Анафорический род в его отношении к грамматическому роду и именной категории лица

Вопрос об анафорическом роде является актуальным в лингвистике, поскольку до сих пор данная категория не получила самостоятельного монографического описания. Анафорический род чаще всего рассматривают не как самостоятельную категорию, а как некую составляющую грамматического рода (А.Т. Аксенов, М. Я. Блох, В. В. Гуревич, Г. Г. Корбетт, Е. М. Попкова, Б.Л. Уорф), одно из средств выражения родовых отношений. В данной работе проводится четкое разделение таких понятий как «анафорический род» и «грамматический род». Под анафорическим родом мы понимаем местоименное замещение существительных, тогда как грамматический род прдставляет собой согласование. Анализ данного явления в разных языках доказывает, что анафорический род является отдельной грамматической категорией, связанной с такими категориями как грамматическая категория рода и именная категория лица. Тип анафорических отношений отражает как современное состояние двух связанных с ним категорий, так и их развитие и видоизменения на протяжении веков. Анафорические замещения в рассмотренных нами языках, несомненно, складывались во взаимодействии с категорией рода, так как изначально количество личных местоимений 3 л. ед. ч. соответствовало количеству родовых классов в языке. Однако со временем во многих языках (например, английский, французский, шведский и др.) наблюдалась тенденция к формированию аналитического строя, что привело либо к полному распаду категории рода (английский язык), либо к его перестройке, а именно изменениию количества и содержания родовых классов существительных (французский, итальянский, испанский, шведский и др.). Но распад/перестройка категории рода не привели, как показывает анализ языков, к исчезновению или даже к частичному сокращению группы личных местоимений. 3 л. ед. ч., так как по мере развития категории лица и все большего ослабления категории рода данная группа личных местоимений все чаще стала употребляться в соответствии с полом. Именно поэтому на данном этапе развития индоевропейских языков анафорический род можно рассматривать как остаточное явление грамматической категории рода в индоевропейских языках.

Так как анафорические отношения складываются на стыке двух категорий (категории лица и категории рода), тип анафорических отношений определяется системой родовых отношений в языке (отсутствие родовой системы, двухродовая система, трехродовая система) и, соответственно, степенью развития именной категории лица.

Как мы видим, для данного исследования необходимо четкое разграничение этих двух категорий, в частности таких понятий как 'грамматический' и 'естественный' род (та область лексики, где формы грамматического рода соотносительны с семантикой пола, т. е. личные существительные и наименования некоторой части животных), что является достаточно сложной задачей, так как семантика пола нередко приписывается роду в качестве одного из грамматических значений. В данном исследовании мы придерживаемся точки зрения, в соответствии с которой соотнесенность с полом рассматривается в качестве грамматического значения категории лица. Т. е. категория лица представляет собой отдельную грамматическую категорию, которая, тем не менее, тесно связана с категорией рода. Более того, категория лица, несомненно, возникла на основе категории рода, используя ее опыт и грамматическую базу. О том, что категория рода является предшественницей категории лица, может служить наличие в языке личных существительных 3 л. ед. ч.', относящихся к среднему роду. Подобных расхождений не наблюдалось бы в языке, если бы категория лица предшествовала категории рода или даже формировалась бы с ней одновременно, так как тенденция приводить род и пол в соответствие довольно сильна в языке, о чем свидетельствует и дальнейшее развитие категории лица, а именно: со временем она все больше грамматикализировалась, приобретая свои средства выражения. И, как показывает языковая действительность, категория лица продолжает

Местоимения 3-го лица (ед. или мн. числа) указывают на тех или того, кто не участвует в диалоге, или на предмет (он, она, оно, они) [http://ru.wikipedia.org]. существовать в языках, где категория рода была разрушена (английский), и продолжает использовать в качестве средств выражения личные местоимения 3 л. ед. ч. Т. е. анафорические отношения в данном случае являются остаточным явлением грамматической категории рода. В языках, где более не существует оппозиции он-она, соответствующие личные местоимения продолжают функционировать в рамках категории лица, и также являются остаточным явлением некогда существовавшей в языке системы родовых отношений.

Четкое разграничение грамматической категории рода и категории лица, а также изучение их «сотрудничества» в языке необходимы для понимания типа анафорических отношений.

Объект исследования — особенности родовой ситуации в индоевропейских языках.

Предмет исследования — формирование анафорических отношений во взаимодействии категории рода и именной категории лица в индоевропейских языках.

