Особенности пространственно — временных отношений в романе К. Воннегут «Завтрак для чемпионов»

При этом в истории Траута имеются расхождения. В «Завтраке для чемпионов» он старый холостяк, а в «Галапагосах» у него есть жена и сын Леон. Траут умирает в 1981;м («Завтрак для чемпионов») и 2001;м («Времетрясение»). А в последний раз, по словам Воннегута, смерть Траута приключилась 15 октября 2004;го, после того, как тот узнал, что Джордж Буш вновь станет президентом США. Траут как бы «написал» феноменально большое число книг, которые, однако, не принимаются издателями, поэтому его рассказы печатаются в порножурналах. Правда, в «Завтраке для чемпионов» упоминается, что в конце жизни Траут получил Нобелевскую премию по литературе! Известные публике рассказы Траута обычно входят вставными новеллами в книги Воннегута — всего их около тридцати. В 1975;м вышел единственный роман Траута «Венера на раковине».

Временная перспектива романа разворачивается вокруг отрезка жизни Траута. В романе он воспринимается как почившая знаменитость. Этому способствует концентрация форм прошедшего времени. В романе завтрак для чемпионов мы видим историю славы Траута. Встретившись с миллионером Гувером, он становится известным писателем и, проведя с ним некоторое время, умирает. В то же время он изображается как живая литературная легенда. Автор словно рассказывает анекдоты о Трауте — известном писателе:

Trout did another thing which some people might have considered eccentric: he called mirrors leaks. It amused him to pretend that mirrors were holes between two universes.

If he saw a child near a mirror, he might wag his finger at a child warningly, and say with great solemnity, «Don't get too near that leak. You wouldn’t want to wind up in the other universe, would you?»

Sometimes somebody would say in his presence, «Excuse me, I have to take a leak.» This was a way of saying that the speaker intended to drain liquid wastes from his body through a valve in his lower abdomen. And Trout would reply waggishly, «Where I come from, that means you’re about to steal a mirror.» And so on.

By the time of Trout’s death, of course, everybody called mirrors leaks. That was how respectable even his jokes had become.

В приведенном выше примере содержится важная аллюзия на временной эксперимент — «Алису в стране чудес» Льюиса Кэрролла. Герои этой книги оказываются в мире, где время течет по-особому, оно может замедляться, останавливаться или вовсе течет вспять. Идея абсурдности присутствует и в произведениях Воннегута. Таким образом, временная перспектива создает впечатление абсурдности. Эта идея соответствует основному литературному методу Воннегута. Курт Воннегут не сразу обрел неповторимый стиль. Его ранние произведения близки к традиционной абсурдистской НФ с элементами сатиры. Большинство же книг Воннегута — экзотический жанровый гибрид, который сегодняшние критики отнесли бы скорее к постмодернизму или новомодному магическому реализму. То же можно сказать и о романе «Завтрак для чемпионов».

Траут противопоставляется другому белому американцу, воплотившему в реальность американскую мечту — ставшим богатым и знаменитым. Однако миллионер Дуэйн Гувер, несмотря на успех в финансовых делах, фактически находится на грани нервного срыва, и эмоциональное впечатление на читателя усиливается благодаря формам прошедшего времени, которые создают своеобразную хронику болезни:

Dwayne was meanwhile getting crazier all the time. He saw eleven moons in the sky over the new Mildred Barry Memorial Center for the Arts one night. The next morning, he saw a huge duck directing traffic at the intersection of Arsenal Avenue and Old County Road. He didn’t tell anybody what he saw. He maintained secrecy.

A nd the bad chemicals in his head were fed up with secrecy. T hey were no longer content with making him feel and see queer things. T hey wanted him to do queer things, also, and make a lot of noise. T hey wanted Dwayne Hoover to be proud of his disease.

P eople said later that they were furious with themselves for not noticing the danger signals in Dwayne’s behavior, for ignoring his obvious cries for help. A fter Dwayne ran amok, the local paper ran a deeply sympathetic editorial about it, begging people to watch each other for danger signals. Here was its title: A CRY FOR HELP

Одна из главных черт писательского метода Воннегута — то, что о самых трагических эпизодах человеческой жизни он рассказывал с улыбкой, временами переходящей в язвительный смех. А неповторимый, узнаваемый воннегутовский литературный стиль основан на контрасте внешней саркастической легкости изложения и внутреннего философского содержания текстов. Несмотря на видимую насмешливость своего творчества, Воннегут крайне серьезно относился к роли писателя в обществе. Однажды он сравнил писателя с канарейкой в шахте, которую некогда горняки, проверяя наличие в забое опасных газов, брали с собой. «Писатель — сверхчувствительная клетка в общественном организме. И эта „клетка“ первой должна реагировать на те отравляющие вещества, которые вредят или могут повредить человечеству».

