Примечательно, что смысловой план «культура-личность» в интерпретационном поле концепта «революция» связан с понятием добра. Культура личности, в основе которой, согласно Вс. Иванову, должна быть способность к совершению добра, является определяющей в духовной культуре человечества в целом. Художественное воплощение этот смысловой план получил в образе главного героя — профессора Сафонова, героя-интеллигента, противопоставленного людям «в кожаных куртках», представляющих собой новый душевный тип, призванный к господству в революции. Вс. Иванов отмечает основное свойство, присущее этим представителям нового коммунистического общества, — обиду, смешанную с завистью по отношению к людям старой культуры.
Писатель фиксирует лишь объективные процессы, происходящие в современной ему реальности, а потому аксиологический аспект историко-философской концепции Вс. Иванова в основе своей имеет прежде всего нравственный закон, который вступает в противоборство с миром фантастического хаоса. В революции нет правых и виноватых. Добро как основа нравственной культуры человека — вот истинная ценность.
Смысловой план, реализованный в соотношении «культура — жизнь», свидетельствует о том, что главной ценностью в историко-философской концепции Вс. Иванова является «кипучий» поток жизни. В этом контексте культура представляется художником как возможность самоопределения и выражения всего живого (человека и природы) в результате формирующей деятельности духа. А потому образ неба, воплощающего вечность, которая порождает и также бесследно уничтожает формы жизни, оказывается заключительным образом произведения. Этот образ способствует расширению временных и пространственных границ сюжетного действия, а это приводит к мысли о том, что все происходящее сегодня имеет свою многовековую предысторию.
Все названные смысловые планы в конечном итоге сводятся к двум представлениям, существующим в интерпретационном поле концепта «революция» — к представлению о культуре как о материальной ценности и к представлению о культуре как о духовном наследии. Итоговое художественное воплощение они получают в образе статуи Будды. Первое представление реализуется в сюжетных ситуациях осквернения статуи и нежелания власти «на местах» оказать помощь по ее доставке в Монголию, свидетельствующих о том, что ни власти, ни народу по большому счету культура не нужна. Образ статуи имеет также коннотации, отсылающие к исконным значениям понятия «культура», связанным с представлением о «культе». Тем самым актуализируется второй из обозначенных нами смысловых планов, связанный с представлением о культуре как духовном наследии. В связи с этим цель поездки Сафонова — «провести Будду через водопад… мор и голод…» (Иванов Вс.) — приобретает метафорический смысл. Герой — носитель духовных ценностей, о необходимости сохранения которых в смутное революционное время размышляет автор рассматриваемого произведения.
" Чудесные похождения портного Фокина" представляют собой текст, призванный уравнять две тенденции в творчестве Вс. Иванова начала 1920;х гг. — мифологизирующую («
Партизанские повести") и демифологизирующую («Возвращение Будды»). Постепенное мирное обустройство влекло за собой попытки культурной идентификации. В связи с этим произведение являет собой начало формирования феномена «советский дух» как особенности именно советской культуры. Портной Фокин, отправляясь в странствия на поиски «штатских фасонов», совершает «поступок» -«практический и конкретный акт нравственного поступления, реализующего его чувство личной ответственности за Другого…», что является основой феномена «советский дух». Действие героя, касающееся как сферы духовной, внутренней, так и сферы физической (географический путь) ориентировано на снятие отчуждения в его конкретно-культурной и конкретно-исторической форме.
Фабульное путешествие портного по странам Европы, каждая из которых обладает набором определенных значений, существующих в сознании русского человека рассматриваемой эпохи, свидетельствует о значимости концепта «путь» как ведущего в творчестве Вс. Иванова 1920;х гг. В «Чудесных похождениях» «путь» является местом сосредоточения разных мифов о Европе и России, которая занимает промежуточное положение и вытесняется в Азию, тем самым намеренно исключаясь из умирающей, обреченной Европы. Странствия приводят героя в исходную точку, ибо любое движение по Европе приводит в Советский Союз, который, будучи реализованной утопией, воспринимался как царство справедливости. В связи с этим одним из основных смысловых планов концепта «революция» в рассматриваемой повести является смысловой план, основанный на представлении о советской культуре. Странствие героя, в процессе которого происходит осмысление первых итогов Октябрьского переворота, — это своеобразное оправдание Вс. Ивановым революционных преобразований, что является мифологизирующей тенденцией в исследуемом произведении.
В интерпретационное поле общекультурного концепта «революция» в 1920;е годы включаются смыслы, связанные с понятием «литература». Это представляется тем более важным, что характеризует исключительно российскую действительность рассматриваемой эпохи: в литературе тема революции стала «заказом времени» (Цветаева М.), и при этом формировалась новая литературная эстетика и вообще революционная культура. «Чудесные похождения…» создавались в период начала догматизации художественного творчества, а потому литературоведческий сюжет, создавая который Вс. Иванов изобразил естественное, искрометное, жизнерадостное общение участников литературного процесса, представляется своего рода реакцией на начинавшуюся регламентацию в области литературы. В связи с этим вторым смысловым планом, формирующим интерпретационное поле концепта «революция» в индивидуально-авторской картине мира, является смысловой план, основанный на представлении о литературном творчестве. Художественное воплощение оно нашло в упоминании различных собственных имен и литературных отсылок, которые появляются по разным причинам.
Заключение
1. Лингвокультурные концепты неоднородны по своей масштабности; наиболее важные для коллективного языкового сознания концепты являются гиперконцептами и образуют концептосферы — системы гипонимически организованных концептов, уточняющих идею гиперконцепта. К числу гиперконцептов относится концепт «война», концептосфера которого включает концепты «бой», «армия», «оружие», «победа» и др. Концептосфера «война» специфично проявляется в обиходном (гражданском) и профессиональном (военном) языковом сознании: в первом случае важнейшими признаками войны выступают ее участники, средства и ужасы войны, во втором случае — детально обозначенные средства и способы ведения боя.
