТЕРИАЛА, ОСНОВНАЯ МОДЕЛЬ АНАЛИЗА И МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ.
Диссертация написана на основе современных системных семантических исследований, за основу взят семиологический принцип описания лексики [Уфимцева], который предполагает описание по компонентам значения словаКузнецова, Стернин, Телия, Уфимцева и др.], а также метод системного парадигматического описания эмотивной лексики Л. Г. Вабенко.
Методика выявления материала — выборка из словаря лексики с ярко выраженной эмотивной семантикой удивления, проявляющейся в том, что в словарных дефинициях этих слов имеются лексические показатели, содержащие разного рода указатели на эмоцию удивления. Например: ошарашить/ошарашивать — 2. крайне удивить, поразить, озадачить[МАС, т.2, с.735], лупить (глаза) — прост. Таращить глаза, пристально смотреть на когочто-л., широко открыв глаза от удивления, восхищения и т. д. [MAC, 1983, т.2, с.204]. При сборе словарного материала в основном использовались следующие словари Александрова З. Е. Словарь синонимов русского языка, 1989; Словарь синонимов русского языка, под ред. А. П. Евгеньевой, в двух томах, 1971, Англо-русский синонимический словарь (Ю.Д.Апресян, В. В. Ботякова, Т. Э. Латышева и др.), 1979; T. Fenby Dictionary of English Synonyms Alphabetically Classified, 1912; L. Urdang A Basic Dictionary of Synonyms and Antonyms, 1982, Словарь современного русского литературного языка АН СССР в семнадцати томах, 1950; 1965; Словарь русского языка, под ред. А. П. Евгеньевой, в четырех томах, 1982;1984 (далее MAC) — Толковый идеографический словарь русских глаголов, под ред. Л. Г. Бабенко (далее ТИСРГ) — Хорнби A.C. Толковый словарь современного английского языка для продвинутого этапа, 1982; Шаталова Т. П. Англо-русский идеографический словарь, 1994; The Concise Oxford Dictionary of Current English. Edited by H.W.Fowler and F.G.Fowler, 1956; Webster’s Collegiate Dictionary, 1932; Longman Dictionary of Contemporary English, 1995.
Из словаря нами были вычленены лексические единицы с эмотивным смыслом удивления, сгруппированы в соответствии с типом лексики — называющая и описывающая лексика [Шаховский, 1987; Бабенко, 1989], — затем было осуществлено ее типологическое и парадигматическое описание.
При решении поставленных задач важны следующие методы исследования:
— полевой — для установления корпуса лексики удивления, как ядерного, так и периферийного.
— компонентный — для выявления семантических компонентов лексики;
— сравнительно-сопоставительный — для установления сходств и различий лексики удивления в русском и английском языках;
— статистический — для выявления количества лексических единиц в описании и обозначении удивления в русском и английском языках.
В основе диссертации лежит следующая модель анализа, учитывающая главные свойства системных объектов.
Первый, и основной, этап, заключается в выделении корпуса исследуемой лексики. На этом этапе исследования основными были статистическое описание и компонентный метод анализа лексического значения слова. Статистическое описание не являлось для нас главной целью анализа материала и применялось в процессе обнаружения лексики удивления в русском и английском языках, а также для количественного сопоставления лексических единиц в двух языках.
На следующих этапах исследования главное внимание уделяется выявлению парадигматических связей между словами. На заключительном этапе основное внимание уделяется сопоставительному методу анализа лексики русского и английского языков.
При этом внимательно изучается сходство и различие двух языков, делаются попытки выявить причины, породившие различия в двух языках. Обнаружение искомых лексических группировок осуществлялось в диссертации методом ступенчатой идентификации, также опирающегося на словарные толкования (разновидность компонентного анализа) [Кузнецова].
В диссертации также активно использовались методы статистического описания (при выявлении количественных данных при типологическом анализе лексики с семантикой удивления, а также при сопоставлении данных двух языков), элементы «полевого» анализа (для более полного выявления корпуса исследуемой лексики), методы стилистической оценки.
2.5. КОМПОНЕНТНЫЙ АНАЛИЗ ЛЕКСИКИ.
В настоящее время лингвисты, занимающиеся изучением слова и его значения, • заняты проблемой поиска наиболее оптимального способа анализа семантики слова.
