Изучение единиц лексики является одной из ведущих задач языкознания XXI века. Проблемы семантических исследований находятся в центре внимания современных лингвистов в силу того, что именно через этот аспект раскрывается коммуникативная сущность языка, а содержательная сторона языка связана с познавательной деятельностью человека, представляя, таким образом, сложный комплекс гносеологических, этических, философских и других проблем. Семантика справедливо считается одним из приоритетных направлений потому, что она лежит в основе гуманизации всех сфер жизни и выступает общим знаменателем при изучении номинации, коммуникации, когниции и т. п. (Лингвистика на исходе XX века, с. 392).
Прилагательные нефизической характеристики человека (далее — прилагательные НФХ) выделяются в определенный класс лексических единиц современного русского языка благодаря наличию внешних и внутренних для данного класса признаков и связей, присущим ему местом в языковой системе. Рассмотрение данных прилагательных невозможно вне теории языковой картины мира, лексико-семантических групп, лексико-семантических вариантов, внутренней формы, концептуальных составляющих — наиболее значимых в современной лингвистике категорий семантики.
Лексические единицы языка как референты предметов и явлений окружающего мира отражают не только наличие (бытие) реалий, но и упорядоченность их в объективном мире — «картину мира» (Караулов, 1976, с. 242−276). Дискретность же языка предполагает и дискретность отраженного в нем мира (Арутюнова, 1999, с. 173).
Трактовка понятия «картина мира» российскими лингвистами и философами «исходит из тезиса о единстве материального мира, подлежащего отражению с помощью разных языков» (Караулов, 1976, с. 246) — язык выступает как средство «осуществления рационального познания», фиксации нашего знания о внешнем и внутреннем мире, что определяет связь языкознания с другими науками и получает отражение в конкретных языковых исследованиях.
Важен при этом и учет соотношения объективного и субъективного в процессе познания, поскольку диалектическое соотношение объективного и субъективного охватывает и сопровождает весь процесс познания как всего окружающего мира, так и его конкретных реалий.
Весь процесс познания условно делят на 3 этапа: вычленение, отождествление и классификация предметов действительности (Арутюнова, 1999, с. 172). И уже на первом этапе — вычленении перед познающим субъектом стоит проблема выбора признака, выступающего как основа вычленения. Таким образом, признак, получающий в категории прилагательного формальную фиксацию, лежит в основе дискретной функции языка, передавая дискретную функцию сознания. С этой точки зрения прилагательные определенного класса (в данном случае «прилагательные НФХ») образуют дискретное когнитивно-формальное единство, представленное в виде замеченных носителями языка («вычлененных» ими) признаков.
В конкретных языках выбор признака мыслимого объекта (явления) происходит свободно, признак в актуальном речевом процессе не закреплен за его носителем. Этот процесс зависит от конкретных условий именования (географические условия, особенности трудового процесса, традиции) и особенностей субъекта: его опыта, культуры, первого впечатления, настроения. Это обстоятельство определяет важность сопоставления признаков, ведущих свое происхождение из двух различных концептуальных картин мира и принадлежащих, соответственно, разным языковым картинам мира. Так, на взгляд носителя ингушского языка некоторые признаки, выделяемые в русской языковой картине мира, могут оказаться несущественными, поскольку в аутентичной ему картине мира данные признаки не вычленяются (или вычленяются как маловыразительные). Соответственно, сопоставление единиц лексики, принадлежащих данной группе, может рассматриваться как продуктивный метод лингвистического исследования, ведущий к установлению существенных особенностей концептуальных картин через анализ картин языковых.
В процессе номинации (номинация понимается нами в широком смысле) наряду с существенными признаками, обладающими большой различительной силой и яркой выразительностью — дистинктивными признаками, могут выбираться и маловыразительные, несущественные — слабо дистинктивные признаки. Однако, «для номинации, — как отмечает Г. В. Колшанский, — неважно, существенен этот признак или нет» (1975, с. 71), так как ни ярко дистинктивный, ни минимально дистинктивный признаки не смогут исчерпать всей сущности мыслимого референта, не раскроют до конца всех его признаков и сторон. Главное — «чтобы этот признак имел отношение к определенному классу (референтов — С.Б.)» (Колшанский, 1975, с. 71), служил различительным средством в ряду однородных, сходных пли разнохарактерных, и казалось бы, далеких мыслимых сущностей.
Говоря о свободе и произвольности признака, нужно помнить, что и свобода и произвольность вычленения относительны, так как человек познает и категоризует действительность через призму своего родного языка. Поэтому рассматриваемое в работе соотношение русской и ингушской групп прилагательных имеет особо важное значение как для собственно языкового материала («языковая картина мира»), так и для построения на этом материале концептуальной «картины мира».
