Рассмотрим другой пример:
… напомнили тусклый, забытый день, когда он, студент-первокурсник Петроградского университета, приехал на маленькую станцию балтийского летнего курорта, и звуки, и запахи, и грусть… [11, с. 45] … briefly reminded him of a dim dead day when he, a Petrograd University freshman, had arrived at the small station of a Baltic summer resort, and the sounds, and the smells, and the sadness… [14, p. 43] Слово «dead» имеет ряд значений, которые отсутствуют в русском языке: «No longer alive: (of a part of the body) having lost sensation or numb; lacking emotion, sympathy, or sensitivity; no longer current, relevant, or important. No longer alight». В данном случае определение «погребённый — прожитый зря» приобретается словом «день» благодаря использованию метафоры.
Однако разница в употреблении метафорических моделей связана не только с существованием какого-либо концепта или отсутствием такого, но и отличием в его значении и коннотации.
Для этого сравним русскоязычный и англоязычный варианты одной и той же смысловой единицы:
Мать Тимофея, хрупкая, нервная, маленькая, коротко остриженная, с осиной талией, была дочерью некогда знаменитого революционера Умова и рижской немки [11, с. 7]. Timofey’s mother, a frail, nervous little person with a waspy waist and bobbed hair, was the daughter of the once famous revolutionary Umov (rhymes with' zoom off') and of a German lady from Riga [14, p. 6]. В данном случае языковое явление, отображающее стройность дамы, совпадают в обоих языках и культурах. Оксфордский словарь даёт следующее толкование слова «wasp»: «A social winged insect which has a narrow waist and a sting and is typically yellow with black stripes». Схожее значение «осы» зафиксировано и в «Толковом словаре русского языка» С. Ожегова. Проведём сравнительный анализ следующих примеров:
&# 171;Вульгарная старая ехидна!" - воскликнул Лоренс. &# 171;Трогательная старая ехидна", — пробормотала Джоана… [11, с. 10] 'A vulgar old cat!' cried Laurence.
&# 39;A pathetic old cat,' murmured Joan… [14, p. 9] Сравнив два предложения, мы видим, что переводчик заменил «cat» не на языковой эквивалент «кошка», а на слово «ехидна», которое, в отличие от первого варианта, сохраняет смысловую нагрузку и коннотацию определения. Слово «ехидна» обладает также интересным планом выражения: начальная форма существительного омонимична краткой форме прилагательного женского рода. И хотя животное не обладает приписываемыми ему чертами, третье значение слова, переносное, таково: злой язвительный и коварный человек.
Подобная концептуальная замена происходит и в следующем примере:
Я пригрел на своей груди этого Фальтернфельса, эту змею, а теперь он пролез на главные роли [11, с. 68]. I have nursed this Falternfels, this dragon, in my bosom, and he has now worked himself into a key position [14, p. 65]. Более того, метафорическая модель может быть представлена разными частями речи. Для английского языка наиболее характерно создание метафорических моделей на основе глаголов (метафора) и существительных (прямое сравнение с «as», «as… as», «like» и другими):
К рукоплесканиям, однако, примешивались жалобы и протесты, когда Пнин с свирепым безразличием крокировал, или вернее, запускал, как ракету, шар противника [11, c. 52]. Plaints and protests, however, would mingle with the applause when Pnin, with brutal indifference, croqueted, or rather rocketed, an adversary’s ball [14, p. 50]. Иными словами, если в англоязычном варианте метафорическая модель базируется на глаголе «to rocket», в то время как перевод на русский язык представляет развёрнутую метафору «запускал, как ракету», так как полный эквивалент-глагол в русском языке отсутствует.
Глагольные формы, с помощью которых в текст вводятся метафорические модели, в русском и английском языке также различны.
При полном освещении примеряя на своем лице все маски по очереди, обращаясь ко дням своей пылкой и восприимчивой юности (в блистающем мире, казавшемся особенно ярким после того, как один удар истории разом уничтожил его), Пнин пьянел от бродивших в нем вин… [11, c. 3] Directing his memory, with all the lights on and all the masks of the mind a-miming, toward the days of his fervid and receptive youth (in a brilliant cosmos that seemed all the fresher for having been abolished by one blow of history), Pnin would get drunk on his private wines… [14, p. 3] В то время как в русском языке форма «пьянеть» достаточная, в английском языке необходимо грамматическое дополнение в форме «got» плюс «drunk». Далее можно говорить о переводе согласования — связи между существительным и зависимым словом (именем прилагательным); сравнить хотя бы «от бродивших вин» и «on private wines».