Задача писателя определена в предисловии к роману: So we still have among us some men who can remember when God spoke clearly to mankind. A rmistice Day has become Veterans' Day. A rmistice Day was sacred. V eterans' Day is not. S

o I will throw Veterans' Day over my shoulder. A rmistice Day I will keep. I

don’t want to throw away any sacred things. W hat else is sacred? O h, Romeo and Juliet, for instance. And all music is.

Писатель выступает против фальши национальных стереотипов, видя роль писателя в том, чтобы раскрывать правду о современном обществе: We are healthy only to the extent that our ideas are humane.

В романе действуют несколько пространственно-временных пластов. Наиболее важный из них связан с Америкой и ее историей. Американская жизнь изображается в том же ключе, в котором она представлена в разговорах Воннегута и его знакомой в ранней юности. Воннегут в предисловии к роману так описывает ироничное отношение к действительности: She taught us to be impolite in conversation not only about sexual matters, but about American history and famous heroes, about the distribution of wealth, about school, about everything.

Роман насыщен единицами, соотносящими повествование в современной Америкой. Это имена собственные, пространственные объекты и даты, убеждающие читателя в реалистичности описываемого:

Plymouth Fury

country music station in West Virginia

West Virginia

Plague on Wheels

Now It Can Be Told, a

Magazine Black Garterbelt

Arts Festival there in autumn of 1972.

President of the United States.

the opening of the Mildred Barry Memorial Center for the Arts in Midland City.

State Legislature

Sexual Offenders' Wing of the Adult Correctional Institution at Shepherdstown.

Here is what made Francine think he was becoming happier: Dwayne began to sing songs which had been popular in his youth, such as «The Old Lamp Lighter,» and «Tippy-Tippy-Tin,» and «Hold Tight,» and «Blue Moon,» and so on.

Книга наполнена реалиями американской жизни. Каждая из реалий разворачивает цепочку культурных ассоциация. Пластиковые пакеты — убитые военные, тела которых заворачивали в эти пакеты — военные действия американской армии — отрицательное отношение американцев к войне во Вьетнаме, Ираке и т. п.:

This is what Trout had to say about that, with only his parakeet listening: «Keep the hell out of my body bag.»

A body bag was a large plastic envelope for a freshly killed American soldier. It was a new invention. I do not know who invented the body bag.

Рядом с деталями реальной действительности Воннегут помещает фантастические детали, усиливая эффект абсурда:

The space in the siding was filled with a miracle insulating material developed for use on rockets to the Moon.

Наряду с изображением современности писатель пишет и о прошлом Америки, высмеивая исторические мифы и стереотипы:

There were one quadrillion nations in the Universe, but the nation Dwayne Hoover and Kilgore Trout belonged to was the only one with a national anthem which was gibberish sprinkled with question marks.

Here is what their flag looked like: It was the law of their nation, a law no other nation on the planet had about its flag, which said this: «The flag shall not be dipped to any person or thing.»

Flag-dipping was a form of friendly and respectful salute, which consisted of bringing the flag on a stick closer to the ground, then raising it up again.

В данном примере затронут основной символ американского патриотизма — государственный флаг. Воннегут говорит о нем как об обычном предмете, к которому даже можно приложить инструкцию. В предисловии к книге автор писал о своем презрении к символам, упомянув о том, что он может сравнить американский флаг с фашистским флагом:

This book is my fiftieth-birthday present to myself. I feel as though I am crossing the spine of a roof—having ascended one slope.

I am programmed at fifty to perform childishly—to insult «The Star-Spangled Banner,» to scrawl pictures of a Nazi flag and an asshole and a lot of other things with a felt-tipped pen.