Следует признать, что самым адекватным видом анализа в настоящее время является компонентный анализ. Не случайно этот вид лингвистического анализа был использован, в частности, антропологами, которые пытались выявить родство слов в разных культурах.
В соответствии с методом компонентного анализа, значения слов анализируются не как целые концепты, а как комплексы, состоящие из компонентов значения, которые далее не разложимы. Этот метод анализа, с точки зрения Я. КетрБоп (1979) может быть применен ко всем сферам словаря. «Компоненты значения» получили название «семы», «семантические компоненты», «фигура плана содержания», «семантический множитель», «дифференциальный признак», «семантический маркер», «семантический примитив», «семантический признак». [Стернин, 1985, с.43]. Но наиболее распространенным и, можно сказать, утвердившимся термином является «сема».
Также ученые выделяют различные компоненты внутри семемы. В данной диссертации нас интересуют в первую очередь эмоционально-оценочные компоненты, а также их роль в формировании национально-культурного компонента. Вот что по этому поводу говорится в книге В. Ф. Беловой «Семантическая специфика национальных языковых систем» (1985): «Эмоционально-оценочный компонент слова имеет более выраженную национальную специфику по сравнению с предметно-логическим компонентом. Одно и то же предметно-логическое содержание сопровождается или не сопровождается эмоционально-оценочным компонентом. Это объясняется тем, что эмоции человека, его оценки реалий окружающей действительности в большей степени зависят от социальных моментов — классовой принадлежности, идеологической позиции, культуры и т. д. Однако общая идеология, общечеловеческие эмоциональные переживания способствуют в ряде случаев одинаковому развитию отдельных эмоционально-оценочных слов». [Белова, 1985, с.82−83].
2.6. СПЕЦИФИКА ОПИСАНИЯ ЭМОТИВНОЙ ЛЕКСИКИ.
Для описания понятия, передающего удивление, необхидимо определить исходные позиции для анализа. Как известно, «существуют два основных противостоящих друг другу подхода в изучении так называемого вещественного значения слова — словоцентрический и текстоцентрический». [Уфимцева, 1986, с.9].
В нашей работе нас в первую очередь интересует словоцентрический подход, т. е. значение слова в словаре и его анализ вне контекста речевой и языковой ситуации, поскольку именно лексика наиболее полно и четко выражает национальную специфику языка. Поэтому мы обратились к теории структуры «поля», в частности, работам Караулова Ю. Н. (1976), Городецкого Б. Ю. (1969).
В работе Караулова Ю. Н. «Общая и русская идеография» (1976) говорится о внутреннем структурировании поля: «1. по алфавиту, 2. по частям речи- 3. в соответствии с абстрактнологической схемой (синонимы, суперординаты, гипонимы, антонимы и слова, связанные с ядром на основе прочих ассоциаций)». [Караулов, 1976, с.229−231].
Наибольший интерес в плане описания эмотивной лексики представляют работы Апресяна Ю. Д., Арутюновой Н. Д. (1976), Бабенко Л. Г. (1986, 1989), Галкиной-Федорук Е.М. (1958), Шаховского В. И (1984).
Бабенко Л.Г. так же, как и психологи, отмечает, что «главная трудность языка эмоций объясняется сложностью и уникальностью самого объекта изучения. Эмоции связаны только с человеком, они. составляют с ним нерасторжимое, хотя и не всегда наблюдаемое единство». [Бабенко, 1989, с.10].
