Расплывчатая семантика языка способствует гибкому внедрению в чужое сознание: новый взгляд модифицируется (это своеобразная мимикрия) под влиянием системы устоявшихся мнений интерпретатора, а заодно и меняет эту систему.
Дискурс (фр. discours, англ. discourse, от лат. discursus 'бегание взад-вперед; движение, круговорот; беседа, разговор') — это речь, процесс языковой деятельности; способ говорения. Многозначный термин ряда гуманитарных наук, предмет которых прямо или опосредованно предполагает изучение функционирования языка, — лингвистики, литературоведения, семиотики, социологии, философии, этнологии и антропологии [Базылев, 1994: 8].
Четкого и общепризнанного определения «дискурса», охватывающего все случаи его употребления, не существует, и не исключено, что именно это способствовало широкой популярности, приобретенной этим термином за последние десятилетия: связанные нетривиальными отношениями различные понимания удачно удовлетворяют различные понятийные потребности, модифицируя более традиционные представления о речи, тексте, диалоге, стиле и даже языке [Базылев, 1994: 17].
Наиболее отчетливо выделяются три основных класса употребления термина «дискурс», соотносящихся с различными национальными традициями и вкладами конкретных авторов.
К первому классу относятся собственно лингвистические употребления этого термина, исторически первым, из которых было его использование в названии статьи «Дискурс-анализ» американского лингвиста З. Харриса, опубликованной в 1952. В полной мере этот термин был востребован в лингвистике примерно через два десятилетия [Базылев, 1994: 27].
Собственно лингвистические употребления термина «дискурс» сами по себе весьма разнообразны, но в целом за ними просматриваются попытки уточнения и развития традиционных понятий речи, текста и диалога. Переход от понятия речи к понятию дискурса связан со стремлением ввести в классическое противопоставление языка и речи, принадлежащее Ф. де Соссюру.
Некоторый третий член — нечто парадоксальным образом и «более речевое», нежели сама речь, и одновременно — в большей степени поддающееся изучению с помощью традиционных лингвистических методов, более формальное и тем самым «более языковое».
С одной стороны, дискурс мыслится как речь, вписанная в коммуникативную ситуацию и в силу этого как категория с более отчетливо выраженным социальным содержанием по сравнению с речевой деятельностью индивида; по афористичному выражению Н. Д. Арутюновой, «дискурс — это речь, погруженная в жизнь» [Арутюнова, 1988: 24].
С другой стороны, реальная практика современного (с середины 1970;х годов) дискурсивного анализа сопряжена с исследованием закономерностей движения информации в рамках коммуникативной ситуации, осуществляемого, прежде всего, через обмен репликами; тем самым реально описывается некоторая структура диалогового взаимодействия, что продолжает вполне структуралистскую (хотя обычно и не называемую таковой) линию, начало которой как раз и было положено З. Харрисом.
При этом, однако, подчеркивается динамический характер дискурса, что делается для различения понятия дискурса и традиционного представления о тексте как статической структуре.
Первый класс пониманий термина «дискурс» представлен главным образом в англоязычной научной традиции, к которой принадлежит и ряд ученых из стран континентальной Европы.
Однако за рамками этой традиции о дискурсе как «третьем члене» соссюровской оппозиции давно уже говорил бельгийский ученый Э. Бюиссанс, а французский лингвист Э. Бенвенист последовательно использовал термин «дискурс» (discours) вместо термина «речь» (parole).
Образ мира, таким образом, — «возникает в различных актах мироощущения, мирочувствия, миросозерцания, мировосприятия, мировидения, миропонимания, миропредставления, мирооценки, мироуяснения, в актах переживания мира, в актах миродействия».
Картина мира — это общая совокупность психических образов представителей определенной культуры, в виде которых в сознании у людей и фиксируется окружающая их действительность. Однако, вместе с тем, следует различать концептуальную картину мира и языковую.
Исследователи отмечают, что концептуальная картина мира непосредственно богаче языковой, так как в её образовании, участвуют различные типы мышления".