Другой важный символ современной американской культуры — оружие. Воннегут описывает его как абсурдный предмет, подвергая сомнению целесообразность применения оружия и обозначая в романе все основные спорные моменты применения оружия — несчастные случаи с оружием, оружие и преступники, оружие и дети и т. п.:

Dwayne’s bad chemicals made him take a loaded thirty-eight caliber revolver from under his pillow and stick it in his mouth. This was a tool whose only purpose was to make holes in human beings. It looked like this:

I n Dwayne’s part of the planet, anybody who wanted one could get one down at his local hardware store. P olicemen all had them. S o did the criminals.

S o did the people caught in between. C riminals would point guns at people and say, «Give me all your money,» and the people usually would.

A nd policemen would point their guns at criminals and say, «Stop» or whatever the situation called for, and the criminals usually would. Sometimes they wouldn’t.

Sometimes a wife would get so mad at her husband that she would put a hole in him with a gun. Sometimes a husband would get so mad at his wife that he would put a hole in her. And so on.

In the same week Dwayne Hoover ran amok, a fourteen-year-old Midland City boy put holes in his mother and father because he didn’t want to show them the bad report card he had brought home. His lawyer planned to enter a plea of temporary insanity, which meant that at the time of the shooting the boy was unable to distinguish the difference between right and wrong. Sometimes people would put holes in famous people so they could be at least fairly famous, too. Sometimes people would get on airplanes which were supposed to fly to someplace, and they would offer to put holes in the pilot and co-pilot unless they flew the airplane to someplace else.

Такое же сатирическое представление сопутствует и изображению одного из главных символов американского среднего класса — автомобилю. Он изображается с разных точек зрения. С одной стороны, автомобиль — часть современной американской жизни:

«When we started selling Pontiacs, Harry,» said Dwayne, «the car was sensible transportation for school teachers and grandmothers and maiden aunts.» This was true. «Perhaps you haven’t noticed, Harry, but the Pontiac has now become a glamorous, youthful adventure for people who want a kick out of life! And you dress and act like this was a mortuary! Look at yourself in a mirror, Harry, and ask yourself, ‘Who could ever associate a man like this with a Pontiac?'»

Harry LeSabre was too choked up to point out to Dwayne that, no matter what he looked like, he was generally acknowledged to be one of the most effective sales managers for Pontiac not only in the State, but in the entire Middle West. Pontiac was the best-selling automobile in the Midland City area, despite the fact that it was not a low-price car. It was a medium-price car.

С другой стороны автомобиль воспринимается инопланетными существами как живое существо, отравляющее жизнь на планете:

Within a century of little Kago’s arrival on Earth, according to Trout’s novel, every form of life on that once peaceful and moist and nourishing blue-green ball was dying or dead. Everywhere were the shells of the great beetles which men had made and worshipped.

T hey were automobiles. T hey had killed everything. L ittle Kago himself died long before the planet did. H e was attempting to lecture on the evils of the automobile in a bar in Detroit.

B ut he was so tiny that nobody paid any attention to him. H e lay down to rest for a moment, and a drunk automobile worker mistook him for a kitchen match. He killed Kago by trying to strike him repeatedly on the underside of the bar.

Современная американская действительность изображается писателем через призму инопланетного восприятия. Воннегут вводит в роман героя-инопланетянина, все повествование становится объяснением американской жизни для инопланетного существа. В таком литературном методе заложен принцип переоценки устоявшихся ценностей. Инопланетные герои имеют свою сюжетную линию и свою временную перспективу:

Within a century of little Kago’s arrival on Earth, according to Trout’s novel, every form of life on that once peaceful and moist and nourishing blue-green ball was dying or dead.

Автомобили и инопланетяне для Воннегута сошлись в одном образе планеты Линго 3, которая является фантастической пародией на переполненный машинами современный мир:

T he words in the book, incidentally, were about life on a dying planet named Lingo-Three, whose inhabitants resembled American automobiles. T hey had wheels. T hey were powered by internal combustion engines. T hey ate fossil fuels.

T hey weren’t manufactured, though. T hey reproduced. They laid eggs containing baby automobiles, and the babies matured in pools of oil drained from adult crankcases.

Lingo-Three was visited by space travelers, who learned that the creatures were becoming extinct for this reason: they had destroyed their planet’s resources, including its atmosphere.

The space travelers weren’t able to offer much in the way of material assistance. The automobile creatures hoped to borrow some oxygen, and to have the visitors carry at least one of their eggs to another planet, where it might hatch, where an automobile civilization could begin again.

