Морфологические способы выражения и семантические функции субъекта в мордовских (эрзянском и мокшанском) и финском языках

Настоящая диссертация является продолжением исследований в области синтаксиса мордовских (эрзянского и мокшанского) и финского языков и представляет собой первое специальное самостоятельное исследование в сравнительном плане субъекта в этих языках.

Субъект, как один из главных членов предложения, является важной частью финно-угорского синтаксиса. Кроме того, он занимает значительное место в процессе обучения синтаксису мордовских и финского языков. Знания о субъекте представляют ценный материал при сравнительном & изучении синтаксиса родственных языков.

Обычно субъект получал характеристику только в отдельных финно-угорских языках. Среди исследований по отдельным вопросам финно-угорского синтаксиса нет специальных работ, посвященных сравнительному изучению субъекта в мордовских и финском языках. Нужно отметить, что и работы по изучению субъекта между другими финно-угорскими языками в сравнительном плане до сих пор отсутствуют.

Исходя из этого, необходимость данной работы продиктована отсутствием монографических работ, в которых был бы представлен комплексный анализ субъекта в вышеуказанном аспекте. Данное исследование является неотъемлемой частью в общей задаче изучения субъекта в финно-угорских языках, содержит материал, который дает возможность решить ряд общих и частных вопросов финно-угорского языкознания.

Таким образом, актуальность избранной темы определяется ее общетеоретической и практической значимостью, требованиями школьной и вузовской практики, почти абсолютной неразработанностью проблемы.

Цели и задачи исследования. Целью настоящей диссертации является выявление специфики семантических функций субъекта и многообразия морфологических способов выражения субъекта в мордовских и финском языках.

В соответствии с поставленной целью в работе предполагается решение следующих задач:

— раскрытие степени изученности субъекта в общем и финно-угорском синтаксисе;

— выявление морфологических способов выражения субъекта в мордовских и финском языках;

— рассмотрение семантических функций субъекта в мордовских и финском языках;

— сравнение морфологических способов выражения и семантических функций субъекта в мордовских и финском языках.

Научная новизна исследования. Данное исследование является первой работой монографического характера по сравнительному синтаксису мордовских и финского языков. Это первая попытка описания морфологических способов выражения и семантических функций субъекта в мордовских (эрзянском и мокшанском) языках в сравнении с морфологическими способами выражения и семантическими функциями субъекта в финском языке.

В данной работе впервые произведен сравнительный анализ средств выражения субъекта разными частями речи в мордовских (эрзянском и мокшанском) и финском языкахвыделены и сопоставлены падежи, в формах которых может выступать субъект в исследуемых языкахвпервые выявлены семантические функции субъекта в мордовских языках и сопоставлены с семантическими функциями субъекта в финском языке, выделены их общие черты и различияособое внимание уделено субъекту конструкций речи чувственного восприятия в мордовских языках, приведены аналогичные конструкции из финского языка. В работе затрагивается вопрос о приоритете предиката над субъектом на семантическом уровне предложения, и субъекта над предикатом в структурном плане.

Теоретической и методической основой диссертации послужили труды известных отечественных и зарубежных лингвистов по общему и финно-угорскому синтаксису: А. Х. Востокова [23], А. А. Шахматова [103], В. Г. Адмони [1], Н. Д. Арутюновой [10], С. Д. Кацнельсона [38], В. В. Виноградова [22], Н. Н. Арвата [8], В. В. Бабайцевой [11], Л. Теньера [89], в том числе специалистов по финно-угорскому языкознанию: Д. В. Бубриха [16, 17,18], М. Н. Коляденкова [44,45], Д. В. Цыганкина [98,99], М. В. Мосина [64], К. Е. Майтинской [57,58,59], З. М. Дубровиной [33], Н. М. Терещенко [90], Х. К. Рятсепа [85], О. Икола [120], Х. Ю. Хейнсоо [97], Н. А. Лысковой [55,56], Н. С. Алямкина [5,6], Л. Хакулинена [96], Р. Бартенс [111,112], М. Вилкуны [147] и др.