Понятийный компонент концептосферы «война» включает следующие базовые признаки: спланированное масштабное действие с участием множества специально подготовленных людей и применением оружия для достижения определенных целей, имеющее деструктивные последствия.
Образный компонент концептосферы «война» в перцептивном плане сводится к описанию боя (прототипной основы концепта «война») и представлен следующими важнейшими признаками: столкновение вооруженных людей, ярость, кровь, смерть. В метафорическом плане концептосфера «война» фиксируется преимущественно социометафорами, зоометафорами и звукометафорами.
Специфика концепта «война» заключается в его многомерности — системной зависимости концептов, образующих концептосферу, поликлассифицируемости — открытости другим областям знания, в применении различных методов (в т.ч. нелингвистических) и построении различных классификаций. С точки зрения лингвокультурологии концепт «война» синтезирует данную проблематику в слове, что, в целом, повышает роль лингвокультурологии и ее значимость среди других гуманитарных наук. С этой точки зрения концепт «война» представляет собой сложное полисемантическое вербализованное культурно обусловленное ментальное образование, состоящее из понятийной, образной и ценностной компонент.
2. Смысловые планы концепта «революция» в творчестве Вс. Иванова свидетельствуют об амбивалентности художественной концепции автора, который, в целом принимая революцию, в то же время отмечал губительные для веками складывавшейся национальной традиции и русской культуры в целом предпосылки, содержащиеся в революционных преобразованиях.
Апресян Ю. Д. Лексическая семантика. — М.: Наука, 1974.
Арбатский Д. И. Толкования значения слов. Семантические определения. — Ижевск: Удмуртия, 1977. — 100 с.
Ашукин Н.С., Ашукина М. Г. Крылатые слова. Литературные цитаты. Образные выражения. — М.: «Правда», 1986. — 768 с.
Баранов А.Н., Добровольский Д. О. Постулаты когнитивной семантики. // Известия РАН, 1996, СЛЯ, т. 55, № 6. — с. 64−71.
Бурас М.М., Кронгауз М. А. Концептуализация в языке: все или ничего // М.: ИНИОН РАН, 1992. — с. 34−41. 15.
Жолковский А. К. Избранные статьи о русской поэзии. Инварианты, структуры, стратегии, интертексты. — М.: РГГУ, 2005. — 654 с.
Жолковский А. К. Михаил Зощенко: поэтика недоверия. — ЛКИ, 2007.
Залевская А.А.
Введение
в психолингвистику. — М.: РГГУ, 2007. — 556 с.
Зализняк Анна А., Левонтина И. Б., Шмелёв А. Д. Ключевые идеи русской языковой картины мира. — М.: Языки славянской культуры, 2005.
Кацнельсон С. Д. Содержание слова, значение и обозначение, М. — Л., 1965.
Уфимцева А. А. Слово в лексико-семантической системе языка. — М., 1968.
Фельдман Д. М. Терминология власти. Советские политические термины в историко-культурном контексте. — М.: РГГУ, 2006. — 488 с.
Шишкина О. Ю. Художественный концепт «Поэт» в идиостиле М. И. Цветаевой и его лингвистическая репрезентация (на материале поэзии): Автореф. дис. … канд. филол. наук [Текст]. — Череповец, 2003.
Пименова М. В. Образные и символические признаки луны в русской концептосфере [Текст] // Концепт и культура. — Кемерово: Кузбассвузиздат, 2008.
Колесов В. В. Философия русского слова. — СПб.: ЮНА, 2002. — 444 с.
Тураева З. Я. Лингвистика текста: (Текст: структура и семантика). — М.: Просвещение, 1986. — 126 с.
Дымарский М. Я. Проблемы текстообразования и художественный текст: на материале русской прозы XIX — XX вв. — Изд. 3-е, испр. — Москва: URSS: Ком
Книга, 2006 (М.: Ленанд). — 293 с.
Зализняк Анна А., Левонтина И. Б., Шмелёв А. Д. Ключевые идеи русской языковой картины мира. — М.: Языки славянской культуры, 2005.
Жолковский А. К. Избранные статьи о русской поэзии. Инварианты, структуры, стратегии, интертексты. — М.: РГГУ, 2005. — 654 с.
Фельдман Д. М. Терминология власти. Советские политические термины в историко-культурном контексте. — М.: РГГУ, 2006. — 488 с.
Шишкина О. Ю. Художественный концепт «Поэт» в идиостиле М. И. Цветаевой и его лингвистическая репрезентация (на материале поэзии): Автореф. дис. … канд. филол. наук [Текст]. — Череповец, 2003. — С. 11.
Язык и ментальность: Текст и концепт / С.-Петерб. гос. ун-т. Филол. фак.; Под ред. проф. В.
В. Колесова. — СПб.: Политехника, 2004. — С. 54.
Пименова М. В. Образные и символические признаки луны в русской концептосфере [Текст] // Концепт и культура. — Кемерово: Кузбассвузиздат, 2008. — С. 294−295.
Колесов В. В. Философия русского слова. — СПб.: ЮНА, 2002. — С.
37.
Колесов В. В. Философия русского слова. — СПб.: ЮНА, 2002. — С.
101.
Дымарский М. Я. Проблемы текстообразования и художественный текст: на материале русской прозы XIX — XX вв. — Изд. 3-е, испр. — Москва: URSS: Ком
Книга, 2006 (М.: Ленанд). — 293 с.
Тураева З. Я. Лингвистика текста: (Текст: структура и семантика). — М.: Просвещение, 1986. — С. 14−15.