Другой пространственно-временной пласт представлен героями книг Траута. Каждое из его произведений по иронии оказывается более реалистичным и более полным здравого смысла, чем американская реальность:

As for the story itself, it was entitled «The Dancing Fool.» Like so many Trout stories, it was about a tragic failure to communicate.

Here was the plot: A flying saucer creature named Zog arrived on Earth to explain how wars could be prevented and how cancer could be cured. He brought the information from Margo, a planet where the natives conversed by means of farts and tap dancing. Zog landed at night in Connecticut. He had no sooner touched down than he saw a house on fire. He rushed into the house, farting and tap dancing, warning the people about the terrible danger they were in.

The head of the house brained Zog with a golfclub.

Временные линии переплетаются, писатель говорит то о настоящем Америки, то о жизненных обстоятельствах главных героев, то о сюжетах книг Траута. Формы глагола организованы таким образом, что у читателя создается полное впечатление временной идентичности различных временных пластов. В этом отношении творчество Воннегута нельзя назвать фантастикой в современном массовом понимании. Фантастические обстоятельства его книг — лишь художественный прием, позволяющий более выпукло раскрыть авторские мысли и идеи.

Временные формы прошедшего и настоящего времени используются для создания контраста между сатирически изображаемой Америкой, погрязшей в погоне за американской мечтой и настоящими людьми, хранящими истинные человеческие ценности. Хронологический стиль повествования, например, сопутствует описанию типичной успешной карьеры американца, занимающегося организацией фестиваля:

The first person he went to was Eliot Rosewater, who owned an El Greco worth three million dollars or more. Rosewater said the Festival could have the picture on one condition: that it hire as a speaker the greatest living writer in the English language, who was Kilgore Trout.

T rout laughed at the flattering invitation, but he felt fear after that. O nce again, a stranger was tampering with the privacy of his body bag. H

e put this question to his parakeet haggardly, and he rolled his eyes: «Why all this sudden interest in Kilgore Trout?» He read the letter again. «T hey not only want Kilgore Trout,» he said, «they want him in a tuxedo, Bill. S

ome mistake has been made." He shrugged. «M aybe they invited me because they know I have a tuxedo,» he said. H e really did own a tuxedo. I

t was in a steamer trunk which he had lugged from place to place for more than forty years. It contained toys from childhood, the bones of a Bermuda Ern, and many other curiosities including the tuxedo he had worn to a senior dance just prior to his graduation from Thomas Jefferson High School in Dayton, Ohio, in 1924.

Это описание перекликается с цитатой из предисловия к книге Воннегута: I never hear that word anymore: Prosperity. It used to be a synonym for Paradise.

В то же время в романе возникают формы настоящего времени, они в основном проявляются в речи Траута и, таким образом, отделяют две временные концепции — настоящее и прошлое. По мысли писателя Америка должна отказаться от косного прошлого, обратившись к вечным ценностям, представление которых идет через настоящее время. Так, например, объектом сатиры в романе является порнография. Формы настоящего времени служат читателю маркерами, обозначающими авторский голос и заставляющими его обратить внимание на поставленную проблему:

works will understand why I mourned especially when the last beaver died.

One of the first things Dwayne learned in school as a little boy, in fact, was a poem he was supposed to scream in case he saw a girl’s underpants by accident in the playground. Other students taught it to him. This was it:

I see England,

I see France;

I see a little girl’s

Underpants!

When Kilgore Trout accepted the Nobel Prize for Medicine in 1979, he declared: «Some people say there is no such thing as progress. The fact that human beings are now the only animals left on Earth, I confess, seems a confusing sort of victory.

В романе пространственная семантика представлена всем спектром значений — от минимальных закрытых пространств до необъятной вселенной:

There were one quadrillion nations in the Universe, but the nation Dwayne Hoover and Kilgore Trout belonged to was the only one with a national anthem which was gibberish sprinkled with question marks.

When Dwayne Hoover and Kilgore Trout met each other, their country was by far the richest and most powerful country on the planet.

It had most of the food and minerals and machinery, and it disciplined other countries by threatening to shoot big rockets at them or to drop things on them from airplanes.

They had a theory that what was left of the planet should be shared more or less equally among all the people, who hadn’t asked to come to a wrecked planet in the first place.

