Смысловая структура ток-шоу «Школа злословия»

Но к нам долгие годы… К нам главный нарколог области приехал — мы уже 10 лет работали. Т.Т.: А почему? Е.Р.: А не знаю… Ну, ревнует. Я думаю, что ревность, потому что государственная наркология с этого зарабатывает деньги.

Т.Т.: Да, зарабатывает деньги. При этом понимая, что с ними происходит и совершенно не стараясь позаботиться. Я хочу сказать, что преспокойно в эти дорогие наркологические клиники проносят все, что угодно. Им же передачи разрешено передавать.

И они с необычайной ловкостью… Вы прекрасно знаете. С нечеловеческой ловкостью умудряются пронести все, что угодно. Д.С.: А вы выступаете за полный запрет на любые наркотики, на все наркотики? Констатирующий тезис Е.Р.: Ну, давайте если уж так откровенно разговариваем… Вот это деление на «легкие» и «тяжелые» наркотики — это спекуляция. Ну, вот вы идете, гуляете по парку, смотрите: вот тут собачьи какашки, а тут кошачьи.

Ну, вы же стараетесь туда не наступить и сюда не наступить. Не разбираете, где что. То же самое наркотики. Разница-то какая? Наркотики — они и есть наркотики.

иллюстрация Д.С.: А алкоголь? Е.Р.: Алкоголь? Вот мы все живем в России и мы знаем, что алкоголь вообще со страной сделал.

То есть иллюзий нет никаких. Но алкоголь — это разрешенный наркотик. И сделать с этим мы ничего не можем. Единственное, что мы можем, — это стараться как-то смягчать последствия. Попытаться побороться со сверхсмертностью, потому что у нас алкогольная сверхсмертность, ну, это… Д.С.: А вы бы хотели, чтобы алкоголь запретили? Развивающий тезис Е.Р.: Не получится полного запрета. Нереально.

Не получится. Т.Т.: Алкоголь — не вполне наркотик, потому что для кого-то он, безусловно, сразу становится разрушительной силой и наркотиком, а для другого не становится. А вот эти вот наркотические вещества становятся для всех… Д.С.: Ну, и ЛСД так же. У ЛСД нет привыкания. Е.Р.: Не, от ЛСД мозги сносит, и очень много народу… Д.С.: Но привыкания нет!

Е.Р.: Вот представляете. ЛСД запрещено. Вот представьте ситуацию, когда ЛСД разрешили бы и продавали бы в каждом киоске. Нам что — мало того, что алкоголь сделал с нашей страной?

иллюстрация Д.С.: Так вот скажите: а вы не выпиваете даже бокал вина? Е.Р.: Не, я умею, я могу. Но я занимаюсь спортом, я особо не выпиваю, я никогда не злоупотреблял, я никогда не напивался, меня никто пьяным не видел. Я понимаю, что такое алкоголь, я дистанцируюсь. Когда дойдет до дела, я как-то могу… Но я не буду залезать, потому что я видел, как люди превращаются в животных.

Я вижу, что алкоголь сделал со страной, и вы тоже видите. И все телезрители знают, что алкоголь сделал с нашей страной, и дай Бог, чтобы эти последствия были хоть как-то обратимы. иллюстрация Д.С.: Я понимаю.

Просто дело в том, что алкоголиков никто не приковывает никогда ни наручниками, не бьет… Е.Р.: Во, очень важный момент, Авдотья, очень важный момент. Мы работаем с алкоголиками и я вам скажу: в сто раз тяжелее и в сто раз страшнее, что происходит с алкоголиками. Нет у наркоманов такой ломки, какое похмелье у алкоголиков. И когда привозят взрослого мужика, а он начинает вдруг на следующий день чертиков ловить, перестает соображать, у него останавливается сердце, — мы насмотрелись. Вообще вот с алкоголиками очень сложно, с возрастными. А там же знаете еще что происходит… Такой гонор… Алкоголик себе отчета не отдает о своем месте на этой планете, в этой жизни, и начинает гонор такой, такая деградация, какое-то смещение такое, я не знаю, как это сказать даже, что с личностью происходит. иллюстрация Д.С.: Да распад с личностью происходит.