Источники и материалы исследования. При работе над диссертацией использовались: специальная литература, научные труды отечественных и зарубежных лингвистов.

По теории синтаксиса мы придерживались теоретических положений, выдвинутых в трудах М. Н. Коляденкова [44,45], С. Г. Потапкина [76], П. Сиро [143,144], Л. Хакулинена [96], М. Вилкуны [147], О. Икола [120] и ДР.

По семантической теории опорой для исследования послужили работы А. А. Шахматова [103], В. В. Богданова [15], Ч. Филлмора [115], Д. Андерсона [110], Л. Теньера [89], Р. Бартенс [111,112].

Поставленная проблема исследована на материале художественных произведений мордовских и финских писателей, а так же публицистической и научной литературы на мордовских (эрзянском и мокшанском) и финском языках.

Методы исследования. Работа выполнена нд, основе следующих методов: сравнительного, дескриптивного (описательного) и сопоставительно-типологического.

Основным методом решения задач диссертации является сопоставительно-типологический метод, выявляющий особенности функционирования исследуемого явления в рассматриваемых языках.

Практическая значимость диссертации заключается в том, что (V материалы и выводы, содержащиеся в ней, представляют познавательный и методологический интерес для дальнейших изысканий в области синтаксиса мордовских и других финно-угорских языков.

Основные положения и фактический материал диссертации могут сыграть значительную роль при написании соответствующих разделов синтаксиса и научной грамматики мордовских языков, при разработке учебных пособий по мордовским и финскому языкам.

Результаты исследования могут применяться в изучении теоретических ('f< и практических курсов по синтаксису мордовских и финского языков на финно-угорском и национальных отделениях МГУ им. Н. П. Огарева и МГПИ им. М. Е. Евсевьева, а также найти применение в практике школьного преподавания.

Апробация работы и публикации. Результаты исследования содержатся в докладах, сделанных на VIII и X научных конференциях молодых ученых МГУ им. Н. П. Огарева (Саранск, 2003, 2005), на Всероссийской научно-практической конференции «Мордовская филология в контексте национальной культуры» (Саранск, 2006), обсуждались на Огаревских чтениях Мордовского государственного университета (Саранск, fc 2005).

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Кузьмина С. А., Мосин М. В. Эрзянь ды финнэнь кельтнесэ субъектэнть невтемазо [Текст] / С. А. Кузьмина, М. В. Мосин // Материалы докладов VIII научной конференции молодых ученых Мордовского государственного университета имени Н. П. Огарева (12−17 мая 2003 года). / Ред. М. В. Мосин. — Саранск, 2003. — С.30−35.

2. Мишина С. А. Изучение субъекта (подлежащего) в финно-угорских языках [Текст] / С. А. Мишина // Финно-угристика 6. Межвуз. сб. науч. тр. / Ред. М. В. Мосин.— Саранск, 2005. — С.106−110.

3. Мишина С. А. Падежи субъекта (подлежащего) в мордовских и финском языках [Текст] / С. А. Мишина // Материалы докладов X научной конференции молодых ученых Мордовского государственного университета имени Н. П. Огарева. — Саранск, 2005. — С.43−48.

4. Мишина С. А. Субъект в конструкциях речи чувственного восприятия в мордовских языках и его эквиваленты в финском языке [Текст] / С. А. Мишина // Мордовская филология в контексте национальной культуры / Материалы всероссийской научно-практической конференции. / Ред. В. М. Макушкин. — Саранск, 2006. — С.21−25.

Структура и объем диссертации

Диссертация состоит из предисловия, трех глав, заключения, списка сокращений и списка использованной литературы, содержит четыре таблицы. Общий объем диссертации составляет 165 страниц компьютерного текста, список использованной литературы включает 199 источников.

В предисловии обосновывается выбор темы, ее актуальность, определяются цели и задачи работы, научная новизна, практическая значимость, указываются источники и методы исследования, сообщается об апробации его основных результатов.

Первая глава содержит постановку проблемы и состояние ее изученности в общем и финно-угорском языкознании.

