Статус категории утверждения/отрицания в современном немецком языке

Обращение к категории утверждения/отрицания и, в частности, в современном немецком языке обусловлено тем фактором, что она представляет собой основу как лингвистического высказывания, так и логического суждения, осуществляя в полной мере связь между языком и мышлением. Концептуальный базис предлагаемого исследования сводится не столько к формированию понятий утверждения и отрицания, сколько к трансформированию множества понятий. С одной стороны, речь идет о равнозначном характере противочленов оппозиции «утверждение-отрицание», с другой стороны, ставится проблема их взаимодействия и взаимопроникновения, что оказывает влияние на структуру речи, находясь, в свою очередь, под влиянием процесса мышления и психологического статуса индивида.

Актуальность выбранной темы диктуется в первую очередь важностью категории утверждения/отрицания в системе языка и речи и отсутствием единства мнений о ее сущности. По-разному определяется статус этой категории, так как в одних работах она представлена как функционально-семацтическая категория, в других — как синтаксическая, в третьих — как логико-грамматическая. В исследованиях отечественных и зарубежных ученых постоянно наблюдается асимметрия в изучении и анализе противочленов оппозиции «утверждение-отрицание». В основном они содержат описания категории отрицания, что не дает достаточных сведений о взаимосвязи и взаимозависимости утверждения и отрицания, а также об их противостоянии.

Категория утверждения/отрицания тесно связана с оценочной категорией, но обычно эти категории рассматриваются вне зависимости друг от друга, хотя понятия «хорошо» и «плохо» создают своеобразный фон, порождающий значения утверждения и отрицания.

Еще одной проблемой, побудившей продолжить исследование категории утверждения/отрицания, является неоднозначный подход ученых к взаимосвязи рассматриваемой категории с категорией модальности: одни лингвисты разграничивают эти две категории, другие считают категорию модальности и категорию утверждения/отрицания перекрещивающимися категориями, а третьи — определяют категорию утверждения/отрицания как модальную категорию. При этом отходит на второй план как личностный характер всякого высказывания, так и формирование категориального значения .

Указанные проблемы в отношении категории утверждения/отрицания являются результатом критического анализа имеющихся работ по исследованию данной категории, которые не смогли предложить исчерпывающих сведений в силу иной направленности, но позволили создать базу для комплексного подхода к феномену. Изначальное и основное рассмотрение учеными категории в направлении отрицательного противочлена оппозиции «утверждение-отрицание» вполне оправдано в силу того, что отрицание как таковое должно быть предметом меньшей типизации в условиях реальной действительности. Например, в работе Т. А. Комовой (Категория отрицания в системе грамматических категорий английского глагола) указывается на соотношение утвердительных и отрицательных форм глагола как 10:1, 30:1 и 40:1, к тому же автор считает, что «в развитии английского языка отрицательное сказуемое оказывается одним из способов выражения эмфазы, выделения определенной части высказывания» (с.11). С этих позиций, отрицание следует рассматривать как отклонение от нормы, тогда как нормой придется признать утверждение. Если обратиться к природе явления, то действительно вся практическая деятельность должна быть направлена на утверждение, однако невозможно считать такие высказывания как: «Вечного двигателя не существует» или «Домашние птицы не летают» — отклонением от нормы. Другое дело, если в далеком прошлом курица и утка летали, тогда те, которые не обладают этим свойством, переходят в разряд ненормативных явлений, или в далеком будущем будет изобретен вечный двигатель, тогда наше время без оного, возможно, будет рассматриваться в качестве обладающего ненормативными явлениями. К ненормативной лексике относится инвективная, которая, однако, производя отрицательное впечатление, может выражать и отрицание, и утверждение в определенных условиях. В какой-то степени соглашаясь с Т. А. Комовой о морально-этической закономерности утверждения, необходимо все же понять, что механизм создания утвердительного суждения и отрицательного суждения основывается на эквивалентных понятиях с разной психологической направленностью. Почему именно психологической, становится ясно при обсуждении того факта, что для одних исследователей отрицание так же реально, как и утверждение (Н.А.Булах, Г. А. Золотова, А. А. Мецлер,.

Е.И.Шендельс, И. Я. Харитонова, О. В. Трунова, В. З. Панфилов, Э. И. Левинтова, Н.Г.Озерова), для других — очевидна зависимость утверждения и отрицания от психологического статуса личности говорящего, поскольку он оценивает предикативную связь в высказывании как положительную или отрицательную, к ученым, разделяющим эту точку зрения, относятся В. Г. Адмони, В. Вайс, Г. Хельбиг, В. Шмидт, Е. В. Милосердова, В. Гейнеманн, К. Дилинг, Г. Штихель, О. С. Ахманова, Ж. Марузо, И. Н. Бродский, а также автор предлагаемого исследования. A.M.Пешковский также считает, что с синтаксических позиций «.связь между теми или иными двумя представителями при помощи этой категории сознается отрицательно, т. е. сознается, что такая-то связь, выраженная такими-то формами слова и словосочетаний, реально не существует» (Пешковский:351). Подобная точка зрения прослеживается в учении Аристотеля, а затем и Витгенштейна, рассматривающих категорию утверждения/ отрицания как связь «изображения» (высказывания) с позицией «создателя изображений» (говорящего), когда только он решает, существует предмет/явление или нет, либо существуют какие-то его свойства или нет. Психологический аспект направленности логической связи между предметом и его свойством дает основание для решения проблемы взаимоотношений категории утверждения/отрицания с категорией модальности, поскольку детерминирует процесс коммуникации и повышает степень декодирования текста. Наличие такой проблемы является свидетельством недостаточной разработанности темы, поскольку доводы ученых в пользу своей концепции не смогли стать исчерпывающими и устранить имеющиеся разногласия и противоречия. Предлагаемое исследование предоставляет как теоретический, так и практический материал с единственной целью прояснения своей позиции в русле концепции модальной основы категории утверждения/отрицания таким образом, чтобы появилась возможность устранения резких противоречий и абсолютного неприятия такой трактовки феномена. В первую очередь это касается того факта, что утверждение и отрицание должны рассматриваться как противоположные явления одного психологического уровня и с одинаковой логикой порождения. Категория утверждения/отрицания часто становилась предметом исследования диалогических единств, и наиболее интересными в этом плане представляются диссертационные исследования него-позитивных ответных реплик немецкого языка, выполненных Л. М. Михайловым и О. Г. Бровеевым, в которых представлены и систематизированы ответные высказывания на вопросы всех типов. Большого внимания заслуживает информация О. Г. Бровеева, что процент реплик подтверждения выше процента реплик отрицания (соответственно 5−4- 7−3)(Бровеев, 1979, Михайлов, 1986).

