Перевод говорящих имен собственных в английской литературной сказке (предпочтительнее)

Большой простор для фантазии художественного переводчика дают имена фантастических зверей и существ, которыми изобилует сказочная литература. Нередко писатели создают их не на основе обычных нарицательных слов, а конструируют из созвучий, в которых только угадываются возможные ассоциации. Ономастическая передача таких ГИС обычно не достигает цели. Так, если передать имя фантастического существа the Snark из кэрролловской поэмы-нонсенса The Hunting of the Snark как Снарк, этот вариант окажется лишённым всякой ассоциативной основы. А ведь английское имя ассоциируется и с глаголом snarl («рычать»), и с существительным shark («акула»). Стараясь использовать аналогичный принцип для построения русского соответствия, разные переводчики отталкивались от различных ассоциаций. Вот почему так непохожи различные варианты передачи данного ГИС: Змерь (ассоциация со словами зверь и змей), Рыкула (ассоциация со словами рык и акула), Смарк (этот вариант, принадлежащий Е. В. Клюеву, с одной стороны, похож на английское ИС, а с другой, «играет» в переводе заглавия: «Охота на Смарка», что создаёт ассоциацию с наречием насмарку, тем более что в поэме охота действительно заканчивается неудачно).

При переводе стандартных фольклорных эпитетов, которые сопровождают имена персонажей-животных в сказочном фольклоре, возникают немалые проблемы. В русском фольклоре имена персонифицированных животных часто сопровождаются устойчивыми приложениями или эпитетами: Мышка-норушка, Лисичка-сестричка, Зайчик-побегайчик, Серый Волк — Зубами Щёлк и т. п. Некоторые звери удостоились в фольклоре имён, похожих на антропонимы: Топтыгин, Михаила Потапыч, Лиса Патрикеевна. Выходя из трудных ситуаций, переводчики ищут соответствие-аналог в английском фольклоре. Действительно, существует некоторое количество таких аналогов, например, Коза-дереза ~ Nanny Goat, Серый Волк — Зубами Щёлк ~ Grey Wolf или Big Bad Wolf. Однако их количество представляется весьма ограниченным. Многие сказочные ГИС в английском языке не имеют эпитетов: так, обычно лис, мышей и медведей в английском фольклоре именуют просто the Fox, the Mouse, the Bear. Некоторые животные гораздо чаще фигурируют в сказках на одном языке, чем на другом. Например, в английском фольклоре почти не упоминаются зайцы, зато в изобилии имеются кролики (Bunny Rabbit). В русском — наоборот, кроликов нет, зато очень популярен Заяц (он же Косой).

Поэтому при невозможности найти исконный аналог при переводе эпитета переводчик прибегает к помощи регулярных и продуктивных синтаксических моделей, каковыми в английском языке являются конструкции с причастием (например, Курочка Ряба — the Speckled Hen, Конёк-Горбунок — the Little Humpbacked Horse) или с существительным во множественном числе (Косой, Зайчик-по-бегайчик — Squint-Eyes, Hare the Long Legs, Hare the Long Ears).

Переводчик должен воссоздать процесс и характер прозвищной номинации, использовав средства русского языка. Например:

His name was O’Shean, but they called him Sugar-Boy because he ate sugar.

(R. Warren) Фамилия его была О’Шин, а Рафинадом его звали потому, что он вечно сосал сахар.

(Пер. В. Голышева) Рассмотрим следующий пример. В фантастической истории П.X. Джонсон одного из персонажей зовут Hairy, буквально «Волосатик». Так и можно было бы передать это прозвище на русском языке, если бы в книге не раскрывалась ассоциативная связь, лежащая в основе этого прозвища: Hair Apparent — Hair — Hairy.

" Hairy?" Toby asked, astonished by this nickname.

" Hair Apparent. That’s what we call him."

(P. Johnson)

— С Перчиком? — переспросил Тоби, удивлённый этой странной кличкой.

— Ну да, будущий пэр, пэрчик. Он же Перчик.