Вторая глава посвящена сравнительному исследованию способов выражения субъекта в мордовских и финском языках. К способам выражения субъекта отнесены: падежи субъектачасти речи, которыми выражается субъектсловосочетания в роли субъекта.

Третья глава посвящена анализу сходств и различий между семантическими функциями субъекта в исследуемых языках. В ней выделяется инвентарь семантических ролей для субъекта мордовских и финского языков, раскрываются их общие черты и различияопределяется семантика субъекта в конструкциях речи чувственного восприятия в мордовских языках и приводятся соответствия в финском языке.

В заключении подводятся итоги проделанной работы, приводятся результаты исследования, излагаются основные выводы и обобщения, сделанные на основе изученного материала.

Аннотация. Данное диссертационное исследование посвящено сравнительному изучению морфологических способов выражения и семантических функций субъекта в мордовских и финском языках.

В работе дан краткий обзор исследований по общему синтаксису и синтаксису финно-угорских и самодийских языков, раскрыты теоретические основы анализа субъекта в исследуемых языках, рассмотрены вопросы различия синтаксической терминологии в мордовских и финском языках, дано понятие о семантических функциях и затронуты вопросы их исследования.

На основе фактического материала, извлеченного из произведений художественной литературы, современной периодической печати, устного народного творчества, произведен сравнительный анализ морфологических средств выражения субъекта в мордовских и финском языках разными падежами и частями речи, отдельно рассмотрены случаи выражения субъекта инфинитивом и словосочетаниями, выявлены характерные особенности семантических функций субъекта в мордовских и финском языках, выделены их общие черты и различияособое внимание уделено субъекту конструкций речи чувственного восприятия в мордовских языках и рассмотрены его эквиваленты в финском языке.

Выводы.

В данной главе были выделены основные семантические функции субъекта в мордовских и финском языках, выявлены их общие черты и различия.

В мордовских языках исследованию семантических функций субъекта не было уделено достаточного внимания. Семантические же функции субъекта финского языка изучены достаточно хорошо.

При выделении семантических функций мы исходили из центрального положения предиката как семантического ядра предложения, опираясь при этом на падежную грамматику Ч. Филлмора [115] и на достижения отечественных и зарубежных лингвистов в области семантики, а также на понятие универсальности самих семантических ролей или функций.

В результате проведенных исследований был выделен инвентарь семантических функций для субъекта мордовских и финского языков, к которому были отнесены следующие функции: агентов, экспериенсив, стимул (каузатор), инструментатив, пассивный участник действия, бенефактив, маршрут, результатив, дескриптив, пациентив.

Нужно отметить, что наиболее типичными для субъектов исследуемых языков являются семантические функции агентов, экспериенсив, стимул и дескриптив. В мордовских и финском языках чаще всего субъект является активным одушевленным производителем действия, т. е. агентом. Эта функция реализуется при наличии в предложении «деятельных» глаголов. Экспериенсив отличается от агентива тем, что первый совершает действие менее активно, чаще неосознанно, оно вызывается посторонним раздражителем. Данная функция имеет место при «ментальных» глаголах, выражающих различные чувства. Стимулом является объект, под воздействием которого меняется состояние другого объекта. Стимул выступает в качестве субъекта при каузативных глаголах. Дескриптив характеризует семантему аргумента как носитель свойства или качества, выражаемого предикатом. Дескриптив является субъектом предложения при наличии в нем предикатива (именного сказуемого). Все выше охарактеризованные функции субъекта в исследуемых языках совпадают.

Некоторые различия имеются между пациентивной семантической функцией субъекта в мордовских и в финском языках. Данная функция характеризуется как объект действия, состояния или отношения. Пациентив выступает в качестве субъекта в так называемых страдательных оборотах речи. В мордовских языках данная функция имеет место: а) при глаголах возможности, которые придают оборотам пассивное значениеб) если предикат выражен страдательным причастиемв) если предикат выражен инфинитивом. В финском языке пациентив является субъектом предикативных конструкций, в которых предикатив выражен причастием пассива, к которому присоединяется глагол-связка olla «быть». Таким образом, пациентивная функция субъекта в исследуемых языках совпадает только при одном условии: когда в качестве предиката или предикатива выступает страдательное причастие (или причастие пассива).