Цель работы — рассмотреть анафорический род как остаточное явление грамматической категории рода в индоевропейских языках. Для этого были изучены внутриязыковые связи между грамматической категорией рода и категорией лица и их влияние на формирование типа анафорических отношений. Поскольку в рамках одной работы невозможно охватить все языки, то это скорее попытка обобщить и систематизировать индоевропейские языки, на примере которых можно рассмотреть различные типы анафорических отношений, и на основе наблюдений над языковым материалом выявить основные особенности функционирования данной категории.

В частные задачи диссертации входит: 1) рассмотрение родовых систем языков, включенных в исследование, как в современном их состоянии, так и историю их развития- 2) изучение особенностей функционирования именной категории лица в данных языках, в частности, использование в рамках этой категории личных местоимений 3. л. ед. ч. для обозначения пола- 3) на основе полученных данных определение типов анафорических отношений в различных языковых группах- 4) выявление специфических особенностей анафорического рода в каждом отдельно взятом языке для уточнения типологических признаков данной грамматической категории.

Основным методом исследования является описательносопоставительный, использующийся в данной диссертации не только для изучения межъязыковых соответствий (сходств и различий эквивалентных категорий на основе нескольких языков), но и позволяющий рассматривать языковые феномены безотносительно к генетической и ареальной принадлежности, выявлять функциональные закономерности исследуемых языков, в т. ч. устанавливать внутренние системные закономерности, определять структурные параметры универсалий в каждом из языков. Типологическое описание в диссертации осуществляется на синхронном срезе, однако синхронному подходу не противоречит рассмотрение языковых явлений и процессов в их динамике, что позволяет на базе фактов из истории языка установить связь меду процессами развития анафорических отношений в разные исторические периоды и влияние этих процессов на современное состояние языка.

В диссертации проводится типологический анализ анафорических отношений на материале русского, немецкого, английского, французского, испанского, итальянского, датского, шведского, норвежского и нидерландского языков. Полученные выводы сделаны на основе анализа научной литературы (140 библиографических единиц), периодической печати, оригинальных и адаптированных художественных текстов (картотека насчитывает более чем 525 единиц), двуязычных и толковых словарей, данных, полученных из бесед с носителями языка.

Научная новизна работы состоит, прежде всего, в том, что анафорический род не только выделен как самостоятельная грамматическая категория, но и рассмотрен как системное явление на материале 10 языковустановлена связь между особенностями формирования анафорических отношений и взаимодействием грамматической категории рода и именной категории лицавыделены типы анафорических отношений.

Апробация. Результаты работы обсуждались на заседании научной группы Владимирского филиала НГЛУ им. Н. А. Добролюбова (2006 г.) и на кафедре русского языка ВГПУ (2008 г.) — основные идеи отражены в ряде публикаций:

1. Публикации в изданиях, рекомендуемых Высшей аттестационной комиссией

— Анафорический род в английском языке // Известия Волгоградского государственного педагогического университета. Серия «Филологические науки». № 5 (39). — Волгоград: ВГПУ Изд-во «Перемена», 2009. — С. 167−170

2. Статьи, опубликованные в других изданиях

— Проблема семантики грамматической категории рода: подходы и концепции // INTER-ULTURAL-NET Международный (электронный) научно-практический журнал. — Владимир: Владимирский филиал Нижегородскою государственного лингвистического университета имени Н. А. Добролюбова, 2006, выпуск 5 — С.97−102

— Взаимодействие категории рода и категории лица в испанском и французском языках II Межкультурная коммуникация в глобальном мире. Сборник материалов международной научной конференции 12−14 ноября 2009 г. — Владимир: ВГГУ, 2009. — С. 179−185

Выводы: для скандинавских языков и нидерландского языка характерен другой путь развития, а именно: слияние м. и ж. родов и перераспределение существительных на два класса: общий и средний род. Но несмотря на изменения в категории рода, система личных местоимений третьего лица продолжала и продолжает поддерживать оппозицию 'он-она'. Так в шведском и датском языках система согласовательных и анафорических отношений выглядит как 2 к 4, а именно, в датском и шведском языках наблюдаются 2 согласовательных и 4 анафорических рода. Это объясняется тем, что, несмотря на существование в языках двухродовой системы, личные местоимения третьего лица представлены 4 формами: den — общий род (наименования лиц, одушевленные и неодушевленные существительные), det — средний род (те же классы имен, но с малым удельным весом одушевленных существительных), han 'он', hun 'она' (дат.) — han 'он', hon 'она' (швед.) Как в датском, так. и в шведском языке к согласовательным родам относятся общий род и средний род, а вот в анафорических отношениях участвуют все 4 местоимения, причем местоимения, выражающие оппозицию *он-она' выражают исключительно пол называемого лица, т. е. действуют в рамках категории лица.