Это также может служить доказательством большей типичности утверждения, нежели отрицания, на что указывает и Н. Д. Арутюнова, полагая, что положительные явления в природе и вообще в жизниесть норма (хотя и идеализированная), а отрицание — отклонение от нормы (Арутюнова, 1981). Однако, учитывая приведенные практические и теоретические результаты, следует исходить из того, что конкретный текст и конкретное высказывание не может быть продуктом аномального явления, но есть продукт действия конкретного индивида, и оценка содержания ведется с антропологических позиций. Возвращаясь к исследованию О. Г. Бровеева, необходимо признать важность системного подхода при классификации различных утвердительных и отрицательных ответных реплик, а также выделение факта содержания в некоторых из них, дополнительной информации, что выходит за рамки формального признака, обозначая семантические критерии определения потенциала категории утверждения/отрицания. Поскольку целью такого исследования не ставился анализ семантического объема утверждения/отрицания, то становится понятным использование терминов «утверждение» и «подтверждение» в одинаковом смысле, что создает предпосылки для расширения исследования категории в содержательном направлении. Однако прикладное значение систематизированных Л. М. Михайловым и О. Г. Бровеевым данных абсолютно неоспоримо и дает импульс к исследованию новых сторон категории утверждения/отрицания. Разработка закономерностей функционирования категории утверждения/отрицания сводилась чаще всего к анализу языковых средств в диалогической сфере, например, достаточно продуктивно исследовались эмотивные средства выражения утверждения/отрицания. Так, диссертационная работа В. Ф. Егорова рассматривает идиоматические конструкции в синтаксисе немецкой разговорной речи, показывая не только наличие определенных экспрессивных моделей устойчивых образований, но и замечая тот факт, что подобные конструкции относятся к выразителям усиленного утверждения и отрицания, т. е. таким образом можно предположить раз-нообъемность количественного и качественного состава категории утверждения/отрицания, поскольку усиленное значение свидетельствует о повышенной степени интенсивности явления, а интенсивность представляет собой количество затраченных усилий или затраченной энергии для актуализации данного содержания. Иными словами, исследование идиоматических конструкций В. Ф. Егоровым дает толчок к определению генезиса образования категориального значения с помощью представленных языковых средств.

Диссертационное исследование Н. А. Гастилене направлено на сопоставление экспрессивных утвердительных и отрицательных средств немецкого языка, которые обозначены как негопозитивные средства. В самой дефиниции обнаруживается общность утверждения и отрицания при всей их оппозитивности, поэтому для понимания сущности явления и йозможностей его функционирования появляется необходимость осмысления категории утверждения/отрицания в диалектическом плане. Работа С. С. Янелюнайте вскрывает особенности функционирования эмотивных грамматических конструкций как средств выражения утверждения и отрицания с позиций коммуникативной лингвистики, тем самым давая направление дальнейшему исследованию категории в семантической и коммуникативно-прагматической сфере, когда подлинный смысл высказывания определяется при комплексном подходе с опорой на деятельностную концепцию высказывания.

Обращение к экспрессивным средствам выражения утверждения/ отрицания позволяет проследить явление в действии, а также обозначить закономерности функционирования в социально-психологическом аспекте, которые требуют собственного осмысления и анализа. Ранее выполненные работы замыкаются, как правило, на одном или нескольких явлениях одного уровня, либо дается целый перечень, например, экспрессивных средств немецкого языка, среди которых есть такие, которые служат для выражения утверждения/отрицания, в основном в разговорной речи. Например, пособие по лексикологии А. Д. Райхштейна дает ряд экспрессивных средств, функционирующих при обозначении утвердительной или отрицательной информации типа устойчивых фразовых оборотов или фразовых схем с различной наполняемостью, пословиц и поговорок: Urteil ist UrteilHeimat bleibt HeimatNicht dass ich wussteDas kommt (gar) nicht in FrageUnd ob!- Wie Hund und Katze lebenи т.д.