Говоря о картине мира и языковом материале, необходимо подчеркнуть, «что классификация лексики на понятийной основе. вполне возможна» (Степанов, 1975, с. 50). Интересно и, очевидно, вполне закономерно, что различные классификации, независимо от того, какие исходные посылки лежат в их основе, выделяют в качестве основных разделы: «Человек», «Вселенная» и «Вселенная и человек» (см. Караулов, 1976). В разделе «Человек» имеют место четыре подразделения: «Человек как живое существо», «Душа и разум», «Человек как общественное существо», «Социальная организация и социальные институты"1. При этом второй подраздел и есть то, что в настоящей работе понимается под «ментальностью».
Характерно, что при дальнейшем членении рубрик как понятийных аналогов действительности концептуальная модель уступает место языковой, и дальнейшее членение лексических единиц, выделение лексико-семантических групп (в дальнейшем — ЛСГ) возможно только при учете категориальных грамматических сем. Здесь, в свою очередь, невозможно оставить в стороне вопросы внутренней формы, ее роль в процессе смыслообразования в теоретическом и практическом аспекте.
Анализ на уровне ЛСГ дает возможность полнее определить сложность семантической структуры слова и выявить системность в организации словарного материала языка. При анализе на уровне более крупных объединений особенности языковой системы затушевываются (Караулов, 1976, с. 35).
1 Названия взяты из классификации Халлига и Вартбурга как наиболее удачной, по мнению Ю. С. Степанова (Степанов, 1975, с.50), вбирающей в себя, по мнению Ю. Н. Караулова. «опыт ряда предшествующих разработок» (Караулов, 1976, с. 274).
Выбор для анализа прилагательных НФХ определяется, во-первых, тем, что единицы, называющие психические и интеллектуальные свойства человека, имеют более сложное соотношение с реальным денотатом действительности, чем, например, прилагательные его физических свойств. Отсюда значимость исследования состава и структуры образуемых ими ЛСГ для понимания сложного взаимодействия различных факторов, определяющих структуру языка в целом.
Во-вторых, лексико-семантическая группа прилагательных НФХ представлена достаточно широко во всех языках и используется в разных формах реализации общенародного языка (в литературном языке, просторечии, диалектах).
В-третьих, прилагательные занимают особое место среди других частей речи. Так, если глаголы характеризуют человека опосредованно, через указание на присущие ему действия и не содержат указания на постоянство признака и его значимость для характеристики человека, то прилагательные непосредственно указывают на присущий человеку признак, воспринимаемый как его постоянное свойство. Характеризующая роль прилагательных проявляется более непосредственно. Прилагательные прямо называют характеризующий признак2.
Кроме того, исследование прилагательных НФХ имеет прямое отношение к основной тенденции современного языкознания — антропоцентризму, или к изучению «человека говорящего», поскольку именно прилагательные НФХ характеризуют свойства человека, относящиеся к его главной — духовной — индивидуальности и неповторимости.
2 Имена прилагательное в современном русском языке рассматриваются как часть речи, для которой «название качества или свойства является их лексическим значением» (Русская грамматика, т.1, с.560).
Базируясь на принципе антропоцентризма, современная лингвистика представляет языковую систему в максимальной приближенности к человеку (Ю.С.Степанов, Ю. Н. Караулов, Е. С. Кубрякова, Н. Д. Арутюнова, Б. А. Серебренников, Г. А. Золотова Г. В.Колшанский, Ю. Д. Апресян, Р. А. Будагов, И. П. Сусов др.). Антропоцентризм, или субъектность речи, выступает как ведущий принцип функционального описания языка, интегрирует разные его аспекты и подводит общую базу под исследование словаря, грамматики и текста в их взаимодействии.
С одной стороны, функциональный подход является естественным продолжением и развитием системно-структурного описания языка, с другой — функциональное описание в современной лингвистике совмещается с когнитивным подходом. Отсюда возникает настоятельная необходимость наметить пути взаимодействия системно-структурного описания с функционально-когнитивным в изучаемой области прилагательных НФХ. Здесь, по-видимому, снова следует говорить об особенностях формирования концептуальной картины мира, которая проецируется на лексическую систему, предопределяя языковую картину мира, и отражается в познанных человеком и представленных языком явлениях и свойствах внешнего мира, т. е. в когнитивных свойствах языка.
Кроме того, будучи лингвистической, работа не может не учитывать междисциплинарных связей в соответствии с экспансионистской парадигмой современной лингвистики (Е.С.Кубрякова). Антропоцентризм призывает к изучению человека как целостного явления. Обращение к человеку как объекту лингвистического анализа видоизменяет границы между дисциплинами, изучающими человека, поскольку нельзя изучать человека вне его языка. Человек в соотношении с его языком получает статус языковой личности, которая как объект лингвистического изучения может быть рассмотрена с 4-х точек зрения: а) принадлежности к социальной общности, б) принадлежности к определенному этносу, в) обладания психикой, г) владения системой языка (Ю.Н.Караулов). Эти точки зрения взаимосвязаны. Поэтому языковая личность — это вид полноценного представления личности, вмещающей в себя и психический, и социальный, и этнический, и культурный компоненты, но преломленные через ее язык и, безусловно, находящие отражение в материале, исследуемом в работе.
Данные обстоятельства обусловили актуальность обращения к данной теме.