В данной главе были рассмотрены конструкции чувственного восприятия мордовских языков, в которых в качестве субъекта выступает наименование чувственного восприятия, ощущения, либо название части тела или органа человека, испытывающего какие-либо эмоции или находящегося в каком-либо состоянии, при этом не являющегося их творцом, а принимающего их как бы извне. Были найдены аналогичные конструкции с похожим значением в финском языке, выявлены их общие черты и различия.

В качестве финских соответствий мордовским конструкциям чувственного восприятия выступают конструкции двух типов: а) содержащие глаголы чувствб) не содержащие таковых. Нужно отметить, что вторые в большей мере соответствуют мордовским конструкциям, как по наличию в них субъекта, так и по употреблению глаголов со сходным значением.

Общие черты конструкций чувственного восприятия в мордовских и финском языках: а) конструкции чувственного восприятия обслуживают в общем одну и ту же сферу чувственных переживаний человека и животных, связанных с непроизвольным восприятием явлений окружающего мираб) объект, непосредственно испытывающий данные переживания, не выступает во фразах как причина их возникновения, а принимает их извнев) глаголы этих конструкций имеют формы 3-го лицаг) в мордовских и финском (когда в конструкции нет глагола чувства) языках субъект имеет форму номинатива с присоединением притяжательных суффиксов. В качестве субъекта здесь выступают названия частей тела или наименования ощущений человека (в особенности с глаголами tulla «прийти», menna «идти», olla «быть» в финском языке и глаголами самс «прийти», молемс «идти», улемс «быть» в мордовских языках).

Отличия между данными конструкциями в исследуемых языках заключаются в основном в наличии в части финских соответствий глаголов чувств: а) в мордовских языках конструкции имеют субъект в форме номинатива, в финских же соответствиях (с глаголами чувств) субъекта либо нет, либо им является абстрактное существительное, инфинитив, или придаточное предложениеб) в мордовских языках чувственные ощущения, восприятия приписываются объекту притяжательно. В финском языке данные чувства вызываются в нем каузально. Все глаголы чувств имеют каузативное значение, есть ли в них суффикс каузативности или нетв) в мордовских языках конструкции чувственного восприятия не содержат глаголов чувств, а в финском языке в качестве глаголов чувств части соответствующих конструкций выступают именно каузативы чувства «tunnekausatiivit».

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В данной диссертации исследованы способы выражения и семантические функции субъекта в мордовских и финском языках в сравнительном плане.

Наше исследование затронуло три уровня языка: синтаксический •— субъект как один из главных членов предложения, морфологический — способы выражения субъекта и семантический — семантические функции субъекта. В настоящей работе эти уровни языка переплетаются.

В итоге нашего исследования можно сказать, что между способами выражения и семантическими функциями субъекта в мордовских и финском языках существуют как сходства, так и различия.

К морфологическим способам выражения субъекта относятся: падежи субъектачасти речи, которыми выражается субъектсловосочетания в роли субъекта.

Самой универсальной формой выражения субъекта в обоих исследуемых языках является существительное в номинативе: эрз. Кайсети мекшенъ бизпэма [184.С.21]. Слышится жужжание пчел. мокш. Тишка ряфцодезе кенкшть, и куду сувась нинге ефси од аля [173.С.66]. Тишка толкнул дверь, и в дом вошел совсем еще молодой парень, фин. Anja luki samaa lehtea, jota han asken [192.С.91]. Аня читала ту же газету, которую и он читал недавно.

В мордовских языках субъект, кроме форм основного склонения, имеет формы указательного и притяжательного склонений. В финском языке субъект может выступать с притяжательными суффиксами.

Субъект может выступать в формах других падежей: партитива в финском и аблатива в мордовскомгенитива в мордовском и финском.