Таким образом, в датском и шведском языках складывается интересная картина: в датском языке личные местоимения 3 лица ед. числа разделяются на две группы, служащие для выражения разных категорий.

В норвежском и нидерландском языках ситуация далеко неоднозначна. Как установлено законодательством и правительственной политикой, сейчас в Норвегии есть две официальные формы норвежского языка — букмол («книжная речь») и нюношк («новый норвежский»). В «новонорвежском» четко различаются три грамматических рода — мужской, женский и средний. В букмоле же согласно официальной норме тоже действует трехродовая система, однако реально формы женского рода употребляются ограниченно — они характерны для разговорного и в меньшей мере для нейтрального стиля. Однако, несмотря на существование в норвежском языке трехродовой системы, личные местоимения han и hun заменяют только личные существительные, обозначающие человека, а в разговорной речи также (домашних) животных. А не-личные существительные как мужского, так и женского рода заменяются, как было указано выше, одним местоимением — den. То есть в норвежском языке тоже наблюдается разделение личных местоимений 3 лица единственного числа на две группы: han/hun — den, det, из которых первая относится к категории лица, а вторая — к категории рода, так как han/hun замещают личные существительные в зависимости от пола называемого лица, а den, det замещают существительные в соответствии с тем, к какому родовому классу оно относится.

Нидерландский язык представляет особый интерес, так как в нем можно наблюдать различные варианты анафорических отношений, что объясняется тем, что в языке до сих пор не сформировалась единая система родовых классов. Несмотря на то, что в словарях голландского языка существительные промаркированы как относящиеся к трем родам: мужской, женский и средний, в современном языке грамматических родов осталось фактически два — общий и средний, а различение трех грамматических родов имен существительных относится лишь к письменной норме и носит в известной степени традиционный и условный характер.

Так же как и в датском, шведском и норвежском языках личные местоимения в нидерландском поддерживают оппозицию мужской-женский: 'он' - hij- 'она' - zij. Но в отличие от рассмотренных скандинавских языков в отношении местоимений 'он' - hij- 'она' - zij в нидерландском нельзя однозначно заявлять, что они действуют в рамках категории рода. Усилия, направленные на искусственное сохранение трехродовой системы, привели к еще большей неопределенности в грамматической структуре категории рода, делая еще более противоречивыми и анафорические отношения. С одной стороны, при замене существительных местоимения 3-го лица обычно согласуются с ними в роде, а с другой стороны, ввиду стертости различия между мужским и женским родом в современном языке, существительные «общего» рода конкретные чаще заменяются словом hij, абстрактные— zij [ru.wikipedia.org]. Местоимения 3 лица ед. ч. в отношении названий лиц (обоего пола) употребляются в соответствии с полом заменяемых ими существительных, т. е. подобные замещения происходят в рамках категории лица. Местоименное замещение существительных, обозначающих животных, когда пол животного известен, также происходит в рамках категории лица, но во многих случаях, когда пол животного неизвестен, для замещения существительных, обозначающих животных, употребляется местоимение hij. Это же местоимение часто употребляется для замещения неодушевленных существительные рода «de» (названия многих предметов и ряд абстрактных понятий) в 3-м лице ед. ч.

Т.е. в отличие от шведского, норвежского и датского языков, система анафорических отношений в нидерландском языке является более запутанной, неоднозначной и со множеством отклонений, что еще раз доказывает тесную взаимосвязь между грамматической категорией рода и анафорическими отношениями.

Как мы видим, скандинавские языки и нидерландский язык имеют иную систему анафорических отношений, что объясняется присущей им структурой категории рода. Наличие двухродовой системы рода, не дифференцирующей м. и ж. род, приводит к усилению позиции категории лица, которая начинает принимать активное участие в анафорических отношениях. Категория лица практически полностью завладевает личными местоимениями 3 лица ед. ч. для дифференциации личных существительных по полу, что объясняет существование в языке 4 типов анафорических отношений при 2-х родовых классах.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

1. Анафорический род является отдельной грамматической категорией, формирующейся на стыке двух других категорий — категории рода и категории лица. Связь между грамматическим родом и анафорическим родом является первичной, так как возникла в процессе формирования грамматической категории рода, а именно при формировании группы личных местоимений 3 л. ед. ч. Что касается категории лица, то связь между ней и анафорическим родом вторична и возникла в процессе эволюции категории лица, заимствовавшей средства выражения категории рода.

2. Тип анафорических отношений зависит от системы родовых отношений в языке и степени 'соотносительности' между категорией рода и категорией лица.