В связи с этим представляется важным и научно значимым рассмотреть прилагательные НФХ русского языка в их отношении к концептуальной картине мира, языковой картине мира, системе языка, лексико-семантической группе и языковой личности. Это составляет цель данного диссертационного исследования.
Для реализации поставленной в работе цели необходимо было решить следующие общие задачи: во-первых, выявить круг слов, позволяющих наиболее отчетливо показать зависимость особенностей их конкретного лексического значения от значения категориального (обоснование отбора анализируемых слов см. в гл. 2). Поскольку анализ показал, что наиболее наглядно категориальное различие проявляется в прилагательных, состоящих в отношениях синонимичности и антонимичности, а также этимологически связанных, то на них и было сосредоточено в работе основное вниманиево-вторых, определить структуру исследуемой ЛСГ прилагательных нефизической характеристики. Для этого первоначально была проанализирована семантическая структура всех входящих в группу прилагательных, находящихся в указанных отношениях (синонимичность, антонимичность, подобие внутренней формы) и выявлены основные семантические разряды внутри данной ЛСГв-третьих, сопоставить особенности семной структуры лексико-семантических вариантов слов (ЛСВ), входящих в выделенные группы, подгруппы и ряды ЛСГ прилагательных нефизической характеристики. Для этого, кроме сопоставления словарных дефиниций и помет, использовались и данные специально проведенного эксперимента, позволившего выявить особенности восприятия однокоренных прилагательных разными группами носителей русского литературного языка (среди ингушского русскоязычного населения) — в-четвертых, показать, что выявленные особенности слов исследуемой ЛСГ свойственны не только русскому литературному языку, но и другим языкам. Для этого было проведено аналогичное исследование на материале ингушского литературного языка, а полученные данные сопоставлены. Такое сопоставление дало возможность выявить общее и специфичное в проявлении исследуемого явления, подтвердить возможность и типичность предложенного подхода к анализу данного языкового материала, а кроме того, осознать некоторые корреляции и отличия в двух языковых картинах мира — русской и ингушской, и таким образом внести свой вклад в их описание.
В конкретном проявлении потребовалось поставить и исполнить следующие практические задачи: методом сплошной выборки из словарей, текстов художественной литературы и публицистики отобрать и систематизировать материал по проблеме, выявить основные типы значенийопределить состав лексико-семантической группы прилагательных нефизической характеристики, ее место в системе языкапровести семасиологический анализ, дать характеристику лексем с учетом интегральных и дифференциальных компонентов значения изучаемых единицохарактеризовать словообразовательные особенности лексем, относящихся к ЛСГ прилагательных нефизической характеристики, выявить наиболее частотные словообразовательные типы, семантически продуктивные модели, определить соотношение производности-непроизводности исследуемых словрассмотреть лексико-семантическую наполненность единиц группывыявить соотношение субъективного и объективного в лексемах данной группыизучить проявление синонимии (полной или частичной), выявить особенности и характер варьирования единиц в речи, тенденции развития и изменения ЛСГ прилагательных нефизической характеристики.
Материалом для разработки данной темы послужили данные картотеки, составленной на основе «Русского семантического словаря» РАН под общей редакцией И. Ю. Шведовой (1998), «Концептосферы внутреннего мира человека в русском языке» В. И. Убийко (1998), «Идеографического словаря русского языка» О. С. Баранова (1995), «Лексической основы русского языка» под редакцией В. В. Морковкина (1984), «Словаря сочетаемости слов русского языка» под редакцией П. Н. Денисова и В. В. Морковкина (1983), 17-томного «Словаря современного русского литературного языка» АН СССР, «Толкового словаря живого великорусского языка» В. И. Даля (1956), 4-томного «Словаря русского языка» АН СССР по редакцией А. П. Евгеньевой (1984), «Словаря русского языка» С. И. Ожегова (1984), Толкового словаря русского языка" С. И. Ожегова и Н. Ю. Шведовой (1997), 3-х-томного.
Словаря синонимов русского языка" АН СССР под редакцией А. П. Евгеньевой (1970), «Фразеологического словаря русского языка» под редакцией А. И. Молоткова (1968), «Русско-ингушского словаря» под редакцией А. С. Куркиева (1980), «Ингушско-русского словаря» РАН УНЦ под редакцией А. С. Куркиева (1996), «Русско-ингушского фразеологического словаря» под редакцией С. У. Патиева (1989). Общий объем проанализированного материала составил более 4000 единиц (слова с контекстами).
Основным в работе был метод компонентного анализа, опирающийся, на первом этапе, на учет словарных дефиниций, дополняемых ориентацией на семантическую и синтаксическую валентность слова. Для более полного и всестороннего анализа использовались элементы статистической методики и словообразовательного анализа, прием трансформации и методика сопоставления. Специфика анализируемого материала потребовала обращения к психолингвистическим методикам (ассоциативному анализу и оценочному шкалированию по методу Осгуда).