Описывая структуру и систематизируя модели в ситуативной направленности, автор находит их грамматическую обусловленность, поскольку некоторые схемы, не имеющие лексических ограничений, создают общий «дополнительный» смысл «утверждение» или «отрицание». Остальные значения в большей степени опираются на лексику: «.Модель Nl+ist+Nl отличается по содержанию от модели N+Vcop.+N: ее общее значение не образуется стандартной комбинацией отдельных элементов структуры, оно включает дополнительный, вытекающий из всей конструкции в целом смысл „так оно и есть, и ничего тут не поделаешь“, „надо признать этот как факт“ ., по значению эта конструкция. выражает неизменность характерных черт предмета или явления (положительных или — чаще — отрицательных).». (Райхштейн, 1971:31). А. Д. Райхштейн в своем пособии обрисовал системный характер немецких устойчивых фраз, предоставляя другим исследователям возможность увидеть в некоторых из них грамматикализованное выражение утвердительного/отрицательного значения. Необходимо отмётить, что такие явления как пословицы и поговорки могут функционировать и в монологических высказываниях, придавая речи метафорический характер и делая все высказывание ярким, эмоционально-экспрессивным, «обеспечивая ему (в сочетании с лаконичностью выражения) высокую меру интеллектуального и эстетического воздействия, а также широкое распространение в речи» (Рай-хштейн, 1971:46). Подход к категории утверждения/отрицания с эмотивных позиций раскрывает неоднозначный качественный потенциал категории, позволяющий рассматривать утверждение/отрицание в различном качественном проявлении.

Устойчивые словесные комплексы в языке и речи на материале немецкого языка стали предметом рассмотрения в учебном пособии И. И. Чернышевой, где исследование проводилось в структурном, семантическом и функциональном аспектах. Не предлагая конкретных утвердительных/отрицательных единиц, автор, однако, указывает способы их создания, анализируя различные виды фразеологизмов и их функционально-семантическую значимость. Обращение к коммуникативно-прагматическому статусу устойчивых словесных комплексов инициирует подобный подход и к категории утверждения/отрицания, предполагая ее особое проявление в таком фокусе .

Определенный интерес в семантико-экспрессивном плане представляет справочник В. А. Касландзии «Синонимия в немецкой фразеологии» (М., 1990), поскольку всякое исследование предполагает практическое применение материала, чем и является данный справочник, в котором фразеологизмы систематизированы, в отличие от фразеологических словарей, в тематические группы синонимов, что позволяет выделить единицы с утвердительным/отрицательным значением, например: «Wenn das Heu bluht», «Wenn es grun schneit» = nie, niemals- «das wissen die Gotter», «das weiss der Teufel» = Das weiss ich (niemand) nicht, и т. д.

Таким образом, исследования эмотивных средств выражения утверждения/отрицания приводят к обозначению лексической сферы создания утвердительного/отрицательного значения, которая признана учеными как отражение понятий «наличие действия/факта» и, соответственно, «отсутствие действия/факта». Такой подход к категории утверждения/отрицания можно обнаружить в работах немецких ученых, предлагающих систематизацию лексических средств на основе функционально-семантической связи. Так, Т. Шиппан приводит ряд глаголов и глагольных сочетаний, связанных общими семами, в качестве конституентов одних полей, среди которых есть лексемы утвердительной и отрицательной семантики: feststellen — Feststellung machenbeweisen — Beweis erbringen (T.Schippan, 1964).

Разработка семантического пласта категории утверждения/отрицания проводится в соответствии с коммуникативной значимостью конкретной единицы, что позволяет, с одной стороныустановить диапазон функционирования лексемыс другой стороны — определить степень взаимопроникновения утверждения и отрицания .

Взаимодействие поля утверждения/отрицания с другими полями прослеживается в исследовании Г. Михеля, который рассматривает возможности функционально-семантического поля в русле использования языковых средств с определенными коммуникативными намерениями, когда, например, модальные сочетания типа ganz bestimmt, могут выражать как категоричное утверждение, так и уверенность в существовании или реализации какого-то события, что зависит от ситуации, Г. Михель лишь указывает моменты соприкосновения конституентов разных функционально-семантических полей, но такой подход инициирует последующую разработку тезиса о взаимодействии микрополей утверждения и отрицания, а также поля модальности с полем утверждения/отрицания, что пока не нашло достаточно глубокого понимания среди ученых (Michel, Wilske, 1983). Продолжением концепции ФСП можно считать исследование К.-Э.Зоммерфельдтом некоторых конституентов микрополя утверждения, типа bestatigen, versichern, tatsachlich, meine Burgschaft fur., в текстовой реализации. Однако автор затрагивает логико-философский пласт категории утверждения/отрицания, который в своей основе опирается на истинность/ложность суждения.

В этом плане всякое высказывание находится в контекстуальной зависимости, когда текст детерминирует истинность суждения, хотя конкретное единичное высказывание не претендует на это при оценке утвердительного/отрицательного статуса высказывания (Зоммерфельдт, 1988). Семасиологический подход к категории утверждения/отрицания вносит элемент завершенности в грамматическое осмысление феномена, поскольку определяет своего рода на~ полняемость структуры, расширяя полевые границы за счет новых формирований деривационного уровня, например, представляющих в целом утвердительную или отрицательную лексему. Следует заметить, что такого рода исследования проводятся в большей степени российскими учеными, видимо, в силу того, что в качестве иностранного немецкий язык представляет множество невидимых нитей, возможность распознать которые проявляется в том случае, когда сформированы определенные закономерности создания и функционирования отдельных единиц языка. В этом направлении представлены исследования И. Я. Харитоновой (Харитонова, 1978; 1982), которые включают в себя и лексический способ выражения аффирмативности/негативности, приводя узуальные (отрицательные аффиксы) и окказиональные отрицательные лексемы («Auf dem Feld war es fast windstill — Ветра в поле почти не было»). В плане деривационных моделей, способных актуализировать утвердительное/отрицательное значение, следует обратиться к книге В. Флейшера «Wortbildung der deutschen Gegenwartssprache», в которой предлагаются семантические образования в синонимических и антонимических отношениях, качественные и количественные различия, закономерности и особенности словообразовательных структур с учетом стилистического аспекта и функционирования. Большую ценность представляет также словарь словообразовательных элементов немецкого языка под редакцией М. Д. Степановой, где обеспечиваются данные о семантической мотивированности слова и ее связи со словопроизводством, что становится материалом теоретического осмысления и практического применения языковых средств утверждения/отрицания.