В своей работе (1989) она говорит о следующих способах проявления эмоций: «Эмоции имеют двоякий способ обнаружения в языке. Во-первых, они проявляются в языке как эмоциональное сопровождение, эмоциональная окраска, возникающая в результате прорыва в речь говорящего его эмоционального состояния в виде эмоциональных оценок. [.] Во-вторых, эмоции отражаются языковыми знаками как объективно существующая реальность, подобная любой другой конкретно наблюдаемой реальности». [Бабенко, 1989, сЛ1]. Шаховский В. И. говорит о специфике английского языка, лексики, связанной с эмоциями: «Эмоции говорящего коллектива распределяются между различными группами лексики языка. Их типология такова: лексика, называющая, обозначающая, описывающая эмоции, и лексика, выражающая эмоции». [Шаховский, 1987, с. 91]. Далее Шаховский В. И. продолжает деление эмотивной лексики по различным признакам: «По признаку „эксплицитность“ эмотивная лексика различается следующим образом: а) лексика с эксплицитной эмотивностью, т. е. явной, всем известной и постоянной, адекватно понимаемая коммуникантами и вне контекста и в контексте [.]- б) лексика со скрытой в глубине семантики слова эмотивностью, обнаруживаемой только методом семантического углубления или распространения [.]». [Шаховский, 1987, с.109]. Эмоции очень часто выражаются словами, но это совсем не есть обязательное условие, эмоции могут выражаться и без слов, при этом существует обратная зависимость: количество слов — интенсивность эмоции, что и было подмечено Шаховским В. И.: «Установлено, что чем сильнее выражаемая эмоция, тем меньше говорящий употребляет слов». [Шаховский, 1987, с.153]. Шаховский В. И. также анализировал эмотивную лексику английского языка и пришел к следующему выводу, относительно наиболее часто употребляющихся частей речи, описывающих эмоции человека: «В словарном корпусе английского языка имеются специальные лексические единицы, передающие описательно эмоциональное состояние характеризуемого: «К ним следует отнести: а) наречия, описывающие эмоции (icily, lovingly, etc.) — б) глаголы, описывающие эмоции говорящего: wail, shriek, squeal [.] и другие глаголы эмоциональной речи и не речи: hate, loveв) существительные, куда включаются и все термины эмоций с предлогом with: with love /malice/disgust, etc.- существительные, обозначающие физиологические проявления эмоций: tears, laughter, redness, etc.- г) прилагательные: angry, scomful, desperate, etc.». [Шаховский, 1987, с.98].
Существуют различные подходы к описанию эмотивной лексики. Очень любопытным нам представляется описание новых подходов к описанию эмотивной лексики в работах Апресяна Ю. Д., он утверждает, что существует «два подхода к описанию эмоций: смысловой и метафорический. Смысловой (Вежбицкая и Иорданская) — эмоции описывались через прототипические ситуации, в которых они возникают.
Например: X испытывает стыд = «X чувствует то, что чувствует человек, когда он думает, что он сделал нечто плохое или смешное, и когда он хочет, чтобы никто об этом не знал" — метафорический (Лаков, Джонсон) — описание через метафоры, в которых эти эмоции концептуализируются в языке. Например: happy and sad — в английском языке противопоставлены как ВЕРХ и НИЗ». [Апресян, 1995, т.2, с.454−456].
Далее Апресян Ю. Д. рассматривает базовую лексику эмоционального состояния: во-первых, он выделяет «базовую» лексику эмоционального состояния (глаголы типа б ес покоиться, бояться, удивлятьсяи мн.др.), во-вторых, слова, которые включают в свое значение указание на эмоциональное состояние субъекта (слова типа любоваться, заглядеться и т. д.), в-третьих, метафоры, которые не называют эмоции, но имеют к ним самое прямое отношение (типа глаза горят) [Апресян, 1995, т.2, с.367].
Наиболее подробно хотелось бы остановится на работе Бабенко Л. Г. (1989), т.к. именно эта работа лежит в основе данной диссертации.
В данной монографии дается системное описание эмотивной лексики и синтаксиса. Постольку, поскольку нас интересует лексика, мы рассмотрим только первую часть монографии. Автор выделяет три типа сем, связанных с эмоциями, в соответствии с их статусом (т.е. денотация, коннотация): денотация 1) интегральные семы, 2) дифференциальныеи 3) коннотативные семы. Эмотивная лексика может быть описана при помощи следующей модели.
КСК — КЛСЭ —ДСх, где КСК — это категориально-семантический компонент типа: состояние, отношение, деятельность, воздействие, признак, качество, лицо, КЛСЭ — категориальная сема эмотивности, ДС — дифференциальная сема, в состав которых регулярно входят оценка, направленность, обусловленность, активность, осознаваемость, степень, темпоральность, внешняя выраженность, образность, х — возможные из этого набора семы.
Л.Г.Бабенко, исследовав эмотивный смысл удивления в русском языке в словарных дефинициях, приходит к выводу, что «базовый исходный эмотивный смысл „удивление“ появляется в словарных дефинициях русского языка в 86 семемах». [Бабенко, 1989, с.26−27].
2.7. ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ ЗНА ЧИМОСТЬ, НОВИЗНА И ПРАКТИЧЕСКАЯ ЦЕННОСТЬ ИССЛЕДОВАНИЯ.