Т.Т.: Ну, со всеми разное происходит. Е.Р.: И что алкоголики делают со своими семьями. Ну, наркоманы тоже делают, но у алкоголиков это подольше, наркотики — это побыстрее. Потом смотрите: алкоголь же уже давно здесь присутствует на нашей территории. Как-то научились справляться, сопротивляться, еще что-то. Д.С.: Не научились, как показывает наша смертность. Е.Р.: Не до конца, конечно. И невозможно научиться… Д.С.: Понимаете, вопрос, который возник там однажды в моей дискуссии, потому что я сказала, что я не сяду за один стол с наркоторговцем, с драгдилером.

Мне сказали: а с производителем водки ты почему сядешь за один стол? И честно сказать, я не нашлась, что ответить. иллюстрация Е.Р.: И я бы не нашелся, что ответить.

Т.Т.: Ну, если очень вот четко ставить такие границы, то неизвестно, что ответить. Но на самом деле, все-таки согласитесь, что разница есть. И эта разница, конечно, вполне лукавая, но она есть. Во-первых, часть людей терпимы к алкоголю. Они не становятся алкоголиками.

Бывают выпивохи, бывают пьяницы, все такое… Д.С.: Так, а часть людей терпимы к ЛСД, Можно говорить о марихуане. Е.Р.: Все, давайте проговаривать тогда. Вот, смотрите, есть хорошее наркоманское присловье: анаша сушит мозги не спеша. Вот я сам наблюдал, делал анкетирование… Я делаю раз в два года такое очень-очень подробное анкетирование со всеми, кто прошел, и они каждый, кстати, заполняет анкету. Вот из 100 героиновых наркоманов, ну, практически 100 начинали именно с марихуаны. Это являлось таким небольшим трамплином. И, на самом деле, люди, которые начинают курить, у них резко сужается круг общения, резко сужается круг интересов.

Разговоры только об этом. И человек, который курит, который вдруг попадает в среду, в которой не курят, он настолько заметен. Он понимает, как он меняется, потому что марихуана — это тот же самый наркотик. иллюстрация Д.С.: Нет, ну, извините, Женя. Вот не надо, ради Бога, мне рассказывать сказки. Я курила марихуану не раз, не два и не три в своей жизни.

Е.Р.: У вас доходило до регулярного потребления? Д.С.: Нет. Е. Р. Ну и слава Богу. Вам повезло, но я видел кучу народа, которому не повезло. Д.С.: Замечательно. На меня вот эта риторика не действует. Это при том, что я повторяю: я на вашей стороне. Потому что я вам на это отвечу: возьмите 100 алкоголиков, спросите их.

И из 100 человек 100 вам скажут, что начинали с пива или с вина, а не с водки. Вот вам зеркальный совершенно ответ. То же самое. иллюстрация Е.Р.: А здесь начинали с марихуаны. То, что явилось трамплином. Им героин сразу — это было жестковато.

А марихуана — таким хорошим подходом, таким хорошим… Д.С.: А есть люди, которые всю жизнь так и остались с этой самой марихуаной… Е.Р.: И прокурили напрочь свои мозги. Дополна. Вот напрочь просто… Д.С.: Кто-то прокурил, а кто-то — нет. Е.Р.: Мозги-то в трубочку сворачиваются. Т.Т.: Вот, Дунь, я видала большое количество людей, которые регулярные потребители марихуаны. У них вот такое вот… Д.С.: И я видала. Т.Т.: Нет, вы видали начинающих. Я видала с хорошим таким… Да, это долгий цикл.