С позиций взаимосвязи лексического и грамматического в категории утверждения/отрицания следует подходить и к лексемам аксиологической сферы, поскольку их вклад в создание утвердительного/отрицательного суждения представляет достаточный интерес, несмотря на отсутствие особого внимания к нему со стороны ученых. Формирование оценки в речи нашло свое освещение во многих работах (Г.Г.Почепцов, С. С. Хидекель, Г. Г. Кошель, М. С. Ретунская, Н. П. Сучкова и многие другие). Однако, в них не ставилась задача проследить взаимоотношения оценочного компонента с категорией утверждения/отрицания, хотя Г. Г. Почепцов признает оценку в качестве семантического признака, присущего всем знаменательным частям речи, и называет его лексической чертой, подчеркивая тем самым, что значения «положительность/ отрицательность» являются именно лингвистическими значениями, будь то постоянный признак, окказиональный, либо социально и/или ситуативно обусловленный.

Отрицательные лексемы, как таковые, анализируемые в работе И. Я. Харитоновой «Theoretische Grammatik der deutschen Sprache. Syntax», как стимулы трансформации инфинитивных групп в отрицательные высказывания, могут быть названы имплицитными средствами отрицания, которые исследуются также в диссертационной работе М. Г. Андразашвили. Что касается положительных лексем, то они были рассмотрены в качестве конституентов микрополя утверждения в диссертационной работе Л. М. Владимирской и нашли продолжение исследования в настоящей работе. Такой подход является абсолютно оправданным в силу того, что лексико-семантические парадигмы могут становиться членами другой, которая, «в свою очередь, может явиться составной частью третьей, более сложной и широкой парадигмы. Причем в рамках одной лексико-семантической парадигмы слова могут группироваться по нескольким признакам» (Ивлиева, 90). Категория оценки предстает в качестве актуали-затора прагматического потенциала категории утверждения/отрицания, поскольку позволяет реализовать категорию одобрения/неодобрения, что составляет определенную сферу действия категории утверждения/отрицания. Сами по себе категории одобрения/неодобрения, согласия/несогласия нашли отражение в научных статьях (Озаровский О. В. Способы выражения согласия/несогласия в современном русском языкеПоройкова Н. И. Функционирование средств выражения согласия/несогласия в диалогеСотникова А.Л. Согласие/несогласие как вид оценочной деятельности участников диалогаПерл Н. Е. Оценочная функция семантически нейтральных языковых номинаций лица в речи), однако это не открыло нового пути осмысления взаимодействия указанных категорий с категорией утверждения/отрицания, а лишь указало, что взаимосвязь существует, так как, например, Н. И. Поройкова предполагает вхождение категории утверждения/отрицания в категорию согласия/несогласия. Сотникова А. Л. видит содержательную сущность категории согласия/несогласия в качестве результата оценочной деятельности коммуниканта, относя ее к широкой сфере языковой модальности, «под которой понимаются различные виды отношений говорящего к действительности во всем многообразии составляющих ее элементов» (Сотникова, 57).

Рассматривая различные свойства и функционирование данных категорий, авторы работ оставляют без внимания¦ совпадения некоторых из них со свойствами категории утверждения/отрицания, свидетельствующих о тесном контакте данных категорий, ограниченном семантическими, функциональными и коммуникативно-прагматическими признаками, что будет исследовано в последующих разделах настоящей работы.

Функциональные особенности категории утверждения/отрицания в грамматическом аспекте были представлены как отражение формального уровня (Ломтев, 1972; Москальская 1974; Р. И. Смеречанский, 1981), логического уровня (Гетмано-ва, 1972; Панфилов, 1982; Кривоносов, 1983) — логико-грамматического уровня (Шендельс, 1959; Мамедова, 1986; Бондаренко, 1983). Анализируя коммуникативно-грамматические категории, О. И. Москальская пишет, что их многоярусную структуру «образует категория предикативности или соотнесения высказывания с действительностью, реализующаяся в более частных категориях синтаксического времени, модальности, утверждения/отрицания, категории целеустановки высказывания .» (Москальская 1971:13). Т. П. Ломтев относит категорию утверждения/отрицания к «важнейшим категориям предложения», не углубляя ее описание. Р .И.Смеречанский видит в качестве утвердительных предложений те, в которых утвердительное содержание детерминируется утвердительными маркерами, а в качестве отрицательных — те, в которых отрицается все содержание или отдельные члены предложения (Smeretschansky, 1981:212−213). Связь логического и грамматического в категории утверждения/отрицания прослеживается учеными как фактор взаимообусловленности утверждения и отрицания, когда логическое суждение выполняет диагностирующую функцию в восприятии качества высказывания. Однако следует вновь отметить, что при постоянном освещении проблем взаимодействия утверждения и отрицания в плане функционирования средств их выражения ученые обращали свое пристальное внимание в основном на категорию отрицания, предлагая для изучения самые разные стороны образования и функционирования отрицательного противочлена оппозиции. К наиболее фундаментальным работам следует отнести исследования лингвистической категории отрицания немецкого языка, проведенные Н. А. Булах (Булах, 1953/ 1962) и Г. Хельбигом (Heibig, 1971; 1975; Heibig, Ricken,.

1975; Heibig, Buscha, 1988).

Каждый из этих авторов дает теоретическую основу категории отрицания, приводя критерии функционирования средств его выражения .