Герои романа перемещаются по Америке, переезжая из штата в штат, однако, их пространственные перемещения не идут в сравнение с пространственными перемещениями в космосе героев книг Траута. Таким образом писатель показывает мелочность американской жизни.

Этот контраст создается подбором лексики с пространственной семантикой, обозначающей пространственные объекты различного размера:

the Midland City stations

West Virginia

movie theater in New York City

United States.

Space

planet

Пространственная перспектива раскрывается в романе через символ птицы, которую Траут выпускает из клетки:

Then he thought about what Bill himself might want. It was easy to guess. «Bill,» he said, «I like you so much, and I am such a big shot in the Universe, that I will make your three biggest wishes come true.»

He opened the door of the cage, something Bill couldn’t have done in a thousand years.

Bill flew over to a windowsill. He put his little shoulder against the glass. There was just one layer of glass between Bill and the great out-of-doors. Although Trout was in the storm window business, he had no storm windows on his own abode.

«Your second wish is about to come true,» said Trout, and he again did something which Bill could never have done. He opened the window.

Птица выступает символом американца, который должен раскрыть свое личное пространство, пространство среды обитания до размеров вселенной, обрести истинную свободу в так называемой «свободной стране». При описании этого эпизода появляются маркеры настоящего времени, символизирующие вступление в повествование автора и представление идейно-художественного посыла:

«They don’t want anything but smilers out there,» Trout said to his parakeet. «Unhappy failures need not apply.» But his mind wouldn’t leave it alone at that. He got an idea which he found very tangy: «But maybe an unhappy failure is exactly what they need to see.»

He became energetic after that. «Bill, Bill—» he said, «listen, I’m leaving the cage, but I’m coming back. I’m going out there to show them what nobody has ever seen at an arts festival before: a representative of all the thousands of artists who devoted their entir lives to a search for truth and beauty.

Таким образом, завершив исследование романа Воннегута, мы пришли к выводу, что категории пространства и времени имеют свое выражение как на уровне лексики, так и всего текста. Лексические показатели времени и пространства прямо или косвенно указывают на место и время совершения действия. К лексическим показателям относятся, в первую очередь, слова с пространственной семантикой. Показатели времени и пространства на уровне текста, в свою очередь, позволяют проследить изменения времени и пространства в процессе развития сюжета романа, а также глубже понять особенности авторского повествования.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Критический анализ научно-исследовательской литературы показал, что проблематика пространственно-временных отношений в тексте художественного произведения является предметом пристального рассмотрения ученых как в области филологии, так и в области лингвистики.

Категории пространства и времени в философском их понимании стали предметом изучения ученых еще в древности. Они признавались обязательными свойствами любой материи и воспринимались как единство.

Темпоральные и локальные характеристики свойственны любому тексту. В ходе исследования было установлено, что категории пространства и времени являются понятием многоплановым, и до сих пор существует множество спорных вопросов, связанных с этими категориями. Базовый характер отношений, отраженных в структуре времени и пространства делает ее центральной философской категорией, что отражается в языке и в попытках найти художественное переосмысление данных категорий.

Хронотоп художественного текста является фактором отражения действительности в ее ценностных параметрах субъектами текстовой деятельности.

Сюжет в произведении всегда подчинен авторскому замыслу, который абстрактен и нелинеен, следовательно, с позиции получателя, сюжет описывается как зависимый от сложной и нелинейной семантической структуры целого текста. Учитывая сложную семантику художественного произведения, необходимо говорит о приоритете истинного значения над ложным.

Постранственно-временной континуум художественного произведения определяется индивидуальной позицией автора в отношении к изображаемому и выражается через композицию и язык произведения. При этом необходимо учитывать особенности жанра прозы. Специфика литературного текста включает фантазийную основу художественного произведения, экспрессивность, подтекст, реализацию образа автора и индивидуально-стилевое своеобразие текста.

Завершив наше исследование, мы пришли к следующим выводам:

Роман К. Воннегута представляет собой особый жанр творчества. Он совмещает в себе черты научной фантастики, сатиры, бытового романа. Не вызывает сомнения и то, что роман основан на современной американской действительности. Об этом свидетельствуют сюжет, описания, персонажи, появление которых в романе объясняется идейно-художественным содержанием.