В английской литературоведческой терминологии объединяются два понятия, как «образность», так и «система образов» в один общий термин Imagery (от французкого. «image»). «Образ» — это всеобщая категория в художественном творчестве, которая является присущей искусству как форма воспроизведения, или истолкования или освоения жизни через создание различных эстетически воздействующих на адресата объектов.
«Образные средства» — являются непосредственным инструментом воображения, и поэтому в повседневном языке, а так же в научном, встречаются очень редко.
Если рассматривая проблему «образа» с различных сторон, то можно сказать, что «образ» непосредственно означает определенное отражение внешнего мира, преломленное в сознании.
Такая трактовка очень важна для понимания «образа» и «образных средств» в публицистическом аспекте. Дело в том, что неповторимость «образа» выражается в том, что, «образ» дает человеку определенное, но в тоже время всегда новое познание мира, кроме того «образ» одновременно с процессом познания передает, так же и определенное отношение человека к отражаемому предмету, процессу или явлению.
Поэтому, возникнув как отражение жизни, «образ» развивается в тесном соответствии с ее непосредственными реальными свойствами.
«Образ» в публицистическом аспекте отражает мир и материализуется в тексте, в ходе процесса материализации «образ» отделяется от автора и уже сам становится фактом действительности.
«Образ» может воспроизводить в сознании разноплановые ощущения и восприятия событий, он конкретизирует информацию, которую в ходе чтения адресат получает от текста, именно «образ» привлекает воспоминания о чувственно-зрительных, или слуховых, или температурных и многих других ощущениях, которые получаются из опыта, который связан с психическими переживаниями человека.
Таким образом, именно «образ» делает читательское восприятие непосредственным, живым, а также конкретным, а получение информации адресатом становится активным процессом.
Языковым воплощением «образа» и «образности», являются «образные средства» или, как это принято в литературоведении — тропы.
«Образ» в тексте, как правило, основан на использовании различных сходств между двумя, возможно и далекими друг от друга предметами.
Предметы и явления должны быть весьма далекими, чтобы их сопоставление было неожиданным для адресата, чтобы, посредством этой неожиданности, обращало на себя непосредственное внимание, и чтобы обязательно черты различия оттеняли сходство.
«Образы» могут быть как динамичными, так и статичными. Объекты различного образного описания, а также те темы, которые они представляют, составляют ключевую характеристику текста, так как именно они показывают, на чем непосредственно сосредоточено внимание автора.
В структуре образа можно, как правило выделить:
Во-первых, обозначаемое — то есть то, о чем непосредственно идет речь.
Во-вторых, обозначающее — или то, с чем сравнивается это обозначаемое.
В-третьих, основание сравнения — это общая черта сравниваемых понятий, которые складываются в отношения между первым и вторым.
В-четвертых, это техника сравнения и его лексические особенности.
Ключевой, с точки зрения определения особенностей образности, является ее непосредственная функциональная характеристика. Поэтому, различные авторы не однозначно описывают круг непосредственных функций образности.
Так по отношению к непосредственному предмету мысли выделяют назывную и оценочную функции. Сравнение, например, в назывной функции не выступает. Это обусловлено тем, что в метафоре органически соединяются как акт номинации, так и акт оценки, а вот сравнение в себе заключает лишь только оценку.
Если говорить о характере описания действительности, то здесь различаются как конкретизирующая, так и обобщающая функция.
По цели высказывания выделяют коммуникативную, иллюстративную, экспрессивную и эстетическую функции.
К малоисследованным сегодня относится проблема некоего универсализма образов, то есть общности ряда образных средств для многих языков, таких как, например, замораживать цены — to freeze prices, потолок ценыceiling price и т. д.
Так в английском языке сегодня можно найти множество образных выражений, которые могут вызвать недоумение иноязычного адресата при буквальном их переводе, например, yo-yo stocks, переводиться как неустойчивые ценные бумаги, а сам образ появился из названия игры, в которой надо небольшой диск то поднимать, то опускать на веревочке, или образ — white knight — буквально: «белый рыцарь», а переводить это нужно как «дружественная компания-покупатель».