Во вступительной части монографии Н. А. Булах дается критический анализ имеющихся работ по отрицанию таких авторов как С. А. Васильева, Е. И. Шендельс, Л. П. Шипулина, Л. Ф. Куманичкина, О. Есперсен, О. Бехагель, В. Хаверс, Х. Пауль, Ван-Гинекен, Я. Гримм, которые представляют три направления: идеалистическое, субъективистское и психологическое (с.4−9). В работе анализируется становление мононегативного строя современного немецкого языка и приводятся случаи употребления двух и более отрицаний в одном предложении с указанием значений (nicht ohne — трактуется как утверждение частичного характера), а также возможности передачи общего и частного отрицания. Качественно новым этапом в изучении отрицания являются работы Г. Хельбига, особенно книга, написанная в соавторстве с Х. Рикен «Die Negation», в которой также выделяются три направления: традиционное, содержательное, генеративное. Здесь дается анализ функционирования средств отрицания в предложении с определением общего отрицания и частного.

В центре внимания всех исследователей находятся средства выражения эксплицитного отрицания и дефиниция феномена, однако более детальное рассмотрение получила отрицательная частица nicht во всех своих проявлениях, и меньшее внимание уделено таким средствам отрицания, как Nein, kein и словообразовательным элементам. Обращение к имплицитным средствам выражения отрицания расширило границы понимания категории утверждения/отрицания, открывая дорогу к выяснению коммуникативно-прагматического потенциала категории, хотя еще недостаточно изучены возможности имплицитных средств в реализации разнообъемного содержания. Широкий спектр исследований категории отрицания довольно убедительно показывает необходимость изучения данного феномена в функциональном, семантическом и коммуникативно-прагматическом аспектах, предоставляя интересный теоретический и практический материал, и в то же время обнаруживая тесную связь с категорией утверждения, не получившей адекватного анализа. В качестве конкретных работ по утверждению можно назвать диссертационное исследование Ю. А. Шаньшина «Функционирование категории аффирмативности в вопросительных предложениях современного немецкого языка» (Л., 1983), в котором представлен формальный уровень явления, и учебное пособие Л. М. Владимирской «Микрополе утверждения в современном немецком языке», в котором затрагиваются вопросы разнообъемности и неоднозначности категории утверждения. Однако пристальное внимание к утверждению и отрицанию в отдельности дает основание предполагать, что они обладают одинаковой логикой создания, адекватными средствами выражения разного уровня, обусловливая процесс восприятия при комплексном подходе. Несмотря на то, что проблематика, связанная с отрицательным противочленом оппозиции «утверждение/отрицание» разработана очень обстоятельно, современный уровень развития языкознания предполагает некоторый пересмотр точки зрения на категорию утверждения/отрицания, как логическое и грамматическое явление, принимая тезис о первостепенной значимости ее не только для предложения, но и для процесса коммуникации в целом.

Исходя из этого, и основываясь на проблемах, высветившихся из анализа предшествующих работ, и представляющих значительный интерес как в теоретическом ракурсе, так и в практическом, предпринимаемое исследование ставит определенную цель, а также конкретные задачи, которые предстоит решить.

Целью исследования является определение грамматико-категориального статуса утверждения/отрицания в немецком языке на основе комплексного и разностороннего изучения теоретического и фактического материала.

В соответствии с общей целью исследования ставятся конкретные задачи:

1) выявить различные подходы в исследовании категории утверждения/отрицания;

2) исследовать средства выражения категории утверждения/отрицания, позволяющие определить ее грамматический статус;

3) установить понятийный потенциал этой категории в языке и речи;

4) описать категорию утверждения/отрицания с позиций традиционной, структурной и функционально-семантической грамматик;

5) показать коммуникативно-прагматическую и антропоцентрическую направленность категории утверждения/отрицания;

6) раскрыть возможности взаимодействия поля утверждения/отрицания с другими функционально-семантическими полями.

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что в результате комплексного и разностороннего подхода подтверждается модальная основа категории утверждения/отрицания в соответствии с концепцией В. Г. Адмони, Х. Бринкмана, В.Шмидта. В диссертации разрабатывается тезис о равнозначных отношениях противочленов оппозиции «утверждение-отрицание» на основании теории функциональной грамматики А. В. Бондарко. В работе устанавливается природа значений утверждения и отрицания, возможность их употребления в отвлечении друг от друга, равно как и их взаимопроникновение и взаимообусловленность. Эти аспекты позволяют увидеть многообразие понятий, включенных в значения утверждения и отрицания, которые и определяют семантический потенциал категории в целом. Анализ категории утверждения/отрицания в соответствии с разработанными В. Г. Адмони видами грамматических категорий приводит к осмыслению коммуникативно-грамматического статуса феномена.

Практическая ценность работы состоит в возможности применения результатов исследования в преподавании курса теоретической грамматики, разделов лексикологии, общетеоретических курсов по функциональной грамматике, по лингвистике текста и в спецкурсах по теории поля. Полученные данные могут быть использованы в теории психолингвистики, социолингвистики и прагмалингвистики, а также на практических занятиях по немецкому языку.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Категория утверждения/отрицания и категория модальности представляют одну систему, одно поле.

2. Категория утверждения/отрицания представляет собой неоднородное понятие, поскольку на него могут накладываться созначения согласия/несогласия, одобрения/неодобрения, подтверждения .

3. Неоднозначность категории утверждения/отрицания лежит в основе формирования различных типов поля, наиболее актуальным из которых является функционально-коммуникативный.

4. Обладая логико-грамматическим потенциалом в системе языка, категория утверждения/отрицания реализуется оптимальным образом в системе речи.

5. Взаимодействие поля утверждения/отрицания с другими семантическими полями на функционально-коммуникативной основе является одним из источников его формирования. б. Грамматикализованность средств выражения утверждения/отрицания и их речевая зависимость свидетельствуют о том, что указанная категория, являясь синтаксической и коммуникативно-прагматической, имеет коммуникативно-грамматический статус.