Самым встречающимся падежом субъекта после номинатива является партитив в финском и аблатив в мордовских языках. Патритивный субъект финского языка и аблативный субъект мордовских языков имеют общее происхождение и сходства в значениях. Чаще всего данные падежи обозначают неопределенное количество или число предметов, частичный или полный охват предметов или явлений.

В мордовских языках субъект имеет форму аблатива в соединении со словами ламо «много», зяро «сколько» и т. д., а также при наличии в предложении количественного числительного или заменяющего его лексически слова. Аблативный субъект может принимать суффиксы определенности и притяжательности. Например: эрз. Ломантпеде свадъбасоить ульнесть аволь ламо [188.С.43]. Людей (букв, от людей) на свадьбе было немного, мокш. Земскяйть кудонц эса лама оцю и валда комнатада. [173.С. 18]. В доме земского много больших и светлых комнат (букв, от комнат).

В финском языке партитивный субъект возможен в экзистенциальных, элативных предложениях и хабео-конструкциях, он всегда занимает постпозицию относительно предиката. Например: фин. Seinustalla oli puusohva ja tuoleja. [192.С.9]. У стены стояла деревянная софа и стулья. Minulla on dynamiittia. [192.С.139]. У меня есть динамит.

В мордовских и финском языках субъект может иметь форму генитива. Но его употребление в качестве падежа субъекта в исследуемых языках существенно отличается.

В мордовских языках субъект редко принимает форму генитива, когда в роли субъекта выступает одушевленное существительное, обозначающее имя, фамилию или прозвище. Генитивный субъект выступает в форме основного склонения единственного числа: эрз. Нефё’довонь састь паксяв. Семья Нефёдовых пришла в поле. мокш. Егоропь тусть ошу (разг.). Семья Егора поехала в город.

Генитив мокшанского языка в функции субъекта выступает также в форме притяжательного склонения ряда «его» единственного числа: Малость пичефтезе види ширенц [49.С.132]. Его немного беспокоил правый фланг.

В финском языке генитивный субъект возможен в следующих конструкциях: а) в несессивных: Minun pitaa kohta lahtea, sanoi Leo [192.С.30]. -Мне нужно сейчас же уйти, — сказал Леоб) в полипредикативных: Mutta huomasivatpa veljetkin aikojen muuttavan [196.С.14]. Но заметили же и братья, что времена изменились.

Как уже отмечалось выше, важнейшим средством выражения субъекта в мордовских и финском языках является имя существительное. В функции субъекта в обоих языках выступают собственные, нарицательные, одушевленные и неодушевленные, конкретные, абстрактные, вещественные и собирательные существительные, а также слова, обозначающие любые отношения, действия, или состояния, качества или свойства, представленные как предметы.

В качестве субъекта в мордовских и финском языках выступают сложные существительные: эрз. Яеомс ульнесь, а мезе, эръва кшисускомось сэеевилъ вейсэ [165.С.4]. Делить было нечего, каждый кусок хлеба съедался вместе, мокш. Сяльде мелъцек-мелъцек корхтасть шабатиенъ алясна-тядясна [169.С.411]. Потом друг за другом говорили родители (их) (букв, отцы-матери) детей, фин. Lautakunta on sitapaitsi jo paattanyt asiasta [194.С.ЗЗ]. Комиссия, кроме того, уже завершила дело.

В мордовских и финском языках в роли субъекта выступают отглагольные существительные, обозначающие имена действия, выражающие абстрактное и конкретное значение: эрз. Вечкемась истямо жо пси сятко [165.С.7]. Любовь (та) такая же горячая искра, мокш. А монцень рахамазе аф кирдеви [170.С.24]. А сам я смех не могу сдержать, (букв. А у меня самого смех мой не сдержать), фин. Maaliin on tullut halkeamia [164.С.417]. На краске появились трещины.