Там 20−30 лет они курили. У них такая зауженность сознания, что… Они как бы безобидные милые люди, они не буйствуют… иллюстрация Д.С.: Они сидят, хихикают… Е.Р.: Авдотья, есть очень многие люди, которые пробовали все. Татьяна Никитична просто хотела сказать… Многие люди, которые пробовали все, и… Кому-то повезло — кто-то перебежал перед поездом, а кто-то не перебежал. Поэтому просто понятно: ну, не надо бегать перед поездом. иллюстрация

Д.С.: Так я еще раз говорю: понимаете, это точно так же, как пивные алкоголики, точно так же те, кто регулярно. Евгений задал вполне резонный вопрос: вы когда-нибудь доходили до регулярного употребления? Нет. Но я и в пиве не доходила до того, чтобы каждый день в течение месяца выпивать по три литра. Т.Т.: Подождите. Конфигурация здесь не такая, что вот направо-налево, черное-белое, это не дихотомическая конфигурация.

Она гораздо сложней. Значит, существуют люди, которые могут совершенно без ущерба для здоровья, потомства и, скажем, творчества и работы пить время от времени или каждый день да что хочешь. Е.Р.: Нет. Татьяна Никитична, то, что бывает каждый день, все равно сказывается.

Т.Т.: Он раньше помрет, чем оно скажется. Е.Р.: Татьяна Никитична, смотрите: вот вы — творческий человек. Вы пишете. Вот вы много писали под воздействием алкоголя? Ну, вот просто. Т.Т.: Нет, я под воздействием алкоголя я писать не могу. Развивающий тезис Е.Р.: А я под воздействием алкоголя ни одной строчки в своей жизни не написал.

И с кем бы я ни разговаривал с пишущими людьми, ну, невозможно это, на самом деле. Все равно все пишут всегда с ясной и трезвой головой. Ну, согласитесь… Т.Т.: Нет, нет, нет… Д.С.: А вечером пойдешь и с удовольствием выпьешь, хорошо поработав. Т.Т.: Нет, это не так. Есть целая традиция, вот она не моя, но есть целая традиция, и это в странах, в общем-то, во Франции, вот к примеру, там, где вино — это нормальная вещь. Там рано начинают пить. Не как мы — после семи, а рано. Развивающий контр-тезис Е.Р.: Ну, водой еще, может, разбавляют, кстати тоже.

Т.Т.: Ну, даже если не разбавляют. Короче говоря, есть традиция: поэт всегда пьян, и вот приходят в голову стихи… Е.Р.: Но писать-то как? Д.С.: Ну, Рембо писал. И Верлен как-то писал.

И Беранже как-то писал. иллюстрация Е.Р.: Я не уверен, что в пьяном состоянии. Просто не уверен. Т.Т.: Выпимши, что называется.

Объясняю очень кратко и очень, так сказать, примитивно. Выпивают для того, чтобы внутренне развязаться, потерять сдерживающий вот этот самоконтроль, который не дает писать, и чтобы дать свободное вытекание своим мыслям и чувствам. А на следующий день с утра смотрит и думает: что за херню я написал, и правит. Вечером ты — поэт, утром ты — редактор.

Очень грубо говоря. Но некоторым такой костыль нужен, а другим нужно что-то другое. иллюстрация Д.С.: Так что всякое бывает. Е.Р.: Это уже просто, видимо, чтобы в чувства прийти.

Т.Т.: Но алкоголизм идет вот этим путем. А наркомания… Вот вещи, которые ты делаешь как наркоман, то есть нюхаешь, куришь или колешься, они идут другим путем. Вот одно внутрь, а другое вот так. [

Заставка] Д.С.: Я просто хочу понять, как далеко простирается идеализм Евгения. Все, о чем мы сейчас говорим, — древние истории человечества. Человек всегда находил одуряющие вещества. Е.Р.: Авдотья, я практик. Ну, мы не будем ему в этом помогать.

То есть у нас задача сколько-то ограничить. Я не собираюсь спасать мир — у меня времени нет, понимаете. Вот, у нас была вот такая территория: наш город, в котором мы родились и выросли. И я видел, что наркотики делают с нашим городом. Ну, мы просто, нормальные мужики, собрались, увидели, что происходит и попытались как-то сопротивляться. И у нас получилось.