Инструментом в анализе фактического материала и необходимым условием достижения поставленной в работе цели являются следующие методы исследования: контекстуальный и трансформационный анализ, метод перефразирования, пропозиционного и компонентного анализа, метод логического и грамматического анализа, а также количественный анализ.

Научная новизна исследования заключается в том, что категория утверждения/отрицания в немецком языке впервые подвергается комплексному анализу и раскрывает как генезис формирования понятийного потенциала ее категориального значения, так и общую картину реализации этого потенциала. Предлагаемое исследование дает теоретический и фактический материал, указывающий на неоднозначность категории утверждения/отрицания, причем не только в функционально-семантическом плане, но и в категориальном. Такой подход позволил определить три вида актуализации категориального значения оппозиции «утверждение-отрицание»:

1. Утверждение и отрицание как равноправные противочлены.

2. Утверждение и отрицание как противочлены «в перспективе» .

3. Некатегоричные утверждение и отрицание как сближающиеся противочлены.

Данное исследование не только и не столько обобщает накопленный материал, сколько предлагает единую теоретическую базу анализа категории утверждения/отрицания и ее свойств на уровне языка и речи. Категория утверждения/отрицания в значительной степени относится к коммуникативной сфере, поскольку бе статус зависит не только от грамматической структуры, которую использует отправитель, но и от ее восприятия и адекватного понимания адресатом. Коммуникативно-грамматический потенциал категории открывает широкую перспективу для формирования и получения как утвердительной/отрицательной, так и дополнительной информации в условиях языковой экономии.

Категория утверждения/отрицания имеет особую антропоцентрическую направленность, поскольку ее порождение обусловлено интенциями коммуникантов и их ментальными свойствами. В результате отношение к реальности становится условным понятием, которое может быть реализовано с помощью лексико-грамматических средств, продолжая удовлетворять свойствам коммуникации. Особое место отводится рассмотрению общей системы утверждения/отрицания, поскольку ее подсистемы имеют относительный характер.

Исследование категории утверждения/отрицания проводилось на материале произведений немецкоязычной прозы Х1Х-ХХ веков объемом более 20 000 страниц сплошной выборки. К основным источникам информации относятся также справочники и словари языкового и общетеоретического характера.

Диссертация состоит из введения, трех глав и заключения. К работе прилагаются библиографический указатель, список художественных произведений, послуживших материалом для исследования, а также схемы и таблицы, характеризующие результаты исследования .

ВЫВОДЫ.

Полевой подход в определении статуса категории утверждения/отрицания является решающим, поскольку наглядно демонстрирует неоднозначный характер категории, а также позволяет показать необходимость учета процесса межкатегориального взаимодействия при систематизации языковых средств, актуализирующих категориальное значение. Особое взаимопроникновение и взаимопереплетенность утверждения и отрицания обуславливают функционально-коммуникативных подход при выборе типа поля, что влечет за собой подчеркнутое внимание к оппозиции в целом. Неоднозначный характер оппозиции утверждения-отрицания свидетельствует о равноценности противочленов и о наличии собственных средств выражения, которые отбираются в соответствии с механизмами порождения категориального значения. Для утверждения определились две основополагающие тенденции в этом плане: 1. Выделение одного понятия из множества- 2. Сопоставление двух понятий, которые повлекли за собой появление дополнительных тенденций: 1. Актуальное членение- 2. Повторная номинация. Достаточно четко названные тенденции актуали-зовались при анализе межкатегориального взаимодействия. Смысловая структура утверждения при этом характеризуется положительной оценкой реальности предикативной связи с точки зрения отправителя речи, а также тождеством взглядов на этот факт между коммуникантами. Механизм порождения отрицания опирается на тенденцию номинации нереального понятия. Смысловая структура характеризуется отрицательной оценкой предикативной связи с точки зрения отправителя речи и отсутствием тождества взглядов коммуникантов на указанный факт. Категория утверждения/отрицания имеет особую антропоцентрическую направленность, что исходит из ее смысловой структуры.

Межкатегориальное взаимодействие прогнозирует также взаимодействие внутреннего порядка, т. е. между утверждением и отрицанием, которое сказывается на адекватном понимании содержания высказывания. Влияние полей друг на друга носит координационный и субординационный характер. Обязательным результатом взаимодействия является увеличение количества конституен-тов рассматриваемого поля, а также расширение семантического потенциала категории утверждения/отрицания, что обусловлено коммуникативными интенциями и ситуацией.

Рассмотрение вопроса полевого подхода в исследовании грамматических категорий предлагает решение проблемы доминанты поля и нахождение инварианта, которые соотносятся как общее значение и основное значение. Особенно актуален данный тезис для категории утверждения/отрицания в силу ее коммуникативно-грамматического статуса, который опирается на наличие множества исходных понятий и семантических функций, а также на их реализацию с помощью разноуровневых средств. Этим объясняется сложная структура функционально-коммуникативного поля утверждения/отрицания, предлагаемая в результате поиска адекватного способа демонстрации выявленных возможностей категории /грамматического потенциала, семантического потенциала, коммуникативно-прагматического потенциала/.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Обращение к исследованию категории утверждения/отрицания носит не случайный характер, а является, своего рода, стремлением найти оптимальный вариант осмысления потенциала категории: понятийного, семантического, логико-грамматического, коммуникативно-прагматического. В основе такой работы лежит интегрированный подход, позволяющий использовать имеющийся теоретический и практический фонд, как и опыт предшествующих исследований по данному вопросу. Анализ фактического материала стал подтверждением выдвинутой концептуальной базы о связи утверждения/отрицания с модальностью, о внутрикатегориальном и межкатегориальном взаимодействии, о связи языка и мышления, нашедшей свое преломление в категории утверждения/отрицания, а также о коммуникативно-грамматическом статусе рассматриваемой категории.