В мордовских и финском языках важным средством выражения субъекта является местоимение. В этой роли чаще выступают местоимения-существительные: личные, указательные, вопросительные, относительные, определительные, неопределенные: эрз. Ансяк тувталопть маряса лиясо: мон вечкан эйсэть эрямодом пек, топ — мелъде-валдо. [ 183.С.4]. Только чувствую я, что причина в другом: я люблю тебя больше жизни, ты — так себе. мокш. Сталмода, ваша, мзяра! Аш тя, аш топа [170.С.130]. Трудностей, посмотри-ка, сколько! Нет этого, нет того. фин. Entiset prinssikasvot ovat luonnottoman teravat kuin henkilosta todella puuttuisi jotakin [199.С.13]. Былое лицо принца было неестественно острым, как будто в человеке действительно что-то отсутствовало.

В мордовских и финском языках в роли субъекта выступают различные субстантивированные части речи: а) прилагательные: эрз. Раужотне пек вечкитъ ярмакт [188.С.54]. Чернокожие очень любят деньги, мокш. — Ох, ты, кодамат козясь! [170.С.319]. — Ох, ты, какой богач! фин. Hullut tulevat perassa jotenkuten. [199.С.59]. Сумасшедшие шли следом кое-как. б) числительные: эрз. Сисемтне вейкенть, а учнить. (поел.) Семеро одного не ждут. мокш. Кафоненк эрятама тяка кудса вага [170.С.41]. Вдвоем живем в этом же доме вот. фин. Ensimmainen vilkasi haneen naurua pidattaen. [192.С.8]. Первый посмотрел на него, сдерживая смех. в) причастия: эрз. Сэредицясь совась цюланс, путсь лакомо чайник [188.С.27]. Больной (букв, болеющий) зашел на кухню, поставил кипеть чайник, мокш. Козысь аляль — шарьхкодезе сон [170.С.124]. Кашляющий был мужчиной — поняла она. фин. Kokenut kaikki tietaa, vaivainen kaikki kokee [120.С.141]. Опытный все знает, страдающий все испытывает.

Субъектом в исследуемых языках является также и неопределенная форма глагола — инфинитив. Субъект, выраженный инфинитивом, сохраняет значения действия, не субстантивируется. В мордовских языках в роли субъекта выступает иллативная (словарная) форма инфинитива, в финском языке — краткая форма I инфинитива и IV инфинитив. В мордовских языках инфинитивный субъект чаще находится в препозиции относительно предикатива, в финском языкев постпозиции, каким бы членом предложения он не выступал. В мордовских и финском языках инфинитивный субъект возможен при наличии в предложении предикативной конструкции.

Например: эрз. Васня эрямс ульпесь, а косо. [188.С.50]. Сначала жить было негде. мокш. Решандамс тя задачась аф стака [26]. Решить эту задачу не трудно, фин. On hauska matkustella [120.С.143]. Путешествовать весело.

В финском языке IV инфинитив выступает в роли субъекта в кристаллизовавшихся или маргинальных конструкциях [147]. Например: Ulos ei ollut menemista [132.С.134]. На улицу не надо было выходить (букв, на улицу не было ходьбы).

В мордовских и финском языках субъект может выражаться не только отдельным словом, но и словосочетанием. Субъект может выражаться следующими типами словосочетаний: сочетания существительного с местоимениемколичественные сочетаниясочетания с послеложной конструкцией. Например: эрз. Марявсъ, кись сопсь сонзэ ветясь. [167.С.71]. Казалось, дорога сама его вела. эрз. .Таня Алеша марто тусть школав [184.С.26]. .Таня с Алешей пошли в школу, мокш. Ся колмонцне эрясть Уранъца и корхтасть тяфта. [170.С.257]. Те третьи жили в Урани и говорили так. фин. .Takala itse tuli olohuoneesta tervehtimaan ja auttamaan takkeja naulakkoon [192.С.27]. .Такала сам вышел из гостиной поприветствовать и помочь повесить куртки на вешалку. Kaksi miesta seisoi kadulla juttelemassa [150.С.254]. Двое мужчин стояли на улице и разговаривали.