Поскольку лексико-семантическая группа — это поле плана выражения, то для его изучения в диссертации используются дистрибутивный и трансформационный анализы, служащие для установления различий языковых единиц, так как «.значение слов не столько определяется, сколько разграничивается через дистрибуцию слов"3.
Это значит, что при помощи дистрибутивного и трансформационного анализа возможно вычленение семантического поля, но не определение его смысловой структуры. Метод дистрибутивного анализа основан на изучении совокупности окружений, в которой данный элемент может встречаться. Данная дистрибуция указывает на близость их значений: это.
3 Harris Z" Distributional Structure, «Word» (1954), цит. по кн. В. А. Звегинцев дает основание считать, что семантическая группа действительно объединяет слова с родственными значениями. При помощи трансформационного анализа можно установить семантические различия, не выраженные на дистрибутивном уровне.
Таким образом, дистрибутивный метод в сочетании с трансформационным и методом компонентного (семного) анализа позволил представить более полную картину. Следует отметить немаловажный метод — метод идентификации, выдвинутый Ш. Балли. Этот метод сводится к отыскиванию слова-идентификатора, который должен выражать понятие, идею в наиболее общей, абстрактной и нейтральной форме. Метод этот чисто интуитивен, но в случаях, связанных с субъективной стороной, он необходим.
Научная новизна работы проявляется в новом подходе к анализируемому материалу, позволяющему установить взаимодействие категориального и лексического значений прилагательных, относящихся к сфере нефизической характеристики, сходство и различие в составе и структуре ЛСГ данных прилагательныхвыявить типологически значимые характеристики для исследуемых лексико-семантических групп двух различных языков.
Теоретическая значимость работы состоит в выявлении специфики ЛСГ прилагательных нефизической характеристики, определении зависимости семантической структуры ЛСВ слова и ЛСГ слов в целом от их категориальной семыв установлении общих и специфических особенностей сравниваемых групп двух разных языков. Кроме того, в работе предлагается алгоритм построения лексико-семантической группы, опирающийся на семасиологический и ономасиологический аспекты. Значимость работы заключается в рассмотрении малоизученного ЛСГ.
Теоретическая и прикладная лингвистика". — М., 1968. — с.217 прилагательных нефизической характеристики человека в функциональном аспекте.
Практическая значимость работы определяется возможностью использования ее результатов в лексикографической практике для уточнения словарных дефиниций в толковых и двуязычных словаряхпри преподавании русского языка, в т. ч. в качестве неродного в ингушской языковой среде, и преподавании вузовского курса лексикологии.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Для всестороннего описания лексических систем и микросистем (в частности ЛСГ прилагательных нефизической характеристики) в описательной модели языка необходимо учитывать целый комплекс признаков лексических единиц: 1) принадлежность к определенной концептуальной картине мира- 2) принадлежность к определенной языковой картине мира- 3) положение среди других микросистем, место и роль данной микросистеме в макросистеме языка.
2. Всестороннее описание отдельных единиц, составляющих ЛСГ прилагательных нефизической характеристики, возможно только в совокупности с другими единицами микросистемы, составляющими внутреннюю структуру анализируемой ЛСГ;
3. ЛСГ прилагательных нефизической характеристики формируется на основе базовых характеристик языкового материала, организующих определенную область словаря, к которым прежде всего относятся внутренняя форма слова, синонимические, антонимические и другие микросистемные отношения;
4. Лексико-семантическая группа прилагательных нефизической характеристики должна рассматриваться во взаимосвязи с концептосферой внутреннего мира человека, т. е. получать теоретическое объяснение в связи с антропоцентрической парадигмой.
5. Для характеристики ЛСГ прилагательных нефизической характеристики (и элементов этой группы) необходим комплексный учет когнитивных (невербальных) и структурно-предметных (вербальных) признаков материала.
6. ЛСГ прилагательных нефизической характеристики русского языка обнаруживает ряд корреляций с ЛСГ прилагательных нефизической характеристики ингушского языка. Положительные корреляции (совпадения и тождества) обнаруживаются в области когниции (невербального), в то время как предметный материал двух языков дает, в основном, примеры отрицательных корреляций.
Апробация работы. Основные положения диссертационной работы докладывались на Всероссийской научной конференции по проблеме «Лексикология языков Северного Кавказа, русского и западноевропейских языков». г. Пятигорск. 2001; научно-практическая конференция ИнгГУ, 2002.
Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы и двух приложений: первое содержит схему классификации ЛСГ прилагательных ментальности, второе — алфавитный описок ЛСГ прилагательных ментальности, анализируемых в работе.
Выводы, сделанные в результате анализа русскоязычного материала, были сопоставлены с фактами ингушского языка с целью установления их типичности и закономерности для систем двух разных языков для доказательства правомерности сделанных выводов в применении к единицам разных социально-функциональных компонентов языка.
Анализ основного и дополнительного материала подтвердил правильность выдвинутых положений, показал.
1) обоснованность выделения наименований природных, природно-приобретенных и приобретенных свойств человека,.
2) устойчивость семного состава анализируемых ЛСВ прилагательных нефизической характеристики,.