Рассмотрение категории утверждения/отрицания во взаимодействии языка и мышления приводит к подтверждению концепции о ее модальной основе, выдвинутой В. Г. Адмони, которую поддержали не все ученые. Однако, пытаясь найти точки соприкосновения и расхождения сторонников разных концепций в этом плане, настоящая работа смогла установить тот факт, что речь идет не об одной стороне вопроса относительно связи категориального значения и действительности. Модальная принадлежность утверждения/отрицания детерминируется качеством высказывания в соответствии с установкой отправителя речи, тогда как Е. И. Шендельс и другие сторонники концепции отдельного рассмотрения утверждения/отрицания и модальности апеллируют к связи высказывания с действительностью, что должно быть предметом скорее логического аспекта с опорой на истинность/ложность суждения. В этом направлении логико-лингвистический подход, представленный в исследовании, позволил продемонстрировать различное качество высказываний с позиций смыслового, логического и грамматического анализа. Психологический подход подтверждает тезис не только модальной основы утверждения/отрицания, но и антропоцентрической направленности категории, поскольку ее грамматический статус как бы запрограммирован личностью говорящего/пишущего .

Необходимость философского, психологического и логико-лингвистического подходов подтверждается тем фактом, что они, каждый в своей сфере, позволили установить смысловой потенциал категории утверждения/отрицания, опирающийся на неоднозначное толкование категориального значения со стороны отечественных и зарубежных ученых. В результате переосмысления различных точек зрения и обращение к фактическому материалу появилась возможность сосредоточить внимание на наличии трех типов (видов) категории утверждения/отрицания, каждый из которых располагает собственными языковыми средствами, способными актуализовать или инициировать соответствующее категориальное значение. Данное положение является координирующим в плане внутриоппозиционных отношений, нивелируя тезис о трехчленной оппозиции с промежуточным звеном в виде значения сомнения, поскольку в настоящей работе представлено мнение, что даже при появлении в высказывании средств модальной оценки достоверности/недостоверности или уверенности/неуверенности утверждение остается утверждением, как и отрицание остается отрицанием, независимо от количественного фактора. Поэтому в исследовании рассматриваются: 1. Утверждение и отрицание как равноправные противочлены- 2. Утверждение и отрицание как противочлены в «перспективе" — 3. Некатегоричные утверждение и отрицание как сближающиеся противочлены. Подобное деление категориального значения обусловлено декларированием количественного и качественного признаков, первый из которых основан на факторе полноты утвердительности/отрицательности высказывания и его категоричности, тогда как второй признак ориентирован на значение в субстанции, отвлеченной от противочлена, и на экспрессивно-эмоциональный статус высказывания в зависимости от языковых средств утверждения/отрицания.

Разработка лингвистического аспекта категории утверждения/отрицания позволила установить семантический потенциал категориального значения, который актуален как в парадигматическом плане, так и в синтагматическом, и сводится к появлению созначений согласия/несогласия, одобрения/неодобрения, подтверждения. Взаимоотношения значений и созначений были подвергнуты логико-лингвистическому анализу, что обозначило типы их совместимости и несовместимости в соответствии с логическими отношениями контрарности и контрадикторности, на основании которых были отобраны средства выражения утверждения/отрицания. Семантический потенциал демонстрирует не только многослойный характер категориального значения, но и функциональные особенности реализации, когда дискурсивное сочетается с эмотивным, что приводит к осмыслению необходимости учета коммуникативно-прагматического потенциала категории утверждения/отрицания. Рассматривая данную категорию в качестве основной в процессе коммуникации, исследование опирается на языковые средства, способные адекватно реализовывать интенции отправителя с ориентацией на адресата, на его восприятие содержания высказывания.

Вопрос отбора средств выражения утверждения/отрицания напрямую связан с грамматическими тенденциями диахронического и синхронического описания языковых явлений в немецком языке.

Этим фактором обусловлено обращение исследования к положениям традиционных, структурных и функциональных основ грамматико-категориального статуса утверждения/отрицания, имеющих свой опыт и свое рациональное «зерно», что позволило определить понятийный, логико-грамматический и коммуникативно-грамматический потенциал категории утверждения/отрицания. Понятийный потенциал категориального значения сводится к формированию понятий утверждения: наличие, совокупность, принадлежность, реальность, знание, соответствие норме, позитивная оценкаи, соответственно, отрицания: отсутствие, нереальность, несоответствие норме, изменение, негативная оценка. Реализация каждого понятия в высказывании имеет лексико-грамматическую базу и приводит к созданию инвентаря языковых средств. При этом традиционное описание категории утверждения/отрицания имеет тенденцию к анализу внешневыраженной системы единиц языка и речи, что дает основание характеризовать утверждение-отрицание как привативную оппозицию в соответствии с положением о способности немаркированного члена оппозиции (утверждения) имплицитно передавать семантику маркированного проти-вочлена. Семантический аспект в данном случае рассматривается как выражение общего отрицания и частного в зависимости от включения средств отрицания в предикативную связь, когда при наличии частного отрицания все высказывание может рассматриваться как утвердительное.

Структурный подход к пониманию категории утверждения/ отрицания опирается на логические возможности объяснения использования определенных структур для реализации утвердительного или отрицательного значения. При этом формальное описание модели основано на логике ее создания и порождения соответствующего суждения. Соотношение утверждения и отрицания с позиций структурной грамматики приближается к соотношению логических суждений, поскольку и те, и другие имеют тенденцию к обобщающему характеру, что позволило заметить некоторые закономерности в реализации значений. Структурный подход позволил наметить пути межкатегориального взаимодействия и представить пополненный список средств выражения утверждения и отрицания в немецком языке.