Теоретическая значимость исследования заключается в конкретном вкладе в разработку концепции эмотивности, который обнаруживает национальную специфику в языковом проявлении эмоции удивления. В диссертации осуществлено многомерное парадигматическое описание эмотивной лексики удивления в русском и английском языках, что имеет значение для будущих аналогичных исследований в области сопоставительного анализа эмотивной лексики, так как лексика составляет основной содержательный каркас языковой картины эмоций в языке.
Лингвистическая интерпретация эмоции удивления, содержащаяся в данной диссертации, может служить основанием для более углубленного описания языковой картины мира и национально-культурной специфики различных языков.
Новизна диссертационного исследования обнаруживается прежде всего в материале и его комплексном структурном анализе на материале английского и русского языков. Впервые проводится специальное исследование с целью описания эмотивной лексики с семантикой удивления в сопоставительном аспекте, впервые предпринята попытка описания семантического комплекса лексики удивления в английском и русском языках. г.
Практическая ценность диссертации обусловливается возможностью использования ее результатов в практике дальнейших научных исследований в области эмотивной семантики и в практике преподавания как английского, так и русского языка.
Результаты исследования имеют прикладное значение для лексикографии (наборы семантических комплексов в русском и английском языках), они (результаты) могут быть использованы для составления англо-русского (или русско-английского) идеографического словаря эмотивной лексики.
Полученные результаты исследования могут быть использованы в разработке теоретических курсов по лексикологии (темы: семантическая структура слова, сопоставительный анализ эмотивной лексики русского и английского языков), при сопоставлении списка лексики эмотивных полей английского и русского языков, средств их выражения. Эти результаты могут быть также использованы при написании курсовых и дипломных работ.
2.8. СТРУКТУРА ДИССЕРТАЦИИ.
Изложенные выше цели, задачи, а также потребность многоаспектного рассмотрения лексики удивления обусловливают структуру диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав и заключения. Дается обзор литературы по изученной проблеме, указывается степень изученности вопроса по трем аспектам: психология эмоцийлексикологиялексикография. Специально освещаются вопросы, связанные с эмотивной лексикой и методами ее исследованияс выявлением сущности и природы национально-культурного компонента.
ВЫВОДЫ.
Проанализировав лексику с семантикой удивления в английском и русском языках, мы можем сделать следующие выводы. Во-первых, русский язык имеет гораздо больше лексических средств для описания эмоции удивления, чем английский. Это объясняется, с одной стороны, тем, что английский язык — аналитичен и образует грамматические формы (вид, залог — за счет которых количество лексических единиц увеличивается в русском языке) в речи. То, что в русском языке обнаруживается на уровне языка, в английском языке реализуется на уровне речи.
Во-вторых, лидирующее место по количеству лексических единиц занимает русский глагол. Это объясняется тем, что русский глагол располагает большими возможностями для изображения чувств. На втором месте по количеству лексических единиц стоят английские прилагательные.
В-третьих, как показал сопоставительный анализ, национально-культурная специфика очень ярко проявляется на уровне дифференциально-эмотивной лексики удивления.
Специфика русского языка в том, что зачастую эмоция удивления выражается при помощи голоса, в то время как в английском языке типично «беззвучное» выражение удивления при помощи глаголов.
Существительные английского языка описывают только внешнее выражение, русский же язык также связан с «предметом», выражающим удивление.
Проанализировав лексику, совпадающую по семантике в русском и английском языках, можно сделать следующий вывод: русский язык гораздо богаче английского языка на уровне коннотации, т.к. большая часть лексики английского языка относится к нейтральному употреблению, в то время как в русском языке выявлен целый спектр стилистических маркеров от шутливого до грубого. Это еще раз подчеркивает тот факт, что англичане сдержанные люди, не придающие эмоциям такого значения как русские.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
Данная диссертация посвящена сопоставительному анализу лексики русского и английского языков с семантикой удивления и описанию семантического комплекса лексики удивления английского и русского языков.
Главной целью диссертационного исследования являлось парадигматическое описание лексики с эмотивным смыслом удивления в русском и английском языках и описание семантического комплекса, выявленной лексики.
В результате анализа была реализована сверхзадача — обнаружены основные закономерности и особенности отображения эмоции удивления в лексике: в семантике слова в словаре (языковая семантика).