3) постоянство характера внутрисистемных отношений анализируемых ЛСГ.
Своеобразие и специфика рассмотренных систем способствовали более отчетливому выявлению типичного в полученных выводах и обоснованному разграничению лингвистического и экстралингвистического в анализируемом материале.
На основании экстра-лингвистических (когнитивных, антропоцентричных) принципов сравнение материала двух совершенно различных языков, обладающих различной морфологией и лексемным составом, оказалось возможным. Таким образом, результаты анализа русской ЛСГ прилагательных нефизической характеристики были верифицированы путем сопоставления с ЛСГ прилагательных НФХ ингушского языка.
Оказалось, что все прилагательные НФХ могут быть разбиты на те же три частные группы: наименования природных, природно-приобретенных и приобретенных свойств.
Правомерным оказалось и дальнейшее членение выделенных основных групп. Прилагательные, характеризующие природные свойства нефизической сферы человека, дали основание для выделения противопоставленных подгрупп: частной и общей нефизической характеристики человека.
Аналогичное положение отмечается и для ЛСГ наименований природно-приобретенных свойств, внутреннее членение которой так же сохраняется. Среди прилагательных, называющих природно-приобретенные свойства нефизической сферы, наибольшее число вошло в подгруппу наименований эмоциональных свойств. Подгруппы наименований волевых и интеллектуальных свойств, как и в ранее анализируемом материале, количественно равноправны.
Несколько сложнее положение с ЛСГ прилагательных, обозначающих приобретенные свойства. Основное деление их полностью сохраняется, но в рамках некоторых подгрупп могут быть выделены единицы, относящиеся сразу к нескольким подгруппам. Подгруппа лексических единиц, характеризующих человека по его отношению к другим людям, наиболее обширна.
Устойчивость внутреннего членения ЛСГ проявилась и при выделении других подгрупп наименований приобретенных свойств. Подтвердились условность выделения и в то же время замкнутость подгруппы наименований, содержащих сему «отношение к собственной нефизической сфере».
Таким образом, анализ полного корпуса прилагательных, характеризующих ментальность, позволил выделить одинаковые семантические разряды в структуре ЛСГ прилагательных НФХ в двух разных языках и те же внутрисистемные отношения, которые были характерны для лексических единиц этих языков в данных группах. Естественно, что включение в анализ всех ЛСВ слов, характеризующих ментальность человека, сказалось на расширении объема и числа синонимических рядов практически во всех подгруппах, за исключением, пожалуй, подгруппы наименовании частных (конкретных) свойств нефизической сферы человека.
Расширение синонимических рядов еще раз свидетельствует о правильности проведенного на ограниченном материале внутр
Анализ ЛСГ прилагательных, характеризующих ментальность, привел к выводу о значительно большем оценочном компоненте у суффиксальных прилагательных. Связь между суффиксацией и оценочноым субъектным значением в словоформе несомненна.
Большая частотность употребления и большая стилистическая маркированность суффиксальных имен прилагательных НФХ объясняется рядом взаимосвязанных причин:
1) усилением пейоративности значения, привносимого, как правило, в лексические единицы словообразовательным суффиксом;
2) персонификацией, при которой свойство уже не просто характеризует ментальность, а становится его неотъемлемой частью, то есть персонифицируется, выступая не каким-либо свойством в ряду других свойств нефизической сферы, а ее заместителем (репрезентантом);
3) увеличением семантической емкости прилагательных НФХ по отношению к прилагательным других ЛСГ, так как в них и характеристика (обозначение свойства) и объект характеристики (ее носитель) неразрывны, совмещены;
4) рядом психологических причин, в частности, восприятием прилагательного как самостоятельной, полностью характеризующей человека части речи.
ЛСГ прилагательных НФХ двух сравниваемых языков продемонстрировало совпадение семантических множителей верхних уровней иерархии и расхождение семантических структур ЛСГ прилагательных в нижних уровнях, то есть состав интегральных сем, объединяющих подгруппы, и дифференциальных сем «характер свойства», в основном, совпадает, а в семах «оценка», «характер оценки» и «норма или степень оценки» отмечаются различия.
Выделение в прилагательных, характеризующих ментальность, семы «оценка», «характер оценки» показало явное преобладание лексических единиц с семой отрицательной оценки.
Сема отрицательной оценки проявляется, в основном, в наименованиях свойств нефизической сферы по отношению к самому себе, к предметам материального мираотсутствует сема оценки или является контекстуально обусловленной прежде всего в наименованиях природных свойств (впечатлительный, чувствительный), реже в других подгруппах: наименованиях эмоциональных свойств (смешливый, бедовый), характеристиках нефизической сферы по отношению к другим людям (доверчивый, наивный, требовательный).
В сфере словообразовательных особенностей среди ЛСГ ингушских и русских прилагательных НФХ наблюдаются некоторые корреляции и закономерности.
При описаний простых и сложных прилагательных русского языка в ингушском языке наблюдаются явные сходства. Простым прилагательным НФХ русского языка с непроизводной основой в ингушском языке соответствуют как простые, так и сложные прилагательные.