Функционально-семантический подход в исследовании категории утверждения/отрицания открывает широкую перспективу анализа внутрикатегориального и межкатегориального взаимодействия, поскольку опирается на имеющиеся наработки традиционного и структурного подходов, дополняя и углубляя формально-грамматическую и функционально-семантическую сферы явления. В результате данного подхода актуализовалось несовпадение логико-грамматического потенциала категории и ее коммуникативно-грамматического потенциала, поскольку высказывание получает качественно противоположное понимание. Этот факт свидетельствует о необходимости учета коммуникативно-прагматического аспекта в реализации намерений говорящего/пишущего. Однако важным моментом функционально-семантического подхода следует назвать его интеграционный показатель, что имеет большое теоретическое и практическое значение. Особенностью этого подхода в отношении категории утверждения/отрицания является тот факт, что на каждом языковом уровне существуют средства выражения как отрицания, так и утверждения, выступающих в характерной для него (средства) функции. Утверждение и отрицание обладают логическим равноправием и собственным дифференциальным семантическим признаком. В результате открывается специфика функционального рассмотрения категориального значения в отрыве от противочлена, что позволяет обнаружить тенденции формирования утверждения и отрицания.

Внимание к факту несовпадения качественного признака высказывания в логической и коммуникативной сферах создает предпосылки к определению показателя релевантности. В этом плане становится необходимым обращение к слушающему/читающему как к своего рода диагностирующему фактору, поскольку коммуникация может считаться успешной лишь при адекватном понимании содержания высказывания. Показатель релевантности должен быть рассчитан на обе стороны, т. е. на говорящего и слушающего, чтобы выделить тот момент высказывания, который актуален в данной коммуникативной ситуации. При этом необходимо располагать достаточным арсеналом языковых средств для выбора адекватных, а также способных обеспечить прагматическую сторону с целью получения успешной коммуникации. Учет фактора адресата обусловливает реализацию коммуникативных интенций оптимальным образом. Указанные моменты подлежат анализу в рамках коммуникативного подхода, который переплетается с функционально-семантическим и предлагает в исследовании коммуникативно-грамматический потенциал категории утверждения/отрицания. Анализ категориальных возможностей позволяет рассматривать утверждение/отрицание как категорию коммуникативно-грамматическую, семантическую, прагматическую, обладающую логико-грамматическим потенциалом. Следует подчеркнуть, что логика создания утвердительного и отрицательного значений является одинаковой для всех языков, поэтому логико-грамматический потенциал категории актуален не только для немецкого языка. В то же время, наличие грамматических средств в немецком языке для реализации категориального значения свидетельствует о том, что всякое высказывание детерминировано грамматическим способом выражения утверждения/отрицания, поскольку в основе предложения лежит категория предикативности.

В свою очередь, оценка предикативной связи определяется модальной категорией утверждения/отрицания. В результате анализа взаимодействия этих категорий предстает грамматический статус категории утверждения/отрицания и ее синтаксический характер. Исследование утверждения/отрицания в полевом пространстве продемонстрировало сложную структуру поля, которое выходит за рамки функционально-семантического в силу неоднозначного характера категории, а также постоянного внутрикате-гориального и межкатегориального взаимодействия, что связано с процессом взаимопроникновения и переплетенности утверждения и отрицания как в лексико-грамматическом наполнении структуры поля, так и в условиях коммуникации. Иными словами, большинство конституентов микрополей могут в определенной ситуации выполнять противоположную функцию. Даже принятые как абсолютные показатели утверждения и отрицания предложенческие слова Ja, Doch, Nein в сочетании с инициирующим высказыванием отдельного диалогического единства предлагают актуализацию содержания, не соответствующего их семантическому статусу. Особую значимость приобретает полевой подход в исследовании категории утверждения/отрицания при определении доминанты полевой структуры, поскольку в соответствии с ее сложностью возникает необходимость рассмотрения как общего значения, так и основного, что приводит к образованию не только доминанты, но и центральной зоны. Первую представляет морфологическая категория неимперативного значения, а именно: индикатив/ конъюнктиввторую — глагольныеутвердительные/отрицательные лексемы и предложенческие слова. Особенностью предложенного типа поля (функционально-коммуникативное) является относительный характер конституентов, способных в коммунитивной ситуации взаимозаменяться и дополнять друг друга. Поэтому языковые средства в такой системе могут быть представлены, в основном, оппозициями, что особенно характерно для немецкого языка, располагающего целым рядом разноуровневых единиц, находящихся друг с другом в отношениях контрарности или контрадикторности.

Исследование категории утверждения/отрицания в немецком языке с применением различных подходов выявило широкий потенциал категориального значения и неоднозначный характер утверждения/отрицания в плане выражения квалитативно-квантитативных свойств. Модальная основа и коммуникативно-грамматический статус обусловлены в первую очередь антропоцентрической направленностью как всего высказывания, так и формирования категориального значения. Грамматикализованность средств выражения утверждения/отрицания даже лексического и словообразовательного уровней в немецком языке свидетельствует о необходимости обращения к актуальному членению как релевантному фактору определения качества высказывания. Условия коммуникации оперируют в большей степени интенциональным фактором, нежели логическим, поэтому становится очевидным процесс взаимодействия коммуникантов в создании информативного пространства. Грамматический аппарат является способом решения коммуникативных задач. Осмысление понятийного, психологического и грамматического аспектов существования и функционирования утверждения/отрицания в немецком языке подтверждает выдвинутый в исследовании тезис о коммуникативно-грамматическом статусе категории.