(Пер. С. Митиной) Переводчица построила по-русски такую ассоциативную цепочку: пэр — пэрчик — перчик. Такая новая игра слов даёт наименование с иной мотивировкой, чем в оригинале, сравните: Hairy — Перчик. Но это оправдано.

Мотивация, основанная на случайной ассоциативности, возникает при начальном акте номинации и гибнет при последующих.

Интересно рассмотреть использование «смягчения» значения у разных переводчиков Л. Кэрролла:

«The master was an old Turtle — we used to call him Tortoise -» «Why did you call him Tortoise if he wasn’t one?» Alice asked.

«We called him Tortoise because he taught us» said the Mock Turtle angrily…

Варианты перевода:

1. Мы называли его сухопутной черепахой… Мы называли его так, потому что он двигался очень медленно.

(Издание т-вa M.O. Вольф, без указания переводчика)

2. Учительницей была старая Черепаха, но мы обычно звали её Жучихой.

— Почему же вы называли её Жучихой, если она не была Жучихой? — спросила Алиса.

— Ведь она ж учила нас!

(Пер. А. Щербакова под ред. М. Лорие)

3. — Он был Питон! Ведь мы — его питонцы!

(Пер. Б. Заходера)

4. Учительницей у нас была тётя Черепаха. Но мы её звали Черемама.

— Вот странно! Почему? — удивилась Алиса.

— Не называть же тётю Черепапа!

(Пер. Л. Яхнина)

5. У нас был старый, строгий учитель, мы его звали Молодым Спрутом… Мы его звали так потому, что он всегда был с прутиком.

(В. Набоков. «Аня в стране чудес»)

6. — Мы его звали Спрутиком, потому что он всегда ходил с прутиком.

(Пер. Н. Демуровой)

Перед переводчиками стояла нелегкая задача: создать ГИС, мотивацией которого была бы смешная игра слов, основанная на созвучии, и при этом не слишком удалиться от «морской» семантики самого ГИС (Tortoise — морская черепаха) и «смягчить» значение, так как создавалось сказочное произведение.

В примере (1) переводчик вовсе отказался от использования ГИС, но и юмористического эффекта в переводе не получилось.

В примере (2) придумано ГИС Жучиха (далёкое от морской тематики), однако оно не слишком созвучно словам, предлагаемым как мотивация, — «она ж учила нас».

Перевод (4) получился довольно смешным, однако мотивация (Черепаху называли Черемама, потому что не называть же её Черепапа) всё-таки мало логична, что нехарактерно для Кэрролла, у которого даже в выстраиваемом им абсурдном мире есть своя логика. Думается, что и приём, который используется для создания юмористического ГИС, весьма далёк от применяемого Кэрроллом.

Пожалуй, наиболее удачными следует признать варианты Б. Заходера (3) и Н. Демуровой (6), хотя только в последнем точно воспроизводится сам принцип, по которому образовано ГИС в оригинале (омофония слова и словосочетания).

Нельзя не отметить и сходность решений В. Набокова и Н. Демуровой, использовавших практически одну и ту же игру слов, хотя, согласно статье Н. Демуровой, описывающей её работу над переводом, она не была знакома с вариантом Набокова, выполненным намного раньше. Набоков создал прозвище не на основе прямой омонимии (Спрутик), а почему-то использовал перифразу (Молодой Спрут) — явно в ущерб ясности и эффектности игры слов.

Таким образом, ассоциация, вызвавшая к жизни то или иное прозвище-ГИС в произведении и сознании автора, может быть авторски обыгранной и настолько случайной, что потом не поддаётся расшифровке. В художественных произведениях с использованием прозвищ такая ассоциация часто раскрывается в тексте. Но если она основана на забавных созвучиях, игре слов, перед переводчиком встают сложные задачи.

Заключение

Специфика перевода большинства ГИС в английской литературной сказке основывается на образности ИС.