Простые прилагательные русского языка с производной основой, возникшие путем адъективации страдательных причастий и, следовательно, содержащие суффиксын-, -енн-, -ённ-, -анн, -ивн-в ингушском языке, как правило, передаются сложными прилагательными, мотивированными глаголами или глагольными формами. Простые прилагательные в русском языке передаются сложными в ингушском языке.
Прилагательные русского языка, образованные суффиксально-префиксальным способом, типа безумный, безвредный, немыслимый и т. п., в ингушском языке передаются следующим образом:
1) если в качестве мотивирующих выступают существительные, которые обозначают такие атрибуты, которые должны наличествовать или отсутствовать и, следовательно, прилагательные с префиксами без-, немогут указывать на наличие и отсутствие какого-то признака сознания, памяти, речи мышления, воображения и познавательной деятельности, то в ингушском языке передаются такие прилагательные с суффиксамиц, -за.
2) иногда прилагательные в русском языке, характеризующие признаки нефизической сферы человека, бывают сложные, состоящие из двух основ, и также сложно передаются в ингушском языке.
Сложные прилагательные и в русском и в ингушском языках, в основном, обозначают признаки, характеризующие человека как личность. В отличие от способа сложения в русском языке, в ингушском языке способ сложения состоит из простых прилагательных и глагольных форм.
Такие прилагательные характеризуют природу человеческого сознания, деятельности, ощущения и восприятия, внимания, памяти, воображения, мышления, речи и т. д. Такие прилагательные как и в русском языке, в ингушском языке характеризуют как отдельную личность, также и межличностные отношения, учитывая характер, темперамент, волю, способности, эмоции человека.
Как показывает проведенный анализ, принципиальных различий между прилагательными русского языка со значением нефизической характеристики человека и соответствующими им в ингушском языке нет. В том и другом языке это одна и та же часть речи, а именно, имя прилагательное. Различия носят частный характер.
Вместе с тем следует отметить, что национальный язык и национально-культурная специфика системной организации лексем в языковой картине мира обусловлены экстралингвистическими факторами, внешними по отношению к предметному элементу языка. В самом общем виде ЛСГ прилагательных НФХ, как уже было замечено выше, можно выделить только на основании когнитивных (экстралингвистических, субъектных) признаков. В дискурсе, организованном с помощью прилагательных НФХ, проявляется когнитивный уровень (система ценностей) говорящего социума и конкретного человека, а также категоризация выражаемых отношений, связанных с субъектной направленностью в языковой картине мира.
Таким образом, за рассматриваемыми прилагательными как языковыми знаками стоит сложный механизм интеллектуального и эмоционального освоения мира в различных языковых общностях. Выбор варианта из единиц ЛСГ представляет собой деятельность языковой личности, которая раскрывает в этом наиболее полно свои интеллектуальные свойства, эмоциональный тип, коммуникативную и языковую компетенцию, а также особенности своего языкового вкуса. лег п р и л, а гател ьн ых ментальности.
Примерная ЛСГ прилагательных ментальности русского языка авантажный безрассудный авантюрный безропотный авторитетный безудержный агрессивный безукоризненн ы й азартный безупречный активный безучастный аморфный безынициативный апатичный безынтересный аффективный бережливый бдительный бережный безвольный бескорыстный безвредный беспамятный безгласный беспардонный безголовый беспечный безграмотны й беспокойный безгрешный бесполезный бездарный беспомощный бездельный беспорядочный бездеятельный беспощадный бездумный беспрекословный бездуховный беспризорный бездушный беспринципный безжалостный беспутный беззаботный бессердечный беззастен чивый бессильный беззащитный бессловесный беззлобный бесстрастны й безликий бесстрашный безмозглый бесстыжий безмолвный бестактный безобидный бесталанный безответственный бестолковый безотказный бестрепетный безрадостный бесхарактерный безразличный бесхитростный бесхребетный доброжелательный бесцеремонный добропорядочный бесчестный добрый бесшабашный довольный благовоспитанный драчливый благодарный ехидный благодушный жадный благожелательный жестокий благонадежный живой благопристойный жизнерадостный благоразумн ы й жизнеутверждающий благостный заботливый благочестивый завистливый благочинный задиристый блаженный замкнутый блудливый занудливый богомольный злой бодрый игривый боевитый интеллектуальный боевой искусный болтливый каверзный болтливый капризный брезгливый кляузный брутальный кокетливый брюзгливый крикливый вежливый кропотливый вертлявый кроткий веселый ласковый взбалмошный легкомысленный вороватый ленивый ворчливый лживый гениальный лукавый глуповатый льстивый глупый меланхолический говорливый молчаливый головастый мудрый гордый мягкосердечный горемычный набожный грубый наглый депрессивный надежный дерзкий настойчивый добродушный нахачьный находчивый приставучий невежественный проказливый невинный пронырливый невразумительный прыткий нелюдимый прямодушный неорганизованный пугливый неотесанный работящий непоседливый развязный неприхотливый ранимый несчастный распутный неугомонный рассеянный неудачливый рассудительный неуступчивый расторопный нечистоплотный расточительный норовистый расчетливый нудный ревнивый обольстительный религиозный общительный решительный оживленный сангвинический озорной сильный оптимистичный скаредный осмотрительный сквалыжный остроумный склочный отважный скромный охальный скрытный пессимистичный скупой плаксивый слабовольный плутоватый слабый поверхностны й словоохотливый подвижный смекалистый поддатый смелый подлый смешливый подозрительный снисходительный покорный сонливый послушный сообразительный похотливый способный пошлый строгий правдивый строптивый привередливый суетливый придирчивый сумасбродный придурковатый суровый приличный сутяжный талантливый твердолобый толковый трусливый тупой угодливый угрюмый удалой умелый упрямый усидчивый флегматический флегматичный хвастливый хитрый холерический холодный циничный чудной чудоковатый шаловливый шельмоватый шустрый шутливый эгоистичный экономный.