Между семантическими функциями субъекта в мордовских и финском языках очень много общего. Практически каждая функция субъекта финского языка находит соответствие в мордовских языках.

К семантическим функциям субъекта в мордовских и финском языках отнесены следующие функции: агентив, экспериенсив, стимул (каузатор), инструментатив, пассивный участник действия, бенефактив, маршрут, результатов, дескриптив, пациентив.

Нужно отметить, что наиболее типичными для субъектов обоих исследуемых языков являются семантические функции агентив, экспериенсив, стимул и дескриптив.

Агентив — активный одушевленный производитель действия. Данная функция реализуется с помощью «деятельных» глаголов, т. е. глаголов действия и движения. Приведем примеры: эрз. Никон саизе човалясо мазылгавтозь палканзо. ды сыргась паникудов [171.С.68]. Никон взял украшенную бисером палку (свою).и пошел на кухню, мокш. Мзярс тядясь пидесь мезевок танцтиня, аляц сявондезе цераиц кядезонза, каннезе кудга. [180.С.37]. Пока мать (его) варила что-нибудь вкусненькое, отец брал сына (своего) на руки, носил его по дому. фин. Hassi nousiylds japani tohveleita jalkaan. [192.С.9]. Хасси встал и надел на ноги туфли.

Экспериенсив — это одушевленный предмет, находящийся в некотором физиологическом или психическом состоянии, которое выражается предикатом. Данная функция чаще встречается при ментальных (выражающих различные чувства) глаголах. Например: фин. Tauno niiki ikkunasta, etta kuistin eteen tuli joku [192.С.42]. Тауно видел из окна, что к крыльцу кто-то пришел, эрз. Тетясь истя кежейгадсь од нинть лаигс— цийниця пинекс кудыкелев вырновтызе [171.С.28]. Отец так разозлился на новую жену — как скулящую собачонку выкинул в коридор, мокш. Церанясь визделгодсь, аердсъ сембонь эзда и тусь вири [180.С.291]. Мальчик застеснялся, отвернулся от всех и ушел в лес.

Стимулом является объект, под воздействием которого меняется состояние другого объекта. И в мордовских, и в финском языках данная функция реализуется с помощью каузативных глаголов. Например: фин. Kalle arsytti minua [148.С.246]. Калле огорчил меня. Tuuli liikutti oksia [148.С.246]. Ветер качал деревья. эрз. Нетъ кортнематне Варканъ аламодо тандавтызь [165.С.114]. Эти разговоры немного напугали Варку, мокш. Оцютъ мялец содамс, мес планетаньке кельгсы сянгяря тюсть, а емлатъ пичефтьсы калонь кунцемась [180.С.283]. Старший хочет знать, почему планета наша любит зеленый цвет, а младшему не дает покоя рыбная ловля.

Дескриптив характеризует семантему аргумента как носитель свойства или качества, выражаемого предикатом. Например: эрз. Авась сокороль, кавксо иеть, кода тут пшензэ эзть маря [171.С. 107]. Женщина была слепой, вот уже восемь лет, как совсем глухая (букв, уши ее не слышат), мокш. А ронгоц сяшкава акшель, бта лангозонза щафтсь мокшаванъ лангакаям [180.С.58]. А тело ее было настолько белым, как будто на нее одели накидку мокшанки, фин. Atonen on periaatteessa yha vapaa mies [199.С.8]. Атонен, в принципе, все еще свободный мужчина.

Некоторые различия имеются между пациентивной семантической функцией субъекта в мордовских и в финском языках. Данная функция характеризуется как объект действия, состояния или отношения. В мордовских языках пациентив является субъектом в так называемых страдательных (пассивных) оборотах речи, в которых предикат может быть выражен: глаголом возможности, страдательным причастием или инфинитивом: эрз. Зярс сон (Волхов леесъ) таргазь эчке эйсэ, лангсонзо калонь кунцицятне аштить кукоръгадозъ саразокс [171.С.6]. Пока она (река Волхов) покрыта толстым льдом, рыбаки сидят на ней словно куры. Арази тынь, ават-церат, монет трявтадо? Неужели вы, мать с сыном, можете быть мною прокормлены? мокш. Крыленцять кучкаса тарваз лаца мянтьфста ащесь палы сяльме Соргонясь, а инголенза локшекс лапотьфоль равжа куй. Пряц сускфолъ [180.С.54]. Посреди крыльца, согнувшись серпом, лежал Соргоня, а перед ним была как кнут свернута черная змея. Голова ее была прокушена. Коста тняра народ тейть андови? Как столько народу ты сможешь накормить? [111.С. 172].