И, наконец, в ходе исследования было обнаружено, что метафорические модели В. В. Набокова строятся не только на метафоре и сравнении, но и перифразе:
На один тающий миг он почувствовал, что держит, наконец, ключ, который искал…
[11, c. 8] During one melting moment, he had the sensation of holding at last the key he had sought… [14, p. 7] Под ключом подразумевается путь к решению проблемы, насущного вопроса. Метафорические модели у Набокова частотно образуются за счёт антономазии, как было в примере с концептуальной заменой «cat» на «ехидну» и «dragon» на «змею». В следующем примере так говорят о Тимофее Пнине, мигрировавшем в Америку русском интеллигенте:
Пинг-понговый мячик, с трещиной.
[11, c. 11]. A cracked ping-pong ball, Russian [14, p. 10]. Полученные результаты позволяют судить о том, что количество и внутренняя структура метафорических моделей, используемых автором, различна ввиду грамматического и лексического неравенства русского и английского языков, а также по причине существования вариативных реалий и концептов, которые могут не совпадать в разных лингвокультурах.
Заключение
В результате проведённого исследования была рассмотрена теория уровней эквивалентности, изучена связь перевода с условиями коммуникативной ситуации (образная система языка, концепты, фреймы, коннотации; статус коммуникантов и влияние межличностных отношений). Далее, на практике были выявлены примеры применения теории уровней эквивалентности с учётом объяснительных возможностей и границ применения, связи перевода с условиями коммуникативной ситуации и проблемы смыслового обобщения в переводе. Для практического анализа проблематики использовались русскоязычный и англоязычный варианты романа В. В. Набокова «Пнин». Сопоставительный анализ метафорических моделей в оригинале и переводе произведения позволили сделать следующие выводы:
1. При переводе художественного текста наиболее важными являются второй и третий уровень (тип) эквивалентности, следуя теории уровней эквивалентности В. Н. Комиссарова.
2. Объяснительные возможности и границы применения ограничены грамматическим и лексическим неравенством русского и английского языков, а также существованием вариативных реалий и концептов, не совпадающих в различных лингвокультурах.
3. Благодаря структуре и особенностям романа как примера художественного дискурса, возможно проследить связь перевода с условиями коммуникативной ситуации. Она заключается, прежде всего, в системе межличностных отношений героев и затрагиваемых в данном случае концептов и метафорических моделей, дословный перевод которых невозможен по причине различий, существующих между русским и английским языками.
4. Существующая проблема смыслового обобщения в переводе заключается в невозможности или частичной недопустимости обобщения в сфере перевода метафорических моделей, так как смысловое ядро словосочетания не должно быть нарушено.
Таким образом, было определено общее и различное в русскоязычном и англоязычном варианте романа, что объясняется грамматическим и лексическим неравенством русского и английского языков, существованием вариативных реалий и концептов, которые отражаются на количестве и внутренней структуре метафорических моделей. Анализ перевода данных лексем осуществлялся с учётом объяснительных возможностей и границ применения, связи перевода с условиями коммуникативной ситуации, а также проблемы смыслового обобщения в переводе.
1 Арнольд, И. В. Стилистика. Современный английский язык: учебник для вузов. — М., 2002.
2 Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. — М., 1979. — С. 349−364.
3 Валгина, Н. С., Розенталь, Д. Э., Фомина, М. И. Современный русский язык: учебник / под ред. Н. С. Валгиной. — М., 2002.
4 Гальперин, И. Р. Очерки по стилистике английского языка. — М., 1958.
5 Горелов И. Н. Вопросы теории речевой деятельности: психолингвистические основы искусств, интеллекта. — Таллин, 1987.
6 Городникова М. Д. Когнитивное моделирование при интерпретации художественною текста / М. Д. Городникова // Когнитивные аспекты лексики. 1991.-№ 11.
7 Комиссаров В. Н. Общая теория перевода: проблемы переводоведения в освещении зарубежных ученых. — М., 1999.
8 Комиссаров В. Н. Слово о переводе. — М. 1973.
9 Комиссаров В. Н. Теория перевода (лингвистические аспекты). — М., 1990.
10 Латышев. Л. К. Перевод: проблемы теории, практики и методики преподавания. — М., 1988.
11 Набоков, В. В. Пнин / пер. Г. Барабтарло, В. Набокова. — М., 2011.
12 Почепцов, Г. Г. Теория коммуникации. — М., 2001.
13 Тарасов Е. Ф. Тенденции развития психолингвистики. — М., 1987.
14 Nabokov V. Pnin. — Penguin, 2010.
15 Oxford Advanced Learner’s Dictionary (2010) Oxford University Press: London.
11 Proshina, Z. Theory of Translation (English and Russian). — Vladivostok, 2008.
Городникова М. Д. Когнитивное моделирование при интерпретации художественною текста / М. Д. Городникова // Когнитивные аспекты лексики. 1991.-№ 11.