Одной из главных проблем описания категорий темпоральности и локативности является проблема определения подхода к изучению данного явления. Многие ученые-лингвисты предпринимали попытки определить основные черты этих категорий с грамматической точки зрения. Большинство из них, главным образом, указывает на сложный и многоаспектный характер категории времени. Одним из полных описаний данных категорий, отразившим главные их особенности, является подход отечественных грамматистов, исследовавших грамматические средства выражения.

Не менее важным подходом является и литературоведческий, в рамках которого говорится о текстовой семантике данных категорий и рассматриваются такие понятия как пространственно-временной континуум и хронотоп. Художественное время и пространство в художественном произведении выступают как особые художественные образы, позволяющие проникнуть в идею произведения и составляющие единство — «Хронотоп», благодаря которому художественная действительность воспринимается как целостность.

Пространство и время в романе Воннегута имеют условный характер и свои специфические черты. Языковое воплощение категорий пространства и времени специфично. Главными лексическими показателями являются существительные и обстоятельства со значением «пространство», а для категории времени главными являются глагольные формы. Лексические показатели времени и пространства могут быть и косвенными. Они не включают сем «время» или «пространство», но в контексте так или иначе отражают такие значения. Кроме лексических, выделяем средства выражения на уровне текста. Например, такими являются слова-символы и слова, относящие читателя к американской культуре. Такие показатели времени и пространства позволяют проследить специфику этих категорий в романе.

Средства выражения категории времени и пространства выполняют различные функции. Они позволяют создать галерею характеров и подчеркнуть их динамику, отграничить голос автора от голоса персонажей. Средства выражения локальной и темпоральной семантики подчинены главной задаче произведения — показать абсурдность современной автору американской жизни. Благодаря многочисленным временным пластам в романе создается особая многоаспектная композиция, выделяющая роман среди других произведений автора и ставящей его в ряд самых значительных произведений XX века.

БИБЛИОГРАФИЯ

Арнольд И. В. Стилистика. Современный английский язык: Учебник для вузов — М.: Флинта: Наука, 2004 — 215 с.

Ахундов М. Д. Концепции пространства и времени: истоки, эволюция, перспективы. — М.: Наука, 1982. 222 с.

Бахтин М. М. Формы времени и хронотопа в романе // Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975. С. 234—407.

Блох М. Я. Теоретические основы грамматики. — М. ВШ .1985г. — 54 с.

Бондарко А. В. Грамматическая категория и контекст. — М. 1971 г. — 89 с.

Бондарко А. В. Межкатегориальные связи в грамматике. — Дмитрий Буланин. М. 1996 г. — 78 с.

Бондарко А. В. Теория морфологических категорий — Л., 1976 г. — 72 с.

Брандес М. П. Стиль и перевод. — М.: Высшая школа, 1988 — 183 с.

Ван Валлин Р., Роли У. Референциально — ролевая грамматика в сборн. Новое в зарубежной лингвистике. В кн XXI, М. Прогресс 1982 г. — 54 с.

Васильев Л. М. Современная лингвистическая семантика. М. ВШ 1990 г. — 94 с.

Васильева Л. В. Модальный глагол как сегмент функционально-семантического поля темпоральности. автор. дис. канд. фил. наук МГЛУ, М, 1990 — 22 с.

Вейхман Т. А. Новое в английской грамматике. — М. Высшая школа 1990 — 51 с.

Гальперин И. Р. Избранные труды. — М.: Высшая школа, 2005 — 315 с.

Гуревич В.В. Семантико-грамматические группировки английских глаголов.

В сб.: Вопросы теории английского языка, вып. I М., 1973 — 94 с.

Долгова О. В. Синтаксис как наука о построении речи. M. ВШ. 1992 г. — 78 с.

Зверева Е. А. Научная речь и темпоральность. (Система английского глагола). Л. Наука. 1983. — 132 с.

Иванов В. В. Категория времени в искусстве и культуре 20 века // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве. — Л.: Наука, 1974. с. 39−67.

Кисловская Е. Н. Формы настоящего времени английского глагола. М. Наука. 1975 г. — 18 с.

Кузмина Т. Е. Тема — рематическая организация некоторых фрагментов рекламного текста. в сборн. Проблемы сверхфразовых единств. Просодия и интонация. 1985 г. Уфа. БГУ. — 59 с.

Куневич З. А. Категория темпоральности и ее место в языке. Дис. канд. фил. Наук. Иркутск. 1999 г. — 154 с.