В финском языке субъект выполняет пациентивную функцию в предикативных конструкциях, в которых в качестве предикатива выступает причастие пассива: Miehet ovat valittu. Мужчины избраны. Mind olen valittu.

Я избран [147.С.145]. Но данные конструкции в финском языке встречаются очень редко.

В конструкциях чувственного восприятия мордовских языков субъектом является наименование ощущения, чувственного восприятия, которое приписывается одушевленному существу, их испытывающему. Он мыслится пассивным обладателем приписываемого ему признака: эрз. Монь симемам сась, пекемгак вачсь, ды эряви капшамс тенек тестэ [44.С.228]. Я пить хочу (букв, питье мое пришло), есть хочу (букв, живот мой есть хочет), да нужно спешить нам отсюда, мокш. .пекоц вачсь аф азовомшка. [44.С.272]. .проголодался (он) несказанно как.(букв, живот (его) проголодался).

В качестве финских соответствий мордовским конструкциям чувственного восприятия выступают конструкции двух типов: а) не содержащие глаголы чувствб) содержащие таковые. Нужно отметить, что вторые в большей мере соответствуют мордовским конструкциям, как по наличию в них субъекта, так и употребления глаголов со сходным значением. а) К конструкциям, не содержащим глаголов чувств и являющимися эквивалентами некоторых мордовских конструкций чувственного восприятия, можно отнести следующие:

1) содержащие глагол tulla «приходить», «становиться»: Minun tulijano. эрз. Симемам сась. мокш. Симомазе сась. У меня жажда (букв, в фин. Ко мне пришла жажда, в морд. Моя жажда пришла ко мне);

2) содержащие глагол menna «идти»: Minulta meni taju. (букв, от меня ушло сознание), эрз. Ежом маштсь (букв, мое сознание закончилось). Я потерял (а) сознание;

3) Содержащие глагол olla «быть»: Minulla on nuha. морд. Монь судокстомо. У меня насморк. б) Каузативы чувства обозначают какое-либо физическое или психическое состояние, главным их аргументом при этом является объект, который испытывает эти чувства или состояния. Он имеет форму партитива.

Например:

Vatsaa nipistelee. эрз. Пекем сэреди, пекеорма саимем. мокш. Пекозе сяряди, пекеурма сявозе. (букв, болезнь живота взяла его). Живот болит.

Minua janottaa. эрз Симемам сась. мокш. Симомазе сась/потмозе шяйсь. У меня жажда.

Meita harmittaa. эрз. Ризнэма саимизъ. мокш. Ризэндема, сявомазъ. Нас расстраивает.

В приведенных примерах финского языка, в отличие от мордовских, субъект отсутствует, а человек (либо часть его тела или же его орган), испытывающий данные чувства и состояния, является объектом конструкций, который принимает все эти воздействия извне или же у человека возникает внутреннее желание сделать что-либо.

Исследованный и сопоставленный нами материал по способам выражения и семантическим функциям субъекта в мордовских и финском языках свидетельствует о том, что между средствами выражения и семантическими функциями субъекта в исследуемых языках много общего. В мордовских и финском языках субъект может принимать формы номинатива, партитива / аблатива и генитива, и выражаться самыми различными средствами: существительным и местоимением, субстантивированной частью речи, инфинитивом, словосочетанием. В мордовских языках у субъекта выделяются в основном те же самые семантические функции, что и у субъекта в финском языке. Имеются некоторые сходства и между конструкциями речи чувственного восприятия в исследуемых языках. I.