Мы провели анализ лексики в парадигматическом аспекте и выявили два класса слов с учетом статуса эмосемы удивления в лексической семантике (категориально эмотивная лексика удивления, дифференциалъно-эмотивная лексика удивления) и основные категориально-грамматические классы слов (глаголы удивления, существительные удивления, прилагательные удивления).
В ходе описания материала исследования мы решили ряд практических и теоретических проблем. В диссертации были изложены теоретические основы, на которых базируется данная диссертация. По результатам изучения литературы были сделаны выводы.
В психологии выделяются «основные» или «базисные» эмоции, которые существуют практически во всех языках. «Удивление» входит в состав «основных» эмоций и знакомо всем культурам, включая племена, не имеющие письменности. Удивление не является ни положительной, ни отрицательной эмоцией, то есть удивление — это амбивалентная эмоция, что впоследствии подтвердилось данными анализа.
Компонентный анализ лексики русского и английского языков с семантикой удивления был проведен в соответствии с методикой Э. В. Кузнецовой, теоретической основой для анализа эмотивной лексики удивления послужила докторская диссертация.
Л.Г.Бабенко, в которой дается системное описание и методика анализа эмотивной лексики русского языка. Практические выводы даны после каждой главы, здесь мы представим только краткое содержание выводов.
В русском языке наиболее многочисленным является класс глаголов — всего 82 глагола, из них наиболее репрезентативным является пласт дифференциально-эмотивных глаголов удивления — 50, что говорит о том, что в русском языке удивление преимущественно отображается как дополнительный признак, сопутствующий различным категориально-лексическим семам.
Категориально-эмотивные глаголы удивления имеют в русском языке относятся к лексике воздействия и состояния.
Дифференциально-эмотивные глаголы в основном отображают удивление как состояние связанное со зрительным восприятием. В русской языковой культуре эмоция удивления чаще всего выражается глазами. Кроме того, удивление выражается неподвижностью тела и, наконец, телодвижением. Характерной чертой дифференциально-эмотивной лексики в целом и глаголов в частности является дифференциально-эмотивная сема удивления аспекта причины, причем в качестве причины, вызывающей удивление, может быть что угодно, начиная от боли и кончая восхищением.
Существительные русского языка также представлены как категориально-эмотивными, так и дифференциально-эмотивными существительными. Соотношение между ними следующее: 10 категориально-эмотивных существительных и 20 дифференциально-эмотивных существительных. Другими словами, если в русском языке эмоция удивления выражается глаголами, то преимущество отдается дифференциально-эмотивным глаголам, примерно то же самое происходит если удивление описывается существительными.
Прилагательные русского языка также занимают не последнее место в описании эмоции удивления — всего 57 прилагательных, из них 53 категориально-эмотивных прилагательных и 4 дифференциально-эмотивных прилагательных удивления. Иными словами, прилагательные русского языка так же, как и существительные русского языка предпочтительнее называют удивление, а не передают его в качестве дополнительного смысла. Характерной особенностью прилагательных является то, что при описании удивления прилагательными важной характеристикой является качество объекта, вызывающего удивление, здесь учитывается все. начиная от превосходного качества и кончая странным поступком.
Таким образом, в результате компонентного анализа лексики удивления русского языка был сделан вывод, что в русском языке удивление преимущественно описывается дифференциально-эмотивной лексикой, за исключением прилагательных, которые делают акцент на категориально-эмотивной семантике. Далее, для русского языка характерной особенностью является то, что эмоция удивления очень тесно связанна с неожиданностью, то есть практически во всех случаях, там где есть неожиданность можно говорить о появлении удивления.
Анализ лексики удивления английского языка, позволил сделать следующие выводы. В английском языке наиболее репрезентативным является класс прилагательных — 61. Из них к категориально-эмотивным относятся — 59, к дифференциально-эмотивным 2. В английском языке описание удивления происходит преимущественно при помощи категориально-эмотивных прилагательных. Носители англосаксонской культуры, предпочитают называть удивление напрямую, а не использовать лексику удивления, в которой оно передается в качестве дополнительного смысла.
Глаголы количественно представлены следующим образом — 41 глагол, из них 26 являются категориально-эмотивными и 15 являются дифференциально-эмотивными. Это говорит опять же о том, что в английском языке удивление описывается преимущественно при' помощи категориально-эмотивных глаголов. Англичане напрямую называют удивление, а не пользуются глаголами, где смысл удивления выступает во второстепенной роли.