ЛСГ прилагательных ментальности ингушского языка.
Акха — дикий // Дарха — гневный, необразованный, Даькъаза — несчастный некультурный Дийша —ученый, аъсала — кроткий, мягкий // образованный добродушный, спокойный // Дешанза — неученый, бедный, слабый необразованный.
Аьсала саг — мягкий Доастам — ничтожный, человек мелкий.
Бакъахьар — правильный, Доастам баьре — верный ничтожный человек.
Безаме — приветливый, Эйхьаза — бессовестный, любезный, вызывающий грубый от сущ. с пом.суф. а симпатию. -эмалка неученый, дикий.
Б1еха — грязный, нечистый Фе — бдительный порочный. г1аьра — смелый,.
Бога — нежный. бесстрашный.
Щаьрмата — скупой, гоама — кривой, жадный. неприятный, лживый.
Чахкабыстрый, скорый // (исконное) вспыльчивый. говза — искуссный,.
Чахка саг — вспыльчивый, сметливый, хитрый, горячий человек. сообразительный.
Хьаькьале — мудрый, Iовдала — глупый, умный с помощью суф. е неразумный (исконное) обр. прил, ийрча —уродливый,.
Дагала — самолюбивый, некрасивый.
Ира — серьезныйupa — острый.
Ира хьакъал — острый ум йакха — скупой, заботливый кадай — ловкий, проворный камаьрша — щедрый, великодушный Каъхат ховш — грамотный (дословно «знающий бумагу») сочет. сущ. с дееп. В роли прил. Корта боацаш — неразумный («без головы») куфра — нечестивый кура — гордый, заносчивый Ладара — слабый, ничтожный маькара — сообразительный, хитрый маьлхар — грустный, скучный маьттаза — немой мела — слабый // теплый.
Мела саг — слабый, бесхарактерный человек мекъа — ленивый миска — бедный, несчастный оъзди — воспитанный, учтивый, обходительный, благородный от дееп. вроли прил. Кхеташ — сообразительный, понятливый сабаре — сдержанный, тихий саькх — зоркий, внимательный, чуткий, догадливый Сий доацаш — бессовестный.
Сий долаш —уважающий, честный сыха — вспыльчивый, горячий сыза — слабодушный сонта — кичливый набожный, благочестивый Тейна — изрядный, хороший Телха саг — испорченный человек пгерса — грубый, простой, наивный текхорашиоахка — остряк, остроумный аьг! ада — недарослый заьлза — худой, тощий хьаьнала — добродушный охца — грубый, невежественный хьинаре — способный Г1ожаневоспитанный, неотесанны й жерале — женоподобный по роду занятий голакха — с физическим изъяном тула — заблудившийся талха — испорченный яькха — предельно жадный векъа — жадный, худой 1имерза — благодушный Онда — здоровый белаше — шутник тешаме — надежный метта шек лелхаш — заика ведалха — как приплюснутый Г1айг1ане — пасмурный зене — вредный уне — болезненный к1аьда — тихомирный ишйхьа —рыхлоупитанный бирса — злой тешаме — надежный веза — необходимый, нужный дог — майра — храбрый тупа — ограниченный сутара — жадный сознательный — хьаькъале внушительный — кхстами гениальный — лакхара одаренный — говза гипнотический — кхетамца меланхоличный — мела инфантильный — берахьаькъале интуитивный — сиха уйлаяра эффектный — эцазвахара корзаг/валара — эмоциональный решительный — майрахшара способный — кулгговза умный — хьаькъале утомленный — каьдвенна эмоциональный — корзаг1валара генотипный — тарахилара, забывчивый — вицлуш вола, инстинктный — сиха1амара, лабильный — таравала-хара, рефлексивная (способность) — баьккха (ког), утомленный — каьдвенна (саг), бессознательный — кхетамза. безумный, безвредный, немыслимый, нетворческий невнимательный — фийлавоаца неразумный — кхетамза безмозглый — хьаькъалдоаца бесчувственный — теркамза нелогический —уйлайинза беззлобный — эгазало-йоаца бестактный — эзделдоаца г1оазал долаш —хитрый неактивный — кадайвоаца. малообщительный — хьаувш-воаца добросовестный — лаьрх]адола дружелюбный — юкъарамашара своевольный — шийнахетара кьиза — жестокий майра — смелый кулгговза — способный къахьегаме — трудолюбивый сакьердаме — веселый цхьанкхетара — объединенный шийнахетара — своевольны.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
Проведенный анализ на материале русских и ингушских ЛСГ прилагательных НФХ позволил решить поставленные в работе задачи. В ходе анализа были определены объем исследуемых ЛСГ, их структура, представляющая собой взаимосвязанные подгруппы прилагательных.