3. В английском языке отсутствует грамматическая категория рода, местоименные замещения происходят в рамках категории лица и, следовательно, тип анафорических отношений определяется грамматическим значением категории лица — семантикой пола, а именно: личные существительные, обозначающие лиц женского пола, замещаются местоимением she, личные существительные, обозначающие лиц мужского пола he, неличные существительные замещаются местоимением it. Однако есть исключения, а именно: группы существительных, местоименное замещение которых не вписывается в сложившуюся в языке систему анафорических отношений. К первой группе относятся случаи олицетворения или персонификации, т. е. использование в фольклорных и поэтических произведениях местоимений мужского и женского рода для замещения неживых предметов и общих понятий, например, Sun=heMoon=sheWind, Ocean, River^heNature=sheFear, Love=heHope, Mercy=she. Ко второму типу относятся случаи замещения существительных, обозначающих животных. Причем в этой группе можно выделить 2 разновидности замещения: для обозначения пола животного, когда оно, естественно, известно говорящемуи, как нам видится, по сложившейся традиции. И третью группу составляют замещения названий судов, других транспортных средств, а также названий стран местоимением женского рода.

4. В русском и немецком языках сложился иной тип анафорических отношений, что объясняется наличием в них трехродовой системы. В этих языках категория рода ограничивает свободу категории лица, придавая анафорическим отношениям двойственный характер, так как личные местоимения используются для оформления двух сосуществующих категорий одновременно, а с другой стороны, категория лица получает всё большее развитие, заставляя говорящего нередко игнорировать строгие законы формального согласования.

5. В испанском, итальянском и французском языках наблюдается высокая степень 'сотрудничества' между категорией рода и категорией лица, а именно, местоимения, замещающие лицо, практически никогда не вступают в противоречие с грамматической формой слова. Это объясняется наличием двух классов м. и ж. рода и соответствующих согласовательных моделей. Еще одним фактором, объясняющим то обстоятельство, что анафорические отношения в испанском языке редко выражают противоречия между формой слова и его содержанием, является низкая морфологическая недостаточность этих языков. В романской группе французский язык наиболее активно использует суффиксацию (-euse, -esse, -ice), что отличает его от испанского и итальянского языков, где мужской и женский роды чаще различаются флексиями при одной неизменяемой основе. Причем из этих двух языков испанский наиболее активно использует флексии для образования эквиполентных пар. Но и в этих языках существуют группы личных существительных, не образовавших по тем или иным причинам пару. В подобных случаях на пол называемого лица указывает артикль, выбор которого зависит от контекста. Подобные слова представляют собой яркий пример взаимодействия категории лица и категории рода, а именно: для выражения семантики пола, категория лица использует грамматическое средство категории рода — артикль. Они участвуют в разных согласовательных моделях (м. и ж. род) в зависимости от пола называемого лица.

6. Для скандинавских языков характерен иной путь развития, поэтому и на современном этапе языковая ситуация в этих языках, в частности, категория рода и анафорические отношения, отличается от ситуации в языках, рассмотренных в других главах. В скандинавских языках наблюдается двухродовая ситема: общий род и средний род. При этом в языке продолжают функционировать личные местоимения 3 л. ед. ч., выражающие оппозицию он-она, что делает систему анафорических отношений в этих языках достаточно сложной. Так, в датском и шведском система согласовательных и анафорических отношений выглядит как 2 к 4, а именно, в датском и шведском языках наблюдаются 2 согласовательных и 4 анафорических рода. К согласовательным родам относятся общий род и средний род. В анафорических же отношениях участвуют 4 местоимения 3 л. ед .ч. {den, det, han/hun (дате.) и han/hon (швед.)). Т. е. местоименная классификация оказалась более устойчивой, но изменились принципы анафорических отношений с участием местоимений. А именно: после стирания отличий между существительными, изначально относящимися к грамматическому мужскому или женскому роду, этот принцип местоименного замещения сменила принадлежность к тому или иному полу, то есть личные местоимения han/hun и han/hon 'обслуживают' теперь категорию лица. Однако в шведском языке имеются и исключения, т. е. случаи, когда местоимения han и hon используются для замены таких существительных, которые обозначают предметы, лишенные пола (например, en skuta 'шхуна' - honugn 'печь' - honтапеп 'луна' - han)

В норвежском языке существуют две официальные формы — букмол {bokmal, букв, «книжная речь») и нюношк {nynorsk, букв, «новый норвежский»). В «новонорвежском» четко различаются три грамматических рода — мужской, женский и средний. В букмоле же положение сложнее: согласно официальной норме, в нем тоже действует трехродовая система, реально же формы женского рода употребляются ограниченно — они характерны для разговорного и в меньшей мере для нейтрального стиля. Несмотря на существование в «новонорвежском» трехродовой системы, личные местоимения han и hun заменяют только личные существительные, обозначающие человека, а в разговорной речи также (домашних) животных. То есть, как и в датском языке, мы наблюдаем разделение личных местоимений 3 лица единственного числа на две группы: han/hun — den, det, из которых первая относится к категории лица, а вторая — к категории рода.