У нас была настоящая война, восстание. Мы вывели на площадь больше 10 тысяч человек, там блокировали цыганский поселок. То есть мы сопротивлялись, как могли. И вдруг у нас стало получаться. И нам стало понятно. Конечно, я в какой-то момент ждал, что вдруг проявится государственная воля какая-то, ну, политическая воля и скажут: парни, вы молодцы, у вас получилось, все, теперь наша очередь.

Ну, вот придут взрослые мужики и скажут: парни, вообще, красавцы, все получилось, ну, отдыхайте, мы сейчас доведем до конца. Но они не пришли. И до меня вот дошло: что вот, все. Мы остались за старших. Вот так повзрослели, понимаешь?

И, ну, вот что ты можешь… Ну, вот видишь: человек тонет. Понятно, побежишь вытаскивать. Здесь та же самая ситуация. иллюстрация Д.С.: Что вас подтолкнуло? Было какое-то конкретное событие? Вы сами пробовали, употребляли? Е.Р.: Событие было.

Я не употреблял. Мне просто повезло. Я занимался спортом, что-то писал. На жизнь насмотрелся во всех ее проявлениях и видел, что показывают. Д.С.: Ну, хорошо, когда вы в тюрьме были.

Е.Р.: Смотрите. Я в 14 лет ушел из дома. У меня был там свой конфликт с отцом. Я совершенно искренне считал, что я его умнее. Я, конечно, не думал, что я умнее дедушки, т. е. до этого не доходило.

Но отца-то умнее я считал точно. иллюстрация Т.Т.: Ну, для 14 лет — это совершенно нормальный способ мыслить, конечно. Е.Р.: Да, и ну, конфликты были.

Я ушел из дома с 14 лет. Посадили меня в 17. Отсидел я три года. Но я считаю, что каждому русскому интеллигентному человеку надо хоть сколько-то посидеть в тюрьме. Это дает понимание жизни.

Не помешает никому. Во всяком случае, никому не помешало. Ну, понятно, что не в таких условиях, как Мандельштам сидел, то есть тоже там, врагу не пожелаешь. иллюстрация Д.С.: А мне пожелаете? Спасибо. Е.Р.: Трое суток. Десять суток, пятнадцать.

Другое понимание жизни. Просто, ну, другая ценность жизни. Это на самом деле так. Спросите у тех, кто сидел. Д.С.: Да я спрашивала, я с Борей Немцовым как раз разговаривала в тот день, когда он вышел. Е.Р.: Основной толчок?

Момент могу сказать отправной. У меня товарищ был хороший Андрей Кабанов, он и сейчас есть, один из основателей фонда. Он кололся 11 лет и много лет пытался бросить, и бросил. И вот когда он бросил уже, у него в голове пояснело, он пытался помочь всем, он пытался растолкать всех, распинать и сказать: люди, вы че, вы не видите, что происходит? А были времена, допустим, вот в 80-м году.

У нас было в городе человек 15 наркоманов, они все друг друга знали. А сейчас официально только там под 10 тысяч, официально. А с неофициальными… Ну, я по городу считаю, ну, до 50 тысяч, может быть. Это же страшная армия. И Андрей пытался нас распинать, заставить как-то. И сказал, ну, вот, давайте, парни, я вам покажу, как это выглядит.

И он меня и Андрея Санникова взял, и мы приехали в цыганский поселок. Вот я сейчас вам рассказываю то, что я видел своими глазами. Это был 99-й год. Мы заезжаем в цыганский поселок, там узкая улица Печатников Военного флота. Стоит милицейский УАЗик, а на капоте ананасы порезанные, бутылка шаманского открыта… Тут колонка — ну, колонка, из которой вода бежит.