Существительные являются самым малочисленным классом — 24, из них — 19 категориально-эмотивных существительных и всего 5 дифференциально-эмотивных существительных.
Итак, в английском языке эмоция удивления преимущественно описывается при помощи категориально-эмотивной лексики удивления. Используется лексика прямо называющая эмоцию удивления. По всей видимости, в англосаксонской культуре не принято использовать эмотивный смысл в качестве дополнительного, напротив, принято называть эмоции своими именами.
Проанализировав лексику с семантикой удивления в английском и русском языках, мы пришли к следующим выводам:
Во-первых, русский язык имеет гораздо больше лексических средств для описания эмоции удивления, чем английский. Это объясняется, с одной стороны, тем, что английский язык — аналитичен и образует грамматические формы (вид, залог — за счет которых количество лексических единиц увеличивается в русском языке) в речи. То, что в русском языке зафиксировано на уровне языка, в английском языке реализуется на уровне речи.
Во-вторых, лидирующее место по количеству лексических единиц занимает русский глагол.
На втором месте по количеству лексических единиц стоят английские прилагательные.
В-третьих, как показал сопоставительный анализ, национально-культурная специфика очень ярко проявляется на уровне дифференциально-эмотивных сем.
Специфика русского языка в том, что зачастую эмоция удивления выражается при помощи голоса, в то время как в английском языке типично «беззвучное» выражение удивления при помощи глаголов.
Существительные английского языка описывают только внешнее выражение, русский же язык также связан с «предметом», выражающим удивление .
Класс прилагательных представляет собой полное несовпадение моделей категориально-лексических сем в русском и английском языках.
— Проанализировав лексику, совпадающую по семантике в русском и английском языках, можно сделать следующий вывод: русский язык гораздо богаче английского языка на уровне коннотации, т.к. большая часть лексики английского языка относится к нейтральному употреблению, в то время как в русском языке выявлен целый спектр стилистических маркеров от шутливого до грубого. Это еще раз подчеркивает тот факт, что англичане сдержанные люди, не придающие эмоциям такого значения, как русские.
В целом результаты проведенного исследования подводят к анализу национально-культурной специфики носителей английского и русского языков. Менталитет носителей русской культуры отличается от менталитета представителей англосаксонской культуры. Русские более эмоциональны и иррациональны, чем представители англосаксонской культуры, что отражается в языке. Исследуя языковые явления и сравнивая обнаруженные закономерности в другом языке, мы делаем выводы о национальном характере носителей того или иного языка. Как уже отмечалось выше, национально-культурная специфика проявляется на уровне дифференциально-эмотивной семантики удивления и именно по ней можно судить о национальном характере того или иного народа, именно они указывают на то, что типично, важно для данного народа. Для русских, например, важно наличие разных слов для разных стилей речи, качества, которыми должен обладать объект, чтобы вызвать удивление или каким должен быть человек, который вызывает удивление сам. Для англосаксонской культуры, имеет важность длительность воздействия на человека, так как они относятся к тем народам, которые умеют ценить время, у них также нет (или не было в процессе развития собственного языка) потребности в количественном наращивании лексики с эмотивной семантикой.
В данной диссертации рассматривалась только лексика. Перспективами дальнейшего изучения языковых эмотивных средств могло бы быть изучение эмотивной фразеологии. Анализ фразеологических единиц русского и английского языков с эмотивной семантикой (либо конкретно с семантикой удивления). Любопытным является изучение выражение эмотивности в речи, так как по всей видимости именно на уровне речи реализуется современное выражение эмоций, а также национальная специфика современного разговорного языка разных культур. Недостаточно исследованным также является уровень синтаксиса, если быть точными, уровень эмотнвного синтаксиса. Мы надеемся, что данная диссертация послужит вкладом в исследование эмотивности в разных языках и на разных уровнях языка.
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ, ВСТРЕЧАЮЩИХСЯ В ДИССЕРТАЦИИ.
ДС дифференциальная сема.
ДЭЛУ дифференциально-эмотивная лексика удивления.
ДЭСУ дифференциально-эмотивная сема удивления.
К коннотат.
КЛС категориально-лексическая сема.
КЛСУ категориально-лексическая сема удивления.
КСК категориально-семантический компонент (суперклассификатор).
КЭЛУ категориально-эмотивная лексика удивления.