Проведенное сопоставление ЛСГ прилагательных нефизической характеристики, составлявшее основную цель настоящей работы, осуществлялось прежде всего на основе классифицирующих сем, позволяющих выделять группы и подгруппы единиц в анализируемом материале. Вместе с тем выяснилось, что различия в основных категориальных семах, определяющих лексико-грамматическую принадлежность прилагательного, проявляются прежде всего в семантической структуре отдельных прилагательных, особенно в семах «характер оценки» и «степень ее проявления», что предполагает некоторое изменение процедуры описания и обусловливает субъектный (антропоцентрический) подход к анализу языкового материала.
Расхождение в семах нижних уровней иерархии, наблюдаемое в русском и ингушском языках, потребовало выяснения причин, вызвавших данные расхождения, что обусловило рассмотрение исследуемых единиц с точки зрения их функционирования в лексической системе языка (стилевая и стилистическая маркированность, частотность употребления, восприятие разнокатегориалъных прилагательных носителями языка).
Группы природных, природно-приобретенных и приобретенных свойств, отражая различные аспекты нефизической характеристики, находятся в тесной взаимосвязи и взаимообусловленности. С одной стороны, тесная взаимосвязь лексических единиц, составляющих совокупность прилагательных НФХ, свидетельствует о наличии их внутренней системной связи и позволяет говорить о правомерности их объединения в общую лексико-семантическую группу. Однако наличие наряду со значительным сходством и заметных различий, проявляющихся в наличии разных интегральных сем и особенностях строения каждой из трех подгрупп определили целесообразность их рассмотрения по отдельности.
Выделенные подгруппы в рамках ЛСГ прилагательных нефизической характеристики различны как по числу входящих в ЛСВ, что обусловлено сугубо языковыми и экстралингвистическими причинами (словообразовательные и нормативные возможности языка, связь с денотатом, общественная значимость называемых свойств и др.), так и по группировке ЛСВ слов, по строению самих групп. Наибольшей сложностью структуры обличается подгруппа с общей семой «характеристика природно-приобретенных свойств», что, возможно, связано с ее промежуточным характером. Если в подгруппе с общей семой «характеристика природных свойств человека» речь идет о вполне цельной и единой в себе семе «общая психическая характеристика (темперамент)», то во второй подгруппе происходит дифференциация психических свойств на эмоциональные, волевые, нравственные и интеллектуальные. Характер членения этой подгруппы подчеркивает сочетание природных и приобретенных свойств, то есть развитие природных свойств в условиях общественного формирования личности.
Семантическая структура каждого лексико-семантического варианта представляет собой сложную иерархически упорядоченную систему семантических множителей (сем). Основными дифференцирующими признаками являются названия признаков, но для большинства ЛСВ характерна и сема «оценка» и «степень» проявления признака", или «степень оценки». ЛСВ с семой отрицательной оценки особенно часто отмечаются в подгруппе приобретенных свойств с дифференцирующей семой «отношение к другим людям». Менее выражена или вовсе отсутствует сема оценки в ЛСВ прилагательных, входящих в группу индивидных свойств.
Разнообразие семного состава слов проявляется в сложных внутрисистемных отношениях, которые связывают анализируемые лексические единицы (синонимические, антонимические). Антонимические отношения возникают в результате противопоставления дифференциальных характеристик человека и различий в оценке. Синонимические являются результатом различия в степени проявления характеризующего признака и степени его оценки.
Сема оценки, входящая в состав большинства прилагательных НФХ, является реализацией субъектного, антропоцентрического содержания данного языкового материала. Благодаря семе оценки на данном языковом уровне реализуется субъектность, или антропоцентризм, получивший актуальность на современном этапе развития лингвистической науки.
Классификация прилагательных НФХ по группам и подгруппам наиболее успешно осуществляется на основании не языкового, а внеязыкового критерия. Главным дифференцирующим признаком выступает не материальный облик слова или какая-то его часть, а те отношения, которые мыслятся субъектами речевой деятельности в осознаваемой действительности. Именно это является главным признаком выделения той или иной ЛСГ и ее подгрупп в качестве единства и целостности. Таким образом, традиционные практики и методы лингвистической работы (компонентный анализ, морфологическая характеристика) наиболее продуктивны в сочетании с антропоцентрическим (субъектным) подходом к лингвистическому материалу.