И девка-наркоманка в длинной юбке, ну, так… У наркоманов это называется «втыкает», ну, засыпает, все, передозировка, и она так: бум. На нее никто не обращает внимания — там таких много. А тут же огромный особняк стоит такой, кирпичный, веранда, на веранде сидят какие-то офицеры, потому что кители сняли, и повар-таджик жарит им шашлыки. И огромный-огромный расстелен ковер, а на ковре хрустальные вазы, магнитофоны, магнитофоны из машин, какие-то два колеса лежат, норковые формовки, кухонные комбайны там, какие-то электрочайники, телевизор, то есть то, что у наших родителей считалось символом благополучия семейного. Сидит баба-цыганка, лоток на коленях, и торгует прямо с лотка. И представляете: вот я сам нормальный человек, перед вами сижу, я все видел это своими глазами.

После этого, естественно, у меня в голове побелело. Я думаю, ну, если это возможно в моем городе… А там очередь, там ходят наркоманы… Они знаете, у наркоманов очень интересная примета, у них крайняя озабоченность при полной незанятости такая в поведении. Капюшоны такие, бегают что-то, ходят, движение вокруг такое… Я это увидел впервые. И у меня первая мысль: ничего себе, если это в моем городе, если я это вижу все, и если я ничего не делаю, я кто тогда такой?

Ну, и у многих так было. У нас Андрей Санников тогда два дня просидел на чердаке строящегося дома и все отснял, как это выглядит. Ну, все эти… не думали, бахнули все это в эфир. Ну, и вот. С того момента многие нас и не любят. Все, и потом уже. Как вот это объяснить? Я родился и вырос.

Я не могу на это смотреть. Если я на это смотрю, значит, я соучастник, или я боюсь там, или мне надо родителей там своих пожилых и детей забирать в охапку и бежать из страны. Я не побегу, это моя страна. Я здесь родился и вырос. Я буду сопротивляться. Все, мы начали сопротивляться. Сначала, да, война была там настоящая.

Потом сумели завести в цивилизованное русло. Ну, вот реабилитационный центр-то открыли тоже не от хорошей жизни. Там как пошли 30−40−50 человек в день. Все рыдают, ревут.

Помогите-спасите. А у меня ситуация была такая. Сидит мужик усатый — здоровенный мужик. И приволок сына. Сын такой наглый, так разговаривает с ним.

И отец говорит: «Я бы его, козла, давно бы убил. Мне, — говорит, — мать не разрешает». А он такой наглый сидит, говорит: «Врешь, батя, тебе духу не хватит». На глазах вот такие сцены разыгрываются. Но он, кстати, бросил колоться, этот мерзавец. Слава Богу, сейчас успешно более-менее все. иллюстрация

Д.С.: Значит, он не мерзавец уже? Е.Р.: Все. Бросил колоться, сумел справиться там. Д.С.: Но вы его называете «этот мерзавец»… Е.Р.: Ну, так он на тот момент мерзавец же был, что тут. Д.С.: Он был болен или нет?

Вы их не считаете больными? Е.Р.: Нет. Да нет, конечно. А с чего вдруг? Нормально! Кто и где нашел такую болезнь, что надо воровать, грабить, убивать, родителей в гроб загонять, чтоб самому кайфовать? Ничего себе!

Здорово так болезнь нашли! Каждый наркоман мечтает, чтобы его считали больным. Потому что болезнь, то, что человек больной, подразумевает какую-то жалость, снисхождение. А наркоман… Вот все, что ему подвернется… Вот как тот царь Мидас, только все наоборот. Если у царя Мидаса все в золото, то у этого все в дерьмо превращается. Наркоман способен все превратить в наркотики: родительский телевизор, продукты из холодильника, деньги, даденные на что-то, одежду… иллюстрация Т.Т.: Это я понимаю.

Это все так. Е.Р.: И мало того, он способен превратить в наркотики даже ночлег, хорошее к себе отношение, даже жалость к нему. Поэтому если наркомана жалеть, у него нет шансов в жизни. Те родители, которые начинают своих детей жалеть… У них нет шансов в жизни. Но те родители, которые берут за шиворот, вытаскивают за волосы, они дают шанс своему ребенку. Т.Т.: Это все так, но вы понимаете: болезнь в том смысле, что он не может после определенного момента не может все не превращать в наркотик. Наркологи говорят: единственное… Вы, говорят, ничего не понимаете.