Лотман Ю. М. Структура художественного текста. — М., 1970 — 329 с.

Лукин В. А. Художественный текст: Основы лингвистической теории и элементы анализа: Учеб. для филол. спец. Вузов. — М.: Изд-во «Ось-89», 1999 — 184 с.

Лэрд Джонсон Р. Процедурная семантика и психология значения. в сборн. Новое в зарубежной лингвистике. М. Прогресс. 1985 г. — 74 с.

Мельникова Н. А. Семантический признак, характер представляемой информации и типы синтаксических конструкций с глаголами речи. М. Наука. 1975 г — 91 с.

Минералов Ю. В. Теория художественной словесности (поэтика и индивидуальность): учебник для студентов филол. фак. высш. учеб. Заведений. — М: Гуманит. Изд. Центр ВЛАДОС, 1999 — 285 с.

Молчанов Ю. Б. Четыре концепции времени в философии и физике. — М.: Наука, 1997. -192 с.

Михайлов Н. Н. Теория художественного текста Академия, 2006 — 224 с.

Ревзина. О. Г. Методы анализа художественного текста // Структура и семантика художественного текста. М., 1998. С. 301—316.

Пупынин Ю. А. Граматические категории глагола в их системно-парадигматических и функциональных связях. Межкатегориальные связи в грамматике. Под ред. А. В. Бондарко и др. СПб. Дмитрий Буланин. 1996 г. — 159 с.

Сапаров М. А. Об организации пространственно-временного континуума художественного произведения // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве. — Л.: Наука, 1974. с. 85−104.

Смирницкий А. И. Синтаксис английского языка. М. 1957 г. -148 с.

Степанов Ю.С. В трехмерном пространстве языка. М. Наука. 1985 г. — 92 с.

Томашевский Б. В. Теория литературы: Поэтика: Учебное пособие для вузов. — М.: Аспект Пресс, 1999 — 312 с.

Тураева З. Я. Время грамматическое и время художественное. М. ВШ, 1979 г. — 48 с.

Туранский И. И. Некоторые формальные сигналы актуального членения предложения. в сборн. Вопросы английской филологии. Горький. 1967 г. — 39 с.

Тюпа В. И. Аналитика художественного. — М., 2001 — 413 с.

Успенский Б. А. Поэтика композиции. — СПб.: Азбука, 2000. — 295 с.

Фарино Е.

Введение

в литературоведение. — СПб., 2004 — 402 с.

Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и выступления: Пер. с нем. — М.: Республика, 1993. — 447 с.

Бабенко Л. Г. Казарин Ю.В. Лингвистический анализ художественного текста. Теория и практикаМ. ВШ, 2006 — 496 с.

Поповская (Лисоченко) Л. В. Лингвистический анализ художественного текста в вузеФеникс Высшее образование, 2006; 512 с.

Хализев В. Е. Теория литературы. — М., 2002 — 261 с.

Хараковский В. С. Взаимодействие грамматических категорий глагола (опыт анализа). ВЯ. 1990 г. — 96 с.

Хэллидей М.А."Место функциональной перспективы предложения в системе лингвистического описания. в сборн. Новое в зарубежной лингвистики. Вып. VIII. М. Прогресс. 1978 г. — 50 с.

Штелинг Д. А. Грамматическая семантика английского языка. Фактор человека в языке. М.: МГИМО, ЧеРо, 1996.

— 254 с. Этчисон Д. Английский.

E nglish. Грамматика, пунктуация, орфография. М. Аквариум. 1998 г.

— 90 с.

Galperin LR Stylisties" Moscow. Vyssaya Skola. 1981. — 48 с.

Russel B An inquiry into meaning and truth. London. Unwin Papers. 1980. — 73 с.

P eeters Saurine. S emantic Syntax. O xford.

B lackwell Publishers. 1996. — 90 с.

Ilyish BA The structure of modern English. Leningrad. 1971. — 48 с.

Aiymer K. Conversational Routine in English. Convention and creativity" in English Language and Linguistics, May. 1998. — 63 с.

Geoffrey Leech. Meaning and the English Verb, London, 1971 — 62 с.

Zandvooort R.W. A handbook of English grammar. London. Longman. 1957 — 351 p.

Источник иллюстративного материала

K. Vonnegut Breakfast for Champions ;

Vintage, 2007 — 296 p.