Существующая национальная специфика в образности, а также различия в использовании образных средствах различных языков сегодня объясняются многими факторами.
К этим факторам относятся: влияние мифологии, влияние фольклора, национальной литературы, географических условий, включающих климат, животный и растительный мир и всевозможные прочие реалии.
1. Бессонова Л. Е., Зелинская А. Ю. Структурно-семантическое содержание ассоциативного поля концепта (из опыта проведения экспериментальных методик) // Учёные записки ТНУ, Т. 17 (56). — 1: Филологические науки.
— Симферополь, 2004. — С. 142−150.
2. Вежбицкая, А. Семантические универсалии и описание языков М.: Языки русской культуры, 1999. — 780 с.
3. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. — М., 1996. — 411 с.
4. Горошко Е. И. Интегративная модель свободного ассоциативного эксперимента. Харьков; М.: Изд. группа «РА — Каравелла», 2001. — 320 с.
5. Гришаева Л. И., Цурикова Л. В. «Введение в теорию межкультурной коммуникации». Учебное пособие, «Академия», 2006.
333 с.
6. Изард К. Э. Психология эмоций/Перев. с англ. — СПб.: Издательство «Питер», 1999.
7. Карасик В. И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. — Волгоград: Перемена, 2002.
8. Карасик В. И. Модельная личность как лингвокультурный концепт // Филология и культура. Мат-лы III международной конференции. Ч.2 Тамбов.
9. Колесов В. В. Концепт культуры: образ — понятие — символ // Вестник СПбГУ. Сер.
2. СПб., 1992.
Вып. 3., № 16.
10. Ларина Т. В. Категория вежливости в английской и русской коммуникативных культурах: Монография. — М.: Изд-во РУДН, 2003. — 315 с.
11. Ларина Т. В. Категория вежливости в аспекте межкультурной коммуникации (на материале английской и русской коммуникативных культур): Диссертация … докт. филол. наук.- М.: 2003. — 494 с.
12. Маслова, В. А. Когнитивная лингвистика: учебное пособие / В. А. Маслова. — Минск: Тетра.
Системс, 2005. — 256 с.
13. Никитин М. В. Курс лингвистической семантики. Учебное пособие. 2-е издание, дополненное и исправленное. — СПб.: Изд-во РГПУ им. А. И. Герцена, 2007. — 819 с.
14. Попова З. Д., Стернин И. А. Понятие «концепт» в лингвистических исследованиях. — Воронеж, 2000. — 30 с.
15. Попова З. Д., Стернин И. А. Очерки по когнитивной лингвистике. — Воронеж: Истоки, 2002.
16. Романенко Е. К. Язык и мышление в философско-лингвистических исследованиях В. Фон Гумбольта и Х. Штайнталя // Зарубежная философия. Современный взгляд//Философские науки. 2010 № 8, с. 107 — 121.
17. Садохин А. П.
Введение
в теорию межкультурной коммуникации. — М.: Высш. шк., 2005.
18. Слышкин Г. Г. Концептологический анализ институционального дискурса // Филология и культура. Мат-лы…, 2001, с.34−36.
19. Слышкин Г. Г. От текста к символу: лингвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе. — М.: Academia, 2000. — 128 с.
20. Ступин Л. П. Теория и практика английской лексикографии. 2001 г.
21. Телия В. Н. Русская фразеология: Семантический, прагматический, культурологический аспекты. М., 1996. — 284 с.
22. Теоретическая концепция В. Д. Бондалетова: к проблеме анализа условно-профессиональных языков // Альманах современной науки и образования. Языкознание и литературоведение в синхронии и диахронии и методика преподавания языка и литературы. — Тамбов: Грамота, 2009. -.
Ч. 3. — № 2 (21). -.
С. 147−151 (0,7 п.л.).
23. Фесенко Т. А. Концептуальные системы как контекст употребления и понимания вербальных выражений // Когнитивные аспекты языковой категоризации. Сб. науч. трудов. Рязань, 2000. с.141−144.
24. Фрумкина Р. М. Психолингвистика. М.: Академия, 2006.