Вот все актерство, на которое бывает так способен наркоман. Все то, что он вам рассказывает, вешает лапшу на уши, убеждает родителей, ловко обходит всякие вещи — это все туман. Он думает только об одном, всегда только об одном. Вся его жизнь как острие сосредоточена… И это и есть болезнь. Поэтому ужас-то в том, что одновременно это и болезнь, и негодяйство.

То есть, так посмотришь — негодяйство, так посмотришь — болезнь. Если бы он мог взять себя в руки и сказать «нет» сам. Но он не может — в этом его болезнь. Он катится под гору.

Е.Р.: Хорошо, согласен. Саргументированно. Согласен. Но если признаем болезнью, давайте тогда признаем, что эта болезнь — заразная. И очень опасная для окружающих. Т.Т.: Да, абсолютно, стопроцентно и более того: это означает, что наш санитарный врач Онищенко, который волнуется, что «Боржом» несвеж, вот он обязан в первую очередь целыми днями криком кричать о том, что происходит. И должны быть, действительно, согласна с вами, меры, идущие с самого верху, жесточайшие для того, чтобы этот ужас и кошмар прекратить.

Это должен быть настоящий комитет по преступлениям, связанным с наркотиками. Хуже СПИДА, которого нет, говорят. Е.Р.: В настоящее время не хватает просто политической воли. Потому что если бы была проявленная политическая воля… Те страны, которые взялись, у них получилось у всех. Ну, конечно, самый яркий пример — Япония. Там, когда уходили американцы после войны, они оставили там склады с амфетамином. И пол-Японии подсело на амфетамин, там происходило что-то страшное.

Тогда японцы ввели принудительное лечение, давали очень большие сроки за употребление, ввели уголовную ответственность за употребление, ввели принудительное лечение, ужесточили все санкции, и у них где-то года через два начала ситуация выправляться. Но они настолько запомнили эту ситуацию, что они сейчас любого человека, замешанного хоть в каком-то скандале с наркотиками просто в страну не пускают. И многие так попали. Того же Марадону не пустили в Японию в свое время. Но это позиция государства, это воля государства. У нас же ситуация просто дикая: мы единственная в мире страна, которая имеет упрощенный (не безвизовый) упрощенный въезд с наркопроизводящими регионами. Мы — единственная в мире страна. Ни одна страна бы на это не пошла.

И мало того: ну, нам везут тоннами, заваливают ближайшие соседи. Мы — единственные из цивилизованных стран, где нет принудительного лечения. Во всех самых либеральных странах, во всей Европе, везде есть принудительное лечение. Мы — единственная страна, где его нет. иллюстрация

Д.С.: Вы понимаете, в чем дело. Это все правда то, что вы говорите. Поскольку мы много читали ваших интервью, вы говорите прямо кусками из этих интервью. Я понимаю, это правильно.

Е.Р.: Ничего нового не придумаешь, вот оно. Д.С.: Все понятно. Я и не призываю вас придумывать новое. И действительно нужно принудительное лечение. С этим я тоже согласна. Вопрос в методах. И вот то, что вы называете «абстрактные гуманисты» и т. д. и т. п. У нас есть пример в нашей истории простой и понятный — рассказ А. П. Чехова «Палата № 6». Тогда к сумасшедшим относились вот так.

Тогда шизофреником могли счесть вот такого человека. Тогда его били, запирали и т. д. и т. п. Наши нынешние сумасшедшие дома недалеко ушли в своей комфортабельности и в своем гуманизме от «Палаты № 6». Но все-таки, справедливости ради, скажем: ушли. иллюстрация

Т.Т.: Ну, вы не были в сумасшедшем доме давно. Там все нормально. Д.С.: Я была. Нет, вот я имею в виду, в том смысле, что вот там вот в буйном отделении и т. д. и т. п. ну связывают, это да, это совершенно верно. Но бить так, как бил Никита, этого нет уже. иллюстрация Т.Т.: Безусловно.