Одни ГИС называют какую-либо черту характера или внешнюю примету; другие же расплывчато-образны, допускают различные толкования или вообще не связаны с характеристиками человека.

Стандартность и регулярность многих множественных ГИС объясняётся тем, что внешние признаки и свойства поведения и характера, как наиболее доступные для наблюдения и самые объективные в восприятии человека другими людьми, являются главным основанием для характеризующей прозвищной номинации.

ГИС — говорящие имена собственные — дают большой простор для фантазии переводчика (имена фантастических зверей и существ, которыми изобилует английская сказочная литература). Нередко писатели создают их не на основе обычных нарицательных слов, а конструируют из созвучий, в которых только угадываются возможные ассоциации.

В английских литературных сказоках использованием прозвищ-ГИС автором часто раскрывается ассоциация. Но если ассоциация основана на забавных созвучиях, игре слов, перед переводчиком встают сложные задачи: необходимо воссоздать процесс и характер номинации ГИС, использовав все возможные средства русского языка.

Гак В. Г. Метафора: универсальное и специфическое /Метафора в языке и тексте. — М., 1988, с. 17−18.

Демурова Н. Голос и скрипка. — В сб.: «Мастерство теревода. 1970». М., 1970. с. 150−185.

Ермолович Д. И. Имена собственные на стыке языков и культур. — М., 2000, с. 88.

Есперсен О. Философия грамматики. — М., 1958, с. 71−72

Курилович Е. Положение имени собственного в языке. — М., 1962, с. 252

Подольская Н. В. Словарь русской ономастической терминологии. — М., 1978, с. 115.

Потебня А. А. Из записок о русской грамматике. Т. 1−2. — М., 1958, с. 19

Современный русский язык .- М., 1998, с. 453

Суперанская А. В. Языковые и внеязыковые ассоциации собственных имен. — М., 1970, с. 11,15

Телия В. Н. Метафора как модель смыслопроизводства и ее экспрессивно-оценочная функция //Метафора в языке и тексте. — М., 1988, с. 36.

Толстой Н. И. Еще раз о семантике имени собственного. //Актуальные проблемы лексикологии. — Минск, 1970, с. 200

Шарашова М.К. О значении собственных имен. //Семантика и лингвистика. -М., 1990, с.119

Cовременный русский язык. — М., 1998, с.409

Указ.

соч., с.410

Указ.

соч., с.411

Шарашова М.К. О значении собственных имен. //Семантика и лингвистика. -М., 1990, с.119

Есперсен О. Философия грамматики. — М., 1958, с. 71−72

Курилович Е. Положение имени собственного в языке. — М., 1962, с. 252

Потебня А. А. Из записок о русской грамматике. Т. 1−2. — М., 1958, с. 19

Толстой Н. И. Еще раз о семантике имени собственного. //Актуальные проблемы лексикологии. — Минск, 1970, с. 200

Суперанская А. В. Языковые и внеязыковые ассоциации собственных имен. — М., 1970, с. 11,15

Современный русский язык .- М., 1998, с. 453

Указ.

соч., с. 87.

Подольская Н. В. Словарь русской ономастической терминологии. — М., 1978, с. 115.

Ермолович Д. И. Имена собственные на стыке языков и культур. — М., 2000, с. 88.

Указ.

соч., с.89

Ермолович Д. И. Имена собственные на стыке языков и культур. — М., 2000, с. 90.

Ермолович Д. И. Имена собственные на стыке языков и культур. — М., 2000, с. 91.

Ермолович Д. И. Имена собственные на стыке языков и культур. — М., 2000, с. 97.

Телия В. Н. Метафора как модель смыслопроизводства и ее экспрессивно-оценочная функция //Метафора в языке и тексте. — М., 1988, с. 36.

Гак В. Г. Метафора: универсальное и специфическое /Метафора в языке и тексте. — М., 1988, с. 17−18.

Демурова Н. Голос и скрипка. — В сб.: «Мастерство теревода. 1970». М., 1970. с. 150−185.