В нидерландском языке можно наблюдать различные варианты родовых отношений и соответственно анафорического замещения, так как в отличие от языков, перечисленных выше, в нидерландском до сих пор не сформировалась единая система родовых классов, что объясняется историческими причинами. В современном нидерландском существительные в словарях промаркированы как относящиеся к трем родам т., v. и о. — мужской, женский, средний, но на самом деле оппозиция мужской — женский является искусственной и навязывается словарями и нормативными грамматиками. В современном языке грамматических родов осталось фактически два — общий и средний, а различение трех грамматических родов имен существительных носит в известной степени традиционный и условный характер. Эта неопределенность в грамматической структуре категории рода влияет и на формирование анафорических отношений, делая их в высшей степени противоречивыми. С одной стороны, при замене существительных местоимения 3-го лица обычно согласуются с ними в роде, а с другой стороны, ввиду стертости различия между мужским и женским родом в современном языке, существительные «общего» рода конкретные чаще заменяются словом hij, абстрактныеzij [ru.wikipedia.org]. Местоимения 3 лица ед. ч. в отношении названий лиц (обоего пола) употребляются в соответствии с полом заменяемых ими существительных, т. е. подобные замещения происходят в рамках категории лица. Местоименное замещение существительных, обозначающих животных, когда пол животного известен, также происходит в рамках категории лица, но во многих случаях, когда пол животного неизвестен, для замещения существительных, обозначающих животных, употребляется местоимение hij. Это же местоимение часто употребляется для замещения неодушевленных существительные рода «de» (названия многих предметов и ряд абстрактных понятий) в 3-м лице ед. ч. Т. е. в отличие от шведского, норвежского и датского языков, система анафорических отношений в нидерландском языке является более запутанной, неоднозначной и со множеством отклонений, что еще раз доказывает тесную взаимосвязь между грамматической категорией рода и анафорическими отношениями.

7. В работе выделены 4 типа анафорических отношений на примере различных языков. К первому типу относятся анафорические отношения в языках, где отсутствует грамматическая категория рода (на примере английского языка). Для данного типа анафорических отношений характерна тенденция употребления местоимений для замещения существительных в рамках категории лица, т. е. выбор местоимения обусловлен в основном полом называемого лица.

Ко второму типу относятся анафорические отношения в языках с трехродовой системой (на примере русского и немецкого языков). Данный тип анафорических отношений отличается тем, что замещение личных существительных может определяться как категорией рода, так и категорией лица. Причем в русском языке, языке с более высокой морфологической недостаточностью, наблюдается тенденция все большего развития категории лица на синтаксическом уровне, движение в направлении от формального замещения и согласования к смысловому.

Третий тип анафорических отношений наблюдается в языках с двухродовой системой, представленной мужским и женским родом (на примере итальянского, испанского и французского языков). Данный тип анафорических отношений отличается от всех остальных наибольшей степенью соотнесенности категории рода и категории лица, т. е. замещаемое местоимение практически никогда не противоречит грамматической форме слова. Это объясняется самой структурой категории рода в этих языках (мужской и женский род) и низкой морфологической недостаточностью, а именно: в языках наблюдается тенденция приводить форму личного существительного в соответствие с полом называемого лица.

И, наконец, четвертый тип анафорических отношений был рассмотрен на примере скандинавских языков (шведский, датский, норвежский) и нидерландского языка. Он также формируется в языках с двухродовой системой, но в отличие от романских языков, в скандинавских языках она представлена другими классами слов: существительными общего и среднего рода. При этом в языках сохраняются местоимения, поддерживающие оппозицию 'лицо мужского пола — лицо женского пола', что предопределяет наличие 2-х согласовательных родов и 4 анафорических родов. Именно при таком типе анафорических отношений наблюдается разделение личных местоимений на две группы в соответствии с категорией, определяющей их употребление. Т. е. местоимения, замещающие существительные в соответствии с их родовой принадлежностью, действуют в рамках категории рода, а местоимения, поддерживающие оппозицию 'он-она', замещают существительные в соответствии с семантикой пола, т. е. их употребление определяется именной категорий лица.