Д.С.: Я просто… Я заговорила об этом вот к чему. Что все-таки если в чем и существует прогресс, то он существует как раз в некоем разумном смягчении нравов. И может быть, дальнейшее необходимое принудительное лечение наркоманов когда-нибудь обойдется без наручников и без битья. Аналитическая оценка ситуации Е.Р.: Бить-то не обязательно, зачем бить-то?

Т.Т.: Без наручников не обойдется, Дунь. Д.С.: дай вам Бог, чтоб еще получалось. Спасибо, что пришли к нам. Е.Р.: Вам спасибо. Т.Т.: Дай вам Бог.

Спасибо. [ Заставка] Е.Р.: Мы все знаем свою страну. Вот страна такая. Все, что сам не сделаешь, за тебя не сделает никто.

И хотелось бы, чтобы вообще все молодые это понимали. Ну, а когда работаешь, когда что-то делаешь, самое главное — не начинать спасать мир. Вот докуда руки дотянулись — делай. И все, что сам не сделаешь, за тебя никто не сделает. Это чтобы не было ни у кого иллюзий.

Аналитическая оценка ситуации [Заставка — конец]

Цит. по: Ильченко С. Н. Отечественное телевидение на рубеже столетий. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2009. С. 120.

Кузнецов Г. В. Ток-шоу: неизвестный жанр? // Журналист. 1998. № 11. С. 59.

Кондратьева Н.Е., Мордовина Л. В. Ток-шоу как жанр современной массовой культуры. Электронный ресурс. Режим доступа:

http://analiculturolog.ru/component/k2/item/457-article₄₀.html

Кузнецов Г. В. Ток-шоу: неизвестный жанр? // Журналист. 1998. № 11. С. 58.

Кузнецов Г. В. Ток-шоу: неизвестный жанр? // Журналист. 1998. № 11. С. 60.

Зверева В. «Infotainment» на российском телевидении. Электронный ресурс. Режим доступа:

http://culturca.narod.ru/INFO.htm

См.: Вартанов А. С. Российское телевидение на рубеже веков. М.: КДУ, 2009. 480 с.

Цит. по: Могилевская Э. Ток-шоу как жанр ТВ: происхождение, разновидности, приемы манипулирования. Электронный ресурс. Режим доступа:

http://www.relga.ru/Environ/WebObjects/tgu-www.woa/wa/Main?textid=1114&level1=main&level2=articles

Черняховская Л. А. Смысловая структура текста и ее единицы // Вопросы языкознания. 1983. № 6. С. 118−119.

Там же. С. 120.

Черняховская Л. А. Смысловая структура текста и ее единицы // Вопросы языкознания. 1983. № 6. С. 120−124.

Дымарский М. Я. Проблемы текстообразования и художественный текст. На материале русской прозы XIX—XX вв. М.: Ком

Книга, 2006. 296 с.

Руднев В. П. Морфология реальности: Исследование по «философии текста». М.: Русское феноменологическое общество / Гнозис, 1996. С. 79−95.

Руднев В. П. Морфология реальности: Исследование по «философии текста». М.: Русское феноменологическое общество / Гнозис, 1996. С. 95−96.

Гальперин И. Р. Текст как объект лингвистического исследования. М.: Наука, 1981. С. 17.

Гальперин И. Р. Текст как объект лингвистического исследования. М.: Наука, 1981. С. 17.

Лотман Ю. М. Три функции текста // Внутри мыслящих миров. Человек — текст — семиосфера — история. М.: Искусство, 1996. С. 11.

Якобсон Р. О. Речевая коммуникация // Избранные работы. М.: Прогресс, 1985. С. 116.

Вежбицкая А. Метатекст в тексте // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. VIII. М.: Прогресс, 1978. С. 402−422.

Гальперин И. Р. Текст как объект лингвистического исследования. М.: Наука, 1981. С. 17.

Смысловая структура текста: Методические указания для студентов факультета телерадиожурналистики / сост. Л. М. Майданова. Екатеринбург: Гуманитарный ун-т, 1998. С. 3.